Сборник "Сны-видения": всего понемногу.

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       Сонхва ненавидит болеть, старается всегда перебдеть. Он не ипохондрик, ни в коем разе, просто очень заботится о своём здоровье. Он целитель — нельзя болеть. Но вопреки всем попыткам пресечь болезнь на корню, он всё-таки умудряется подцепить какую-то заразу. То ли от старичка подцепил, то ли от младенца сопливого.        Солнце припекает, вовсю распускаются цветы, показывают миру свои юные зелёные листочки деревья, а Сонхва сопит, чихает и держится за гудящую голову, потому что кажется, что она прямо сейчас лопнет. Если не на двое расколется, то по швам пойдёт точно.        Он рассеянно оглядывается, пытаясь сфокусировать взгляд. Вроде бы он закрывал двери, но решает вернуться и обнаруживает, что та приоткрыта. Рядом с ней, прислонившись к притолоке и откинув голову на кирпичную стену, стоит сосед. Харин живёт в доме напротив, и из-под его волшебных пальцев, на которые Сонхва совсем немного (врёт, как дышит, потому что много) залипает, выходят прекрасные глиняные изделия.        Колосок во рту перекочёвывает из одного уголка в другой, и сосед лениво приоткрывает один глаз. Чёрный лис, а не мужчина. От него у Сонхва мурашки по коже и в животе пламенем горит. Но сейчас он старается не чихнуть, хотя в носу зудит, да и в горле першит.        — Привет.        — Привет, уже закрываешься?        — Нет, чем могу помочь?        — Мне нужно лекарство от простуды. Что-то мощное, чтобы наверняка помогло, но пациент не может прийти, да и ты неважно выглядишь, потому давай что-нибудь общее. Главное, чтобы хорошее, неважно по цене, хоть как за королевский цвет.        — Входи, — Сонхва выглядывает из магазинчика, что служит и приёмной, и аптекой, меняет вывеску на «закрыто», опускает шторку жалюзи и входит за прилавок, разглядывая стеллажи. Королевский цвет — едва ли не самый дорогой ингредиент, но в нём, конечно же, нужды нет. Он собирает пакет, положив одно не самое дешёвое, но очень действенное лекарство в шарообразном пузырьке бонусом за красивые глаза. Харин расплачивается картой.        — А это тебе, — Харин ставит на столешницу фигурку чёрного лиса. Глиняную и искусно расписанную.        — Что? Зачем?        — Хочу сделать тебе подарок. Ты против?        — Нет. Спасибо. Пусть жена выздоравливает, — Сонхва брякает то, что подворачивается на язык, словно он пьян. Это значит, что температура поднялась до сорока и стоит быстрее заняться собой и своим здоровьем.        — Я не женат, — мягко улыбается Харин. — У меня иные интересы.        — Прости, у меня голова чугунная, не совсем соображаю. Устал без выходных, — провожая последнего на ближайшие пару дней покупателя до двери, говорит Сонхва.        — Не переживай, я не в обиде. До встречи, красавчик.        Сонхва даже возразить не успевает, когда Харин исчезает за дверью. Посмотрев на своё отражение, Сонхва вздыхает — за сегодня он стал похож на сморщенную картошку от этой идиотской болячки, которую он подхватил. Под глазами залегли тени, даже мешки нарисовались. Губы и нос безобразно распухли, а волосы стали похожи на воронье гнездо. И это вот видел Харин, от которого у Сонхва, на минуточку, колени ватные.        — За что? — с тоской вопрошает Сонхва у потолка и теряет сознание.        Сонхва с трудом продирает тяжеленные веки, ресницы спутаны, будто он моргал так часто, что они заплелись в косы. Желание выкашлять лёгкие рождается в нём внезапно, и удовлетворяется с ужасающим упорством. На тумбе лекарства, которые он принимает, хотя наверняка не помнит, как дошёл до комнаты, поднявшись этажом выше.        Лекарства работают, он снова проваливается в сон, а когда открывает глаза в следующий раз, в голове проясняется. Сонхва пьёт лекарства и горячий бульон, не задумываясь ни над чем, принимает душ, потому что за период беспамятства напотелся.        Вернувшись из душа, он некоторое время непонимающе смотрит на дорогой шарообразный пузырёк, переводит взгляд на соседнюю подушку, на котором покоится фигурка скрутившегося в клубок чёрного лиса с подозрительно хитрой мордой, а под ним записка «Пришлось немного похозяйничать, прости. Выздоравливай, красавчик».        Сонхва закусывает губы, брови изламываются так трагично, что немного болит лоб, он прикрывает глаза и сокрушённо качает головой. Значит, в бреду не померещились ни чужие руки, что с лёгкостью перенесли его в постель, ни чужой голос, уговаривающий открыть рот и проглотить лекарство.        Краснеет Сонхва стремительно, потому что ему снилось и кое-что другое. Как он тянулся к чужим рукам и умолял остаться рядом, как бурчал что-то невразумительное, устраиваясь поудобнее то ли на чужом плече, то ли на бедре.        — Срамота, — Сонхва утыкается лицом в ладони и уже готов что-то прокричать в них, но вместо этого судорожно выдыхает и улыбается чёрному лису на подушке.        Завтра он обязательно откроет свой магазинчик-приёмную и начнёт приём пациентов, невзначай уточняя, что они знают об умелом гончаре из лавки напротив, о смуглом Харине с колоском, зажатым между губ, который похож на чёрного лиса даже больше, чем его фигурки.