Небесный террор

Никто не любит ждать, ведь ожидания длятся секунды, минуты, часы, может, года и десятилетие. Все чего-то ждут, надеяться на момент, и не в силах справиться, когда время для ожидания заканчивается. Ждать она тоже не любила, но поджидать… наслаждалась этим сполна. Треск свечей и медленно сбегающие капли воска успокаивали. Когда Захария зашёл в помещение, то осмотрелся. На каменных подоконниках горели маленькие огни, частично освещая грозно застывшие стены, исписанные святыми писаниями, и мелкие орнаменты холодного камня. Ветер гулом носился по кельям и вздымал тихое пламя. Приказы Михаила не игнорировались, поэтому шаг замедлил, просканировал помещение на угрозы, сразу же заметив тело. Уриил была достаточно умной, чтобы совершись непоправимую глупость, а после оплакивать свое ничтожное существование, в этом равных ей не было. Он провел ладонью по стене, заметно усиливая звук шагов, слегка притоптывая, и отвел руку, готовясь блокировать нападение. Лезвие его простого клинка таяло в темноте. Но ангел лежала мирно, голова, склоненная на бок, и расслабленные мышцы говорили о том, что он слишком предусмотрительный. Захария ей не верил. Выдохнув, он, повторяя движения архангела, обошёл её по кругу, внимательно следя за дрожанием черных волос, частично закрывавших лицо и губы. Плавное и ровное дыхание исключало опасения, что прямо сейчас она совершит непоправимое. Захария решил действовать, и пусть зараз обернет на себя ярость предательницы, чем она внезапно пробьет ему грудь клинком. Тайно, скрытно и подло. Удар по животу был несколько обескураживающим, Уриил дернулась, схватив приличный глоток воздуха, и разжала пальцы, выпустив тонкое десятисантиметровое лезвие ножа. Захария наступил на кисть тяжелым ботинком, прищурившись. — Как ты догадался? — Я знаю тебя, Уриил. Если против Михаила ты не решишься выступать, то все остальные тебе не указ, — ответил Захария, жестом руки убирая лезвие подальше. Она холодно вздернула бровь. — Кровь, на ладони. На полу осталось несколько капель тоже. Она шумно вздохнула и попыталась скинуть его ногу с руки, но Захария надавил ещё сильнее, до хруста. — Что ты предложила Михаилу? Он убрал ногу, ровно смотря сверху вниз на неё, и успел резко уйти назад всем корпусом, плотно устояв на полусогнутых ногах. Уриил провернула ошеломляющую комбинацию, и ей почти удалось сбить его скользящим выпадом, но тот перехватил руку в локте, и нажимом ударил между лопатками. Она слегка потеряла координацию. Молниеносное движение Захарии и его скорая победа, заставили действовать более обдуманно, на каждый просчет удара уходило несколько секунд, а такого времени не было. Уриэль, высвободившись, продолжала бездумно нападать, и на секунду ей показалось, что силы её были в несколько раз уменьшены. Атаки не были настолько быстрыми и сильными, Захария играючи, уклонялся и парировал, с каждым новым выпадом причиняя все больше вреда. Ей разбили нос и губы. Уриил сделала очередную заминку, рука вспыхнула резкой болью, и заломав, Захария зашел за спину, блокируя очередной удар. Ей с трудом удалось уйти, с немалой силой ударив его в живот. Она попробовала атаковать с дальней дистанции руками с подшагом, но почувствовав момент, когда она начала движение к нему, Захария встретил боковым ударом ногой, а после закончил тяжелым и точным ударом рукой, прибив её к полу. Уриил попробовала подняться, но помощник архангела не дал такой возможности, даже форы в пару секунд. Он крепко держал кисти, контролируя каждый её последующий шаг. — Ты проиграла, — в отличие от неё, дыхание у Захарии было ровным. Сама Уриил чувствовала боль во всем теле, и полностью сдалась, откинув голову на пол. Но тот этому не поверил. Сам факт её проигрыша настораживал, ведь прошлое не забыто, каждый виток истории, кровавый рубец и тела убитых напоминали, как опасен недооцененный противник. Потому настолько было громкое опасение самоуверенного помощника архангела. — Уйди, — холодно прошептала она, пытаясь выбраться. Раны заживали медленно. Она облизала кровавые губы, что и язык и зубы слегка окрасились. Поражение подбило весь дух, вытрясло уверенность, что все возможно. Пусть она не боец против архангела, но против других… Захария раньше уступал ей по силам или только делал вид, что неспособен на более жестокое противостояние по отношению к ней? Мишура зловонных предположений уже обернулась вокруг шеи раза три или четыре, сдавливала грудную клетку и наваливалась всем телом, как сейчас делал Захария. Он не спускал внимательного взгляда. — Я уйду, когда буду уверен, что ты сдалась, а пока… — потянул он, и поднял голову, окинув взглядом помещение ещё раз. Когда вернется Михаил, он не знал, да и что делать с Уриил тоже. Однозначно, не дать ей сбежать. И пока Захария задумался, она почувствовала ослабевающую хватку и со всей возможной и невозможной силой рванула к выходу. Найти тонкую брешь в защите удалось не сразу, но она справилась, поэтому оставалось лишь уйти от помощника архангела. Защитные руны сталкивались и натянутой нитью сходились лишь в одном месте, куда и следовало ударить, дабы разбить невидимые плети. Остатки сил благодати жгли на ладонях, и Захария в последний момент успел перехватить ее поперек талии, бросая в сторону. Атака сбилась, и Уриил, извернувшись, быстро встала на ноги, один удар, одно дыхание. Скулы обожгло, и полилась кровь, помощник архангела действовал решительно и губительно для нее. Пока она копила силы, он наносил удары. Шутки закончились, выражали налившиеся светом глаза, клинок, осторожно заведённый назад, говорил о многом. Она даже почувствовала тонкий укол страха, да только отступать было поздно и некуда. Уриил плавно выдохнула, проведя языком по губам, и встала, слегка согнув ноги. — Я не сдамся. Никогда, — одними губами выговорила она, и снова сделала выпад. Без оружия и силы небес тело становилось человеческим, слабым и ничтожным. Она ещё никогда не чувствовала такую слабость, удар получился несколько смазанным, и Захария, перехватив руку, толкнул ее к стене, придавив всем телом. Образовались трещины в стене, и, поморщившись, Уриэль, впившись ладонями в камень, сделала быстрый откат назад, ударив головой. Захария не обратил на это внимание, только теперь до треска костей сжал кисти, ударив ее пару раз в стену. Потеряв координацию, она повисла, перед глазами все было мутным и чернело, по лицу бежала кровь, и вдохнула больше воздуха, с трудом контролируя дыхание. Ребра пробили легкие. — Громкие слова не помогут тебе выжить, — в привычной ему манере общения ответил Захария, — то, что ты хотела сделать глупо. — Я почти пробила защиту, — сухо произнесла, не шевелясь. Неужели все предыдущие сражения были пустым фактом ее победы. Или она себя переоценила? Факт дрожью отзывался во всем теле, жалость подкатывал к горлу, а прежнее хладнокровие рассыпалось ужасающим приложением — ей нечего противопоставить Захарии, нечем отразить атаки, благодать пуста до последней капли, оставалось только на один рывок и слабый удар по плетению, все приемы уже использованные. Прикосновения помощника архангела выпивали весь свет, Уриэль опустила голову. — Я сдаюсь, — голос звучал глухо, она буквально чувствовала прожигающий взгляд светлых глаз, холод и равнодушие. — Больше не могу, — ноги подкосились, Уриил покачнулась, дотронувшись лбом до холодного камня, выскользнули и кисти рук. Каждый вход и выдох сопровождался свербящим наваждением. И от него было непросто отмахнуться, через чур тяжело, ведь наваждение стояло непоколебимо, как архангел. — Ты спятила, ее не пробить, но нас бы ты спалила заживо. Она вздрогнула, прижала ладонь к груди, стоя лицом к стене. — Такого бы не произошло, Захария. — Правда? — Да, — твердый ответ прозвучал почти сразу, и Уриил, решительно выдохнув, прислонила кровавую ладонь к едва заметным очертаниям символа Еноха, который успела нарисовать, собрав остатки человеческой крови на пальцах. Понимание, что это может закончиться именно её смертью, заставило помедлить, раздумья в течение нескольких секунд — время уже истекало. Ещё немного и тот заметит кровавые полосы. И зажмурившись, прислонила ладонь. Скрежет зубов Захарии она буквально почувствовала, потому что в предплечье впились пальцы правой руки, а левой он перехватил её поперёк талии. Никто не собирался её отпускать просто так. И дело было не в приказе архангела, она зацепила его гордость и честь. Стены манили к себе как магниты. Было схоже, что их кинули в воронку или закрутило торнадо, крошки камня отпечатались на коже сильной болью, размножив и расплющив органы. Вместе со вспышкой света до самого побережья, а после накрыло волной солёной воды. — Дрянь! — выругался Захария, их снова накрыла волна. Уриил оставалось только удивляться, как уперт этот ангел, потому что так и не выпустил, держал так крепко, что казалось проще оторвать ему руку, чем сбежать от преданного солдата архангела. Она соображала вяло, соленая вода смешалась во рту с кровью, пошевелив ногами, пытаясь помочь себе найти опору, но дна не было, слишком глубоко, даже на несколько десятков метров от берега. Опасный океан только буйствовал, но Захария был упорней, и тянул ее на себе, и сам почти достиг скалистого берега, вцепившись пальцами в камень. Хмурая складка на лбу и пылающий взор напоминал, почему же она жаждала сбежать. — А хочешь, обрадую? — он усмехнулся, его светлые волосы, прилизанные водой, прилипали к коже. Они все ещё находились в воде, волны прибивали и с шумом и ощутимой силой били по скалам. — Чем? — она схватилась за камень, слегка поднимаясь над водой, и повернула голову к Захарии. — Тебе известно имя Чарли Брэдбери? Человеческая женщина с рыжими волосами, — добавил он, оценивающе глядя на Уриил. Он никогда даже не думал, что они окажутся в такой ситуации, когда силы на нуле, волны с силой били о скалы и пытались затянуть их в глубину пенистой водой и зыбкими лохматыми водорослями. Уриил покачнулась, скривив лицо немыслимым образом, смешалось все: страх, замешательство, разочарование, видимо, проделанной работой пустой как звук, и печаль. Он ещё никогда не видел, чтобы ангелы так ясно чувствовали смятение и отчаянья, она крутила головой словно пыталась собрать остатки сил и расправить крылья, но символ Эноха выпил все. Это радовало, теперь шансов на побег значительно меньше. — Чарли… — надломленным голосом прошептала, растеряно, изучая самоуверенного Захарию. спросила, заведомо зная ответ, — с кем она? — С Михаилом. Что тот вывернет мозг человека, и заранее узнает все, что нужно, дабы умело манипулировать, сомнений она не испытывала. История имеет свойство повторяться, и даже они, ангелы, спотыкаются и врезаются, как птицы в небоскребы и машины, в проблемы, написанные давними чернилами ещё по папирусу, а не на красивой белоснежной бумаге прошлых годов, выпускавшейся людьми. От соленой воды жгли старые раны, и мелкие порезы, которые они получили от бушующей стихии, и только спустя пять минут, когда океан начал дышать спокойней, а темное беспокойное дно больше не казалось бездонным. — Здесь не подняться, — Захария приподнялся, высматривая удобное место, которое упростит подъем на берег. Но темные скалы угрожающе тянулись ввысь точно зубы неведомого зверя. — Переместиться я не могу, — уточнил он, бросив красноречивый взгляд на Уриил. Она лишь хмыкнула и откашлялась, убирая с лица вездесущие волосы. — Тогда придется плыть. Одно радует, смерть от нехватки кислорода нам не грозит. — Если бы Михаил прирезал тебя раньше, таких проблем не было бы, — Уриил показалось, что такое высказывание должно прозвучать едко, ядовито, но голос пропитан только равнодушием и каким-то разочарованием. Захария смотрел холодно, иногда с шумом убирая влагу с лица, держась на плаву и сопротивляясь стихие. — Михаил сказал, что я ему ещё нужна. Так что и на твоей улице будет радость, когда пользы будет минимум, — она с трудом стянула напитавшую влагу военную курточку и попыталась отплыть, но волна быстро вернула на прежнее место, бросив на скалы. — Мне все равно. Моя задача привести тебя назад, — равнодушно заметил Захария, и поступил точно также, отстегнул тяжелый жилет, и тяжелую военную форму. Силы у него восстанавливались в разы быстрее, нежели у неё. Уриил понимала, что еще минут двадцать и её передадут прямо в руки архангела, но протянула ладонь, чтобы с помощью отплыть от скал. Боль ещё таилась в каждом движении, и благодать уходила на регенерацию.

***

Огромная зияющая в стене дыра, молчаливые тени руин, отпечатки крови на камнях. Михаил невозмутимо смотрел на учиненный его солдатами беспредел и совершенно не знал, где они. Оставалось скрыть глубокою досаду, и, повернувшись к человеку, нахмурился. Он желал приподнять завесу имени ангела, специализирующегося на массовых убийствах людей, и насладиться чувствами именно сейчас, а не потом, когда предательница подготовиться. Непостоянство Уриил каждый раз обретало интересный поворот, до начала самого Апокалипсиса он был удостоен чести лицезреть, что ангел намеревалась встать на сторону Люцифера и даже собирала покорных её воле солдат, если не словом, то совершенной манипуляцией заставляя их следовать за собой. С каким же он наслаждением убил Люцифера и почти стер его солдат в прах. Это быстро умерило пыл ангела, но чтобы перейти на сторону людей, этого он не ожидал. В отличие от неё помнил все. Слабость, он видел только слабость, вычленил эти чувства из воспоминаний человечки, и запомнил каждую деталь. Слепая ярость и ненависть вели Уриил, она всегда считала себя выше людей, ненавидела их слабые тела, светлые души, зудящие эмоции, а что случилось потом, Михаил не понимал. Каждый жест, каждая глухая эмоции говорила, что человеку суждено умереть прямо здесь и сейчас, но потом ангел остановилась, уронила клинок и уставилась в пустоту своими мертвыми стеклянными глазами. Тонкой пронизывающей стрелой к ней взывала молитва, которую неловко и неистово шептала в мыслях человечка. — Для чего Тебе это? — он потер подбородок, обращаясь куда-то в сторону. — Видимо, она идеальный инструмент в Твоих руках! И, кажется, он слишком часто прощает ту, которая этого совсем не заслуживает. Уничтожить сопротивление он в силах и без её участия. Михаил усмехнулся. Воля и планы Творца для ничего уже давно ничего не значат, только мешают, вызывают ярость и скорейшее желание разорвать прекрасную вселенную на атомы и пустую энергию.