Из заметок Майлза Апшера.

Войдя в коридор впервые, Майлз Апшер не поверил своим глазам, чувству обоняния и в происходящее. Кровь была повсюду: потолок, стены, пол. Что-то похожее на внутренние органы человека были разбросаны подобно колоде карт на игральном столе. Мебель разрушена, напоминающая обычную груду хлама. Кровавые отпечатки ладоней, следов от ботинков. Бежать обратно в собственную машину было уже поздно: кто-то запер дверь изнутри в комнате, откуда пришёл журналист. Идти и открывать - опасно. Увиденного было достаточно, чтобы отбить всякое желание идти туда где, вероятно, был кто-то помимо репортёра. Нужно было искать иной выход: взаимодействовать с вероятным пациентом этого места - хреновая идея. Майлзу было страшно. Настолько, что смесь непередаваемого ужаса и адреналина смешивались воедино в крови. Журналист оцепенел и старался не дышать: лишний вдох вероятно мог стоить Апшеру жизни. Хотелось бежать, ломая ноги. Посылать к херам видеосъемку и расследование, анонима с его проклятым письмом. Он двигался тихо, записывая происходящее дрожащей камерой. На записи были чётко видны искромсанные, окровавленные и изуродованые тела работников "Меркоф", вперемешку с отрезанными (или оторванными, Апшеру не хотелось уточнений) головами. Всюду кровь, много крови. Очень много крови. Ощущение, что он попал в американский хоррор. Только вот запах всё ещё свежей крови был настоящим. Сердце Майлза отбивало удары, которые парень слышал в собственных ушах. Страх и тишина парализовывают мысли. Осознание происходящего всё ещё не пришло. Или Майлз просто не хотел верить в то, что он видит. В таком случае, ему придется поверить в то, что он слышит. И бежать. Дверь справа по коридору была приоткрыта, был едва виден луч света из-под мигающей лампочки. Парень сфокусировал зрение на двери, прося лишь о том, чтобы по ту сторону никого и ничего не оказалось. Аккуратно и тихо Апшер приоткрыл её, заглянув в щель. Никого. Он так же медленно и бесшумно вошёл. Повернул замочную скважину, и выдохнул. Только сейчас он мог позволить себе отдышаться. Вдохнуть и выдохнуть полной грудью. Страх никуда не отступал, но дал возможность хотя бы на секунду воостановиться. Это было необходимой мерой, прежде чем двигаться дальше. Думать, как спасать себя, и все-таки закончить чёртов репортаж. Комната была завалена полками с книгами, растрощенных и сброшеннных в центр комнаты. Металлические полки лежали одна на другой, некоторые бумажные документы были разорваны в клочья, но есть совсем нетронутые, новые. Они же свою очередь были наполнены всякими бумажками, результатами исследований и досье о пациентах. Десятки, сотни и тысячи документов, и лишь с десяток уцелевших. Столько же и людей, которые положили в этом месте здравый разум, жизнь и свободу. Аноним был прав: это место было пристанищем, убежищем для тех, кто зарабатывал на жизнях других. Нескончаемый круг ада, который является бизнесом. То, чему стоит положить конец. Дайте лишь Апшеру выбраться отсюда. Он сотрёт "Меркоф" в пыль. Спасет кому-то жизнь, или хотя бы остановит человеческие страдания. Разум говорил хозяину, что выходить из комнаты не стоит. Нужно лишь отсидеться несколько часов, и пытаться позвать на помощь. В крайнем случае, забиться в угол и ждать. Но Майлз не мог ждать. Да и кого? Психа, который двумя ударами вышибет дверь и разделит журналиста на части? Нужно быть очень аккуратным, чтобы сохранить себе право на существование. Журналист не знал, сколько он пробыл в комнате, но понимал одну вещь: пока он сидит здесь и ожидает спасения, не ждут они. Пациенты. Наверняка сейчас разделывают тело какого-то бедолаги. Играются, как в компьютерную игру. Или жрут, как кусок свежей ветчины. Ему совсем не хотелось стать чьим-то обедом, поэтому он принял единственное верное решение - продолжать искать выход из этого безумия.

***

Вентиляция была тесной и пропахла неизвестным мерзким запахом. Прививала в Майлзе чувство беспомощности. Чувство безнадёжности. Передвигаться в ней было кошмарно: трупный запах вперемешку со всеми ранними не обещал ничего хорошего, лишь настораживал и сковывал. Но желание жить во второй раз оказалось сильней. Он воткнулся носом в свою коричневую кожаную куртку, стараясь не дышать. Полз, пытаясь не замарать руки и вести съемку. Получалось дерьмово, но в таких условиях пошли-ка все нахуй с какими-то требованиями. Майлз сбился со счета, сколько комнат до вентиляции он обыскал. Вкинул в рюкзак несколько документов, подтверждающих "делишки" компании "Меркоф". В подарок захватил с собой личные дела нескольких пациентов, дабы иметь с собой больше доказательств о происходящем в этих стенах. Сейчас же этот рюкзак служил Апшеру подушкой, которую он бросил на пол после выхода из вентиляционного отверстия для мягкого преземления и ликвидации шума. Вышло почти идеально. Он осмотрелся по сторонам. Почти все двери были заперты, всё тот же запах крови приелся настолько, что уже почти не ощущался. Подразумевалось, что можно было выйти через окно или парадную дверь, но хер там. На улице бушевал шторм, и если сейчас сунуть нос на улицу - получишь в лицо вороной, или мелким мусором. А если словишь джекпот - улетишь вместе со своими документами в забор. Если повезёт. Казалось, будто сама природа сошла с ума: птицы летели куда-то сотнями. Их подрывало ветром и бросало в разные стороны. Апшеру ничего не оставалось, как переждать шторм. Соваться было бесполезно, а если ещё и машина сломается, то он двинет коньки прямо здесь. Апшер двинулся в сторону библиотеки, единственной открытой комнате, не подозревая о ужасе, который поджидает его там. Какая же это была ошибка... Стоило лишь открыть дверь, с потолка свисало чье-то окровавленное тело. Оно было изуродовано настолько, что не было понятно даже о гендерной принадлежности персоны. Апшер закричал, в ужасе рефлекторно подаваясь назад. — Ёбаный пиздец... - выдавил из себя тот, обходя плоть стороной. Снова пытаясь отдышаться и успокоиться. Нервы были на пределе. — П..помогите, - еле слышимый голос разрезал тишину, - прошу... Майлз медленно двинулся вслепую в сторону голоса. Библиотека была огромной и темной, поэтому помог прибор ночного виденья. Не зря брал. Апшер подался на зов. Тихо, и едва заметно. Взгянул в камеру, включил режим ночного виденья... и снова увидел кучу тел, разбросаных по комнате в хаотичном порядке. Для него это уже перестало быть неожиданностью: за последний час пребывания в клинике для него было ожидаемо многое. В самом углу, на кусок арматуры был насажен человек. Судя по военной форме, спецназовец. Из шеи бедняги торчал кусок каркаса. Как человек ещё не умер от потери крови - загадка. — П..пожалуйста..- его слова были настолько тихими, что Майлз подошёл почти вплотную, чтобы расслышать, - я не могу кричать.. он-ни услыш-шат. Спецназовцу каждый набор слов давался с порцией боли. Он молился о том, чтобы скорее умереть. Боль была непостежимого уровня. Мужчина чувствовал, как каждый орган пронизывается металлом. Как с каждой минутой он теряет сознание, как по оставшимся уцелевшим участкам спины проходит холодный и липкий пот. Он хотел предупредить журналиста. Спасти парня от такой же жестокой участи. Он собрался с новыми силами, и наконец продолжил. — Они перебили нас. Всех нас. Вычислили. С ними нельзя бороться. Прошу, бегите как можно скорей и дальше. Главные ворота можно открыть из диспетчерской службы безопасности, - он выдавил из себя каждое слово. Ощущал, как стремительно каждая клетка его тела отмирает. Сотни тысяч в секунду. Сознание его покидало так же быстро, как Апшер глушил пиво в баре в выходной. — Как вы здесь оказались? Какого хрена, блять, тут происходит? Почему группа специально обученного спецназа не справилась?! — Меня з-зовут Маркус. М-маркус Стивенсон. Мы н-не справились с.. задачей. У них произошла..ут-течка. И когда мы прибыли, было уже слишком п-поздно. Они всех разорвал-ли. Группу спец-цназа Меркоф отправ-вили в лечебницу, чтобы разобраться с данной ситуац-цией. — Они? Кто они?! Апшер ещё раз похвалил себя за то, что доверился чувству собственного самосохранения и не пошёл в ту комнату. А то его голова сейчас бы украшала больничную полочку. — Психи. Мы справились с частью, но к-когда был громила, мы п-просто не успели. Уок-кер отрывал голову почти каждому солдату, с-складировав их в т-той полк с-сзади тебя. Уход-ди, если хочешь жить. Солдат навсегда сомкнул глаза. Он не успел рассказать Апшеру о том, какой кошмар бушевал тут всего несколько часов назад, скольким воинам Уокер вырвал жизни. Не сказал и о секретной утечке. От этого становилось ещё страшней. Услышав шаги за дверью в библиотеку, Апшер мигом спрятался за книжной полкой. Через пару минут они стихли. Апшер остановил съемку, достал свой блокнот. На любимом блокноте уже имелись кровавые отпечатки пальцев. Но ему было плевать. Трясущейся рукой журналист вывел текст. «Я внутри. Повсюду трупы. Кровь. Ожоги. С потолка свисают мёртвые учёные ― головы в ряд, словно бутылки в баре. Судя по бэйджам, все из исследовательского отдела "Меркоф". Подставная шарашка "Меркоф", помогавшая им зарабатывать, якобы, на благотворительных проектах. Пусть третий мир подыхает, лишь бы ещё пару миллиардов отхватить. Интересно, как они собирались выкачивать деньги из этой дыры, полной психов? А этот оперативник? Они же его, как свинью, на вертел насадили. Велел мне убираться нахрен отсюда и кони двинул. Жаль, я его не слышал, пока ещё мог выйти тем же путем, по которому пришёл.» Апшер, окончательно убедившись в отсутствии шагов за дверью, вышел. Старался действовать тихо, снова. Он присел. Замарал руки в крови за несколько минут. Этот шаг был необходим, дабы создавать меньше шума. Он никого не видел вокруг, но интуиция говорила, что он здесь не один. Коридор напоминал пустой изнутри квадрат. По центру вниз - первый этаж и, судя по всему, главный холл. А вон и главные ворота. Лишь бы добраться туда. На другой стороне коридора было что-то похожее на небольшой спуск. Ну да, зачем же психам лестницы. Пускай ползают, это же как раз развлечение для безумных. Чтобы добраться до спуска, нужно было пройти несколько комнат, пройти между зажатых друг другом полочками и пробежаться. Он хотел уже двинуться вперёд, но услышал странный звук. Что-то похожее на тяжёлый звон цепей. Судя по звуку, цепей было много. Он двинулся за первую попавшуюся полочку, затаив дыхание. Спустя полминуты к цепям присоединилось ещё что-то похожее на рык. Даже не человеческий. Репортёру даже страшно было представить источник этих звуков. Звук стал тише, но не пропал. Скорее всего, носитель отошел достаточно далеко. Апшер аккуратно выглянул из-под укрытия. И увидел его. Кристофер Уокер. Крис. Он больше напоминал монстра, нежели человека, ведь всё его тело выглядело просто ужасно. Он был под три метра ростом. Вероятнее, стал обладать огромной силой, ростом и весом и с лёгкостью мог поднять взрослого человека одной рукой или выбить сверхпрочную дверь. Его лицо было сильно изуродовано и покрыто различными шрамами, в некоторых местах и вовсе отсутствовала кожа. От носа практически ничего не осталось, а на его рте были установлены опоры, обнажающие его огромную пасть. Его зрачки побелели, а голова облысела. Огромное тело во многих местах было забрызгано кровью и покрыто нездоровыми венами. Он ходил с голым торсом, а на его руках и ногах были закреплены тяжёлые цепи. Он носил коричневые штаны, "украшенные" кровью и чёрные ботинки. — Так вот кто ты, Громила, - подумал Апшер, снова прячась. Времени на заметки не было, поэтому снова отсидевшись и дождавшись, пока угроза жизни исчезнет в коридорах, Апшер выбежал. Двинулся в узкий проём между полкой и шкафом. Повернул голову вправо, для того, чтобы найти чем ухватиться и выбраться. — Поросёночек... - рука Громилы схватила Апшера за плечо, попутно свернув ему ключицу. Боль пронзила всё тело. Секундное мгновенье, и всё, что ощущает Майлз - это то, как он летит с коридора второго этажа в главный холл вниз. Его сбросили вниз, словно бумажку от конфеты. Ощущение что все твои внутренние органы за секунду превратились в лепёшку. И последнее, что видит перед собой Майлз - разбитое стекло второго этажа и осколок в собственной руке.