***
Для заново рожденного парня в теле ребенка, каждый день был испытанием на прочность его психики. Мужчину звали Вильгельм Хайден и его здравомыслие было под угрозой деформации из-за того, что воспоминания о прошлой жизни приходили постепенно, но почему-то личность была воспроизведена до полного пробуждения. Годы детства с родителями и старшим братом. Юношество и школьные будни. Первая любовь и первая депрессия на почве «несбывшихся мечт», как и у всех подростков. Молодость студента, первая работа, первые хлопоты и уже короткая жизнь взрослого человека. Двадцать три года. Он прожил всего двадцать три года, многие воспоминания все еще оставались туманными, но это было гораздо лучше, чем абсолютное ничто, с которым он столкнулся поначалу. Вильгельм Хайден — каждый раз, когда он произносил свое прошлое имя, это вызывало некую привязанность, будто имя было предметом, что всегда принадлежал ему и в какой-то миг он осознал его важность настолько, что не хотел отпускать и опускать руки. Его душу не терзали чувства утраты о прошлом, оно казалось родным, теплым, дорогим, но в то же время почему-то он относился к его невозврату, как к данности. Ребенок со взрослой психикой постоянно возвращался к собственным воспоминаниям из другой жизни. И причиной тому была — скука. Голод и ощущение дискомфорта, бессмысленность криков, только раздражающих до боли в горле, его уже не терзали. Он привык за месяцы, проведенные здесь. Скука была главным врагом, а до сих пор не восстановившиеся воспоминания влекли, как новая игрушка. Было очень интересно, ведь каждый раз погружаясь внутрь психологической проекции, он узнавал что-то новое. Ребенок развивается только тогда, когда о нем заботятся, играют или учат. У него ничего не было, его навещали только в момент «необходимости». Но именно эти воспоминания помогли ему начать собственное развитие. Начиная с поворота шеи, заканчивая конструктивной речью. Пройдет несколько лет, прежде чем Вильгельм вернет ту часть себя, которую он ищет в глубине прошлого.***
Плохое отношение к джинчурики и абсолютная халатность в его воспитании не могли долго оставаться незамеченной. Это правда. Но правда еще в том, что замечена она была не Хокаге или же теми людьми, что мыслили рациональной долей мозга, а тем, кто так же, как и все ненавидел Кьюби но Йоко. АНБУ, что был послан наблюдать за джинчурики видел абсолютную неквалифицированность нянь и самой директрисы, но также он прекрасно видел, то что это сделано было нарочно. Арана была слишком уверена в том, что ее «подлянка» не будет замечена, ведь номинально она исполняет свои обязанности. Но она всего лишь была гражданским лицом, что отнюдь не понимала важность сосуда для деревни. АНБУ по прозвищу «Хорек» не желал того, чтобы Кьюби освободился или переродился, если нынешний сосуд умрет, но также он всей душой хотел заставить его страдать. Сам Хорек был немного помешанным индивидом и не мог простить Кьюби буйства и смерти своих родителей. Даже при том, что оперативник АНБУ должен быть идеальным шиноби во всех планах и сферах, на самом деле он должен обладать минимальными качествами — талант, сила или верность Деревне. Глупая легенда о том, что АНБУ — лучшие из лучших создана самой деревней дабы поднять планку уважения к Хокаге, ведь если обычные шиноби имели довольной расширенный список прав и свобод, то АНБУ напрямую подчинялись Главе Деревни, будучи полностью в его власти. Хорек был одним из талантливых шпионов, но слишком молод и горяч, его миссия была проста, как пыль и Сандайме был уверен, что он справится с ней. Когда Третий собирался нанести свой первый визит джинчурики за три года, Хорек вошел в контакт с Араной. Это было раннее утро, женщина только проснулась. Из-за того, что ее дом был безвозвратно уничтожен, ей приходилось жить в доме сирот. Сонная голова только успела проглотить свои лекарства и запить их водой, как на подоконнике появилась фигура в серой форме и неясной маске. Арана по-настоящему забеспокоилась, как и любой человек поддавшись инстинктам, хотя и терять ей уже было нечего, но сухой голос молодого человека в маске быстро привел ее в чувства. — Я здесь не по приказу Хокаге или кого-то из правительства. Я по собственному желанию. Холодный голос человека в маске отрезвлял, а страх постепенно скрылся под коркой опыта жизни. Арана сосредоточилась, чтобы по возможности продать свою жизнь подороже, у нее были кое-какие бумаги на верхушку деревни, за годы работы в этой системе она нашла множество дыр, которыми сама пользовалась. А также аккуратно наскребла компромат на несколько лиц из канцелярии Хокаге, таких же гражданских, как она сама, но отнюдь не самых беззащитных людей. — Сандайме-сама желает навестить Демона во второй половине дня, сразу после того, как закончится Совет Старейшин. К этому моменту озаботься тем, чтобы условия содержания Его были удовлетворительными. После этих слов АНБУшник исчез в облаке белого пара. Арана шокировано уставилась на то место, где был человек в маске. Она, как и все гражданские лица, была глубоко уверена в том, что ВСЕ элитные шиноби Хокаге беспрекословно верны ему. В ее мыслях сразу же появилось два образа данной ситуации. Либо Хокаге сам желает не лучшей участи Демону, так как он и сам потерял в той бойне младшего сына и жену, об этом все знали, либо в приближенных Хокаге есть человек, что больше хочет страданий демону, нежели покорности своему правителю. В любом случае, у нее было еще полно забот, ведь до обеда всего семь часов. Надо успеть предупредить всех и организовать мелкому демону подходящие условия для отчетности. В рекордные сроки «особая комната» на чердаке жилого корпуса была скромно оборудована так, чтобы Хокаге поохал над «бедностью», но в тоже время не заподозрил ничего, что могло бы сказать о плохом отношении к Демону. Мальчишка был вымыт, накормлен, одет, что не отличить от обычного ребенка. Что больше всего поразило Арану, когда она увидела демоненка, это то, что он не был похож на иссохший скелет. При таком питании, он обязан был быть жутко худым, поначалу она испугалась этого, так как само состояние мальчишки могло выдать отношение нянь к демону, но тут видимо либо сами Небеса, либо же это происки Кьюби, запечатанного внутри ребенка, сыграли им на руку. Наруто выглядел как обычный ребенок, ни больше, ни меньше. Но все равно она с некоторым отвращением вспоминала их первую встречу за три года.Flashback
Сразу после встречи с АНБУ, Аранья на всей доступной ей скорости понеслась в крыло, где содержали демона. Когда она подошла к двери, то была несколько удивлена тем, что на ветхой ручке висел большой амбарный замок. Ей было невдомек откуда он появился здесь, ведь она не давала такого распоряжения. Ей надо было попасть в комнату демона, но ключа не было, а няни вернутся только к девяти утра, все же у них был законный выходной. Спрашивать коменданта бессмысленно, этот старый дед дальше своего носа не видит, да и не просыхает с того дня почти никогда. Собравшись с духом, женщина начала бить по двери, дабы оторвать железный крепеж от ветхой конструкции. Сил женщины однозначно не хватало, но ей была видна щель, что появлялась между дверью и косяком, когда она давила на нее. Найдя подходящую палку, она простым методом рычага надавила и старая, хлипкая дверь практически развалилась сама. Запах смрада сразу же ударил в ноздри, а также тусклый свет от окон, покрытых слоем грязи. В комнате не было беспорядка, ведь нечему было там валяться. Перегородка «люльки» была снята и поставлена возле стены. Рядом с кроватью лежали стопками десяток книг. Арана повела бровью от абсурдности наличия книг в комнате ТРЕХЛЕТНЕГО ребенка. Но пройдя взглядом по обложкам, поняла чьих это могло быть рук дел. Няни. Хирагана и катакана, легкие сказки для начинающих читать, буквально две книжки, а после этого сразу пошли талмуды Воли Огня с количеством страниц, превышающих несколько сотен, История Конохи, которую они обычно читали детям. Простой язык, но с очень патриотичным текстом. Видно, что им было лень самим читать это, поэтому либо научили, либо приказали учиться. Арана помассировала переносицу. Возле них сидя спало красноволосое нечто. Густые волосы были уложены за спину. По их внешнему виду было понятно, что кто-то не мыл и не стриг волосы вообще за всю свою жизнь, что было правдой. Длинные, доходящие до середины бедра алые локоны были уложены руками, но все еще находились в беспорядке. На хилом, маленьком теле была завязана старая простыня, видно, что единственная более-менее чистая. Без его грязных следов. У Араньи в голове были сотни вопросов, но удручающе-истощенное состояние демона были приятно видеть. В душе у нее давно была пустота, поэтому говорить о каком-то сочувствии было глупо. Подавив желание дернуть демона за его волосы, она толкнула его в плечо ногой, потому что брезговала притрагиваться руками. Парень мигом открыл заспанные голубые глаза. Он без лишнего энтузиазма уставился на скривившееся лицо директрисы. Женщине было отвратительно даже видеть его, но инстинкт самосохранения подсказывал, что надо перетерпеть этот день, чтобы продолжить жить. За нарушение приказа Хокаге и нанесение вреда имуществу Листа могли не просто оштрафовать, а казнить. — Поднимайся с пола и иди за мной. Ее слова были полны неприязни, она не видела смысла разыгрывать добродушие по отношению к демону. Распространенное выражение: «Дети не врут», — было лишь шуткой, каждый адекватный знал, что дети — это одни из самых лживых существ на планете. А Хокаге не был дураком, чтобы верить детскому лепету о том, как к нему плохо относятся. Старик слишком долго у власти и он прекрасно знает, как гражданские относятся к его приказам. Арана была в отчаянии тогда, поэтому с такой легкостью ослушалась его, но сейчас она видела, что власть Хокаге отнюдь не абсолютна. Надо лишь сделать видимость, а после пусть все вернется на круги своя. Отведя красноволосого в душ, она передала ему банные принадлежности и дала инструкцию как этим пользоваться. Также дала ножницы, приказав отстричь его «патлы». Женщина на мгновение даже забыла, что он не может знать, что такое ножницы и как ими пользоваться, но эта мысль ничуть ее не потревожила. Сильного урона себе не нанесет, уж точно. Аране пришлось его ждать более получаса, это несказанно бесило женщину, но в тоже время она понимала, что надо было ему смыть двухгодичную грязь. Её искренне не интересовало, как заботились о нем няни. Давали они хотя бы влажные полотенца для минимальных гигиенических процедур или плевать на это хотели. Умеет ли он пользоваться зубной щеткой и пастой. Ей было плевать, на кону была ее жизнь и благополучие. Пусть семью она уже не вернет, но обеспеченную старость уж точно, поэтому ей надо было держаться за свое кресло. Когда ее терпение иссякло, она грубо постучала по двери, приказав ему выходить. Через несколько минут дверь открылась, в проеме стоял чистый, ухоженный мальчик в набедренной повязке из полотенца. Алые волосы были сострижены до уровня лопаток, что вызвало раздражение женщины, ведь она приказала отстричь их до «стандарта», то бишь до обычного ежика, с которым ходили все дети. Но маленькая пакостная мысль, что промелькнула в ее голове, заставила ее улыбнуться. Отнюдь не мило и доброжелательно, но это не волновало никого. Кивнув себе, она уже хотела дать еще одно распоряжение, чтобы он собрал все красные пряди в душе, как увидела, что он уже САМ их собрал. Длина была достаточной, чтобы они аккуратно лежали в руке. Поморщившись от последовательности этого ребенка, за что его нельзя было упрекнуть, она покачала головой, махнув рукой, чтобы он шел за ней. Директор выдала ему несколько чистых комплектов одежды и отвела в верхнюю комнату, где начинался чердак. Там обычно оставляли наказанных детей некоторое время. Из-за ветров, там постоянно слышались свисты, дети по своему наитию считали, что это призраки или какие-либо еще Ёкаи и поэтому сами придумывали страшилки про нее. Воспитателям требовалось лишь потворствовать их выдумкам.***
Сандайме пришел ровно в три часа дня. Без сопровождения или чего бы то ни было еще. Как требуется правителю, в шляпе и робе. Шел он в приют под предлогом просветления сирот Воле Огня, негласно, для проверки джинчурики. Для Хирузена походы в детские дома были, как глоток свежего воздуха. Абсолютно открытые улыбки детей при виде его, чистые помыслы и такие белые души. В эти скромные моменты он чувствовал себя учителем, а не правителем. Когда-то и его троица была такой же. Было грустно вспоминать давно минувшие дни, но он этого себе не позволял, прошлое должно быть уважено, но оставаться позади, чтобы идти в будущее. Точно так же, как и Орочимару никогда не будет прощен за свои деяния, но если он раскается, искренне, а не притворно, как это он всегда делал, то Сарутоби даст ему один шанс. Последний. И то только из-за той связи, что давно была установлена между ними. Он искренне верил, что одержимый бессмертием змей не потерян для общества, надеялся. Минутная слабость была отброшена при виде ребенка с алыми волосами. Наруто отстраненно прятался за перилами лестницы, но его было отчетливо видно. Алые волосы были аккуратно собраны в низкий маленький хвостик, некоторые короткие пряди были уложены в челочку. На нем была надета чистая белая рубашка и бриджи темного цвета. На ногах красовались длинные белые носки и черные туфли. На первый взгляд можно было сказать, что о мальчишке хорошо заботятся, но Хирузен увидел другое. Его ВЫДЕЛЯЮТ из общей толпы. По своему наитию и большому слою опыта работы с гражданскими, он посетовал на то, что опять некоторые личности пытаются лебезить перед ним, чрезмерно превышая требуемые рамки приказа. Сарутоби надеялся, что это лишь «показуха», дабы задобрить его. Лично Хирузен видел очень плачевные последствия такого искрометного отношения к Наруто. Выделяя его на фоне сверстников, они воспитают в нем качество неприемлемое для шиноби — чувство собственной исключительности, иначе — гордыня. Пустая уверенность в том, чего на самом деле нет. Также Сандайме понимал психологию детей, они будут смотреть на то, как выглядит Наруто и на то, во что они одеты. Они будут его ненавидеть за то, что он «особенный», сторониться и избегать его. Так Узумаки попадет в вакуум из собственного, искусственно созданного, эго и общественного отчуждения. Ничем хорошим это не светит в будущем. Третий решил, что не будет подходить к Наруто и проверять его состояние, тем самым лично не выделяя его на фоне других детей, с которыми он общался обобщенно. Но с кем действительно требовалось поговорить — это директор. В данный момент его мысли были заняты предстоящим разговором с директрисой приюта. Но отрешенно, на грани сознания он спрашивал себя о том, почему Хорек не доложил о сложившейся ситуации. Но ответ поступил незамедлительно. Миссия Хорька — это наблюдение за Наруто и его состоянием. Ох, а в этом он сегодня убедился самолично. Его состояние просто превосходное. Даже чересчур.