Когда я выйду отсюда

В тот майский день на территории Реабилитационного Центра было тихо: ни одной живой души, ветер не колышет листву отцветающих яблонь, не слышно пения птиц. Огромное белое здание - главный корпус Центра - удивительно гармонично вписывается в общую атмосферу тишины и покоя, несмотря на то, что выглядит грузным и душным. Стоит только удивляться, сколько умещается на шести этажах кабинетов, в которых проводят процедуры и консультируют пациентов. Тэя поправила короткие каштановые волосы, которые казались небрежно и неровно подстриженными, перекинула футляр со скрипкой в другую руку и неуверенно толкнула прозрачную дверь. Девушка огляделась по сторонам, теребя пальцами рукав своей легкой куртки. В холле никого не было, спросить не у кого, даже охранников не видно. Тэя прикусила губу, чертыхаясь про себя. Время неумолимо шло. Она здесь только на час, не больше. Не хочется тратить время на ожидание. Но через минуту в холле появился человек в белом халате, и Тэя тут же подошла к нему, на ходу поправляя сползающие с плеч лямки рюкзака. - Добрый день, - поздоровалась девушка. - Добрый. Вы к кому? - дежурно улыбнувшись, спросил врач. Похоже, что он уже привык к посетителям, которые не знают, куда податься. - К Каю... Кайманову, - немного неуверенно ответил Тэя. - Давайте посмотрим в журнале. Уже через пять минут девушка шла по парку Центра в сопровождении медсестры, ведущей ее в первый жилой корпус, в котором в своих палатах сидели наркоманы и токсикоманы. Белоснежное здание было порядком меньше главного корпуса, всего три этажа. В основном окна завешаны плотными шторами, а из некоторых смотрят худые бледные лица пациентов. Тэя отвела взгляд, так и не увидев ни в одном окне того, к кому пришла. Она надеялась, что он увидит, что она идет, и, может, даже выбежит навстречу. Накинув на плечи белый халат и надев на ноги бахилы, Тэя поднялась на второй этаж и стала искать нужную палату. Ей казалось, что на этаже вообще никого нет. Даже сквозь полупрозрачные стекла, вставленные в двери, не было видно сидящих в палатах пациентов, будто они прятались от посторонних глаз. Тэя посмотрела на дверь, ведущую в нужную палату. Интересно, а там кто-то есть? Девушка, не изменяя своей привычке входить без стука, неуверенно переступила порог и стала искать глазами хозяина палаты. На кровати лежал худой рыжеволосый парень, одетый в бежевую пижаму. Он дышал слишком часто для спящего человека, поэтому Тэя не боялась разбудить его своими тяжелыми шагами. Она подошла к кровати и, немного поколебавшись, сказала: - Кай, это я. В тот же момент парень резко сел, и на Тэю уставилась пара зеленых немного раскосых глаз. Тэя вздрогнула. Она не видела Кайманова целых полгода, и за это время он сильно изменился: лицо осунулось, щеки впали, стали тоньше губы, глаза без подводки и туши выглядят особенно злыми и уставшими, наверное, будь здесь дети, то они бы даже заплакали, увидев такой взгляд. Но он потеплел, едва Кай понял, что перед ним стоит не врач, не медсестра, а тот человек, чьего прихода он ждал со того дня, как попал в Центр. - Привет, - слабо прохрипел Кайманов. А ведь его голос ничуть не изменился, все такой же прокуренный и слабый. - А я тебя... ждал. Тэя опустила глаза, не зная, что сказать. Ей вдруг стало стыдно, что за те полгода, пока она металась из города в город, у нее не нашлось времени навестить человека, который в последние минуты взял с нее обещание, что она обязательно, как можно скорее, придет к нему. - Я тебе... скрипку принесла и... карандаши там, краски, бумагу, - сказал Тэя, положив на кровать футляр. - Вот, рюкзак себе оставь, а то не в чем будет выносить... - Я соскучился, - прервал ее Кай, схватив за руку, и, немного помолчав, добавил. - Пошли в парк? Кайманов крепче сжал ладонь девушки и, взяв футляр со скрипкой, наспех надел на ноги шлепанцы. Тэе оставалось только смотреть в спину Каю, который почему очень торопился поскорее выйти из корпуса, она успела только на выходе сдать бахилы и халат. Он увел ее довольно далеко от входа в здание, словно ему не хотелось, чтобы любопытные пациенты стали свидетелями их встречи. Кайманов бережно положил футляр на скамейку. - Ты почему подстриглась? - нахмурился Кайманов, внимательно посмотрев в глаза Тэе. - Я не стриглась, просто... - девушка поморщилась, вспоминая, как потеряла шикарную копну каштановых волос. - Сожгло мне их. Хорошо, хоть не лысая теперь. - Я думал, ты берегла себя, - еще сильнее свел брови на переносице парень. - Я тоже так думала. Кайманов хмыкнул, прижимая скрипку со смычком к груди, и сел на лавку, жестом приглашая Тэю присесть рядом. - Сядь ближе, - попросил Кайманов. - Вот так... - Почему ты сразу пошел сюда? - спросила девушка. - Не хочу, чтобы врач опять трепал мне нервы... - Кай вздохнул, проведя ладонью по струнам скрипки. - Ко мне никто не приходил. Поэтому он обязательно встал бы под дверью и стал нас слушать, а потом рассказал все психологу. - А лечение... как продвигается? - осторожно спросила Тэя. - Сначала до истерики, а теперь привык. Заставили бросить курить. А от наркотиков еще не отвык, - сказал Кайманов с ноткой печали в голосе. - Мне надоели капельницы. Вводят какую-то дрянь, говорят, имитирует употребление наркотика, тем самым организм успокаивает... Чувствуешь себя после этого хреново. А еще таблетки какие-то... Психолог этот... Тэя, я хочу отсюда уйти. Кай крепко сжал ладонь девушки и опустил голову. Играя смычком, он смотрел куда-то вперед себя, а пальцы все сильнее сжимали руку Тэи, которая терпеливо молчала, пускай и было больно. Она не знала ничего, что творилось в стенах Реабилитационного Центра, не знала, что здесь делают с пациентами, в том числе, с Каем, и это вызывало в ней страшное чувство стыда, будто знай она все это, все могло бы повернуться по-другому. - Спасибо за скрипку, - слабо улыбнулся Кайманов, проведя по боковому вырезу инструмента. - Мне было трудно без музыки. А эта скрипка особенная. Она у меня со школы. - Я помню, - губы Тэи тоже тронула улыбка. - Когда я выйду отсюда, я буду играть Ave Maria на сцене, перед полным залом, - мечтательно прикрыл глаза Кайманов, откинувшись на спинку скамейки. Тэя улыбнулась еще шире. Она не могла не радоваться, что Кай не оставил своей мечты. Он озвучил ее еще тогда, когда она сидела рядом с ним в холле больницы в Киале и ждала вместе с ним врачей из Реабилитационного Центра. Он тогда был страдающей наркоманией проституткой, коих в том городе немало. А теперь он просто уставший от лечения пациент, мечтающий поскорее выйти во внешний мир и исполнить свою мечту. - Я сыграю, - сказал Кай и встал со скамейки. Едва только он начал извлекать звуки из скрипки, как подул несильный прохладный ветер. Тэя медленно вдохнула и выдохнула воздух, смотря, как с яблонь слетают лепестки и падают на недавно подметенную дорожку. Это красивый парк, для релаксации подходит идеально. Можно часами сидеть и наслаждаться приятной тишиной. Наверное, Кайманов, заполучив свои любимые карандаши, возьмется за пейзажи, он же так любит рисовать. Только будет ли ему интересно делать это в одиночестве после встречи с Тэей? А играть на скрипке? Девушка внимательно вслушалась в мелодию. Нет, она не помнит названия, но Кай, как всегда, исполняет почти безупречно. Безумно красиво, но почему-то кажется, что что-то не так. Слишком агрессивно для такой спокойной композиции. - Ave Maria, - сказал Кай, едва только прозвучали последние ноты. - Я знаю, ты не запоминаешь названия. - Ты удивителен, - похвалила девушка. - Ты точно будешь играть на сцене. Кай мягко улыбнулся, прикрыв глаза, и Тэя только сейчас заметила, насколько болезненный и уставший вид у парня. Он не привык проводить столько времени в заключении, не привык, что ему что-то запрещают, в конце концов, не привык долгое время ни разу не держать в руках любимую скрипку. Еще немного таких мучений, и вместо Кайманова в палате будет лежать бледный труп. - Я буду играть для тебя, - силясь говорить громче, сказал парень. - Слышишь? - Слышу... - не поднимая глаз, ответила Тэя. - Я рад, что ты пришла. Только не понимаю, как кто. Как друг? После того, как я тебе тогда сказал, что люблю тебя, ты мне не ответила, - последнее предложение Кайманов произнес едва слышно. - Я не умею любить так, как ты хочешь, - грустно улыбнулась Тэя. - Я могу любить только как друг. - Врешь, - чуть ли не прорычал Кайманов. - Ты просто не умеешь разбираться в своих чувствах. Может, ты любишь Сашу, хоть он тебе и друг. Может, меня. Может, никого. Да, черт возьми, все может, только не говори, что не умеешь любить! Тэя вздрогнула и сжалась, обхватив себя руками. Саша однажды сказал примерно тоже самое, и с тех пор она не раз задумывалась над этим. А теперь и Кай говорит примерно тоже самое. Так, может, все именно в том, что нужно научиться разбираться в себе? Девушка не сказала ни слова в ответ, лишь смотрела в сторону, пока ее ладонь крепко сжимали худые бледные дрожащие пальцы. Час пролетел быстрее, чем Тэя предполагала. Она поняла, что так и не рассказала, что с ней случилось за полгода и куда она собирается, и опять стало стыдно и неуютно. Кай, наверное, хотел знать, почему она не навещала его так долго, хоть и обещала. - Мне надо идти, - тихо проговорила Тэя. - Куда? - недоумевающе спросил Кай. - Мы с Сашей уезжаем в Академию. Ты же знаешь, что туда всех Воинов отсылают, - ответила Тэя. - Аааа... Тот же дурдом, что и это место. И тут, и там мозги промывают... Девушка встала со скамейки, но не решилась сразу уходить. Кайманов продолжал сидеть и смотреть на отцветающие яблони. Тэе на мгновение показалось, что его глаза промокли от слез, но поняла, что это не так. Но, тем не менее, взгляд Кая изменился, стал напряженным и притворно холодным. Кайманов никогда не умел делать вид, что ему безразлично. - Когда я выйду отсюда, я на тебе женюсь, - серьезным тоном заявил Кай и повернул голову к Тэе. - Разве... сначала не делают предложение? Кайманов промолчал и стал бережно укладывать скрипку со смычком в футляр. Тэя вздохнула и посмотрела на часы: уже пора идти. - Сначала все же сделаешь предложение, - негромко сказала Тэя и, отвернулась, чтобы Кайманов не видел, как запылало ее лицо. - До встречи. Она побежала к выходу, боясь обернуться, зная, что обязательно расплачется, увидев, как улыбается Кай. Жутко стыдно, неловко и неуютно. Да, Кайманов ее друг. Первый в ее жизни друг, который признался ей в любви. Воспитанной в мужском обществе, где ее принимали за свою и общались на равных, Тэе слишком трудно принимать любовь к себе как к девушке. Быть может, она этому и не научится, если сильно не захочет. Кайманов, наклонив голову вбок, смотрел вслед убегающей Тэе и теребил футляр скрипки. Если девушка поторопится, то успеет на автобус до автовокзала. Наверное, Тэя спешит успеть на этот маршрут, а не сбегает от потерянного для общества человека, мечтающего играть на сцене Ave Maria и безумно любящего ту девушку, которая знает, что такое крепкая дружба, но не имеет ни малейшего представления о любви между мужчиной и женщиной.