Я снова проснулся под крики отчима, он, как обычно, просил денег на дешевый алкоголь. Не то чтобы меня это не раздражало, просто я привык уже к этому. Главное вновь не ударить его, потому что вчерашний день напомнит болью о моей «тренировке». Стараясь не обращать внимание на ссору, я прошёл в ванную комнату, где смыл всю лишнюю кровь с ладоней. Когда я прикоснулся к носу, то чуть не взвыл от боли. Я глянул в свое отражение и увидел огромные синевато-фиолетовые пятна под глазами и на переносице, верхняя часть достаточно сильно отекла, а через мгновение пошла кровь. Очень долго не получалось её остановить, поэтому решил вставить импровизированные тампоны в нос и вернулся в свою комнату. Блокнот, по своему обычаю, оставил дома, ведь если кто-то его заметит в школе — будет плохо, и я это прекрасно понимаю. Для такого случая у меня был другой — черный на пружине, формата А5, в котором я иногда писал небольшие статьи и относил их своему учителю русского, Павлу Алексеевичу. Он часто помогал мне с этим делом и верил, что из меня получился бы толковый журналист, только подтянуть знания. Частенько он проклинал основанный на страхе, совершенно несправедливый и не созданный для детей экзамен с кучей видеокамер, металлоискателей. Я лишь смотрел на него, кивал, поддакивал и улыбался его демонстрации своих эмоций. Закинув блокнот с ручкой, тетрадки и книги в рюкзак, я швырнул его ближе к выходу из комнату и подошёл к шкафу, который уже третий год держится лишь на добром русском мате. На поиски очередной толстовки и черных штанов не ушло более минуты, столько же заняло нырнуть в эту одежду и, прихватив с собой всё необходимое, я двинул в сторону выхода из квартиры. Валерий уже тихо и мирно с деньгами ушел их пропивать, мама же сидела на кухне, склонив голову, а я накидывал на себя теплое черное пальто.
—Я пойду. Нужно что-то купить? — отозвался из прихожей и ждал ответа мамы, параллельно обуваясь.
—Да, купи, пожалуйста, молока и булку. Желательно черствую, — услышал тихий голос мамы из кухни. — И фарш. Домашний.
—Окей, — ответил на ходу, выходя из квартиры навстречу приключениям. Я достал свой еле живой телефон, вставил в него новые наушники и выбрал плейлист для недолгой прогулки до школы. Снежное покрывало под ногами уже превратилось в серо-коричневую кашу, а на обочинах можно было встретить тот самый желтый (все мы, конечно, понимаем, что он лимонный) снег. Я шёл тихими улочками, ведь центральная дорога со своим шумом совершенно не привлекала моё внимание. Мне нравилось наслаждаться своей любимой музыкой и не врезаться в людей на каждом шагу. В Питере это было настоящей редкостью, поэтому я радовался каждой секунде ненавязчивой тишины, рассматривая вокруг ранний зимний окрас деревьев — белое покрывало накрыло голые ветки клёнов, дубов, берёз, каштанов. Было невероятно красиво вокруг, я уверен, что Окси, моей подруге, понравилось и она бы определенно это перенесла потом на холст. На самом деле холод мне доставлял неприятные ощущения — кольца и браслеты металлические, поэтому они остыли еще спустя пять минут моей прогулки, а разбитые кулаки с остатками запёкшейся крови ныли от боли. Я сильнее натянул рукава толстовки, задев еще свежие раны и зашипел от боли, после чего спрятал их в карманы, ведь руки уже прилично замерзли.
—Утро без сигарет… Я что, теперь за ЗОЖ? — улыбнулся сам себе и зашёл во дворик своей школы. На входе в школу стояла моя самая красивая девочка Оксана, укутавшись в свое зимнее пальто до коленок белого цвета. На ней была красивая белая шапка с помпоном и не назвать ее снежинкой без улыбки я просто не мог.
—А ты как обычно мрачно одет, Тош, — она обняла меня, а я наклонился, чтобы она чмокнула меня в щеку, как она обычно делает. — Ужас, что с твоим носом?
—Да забей, упал, — подмигнул я подруге и мы отправились в кабинет через гардеробную, ведь наш любимый друг-всезнайка и почётный ботан класса, Димочка Позов, уже сидел за своей любимой партой. Каково же было моё удивление, когда я заметил, что рядом с ним сидел Матвиенко.
—Доброе утро, Тох, — Поз протянул руку мне, чтобы поздороваться, и я мгновенно ответил на этот жест по инерции, сжимая свободную руку в кулак от боли, нервно кусая свою щеку изнутри. Повторил это действие с его соседом по парте Серёжей и чуть ли не взвыл от боли. — Я тут у тебя соседа украл на биологию, ты не против? Ебать, а что с твоим лицом?
—Забей, ударился сильно. А по поводу соседа… А что мне еще остается, — вздохнул и посмотрел на Оксанку, — составишь мне компанию?
—Конечно, Тош, — она улыбнулась мне и мы сели за её любимую четвертую парту среднего ряда. Мне повезло, что сзади никто не сидел, потому что, хоть я и не широкий, но высокий, поэтому многие жаловались на то, что за мной не видно. Я разговаривал с Фроловой, когда она меня перебила и сказала, что у меня кровь из носа. Я застыл на секунду, прежде чем выбежать из класса в туалет, но, конечно, по законам жанра, врезался в Арсения.
—Антон, всё в порядке? У тебя кровь, вот тут, — Попов жестом указал на свой нос, а я повторил за ним это движение, оголяя свою ладонь. — Что с тобой?
—Всё в порядке, у меня просто слабые сосуды, у меня часто так бывает, — я отнекивался как мог, ведь не хотел ему говорить о вчерашней потасовке с пьяными дружками отца. Я понимал, что мне вчера могли спокойно сломать нос, я чувствовал сегодня боль, когда умывался, да и кровь ночью текла, но хотел сходить в травмпункт уже после уроков сегодня. Арсений Сергеевич готов было поверить мне, но его взгляд приковали мои кулаки.
—Ты что, дрался? — он выглядел обеспокоенным, но сейчас не было времени на этот разговор, поэтому я спокойно ответил:
—Арсений Сергеевич, всё в порядке, правда, но мне сейчас реально не до этого. Скоро урок начнется, а мой нос всё еще кровоточит. Если хотите, то поговорим об этом потом, — я не ждал ответа и сразу направился в сторону школьного туалета, а вслед услышал «Встретимся на пятом уроке».
Я зашёл в туалет уже со звонком, но мне всё еще нужно было стереть следы крови с носа, сильно его не задевая, ведь боль была достаточно сильной. Окси знала о том, какая у меня сейчас проблема, поэтому я был уверен в том, что она меня прикроет. Избавившись от крови, я достал пачку сигарет, которая всегда лежала у меня в кармане толстовки. Немного покрутив ее в руке и рассмотрев стереотипный рисунок с предупреждением о раке горла, я вытащил никотиновую палочку и зажал её между губ. Курить в школьном туалете было глупо, ведь могли спалить, отчитать, вызвать родителей, но только не в нашей школе. Когда мы семь лет назад переехали из Воронежа сюда, я переживал, что тут, в Питере, всё в школах очень контролируется, всё строго и выгоняют за малейшее непослушание, но это всего лишь вбитый в голову стереотип от культурной столицы России. На самом-то деле, были случаи, когда тут курил учитель физкультуры — Сергей Вячеславович, но мы, конечно же, никому об этом не сказали. Я выглянул за окно и увидел настоящую зимнюю сказку — наши окна выходят на парк, поэтому каждый год я частенько любовался деревьями, полностью укрытыми белым холодным покрывалом, которое накрывало их больше двух месяцев. Курить с таким видом — одно удовольствие.
—Попрошу вас больше не опаздывать, молодой человек, — обратилась ко мне учитель биологии Полина Сергеевна и указала рукой на мою парту, когда я зашел в класс. Я послушался и упал на стул, достав свой конспект и три ручки разных цветов — чёрную, синюю и красную. Красная обычно служила только для того, чтобы написать заголовок и подчеркнуть важные термины, чтобы я на них обратил внимание. Весь текст в основном я писал синей, а вот определения я писал черной, так как мозг больше воспринимал чёрный цвет для важной информации. Я всегда старался оформлять конспекты красиво, несмотря на мой корявый почерк, потому что очень часто мои одноклассники просили мой конспект. Почему не Поза, я до сих пор не понимаю, но я никогда не отказывал и предоставлял им то, что нужно. В какой-то момент я обратил внимание на Окси, которая смотрела в телефон и что-то внимательно разглядывала.
—Окс, что там? — я глянул в экран её телефона и увидел фотографию девушки достаточно интересной внешности. У неё были красивые карие глаза, ярко-красные волосы и очень интересный стиль одежды. На её светлой коже была россыпь веснушек и легкий румянец, который придавал её лицу большей красоты.
—Кажется, у нас новенькая, — вздохнула Оксана и заблокировала свой телефон. Она положила свою голову мне на плечо и перестала писать конспект, грустно смотря на доску и на Полину Сергеевну.
—Откуда информация? И почему ты такая расстроенная? — задался вопросом я и положил свою руку на её плечо, бережно поглаживая.
—Ты же знаешь, что я в достаточно хороших отношениях с классной, — к слову, нашей классной руководительницей была Ляйсан Альбертовна, она умела находить подход к любому человеку и всегда знала, когда нужно сказать помягче, а когда строго. И, несмотря на то, что они с Павлом Алексеевичем супруги, причём уже достаточно долго, поблажек нам от Воли можно было не ждать, только в очень редких случаях. — И вот она мне рассказала о ней. Яна Владимировна Краснова. Очень интересно получилось с фамилией и волосами, не так ли?
—Она тебе даже сказала… — я хотел было спросить об отчестве, но тут меня осенило. Яна, грустная Окси, разглядывание фотографии, знание о некоторых деталях её жизни… — Подожди, это та самая? — сказал я чуть громче, чем хотел, от чего все мои одноклассники повернулись ко мне, а Полина Сергеевна буквально испепеляла меня взглядом.
—Шастун, я немного не понимаю тебя сегодня. Опаздываешь, кричишь на весь класс, — её голос был холодным и строгим, не помню, чтобы она так вообще хотя бы раз кому-то говорила таким тоном. Мне стало не по себе, поэтому я хотел уже спрятаться от этого взгляда хоть куда-нибудь, когда она закончила: — пожалуйста, будь тише.
—Да, Полина Сергеевна, извините, — я тихо ответил и уткнулся взглядом в своей конспект.
—Да, та самая Яна, моя бывшая, — тихо ответила Окси и перелистнула страничку книги по биологии, которая лежала по центру нашей парты.
—Охуеть, — так же тихо ответил я и продолжил писать конспект.
***
Некоторое время спустя уроки были закончены. Мы с Окс, Позом и Матвиенко направились в гардеробную, чтобы забрать верхнюю одежду и забежать в кафе возле школы, когда меня остановил географ, взяв за предплечье и потянув на себя.
—Арсений Сергеевич! — крикнул я на своего учителя и хотел было вырвать свою руку, но его хватка была достаточно крепкой.
—Ребята, простите, пожалуйста, но Антон мне нужен для помощи в кабинете, — обратился Попов к моим друзьям, а я лишь зло глянул на него и пожал плечами, смотря на друзей.
—Это надолго? — спросил Поз, пока помогал надеть Оксане куртку.
—К сожалению, да, — я вспыхнул и вырвал свою руку из хватки учителя, став перед ним лицом. Я был одного роста с учителем, даже немного выше, поэтому благодаря росту я хотел показаться более убедительным, хотя его мышечная масса была намного больше моей.
—Арсений Сергеевич, вы меня, конечно, извините, но у меня есть уже свои планы и… — я хотел продолжить свою речь, но почувствовал щекотание в носу и понял, что это кровь. Снова. Я приложил ладонь к носу и молча направился в туалет.
—Антон, какой же ты глупый, я же помочь хочу, — сказал Арсений Сергеевич, стоя в дверном проеме, пока я умывал лицо, — а ты упрямый, как баран.
—Если вы действительно хотите мне помочь, — прорычал, — то оставьте меня в покое. Хотя бы сейчас! — я сосредоточился на том, чтобы остановить кровь, не услышав шаги позади себя. Я выровнялся и глянул в зеркало, в отражении которого увидел очень серьёзного Арсения. Мне уже приходилось видеть сегодня схожий взгляд на биологии, но этот… Его голубые глаза стали более холодными, от чего мороз по коже шёл. Он приближался ближе ко мне, а я развернулся лицом к нему, пряча свой испуг совершенно серьёзным взглядом и сжатыми челюстями.
—Поехали, — после, как мне казалось, долгой паузы, сказал географ, взял меня за кисть и провёл за собой к раздевалке.
—Куда? — я смирился с тем, что он меня ведёт как ребёнка за собой, как будто я сам не умею ходить и принимать решение, поэтому просто проследовал за ним, не выдирая руки из его ладони.
—Отвезу тебя, — я тяжело вздохнул, но всё же согласился. Почему? Совершенно не знаю. Мои поступки никогда не были продуманы до конца. Всегда оставалась какая-то загвоздка.
Спустя некоторое время мы уже ехали в машине. На фоне играли неизвестные мне песни с какого-то такого же неизвестного, за окном не спеша менялся пейзаж. В автомобиле было достаточно тепло и я был готов было уснуть тут, если бы не напряженная обстановка. Арсений был настолько сосредоточенным, что мне даже казалось, что он злится. На что? На кого? Неизвестно.
—Вот тут налево, — указал направление, глядя через окно на заснеженные улочки Питера, но, кажется, у Арса были свои планы на меня, так как мы не повернули, а поехали дальше. — Что вы…
—Тише, Антон, успокойся, — Арсений крепче схватил руль и чуть ускорился. Он выглядел отстраненным, задумавшимся о чём-то своём, пока вёл машину. Я не думаю, что водителю в таком состоянии можно водить, если еще и у него пассажир, но я всё же не стал его отвлекать. Мне казалось, он знает, что делает. Несколькими мгновениями позже я вновь почувствовал неприятное чувство в носу и резко приставил рукав, чтобы не испачкать джинсы или машину. — Да блять, — прорычал Попов и заметно ускорился. Кажется, я понял, куда мы ехали…
—Так, ну я вас поздравляю, у вас перелом, — обратился ко мне врач, перед этим тщательно осмотрев мой нос, от чего он разболелся еще сильнее. — Прикладывайте мешочек со льдом на 15 минут каждые 30-60 минут, чтобы уменьшить отёк. Я так понимаю, вы не сразу приехали к нам, а тянули до последнего, да? — мужчина с заметной сединой взглянул на меня из-под лба, после чего вернул взгляд на бумажку, в этом который писал все, что говорил, — держите голову выше области сердца. Возможно, первые пару дней лучше спать не лежа, а полусидя. Спите на спине, чтобы кости носа не сместились и кровь не приливала к месту перелома. Когда отёк спадет, снова вернитесь сюда, чтобы я ещё раз оценил серьёзность травмы, — закончил писать врач и передал мне листочек, — выздоравливайте и лучше не влезайте в такие драки минимум пол года.
—Спасибо, — ответил я и вышел из кабинета, но, почему-то сам. Наверное, я вчера сильно получил чем-то голове, потому что решил, что лучшей идеей сейчас будет дойти своим ходом и не нагружать географа ещё больше. Постояв немного и взвесив все «за» и «против», я двинулся к выходу из больницы и, как только я переступил порог, на мое плечо легла достаточно тяжёлая рука.
—Нет уж, молодой человек, я доставлю тебя до дома и буду уверен в том, что ты прибудешь в целости и сохранности, — я взглянул на учителя через плечо, и, столкнувшись с яркими голубыми глазами, полными серьезности, двинулся в сторону машины.
***
Домой мы ехали молча, а тишину перебивал только гул машин за окном. Я удивился, что Арсений даже не стал отчитывать меня или расспрашивать о случившемся, он как знал, что я не хотел говорить об этом. С другой стороны, у меня было ощущение, как будто я виноват сам в этом, и теперь географ не хочет со мной разговаривать. Друзьям написал обо всём случившемся и предупредил, что в кафе меня точно не будет, а в ответ получил «Поправляйся». Что же, спасибо.
Когда мы въехали во двор, я обратил внимание на то, что тут, на самом деле, очень пусто — машин нет, дети не играют, бабушки не ворчат под подъездом. Никогда не думал, что место, где мы живём, пропитано депрессией куда больше, чем остальные, и это даже немного пугало. Арсений припарковался возле нужного подъезда, а я расстегнул ремень безопасности и потянулся к ручке двери, когда услышал голос учителя:
—Антон, — хвала небесам, он разговаривает со мной, — пожалуйста, не влезай в драки. Тебя просил об этом врач и… — повисла тишина, которая продлилась несколько мгновений, хотя по ощущениям прошла целая вечность, после чего он продолжил: — я тебя прошу об этом.
—Хорошо, Арсений Сергеевич, — я кивнул на прощание и покинул тёплый салон Мустанга. Ещё возле машины я проверил, ничего ли не забыл, и убедившись в том, что всё на месте, направился к подъезду. Я не слышал, как Арсений Сергеевич уехал, но оборачиваться не стал.
На пороге в квартиру в нос ударил резкий запах перегара вперемешку со спиртом, от чего стало немного подташнивать. Сняв с себя верхнюю одежду и обувь, убрав их на место, я прошел немного вперед по коридору, повернул голову в сторону кухни и увидел три массивных пьяных тела и своего горе-отца. Они распивали вместе, пока мама накрывала им стол — картошка, овощи и остальная закуска. Я тяжело вздохнул и зашел в ванную, чтобы помыть руки и умыться, ведь ненависть и злость росли в геометрической прогрессии.
—Помню, помню, — доносился противный смех из кухни и звон гранёных стаканов. — Антон, поди сюда, — я заметил, что стал дышать чаще и алые капли упали на белую раковину. Сука, снова кровь! От удара по керамической поверхности кулаком относительно свежие раны вновь напомнили о себе, я зашипел от нахлынувшей боли. Холодной водой я пытался остановить эту злоебучую кровь, пока из кухни то и дело доносился крик пьяного отчима. — Иди сюда, я сказал!
—Да завали уже, — прорычал я, аккуратно умывая лицо. Пиздец, да за что мне это? Несколько минут спустя я всё же остановил кровотечение и, протерев за собой раковину, помыл руки и вышел на кухню. — Что тебе нужно?
—Деньги. И продукты, которые я просила тебя утром купить, — обратилась ко мне мама. Блять, продукты… Спасибо, Арсений Сергеевич.
—Ни того, ни другого нету. Прости, мам, — деньги были, конечно, я никуда их не тратил, а оставлял на продукты, но говорить этой пьяни о том, что у меня они есть, я не собирался.
—А где деньги? Пропил? Скурил? — Валера кое-как поднялся с табурета, пьяным шагом направляясь ко мне. — Отвечай, сученыш.
—Нахуй иди, — сказал я ему, глядя прямо в глаза. Я был выше него на голову, но этот человек в нетрезвом состоянии всегда думал, что выглядит убедительнее, несмотря на абсолютно затуманенный разум и взгляд. — Никаких денег нет. Если нечего больше пить — вышли нахуй из этой квартиры.
—Парень, не борзей, — поднялся один из компаньонов, который был уже у нас вчера. В голову начали закрадываться мысли о том, что я вновь получу по лицу, хотя мне этого абсолютно не нужно, но тут я их видеть больше не хотел абсолютно, поэтому я решил добиться их ухода любой ценой.
—Это ты, дядя, не борзей. Я напомню, что ты сейчас, блять, в гостях, а с учетом того, что условный хозяин этой квартиры, а то есть это ебучее полумертвое тело, — я кивнул в сторону Валеры, — бухущий в пизду, то сейчас решаю я. И решил я то, что вы нахуй отсюда уходите и не появляетесь, пока неделю не будете трезвыми.
—А теперь послушай ты, — «Да сука, что же вам всем нужно», — подумал я, когда вмешался еще один дружок Валеры, — малолетняя гнида. Тихонько уходи в свою комнату, а иначе от твоего смазливого личика, — он подошел ко мне ближе и взял за подбородок, покрутив голову в разные стороны, и я задохнулся от вони, исходившей от мужика, — ничего не останется, усёк? — я не знаю, что на меня напало, но уже через секунду позади стоящая меня пустая бутылка превратилась в розочку благодаря удару по голове собеседника. Тот пошатнулся, а я, воспользовавшись его положением, толкнул его в грудь. Я услышал крик мамы где-то справа, сквозь пелену шума, а затем мне вновь прилетело в нос. Боль была адская, от нее я повалился на пол, а после я только ощущал удары в живот ногой. До момента выхода из ванной я понимал, что даже если я захочу что-то сделать, то мои шансы будут нулевыми, но потом… Проблемы с агрессией у меня начались достаточно давно, я прекрасно это помню, но только раз за разом её тяжелее контролировать, хотя должно было быть всё наоборот.
—Надеюсь, ты понял, это на будущее. Пошли отсюда, — мне было очень тяжело дышать, я откашливал кровь, а где-то недалеко от себя слышал тихие всхлипы и звук гудков. Мама вызвала скорую.
