16 февраля 1992
Ужин в Большом зале сопровождался непрерывным гулом, сравнимым с непрекращающимся жужжанием целого роя ипопаточников. Студенты от первого до последнего курса активно переговаривались, пересказывая друг другу новости учебного дня. Драко, не прислушиваясь к щебетанию Пенси и Дафны рядом с собой, скользил взглядом по столам других факультетов, не забывая кривиться каждый раз, когда натыкался на слишком активную демонстрацию дружеских — и не только — чувств. Отец учил его, что он никогда не должен показывать свои уязвимые места, и сейчас Драко понимал, что родители не всех детей были так умны. Иначе как можно объяснить то, что большинство детей, и не только детей, а вполне уже соображающих подростков, всем давали понять, какие люди для них наиболее дороги. Как Грейнджер, например. Скривившись, Драко задержался взглядом на гриффиндорской троице. Они, переговариваясь, широко улыбались, а Грейнджер то и дело норовила приобнять своих друзей. Ее родители-маглы точно не научили ее, что такая демонстрация привязанности — худшее, что она может сделать в своей жизни. Тем более в среде, в которой она является низшим представителем волшебников. Это мог использовать против нее любой, кому бы захотелось. Идиотка. Они снова зашлись в смехе, и Драко отвел взгляд, скрежетнув зубами. Мерзко.16 февраля 1993
В замке снова произошло нападение на магглорожденную, и Драко, нервно теребя рукава мантии, каждые несколько десятков секунд бросал взгляд на выход из кабинета трансфигурации. Он не знал, кто пострадал, слышал лишь отдаленные слухи о том, что это девочка с Гриффиндора. И каждый раз, когда он улавливал в толпе студентов перешептывания о произошедшем, в сознании возникали собственные слова, выплюнутые в порыве гнева. Ты следующая, грязнокровка! На завтраке не появились ни сама Грейнджер, ни ее недалекие друзья, а весь стол Гриффиндора был окутан беспокойством. Никто ничего не сообщал, и с каждой минутой в неведении Драко все больше надеялся, что у него точно нет никакого таланта к прорицаниям. Он не хотел бы оказаться тогда, много дней назад, прав. Он ненавидел Грейнджер так же, как Поттера с Уизли, но даже этой ненависти было недостаточно, чтобы действительно желать ей смерти или серьезных увечий. Никто такого не заслуживал, даже грязнокровка. Услышав новый хлопок двери, Драко незаметно бросил взгляд на выход из кабинета и почувствовал, как его отпускает напряжение. Все такая же невыносимая, с упрямо вздернутым подбородком, что-то тихо говорящая Поттеру и Уизли Грейнджер медленно шла по проходу между партами. Живая. Снова раздражающая. Но живая. — Я ничего не знаю, Гарри, — грустный голос и тяжелый вздох донеслись до него, уже не смотрящего в их сторону, вместе с практически неощутимым порывом ветерка, принесенного прошедшей мимо троицей. Драко незаметно посмотрел ей вслед, прежде чем опустить взгляд в пергамент, рассмеяться на очередную не самую добрую шутку Тео, высказанную в адрес гриффиндорцев, и отпустить еще более злой комментарий. Тревога отступила, и все вернулось в прежнее русло. Они все так же ненавидят друг друга и не упустят возможность ударить в слабые места врага. Он по-прежнему не виноват в том, что с ней могло что-то случиться.16 февраля 1994
— Малфой, мне нужна эта книга. Драко поднял взгляд на разгневанную Грейнджер, которая стояла рядом с его столом в библиотеке, уперев руки в бока. Лениво оглядев девчонку, он снова посмотрел в книгу, сделав вид, что не заметил, насколько она возмущена. — Ты меня не расслышал? Ему на ум пришла мысль, что с таким уровнем гнева ее разорвет через секунду, если она продолжит злиться. Едва сдержавшись, чтобы не усмехнуться на странное сравнение, пронесшееся в голове, он лишь пожал плечами, демонстрируя, что не собирается с ней разговаривать. Да и с чего бы? Они вообще хоть раз разговаривали, не считая обычных перебранок с ее друзьями? Ни разу. — Будь добр побыстрее закончить, ты в этой школе не один, — возмущенно бросила Грейнджер и удалилась, так и не дождавшись от него реакции. Когда ее присутствие перестало его нервировать, Драко поднял книгу и, захлопнув ее, покачал талмуд в руке. Он давно закончил, и книга ему была не нужна, но разве он мог просто взять и сделать то, что она ему почти приказала? Расплывшись в ухмылке, он поднялся, двинулся к выходу из библиотеки и, прежде чем ее покинуть, продлил срок заимствования книги, которую так отчаянно желала Грейнджер, еще на неделю.16 февраля 1995
— Не такая уж она и красивая, — раздраженно пробубнила Пенси себе под нос, но Драко все равно ее услышал и закатил глаза. Подняв взгляд от пергамента, он огляделся, практически сразу обнаружив предмет негодования подруги. Грейнджер увлеченно читала в другой части библиотеки, пока рядом с ней сидел Крам и смотрел на нее так, будто она была центром его личной вселенной. Кто бы сомневался. После Святочного бала большинство разговоров девчонок Слизерина крутилось вокруг интрижки Грейнджер и Крама, и с каждым днем эта тема приедалась все больше. Если в первые разы Драко не терял возможности отпустить в сторону девчонки нелестный комментарий, то теперь он старался как можно меньше прислушиваться к сплетням однокурсников. Надоело. — Вот что он в ней нашел? — продолжила свою практически ежедневную работу по доставанию всех окружающих Паркинсон, недовольно сдвинув брови. — Ты ее на балу видела? — слащаво пропел сидящий по другую сторону от него Блейз, стараясь в отместку за болтовню еще больше ее разозлить. Драко прекрасно знал, что постоянно поднимающая эту тему Пенси успела надоесть не только ему. — Один раз привела себя в порядок, — фыркнула Паркинсон, посмотрев на Забини возмущенно, и тот, пожав плечами, вернулся к выполнению домашнего задания. Малфой оглядел Грейнджер, пытаясь найти ответ на вопрос, который все время задавала Пенси. Их с Крамом совместное появление на балу было фееричным, но Грейнджер вызывала только негативные эмоции, так что рассматривать ее внимательнее у него не было… причины? Мелкая, тощая, постоянно растрепанная, все время с этим упрямым и непреклонным выражением лица, которое каждый раз, когда они пересекались, хотелось стереть любой ценой. Но ни разу не вышло. Была ли она красивой? Драко опустил взгляд на домашнее задание, так и не найдя ответа на вопрос Пенси. Что в ней нашел Крам? Совершенно не ясно. Но что-то ведь нашел?16 февраля 1996
От вдохновенного взгляда, который Грейнджер постоянно бросала на Уизли, внимательно слушая его болтовню и временами уворачиваясь от лапищ, которыми он активно жестикулировал, Драко в очередной раз накрыл рвотный рефлекс. — И Грейнджер не чуждо романтическое настроение, — очень тихо проговорил Блейз, наблюдая за тем же, что не мог пропустить мимо своего внимания Малфой. Всегда знай врага в лицо, изучай его слабости и уязвимые места. Непреложное правило отца. — Вам не кажется, что в этом году все сошли с ума с сердечными делами? — риторически спросил Тео, покручивая волшебную палочку между пальцами. — Когда, если не сейчас? — пожал плечами Драко, и в их небольшой компании воцарилась гробовая тишина, вызванная отличным пониманием того, что именно он имел в виду. В отличие от остальных, каждый из них знал, что то, в чем пытался убедить Поттер окружающих, — чистая правда. Темный лорд вернулся, и было лишь вопросом времени, когда ничего, кроме его возвращения, не будет больше иметь никакого значения. Смех Грейнджер снова привлек его внимание, и от созерцания того, как она нежно обнимала Уизли за плечи, Драко все же не смог сдержаться и скривился. Кто бы мог подумать, что самая умная выскочка влюбится в наитупейшего человека, который только существовал в этом мире. И который обязательно этого не заметит. Дура ты, Грейнджер.16 февраля 1997
Пытаясь отвлечься от не дающих покоя мыслей об Исчезательном шкафе, Драко рассматривал других студентов, внемлющих утомляющей болтовне Макгонагалл. Его взгляд коснулся тихо переговаривающихся Грейнджер и Уизли, и он скривился. Помирились. Пока они не разговаривали, Драко получал гораздо больше удовольствия, наблюдая за раздором людей, всегда пробуждающих самые худшие качества его души. Весь последний месяц после того, как они снова стали дружить, такого удовольствия больше не было. Грейнджер одаривала Уизли своей самой привлекательной улыбкой, и это каждый раз отдавалось вспышкой раздражения, которое Драко даже для себя не мог интерпретировать. Скорее всего, его бесила тупость Уизли. Как иначе-то? Салазар, не заметить, как она на него смотрит уже несколько лет, мог только полный кретин. Драко хмыкнул. Уизли был именно кретином, раз уж долгие недели не отлипал от своей недалекой подружки прямо на глазах девушки, которой нравился. Невозможно было не увидеть, насколько неприятно Грейнджер смотреть на постоянные лобызания Уизли и Браун. Это было неприятным зрелищем для большинства окружающих, но ей было больно — это заметил даже Драко. А Уизли, как один из ее лучших недалеких друзей, обязан знать ее, как никто другой. Кто вообще между Грейнджер и Браун выбрал бы последнюю? Дурак ты, Уизли.16 февраля 1998
Невыносимо. Именно так можно было охарактеризовать седьмой год обучения. Хогвартс превратился в нескончаемое поле боя между чистокровными, подбадриваемыми Пожирателями, и представителями другой крови, которые, защищаясь, еще больше разжигали убийственную атмосферу внутри замка. Невыносимо. Драко лежал на своей кровати, перелистывая страницы Пророка, на которых — это понимал даже он — писали полную ересь. Он пытался отвлечься от окружающих его жизнь ужасов, скользя взглядом по страницам в поиске хоть чего-то жизнерадостного. Безуспешно. Закрыв газету, он уставился на колдографию своих бывших однокурсников на первой странице и поморщился. Золотое Трио было в розыске, но никто их не видел уже очень долгое время. Преступники. Прочитав кричащее слово заголовка, он горько усмехнулся. Темный лорд и его приспешники умели извратить информацию так, чтобы в нее поверил каждый, кто не отличался наличием собственного мнения. Преступники. Драко резко накрыло воспоминание о недавних пытках в его доме, на которых его обязали присутствовать. Три девушки с грязной кровью были замучены пыточными заклинаниями до смерти. Он зажмурился, пытаясь отогнать от себя картинки с пузырящейся в уголках губ кровью у девушки, которая, хоть и была старше, до ужаса живо напомнила ему Грейнджер — настолько сильно они были похожи. Воспоминание снова отозвалось тем же чувством безысходности и крошащего кости страха, что он ощущал в тот день, и приходилось напоминать себе, что он видит страдания не той девушки. Осознание, что пытают все же не ту, приносило хоть какое-то успокоение. Максимально возможное для тех условий, в которых он жил. Преступники. Открыв глаза, он ощупал взглядом изображение девушки, которая долгие годы бесила его до скрежета зубов. Кто еще из нас преступник… Почувствовав, как зачесалась метка, сигнализирующая, что через несколько десятков секунд она разольется нестерпимой болью призыва его хозяина, Драко поднялся и надел мантию, отчаянно надеясь, что его вызывают не для того, чтобы снова смотреть, как кто-то умирает. Напоследок кинув взгляд на газету, небрежно отброшенную на кровать, он нахмурился. Даже если пытки, пусть это окажешься не ты.16 февраля 1999
— Признать заключенного Драко Малфоя виновным, но, учитывая смягчающие обстоятельства… Дальше Драко уже не прислушивался, пытаясь осознать приговор. Виновен. В неполные девятнадцать лет с клеймом Пожирателя и званием преступника. После почти года в Азкабане, пока он ожидал своей очереди на суд (первые месяцы судили ярых приспешников темной стороны), он услышал свой приговор. И понимал, что полностью его заслужил. Молодец, Малфой. Ты сделал все, чтобы испортить себе жизнь еще до того, как начал ее проживать. Бездумно оглядываясь, он не мог уловить ни одного лица в толпе зевак, пришедших на шестое слушание его дела, ровно до тех пор, пока не встретился взглядом с испуганными карими глазами. Грейнджер смотрела на него не отрываясь, и Драко так и не смог отвести взгляд от девушки, которая слишком очевидно ему сочувствовала. — Мне жаль, — одними губами, так, что не услышали даже ее друзья, которые сегодня, точно так же, как и она, выступали в его защиту. Почему?16 февраля 2000
— Почему законодательная деятельность? — решился Драко все же задать вопрос, который не давал ему покоя последний практически год их совместной работы. Приговором Визенгамота ему был назначен условный срок, множество добровольных пожертвований и обязательная работа в министерстве в течение трех лет. Благо направление ему разрешили выбрать самостоятельно, и его выбор оказался очевидным. Куда еще он мог пойти? В аврорат с его прошлым точно не взяли бы, да он и не горел желанием; в Отделах международного магического сотрудничества и магических игр и спорта волшебники постоянно путешествовали, а ему было запрещено покидать Британию еще два года; в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии его не взяли бы по понятным причинам. Ну не в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними он должен был пойти, в самом деле? И каково же было его удивление, когда Драко увидел, что его ближайшей коллегой, делящей с ним кабинет, окажется Гермиона Грейнджер. В первые месяцы их сотрудничество протекало… достаточно тяжело. Грейнджер все время ожидала, что он начнет ее оскорблять, и поэтому постоянно держала оборону и огрызалась на любое его слово. Ровно до тех пор, пока они не поругались до такой степени, что не сдержались и оба достали палочки. Так и не выпустив ни одного заклинания, они нашли в себе силы поговорить и расставить все точки над i. Драко тогда пообещал, что не собирается принижать каким-либо образом ее достоинство. Как он мог после всего, что услышал от нее на собственном суде? Именно ее слова обеспечили ему свободу. Условную, но все же свободу. Он слишком хорошо знал, что творится с человеком в Азкабане, чтобы не испытывать благодарность. И слишком много всего понял за период войны, чтобы не начать переосмысливать свою жизнь еще несколько лет назад. Именно это он и озвучил в тот их разговор, и после этого они стали если не друзьями, то хотя бы коллегами, которые не пытаются ежедневно друг друга убить. — Занимайся делом, — отмахнулась Гермиона, перебирая документы, необходимые для корректировки очередного законодательного акта, который они перерабатывали последние два месяца. — Нет, правда, — Драко отодвинул лежащие перед ним пергаменты и, повернувшись так, чтобы хорошо видеть ее стол, откинулся на стуле. — Ты могла выбрать что угодно. Почему здесь? — Это сложно объяснить, — Гермиона посмотрела на него и, поставив локти на стол, положила подбородок на сцепленные в замок ладони. — Я обожаю сложности, — ухмыльнувшись, прокомментировал ее слова Драко и едва уловимо кивнул, подталкивая ее к ответу. — Кто бы сомневался, — фыркнула она и, нахмурившись, задумалась. Он сохранял молчание, ожидая, пока она найдет правильный ответ. — После войны… — заговорила Гермиона спустя несколько минут молчания, и он непроизвольно напрягся. Они старались не поднимать темы их общего прошлого, чтобы не нарушить те хрупкие приятельские отношения, которые установились между ними за период совместной работы. — Я долго думала, как могла бы предотвратить повторение того, что пришлось пережить нам, — вздохнула Гермиона и посмотрела на него в упор. — И мне показалось, что только изменив общество изнутри, — она показала на документ, лежащий перед ней, — возможно сделать так, чтобы оно стало равным, даже если и через десятки поколений. Только если прекратится притеснение всех слоев, возможно будет говорить о полном мире между волшебниками. — Она замолчала, отвела взгляд и потерла ладони, будто их сковала нервная дрожь. Через минуту она снова посмотрела на него и улыбнулась. — Я тебя удовлетворила? — Вполне, — кивнул Драко, и она вернулась к работе. Он отследил взглядом, как Гермиона нетерпеливо сдувает упавшую на лицо прядь и смешно морщит лоб от щекотных ощущений, ни на секунду не отвлекаясь от работы. Задумавшись, она закусила кончик пера, и Драко отвел взгляд. Так долго смотреть на кого-то, даже если это девушка, которая стала занимать слишком много его мыслей, было неприлично. Хоть и очень хотелось.16 февраля 2001
Открыв дверь своего кабинета, Драко невольно замер на пороге, наткнувшись взглядом на значительно задержавшуюся на работе Гермиону. Он сам уже успел вернуться в свою квартиру недалеко от Косого переулка, предаться расслабляющему настроению, приготовить ужин и только потом вспомнить, что забыл документы. Их необходимо было еще раз просмотреть до завтрашнего утра, когда должно было состояться представление министру их нового проекта по дошкольному образованию маглорожденных — грандиозной идеи Грейнджер, направленной на устранение пробелов в знаниях о мире магии у детей, рожденных маглами. Она выглядела гораздо более уставшей, чем несколько часов назад, когда озвучивала ему слова прощания с мягкой улыбкой на губах. За еще один год плодотворного во всех смыслах сотрудничества их отношения окончательно наладились. Драко совершенно незаметно перенял от нее качества, благодаря которым она, загораясь идеей, с маниакальным упорством двигалась вперед, не замечая никаких преград. И они сработались. Можно было даже сказать, что они подружились, вот только он не хотел обозначать их взаимоотношения этим словом. Каждый раз, когда Гермиона говорила, что считает его другом, у него пережимало горло, не позволяя озвучить в ее сторону то же самое. Грейнджер не была для него другом, но других подходящих слов в его лексиконе не было. Какое слово могло обозначить то, что его до непроизвольного сжатия кулаков каждый раз раздражало, когда Гермиона приходила на работу с несчастным выражением лица после очередного скандала с Уизли? Забросив ноги на стол и откинувшись на спинку своего широкого кресла, Гермиона бездумно смотрела в потолок и перекатывала в стакане огневиски. Немного задрав для удобства юбку, которая в его личном топе самой сексуальной одежды Грейнджер уже давно обосновалась на первых строчках, и расстегнув верхнюю пуговицу блузки, соблазнительно подчеркивающей ее фигуру, — сейчас она выглядела гораздо привлекательнее, чем в течение дня, в который он и так не мог достаточно сконцентрироваться на работе, постоянно на нее отвлекаясь. И даже слегка растрепанный пучок, из которого выбилось несколько прядей, не портил картину. Напротив, сейчас она выглядела так, словно… Драко мотнул головой, отгоняя от себя фантазии, которые были уже не просто привычными, а стали неотъемлемой частью его жизни. Работать рядом с настолько привлекательной ведьмой, которая еще и постоянно тебе улыбается, временами было невыносимо. Особенно когда знаешь, что она грезит о мудаке, который ждет ее дома и который совершенно точно ее недостоин. — Что-то забыл? — спросила Гермиона, посмотрев на него, и ее голос снова звучал так же, как каждый раз, когда у нее были проблемы дома. Она никогда не распространялась, но догадаться о причинах было несложно. Особенно учитывая, как часто то, что происходило у нее дома, повторялось в стенах министерства. Слухи про разлад в паре героев войны ходили уже не один месяц. Драко сделал вид, что не заметил ее состояния, и прошел в кабинет. Подхватив со стола папку с документами, он покачал ей, и Гермиона понимающе усмехнулась. — Работа прежде всего, — с практически неуловимой горечью произнесла она и пригубила из стакана. Посмотрев на него, она нахмурилась, задумавшись, а затем улыбнулась. — Ты торопишься? — Драко неопределенно качнул головой, сам не понимая, что подразумевает. По всем правилам он торопился: за окном уже давно стемнело, и утро обещало быть дико тяжелым, но… — Задержишься? — интерпретировав его безмолвный ответ так, как ей хотелось, спросила Гермиона, невербально призывая еще один бокал. Отложив папку, Драко подошел к ее столу и опустился в кресло с другой от нее стороны. Ловко перехватив стакан, который она, наполнив на два пальца, толкнула по столу, он откинулся на спинку. Сохраняя молчание, он просто смотрел на ее задумчивое выражение лица, устремленное на шкаф с кучей ящиков, наполненных документами, не решаясь нарушать тишину. В таком состоянии Гермиона всегда была непредсказуемой. Даже несмотря на значительно улучшившиеся между ними отношения, он все еще слишком мало о ней знал. — Почему ты не женился? — внезапно задала Гермиона вопрос, который он точно не ожидал услышать. — Мне всего двадцать, — скептически ответил Драко, сделав глоток из бокала. Зажав его на уровне живота двумя ладонями, он обеспокоенно смотрел на нее, замечая, что ее настроение еще больше испортилось после его ответа. — Я знаю, что в ваших кругах принято как можно раньше связывать себя узами брака, — раздраженно процедила она, осушив бокал двумя глотками и поморщившись. Его могли бы обидеть ее пренебрежительные слова, если бы он не понимал, что гнев, которым была пропитана реплика, направлен не на него. — Не на ком, — пожал Драко плечами, стараясь нейтральными нотками хоть немного ее успокоить. — А как же выгодные браки между чистокровными? — удивленно спросила Гермиона, посмотрев на него таким ошарашенным взглядом, будто была шокирована до глубины души. На его вопросительно вскинутые брови она смутилась. — Извини. Я понимаю, что в свете нашей работы, — она взмахнула рукой, демонстрируя их кабинет, — мои слова звучат странно, но такое не искоренить несколькими годами после войны. К тому же, — Гермиона окинула его выразительным взглядом, — ты же Малфой. У вас точно должны быть договорные браки, назначенные в младенчестве. — Так и было, — усмехнулся Драко, и она посмотрела на него с еще большей внимательностью. Увидев снова в ее глазах тот азарт, с которым она бросалась на изучение всего ей неизвестного, он едва заметно улыбнулся. Такой она нравилась ему больше. — Но я слишком часто позволял своей семье принимать за меня решения. Больше не хочу. Гермиона, склонив голову, долго его рассматривала, будто сам факт того, что он мог оспаривать решения родителей, был для нее чем-то экстраординарным. Но потом она одобрительно улыбнулась. — Ты молодец, — выдохнула она, и Драко не стал уточнять, что именно подразумевается. — Ну, а ты почему? — не выдавая заинтересованности, спросил он. — Потому что, очевидно, я не подхожу для брака, — пожала Гермиона плечами. — Из женщины, которая постоянно занимается работой и не может найти времени на то, что ее не интересует, но важно для ее семьи, не получится хорошей жены, — с показным равнодушием проговорила она, и Драко был уверен, что это не ее мысли. Сжав стакан пальцами сильнее, он покачал головой. Уизли — полный кретин. — Расскажи мне что-нибудь веселое, — обновив огневиски в бокале, попросила Гермиона. Мысленно прошерстив все, что знал, в поиске хоть чего-то, что смогло бы ее развеселить, Драко тихо заговорил, и с каждым предложением она все шире улыбалась, а потом и вовсе захохотала во весь голос. Продолжая говорить, он с искренним удовольствием следил за радостными эмоциями на ее лице, чувствуя, что начинает ненавидеть Уизли еще больше.16 февраля 2002
— Признай, Драко, это успех, — упрямо продолжила спорить Гермиона, кутаясь плотнее в шарф и делая маленькие аккуратные шаги, чтобы не поскользнуться на подмерзшей от минусовой температуры брусчатке. В этом году февраль выдался чрезвычайно холодным, и прошедший днем снег с дождем превратил улицы в подобие ледяного городка, который, как ему рассказывала Грейнджер, был неотъемлемой частью развлечений в магловском мире в Рождество. В последний год, когда их отношения стали еще больше напоминать дружеские (но Драко по-прежнему отказывался называть это так), она часто рассказывала ему о традициях маглов. И каждый раз он делал вид, что больший интерес у него вызывает то, что она говорит, а не то, как звучит ее голос, когда она вспоминает приятные для себя вещи. — Нам нужно переделать треть положений, — парировал Драко, оглядывая витрины начинающих закрываться магазинов. — Но не все же, — пожала Гермиона плечами и, увидев впереди все еще открытую поздним вечером кофейню, улыбнулась. — Жутко холодно, я хочу горячий шоколад. Подхватив под локоть, она потащила его вперед, не позволяя вставить ни слова возражения. Невыносимая, ничего не понимающая женщина. — Уизли не ждет тебя дома? — Драко приложил множество усилий, чтобы в его голосе не отразилось все его отношение к озвученному. — У них сегодня мальчишник, — отмахнулась Гермиона, открывая дверь в кофейню. Малфой придержал дверь и, стоило ей зайти внутрь, покачал головой. Союз с Уизли заставил ее забыть о том, что она все же женщина и существуют определенные нормы приличия и вежливости. Неотесанный баран. — Чай? — полувопросительно произнесла Гермиона, скептически сдвинув брови, когда они сделали заказ. — Я ненавижу сладкое, — пожал Драко плечами. — Дурак ты, Малфой, — усмехнулась она, оглядывая помещение. Когда им принесли заказ, Гермиона, помешав свой шоколад, сложила предплечья на столе и, подавшись вперед, с искренним интересом в глазах спросила: — Почему ты до сих пор один? Драко мысленно поблагодарил Мерлина и основателей, что еще не успел пригубить свой чай, иначе обязательно бы поперхнулся, услышав заданный вопрос. Сделав вид, что озвученное никак его не смутило, он отзеркалил ее позу, оказываясь с ней лицом к лицу на таком минимальном расстоянии, на котором на его памяти они не были ни разу. — А с чего ты взяла, что я один? — вскинув бровь, задал Драко встречный вопрос. — Как там тебя назвала Скитер в последней статье? — Гермиона пощелкала пальцами, вспоминая точную формулировку, и он заранее поморщился, зная, какие слова услышит. — Самый завидный холостяк магической Британии, — процитировала Гермиона издевательским тоном и склонила голову. — Если бы у тебя кто-то был, об этом уже давно трубили все газеты. — Может, я просто хорошо скрываюсь? — попытался Драко сбить ее с настроя докопаться до сути. — Бред, — улыбнулась Гермиона. — Ты не стал бы скрываться. Не в твоем стиле. — Логично, — произнес Драко, и она стала выглядеть еще более заинтересованной. — Тогда, может, я просто безответно влюблен? — Еще больший бред, — рассмеялась Гермиона. — Ты бы добился расположения любой женщины, даже если бы у тебя вообще не было перспектив. — Она подалась еще ближе. — Говори правду. — Не нашлась еще ведьма, которая была бы достойна самого завидного холостяка магической Британии, — изобразив ее тон, которым она озвучила его «титул», соврал Драко, и Гермиона, опустив голову, рассмеялась. Он не мог отвести взгляд, наблюдая за ее искренними эмоциями. Гермиона подняла голову и, недоверчиво прищурившись, лукаво улыбнулась. Как и всегда, от того, насколько счастливой она иногда выглядела рядом с ним, в груди разлилось тепло, которое должно было согревать, но своим контрастом еще больше дало ощутить леденящее чувство, сковывающее его после того, как он осознал, что она не просто его заводит. Что ему не просто интересно с ней разговаривать. Что Уизли его бесит не потому, что между ними всегда были такие отношения. И даже не потому, что он умудряется постоянно портить Гермионе настроение, а она все равно ему все прощает. Но Драко даже мысленно не позволял себе озвучивать то, что осознал. В этом все равно не было никакого смысла. От затянувшейся паузы и слишком пристального контакта взглядов Гермиона смутилась, посмотрела на чашку своего горячего шоколада и, перестав улыбаться, помешала густую жидкость маленькой посеребренной ложкой. Драко еще несколько секунд разглядывал ее, запоминая, как она выглядит в неформальной обстановке, когда не загружена работой по самые уши. Переведя взгляд на улицу, он усмехнулся на то, что озвученная ранее Гермионой фраза точно отражала то, что думал он. Даже если она подразумевала совсем не это. Дурак ты, Малфой.16 февраля 2003
— Мы просто были пьяны. Я переживала из-за Рона, и мне надо было… — Гермиона осеклась и замолчала, отведя от него растерянный взгляд. Драко не отрываясь смотрел на ее губы, которые всего несколько дней назад выстанывали его имя, когда он, сжимая ее бедра до побелевших пятен, втрахивал ее в тот самый шкаф, к которому она в прямом смысле прижималась сейчас спиной, пытаясь отодвинуться подальше, пока он фигурально прижимал ее к стене в желании добиться от нее какой-то определенности. Гермиона несколько дней назад окончательно порвала с Уизли, они напились, и все это закончилось тем, о чем он мечтал все последние годы. Чего, он думал, хотела и она. — Договаривай, — процедил Драко, развернув ее за подбородок лицом к себе. — Что тебе надо было, Грейнджер? Оттого, что он снова назвал ее по фамилии тем же тоном, каким выплевывал оскорбления еще в школе, Гермиона дернулась как от пощечины. Ее расстроенный взгляд моментально наполнился болью, разбавленной нотками ярости. Отлично, все сначала. — Отвлечься, доволен? — выплюнула она, и Драко сжал полку рядом с ее лицом сильнее. — Мы оба были расстроены, я из-за Рона, ты из-за отца, — бросила Гермиона еще одну фразу, поднявшую злость, зарождавшуюся в животе, на новый уровень. Он в тот момент даже думать забыл о своем разладе с Люциусом. — Нам нужно было сбросить стресс, и мы это сделали. — Ты так это воспринимаешь? — практически ласково спросил Драко, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. Осознание того, что она просто использовала его, как омут для сброса негативных эмоций из-за другого, отозвалось чувством, которое он не испытывал очень давно. Даже после того, как он осознал, что хочет от нее большего, но не может получить, потому что Грейнджер не свободна, ему не было настолько отвратительно, как в данный момент. — Не говори, что ты… — Гермиона снова резко замолчала, словно поперхнулась воздухом, и ее взгляд пробежался по его злому лицу. — Драко, это было… — Ошибкой, я понял, Грейнджер, — перебил Малфой, отталкиваясь от шкафа и освобождая ее личное пространство. — Нет, я не это имела… — снова сделала попытку что-то сказать Гермиона. — Мне наплевать, — бросил он и, не прислушиваясь к ее дальнейшим неуверенным словам, покинул кабинет, на прощание оглушительно хлопнув дверью.16 февраля 2004
Вид с террасы его квартиры во Франции был великолепен, но даже он не мог отвлечь Драко от изображения девушки, смеющейся и обнимающей Поттера на первой странице Пророка. Он не видел Гермиону целый год, уволившись из министерства практически сразу после их разговора и покинув Британию. Как он думал, навсегда. Причин оставаться в родной стране у него не было, его там ничего не держало. А та, что могла бы стать такой причиной, ясно дала понять, что ей это не нужно. Справляться с, как это называли сентиментальные люди, «разбитым сердцем» было гораздо проще там, где не сталкиваешься ежедневно с девушкой, вызвавшей это невыносимое чувство. Драко редко вспоминал о ней. Всего раз в день или около того. И сейчас эти мимолетные мысли не отдавались больше ни злостью, ни радостью, ни болью. Всего лишь неясное ностальгическое чувство и желание вернуться. Но сделать этого он не мог. Был уверен, что, если вернется, все начнется сначала. Гермиона вновь возродит то, что он задавливал все последние месяцы. Проскользнув взглядом по ладони Поттера, крепко сжимающей Грейнджер за талию, Драко медленно смял газету с изображением радостных героев войны, не глядя отбросил ее на пол позади себя и перевел взгляд на Эйфелеву башню. Гермиона пережила расставание со своим кретином и стала счастлива. И плевать она хотела на то, что в этот момент творилось с ним.16 февраля 2005
Драко удавалось избегать ее почти целый месяц. Ровно двадцать семь дней после того, как ему пришлось вернуться на родину из-за подорвавшегося здоровья матери. Он успел расслабиться за это время. Решить, что судьба ему улыбается и, даже несмотря на то, что они снова вместе работают в министерстве, только теперь уже в разных Отделах, они не пересекутся. И, естественно, он оказался не готов к тому, что до ужаса упрямая женщина пронесется маленьким ураганом и, схватив его за локоть, втолкнет в ближайший кабинет. Оказался совершенно не подготовлен к тому, как Гермиона изменилась за те два года, что он видел ее лишь на колдографиях в газетах. Вживую она оказалась гораздо красивее, чем он помнил. И казалась такой близкой — только руку протяни. Ему пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы не поддаться этому порыву. — Как ты мог уволиться и уехать дракл знает куда, ничего мне не сказав? — с такой искренней обидой воскликнула Гермиона, что на несколько секунд он почувствовал себя виноватым. Но это быстро прошло, сменившись раздражением. Вот уж кто, а она точно не имела права ничего ему предъявлять. Не после того, что сама ему сказала в их последний разговор. — А я должен перед тобой отчитываться? — равнодушно спросил Драко, опираясь спиной на стену и складывая руки на груди. — Я думала, мы были друзьями, — продолжила полыхать праведным гневом Гермиона. — Мы. Никогда. Не были. Друзьями, — четко произнес Малфой, одарив ее безразличным взглядом, от которого она отшатнулась. — Я не дружу с теми, кого хочу трахнуть. — Не говори так, — сделав еще шаг назад, прошептала она таким тоном, словно не могла поверить в то, что он действительно это сказал. Ее несчастное выражение лица снова отозвалось острым уколом вины, но он не позволил себе ему поддаться. — Смирись с тем, что я не твои ненаглядные дружки, которые надышаться тобой не могут, — все же сорвавшись на раздраженный тон, проговорил Драко, отталкиваясь от стены. — Всего доброго, мисс Грейнджер, нам нечего больше обсуждать, — обойдя ее, с показным равнодушием закончил он, открывая дверь из кабинета. — Драко, — жалобно позвал голос за его спиной, но он его проигнорировал, прикрыв за собой дверь и оставив девушку, о которой грезил почти каждую ночь, в одиночестве.16 февраля 2006
Драко открыл глаза и поморщился от стучащей в висках боли. Сколько же он вчера выпил, если сегодня чувствует себя так, словно умудрился умереть, разложиться и воскреснуть именно в таком полуразрушенном состоянии? Грудь сдавило такой тяжестью, что казалось, будто на нее упало несколько увесистых булыжников. Инстинктивно подняв руку в желании потереть место, в котором ощущался наибольший дискомфорт, он натолкнулся пальцами на теплое, мягкое и шерстяное нечто. Резко посмотрев вниз, он встретился взглядом с янтарными глазами и шумно выдохнул. Кот Грейнджер. Какого хрена вчера было? Проведя ладонью по спине несносного животного, из-за которого он на секунду подумал, что умер и на него давит тяжесть земли, в которую его закопали прямо так, он ощутил усиление вибрации по груди. Тяжелый мурчащий кот Грейнджер. Просто великолепно. Оглядевшись, Драко мысленно взвыл. Это была не его квартира. Или он надрался до такой степени, что решил сделать ремонт и заодно украсть кота Гермионы в отместку за все последние месяцы, когда она снова начала с ним здороваться. Подчеркнуто вежливо и холодно она выдавливала из себя приветствие и проходила мимо, каждый раз обостряя чувство вины за высказанные ей в порыве злости и обиды слова. И то самое скребущее чувство в груди, которое он ощущал, когда случайно о ней вспоминал во Франции или видел уже здесь после того, как вернулся. Не остыло. Обхватив кота двумя руками, Драко убрал тушу со своей груди, сел и огляделся еще раз. Вероятность, что он оказался в квартире Гермионы, возрастала с каждым новым выцепленным в сто процентов женской комнате предметом. Опустив взгляд, он облегченно выдохнул. Одет. Повторения событий трехлетней давности не произошло. Обхватив голову руками, Драко пытался вспомнить, где они вообще вчера могли пересечься и каким образом он тут оказался. Но его будто приложили Обливиэйтом. Ничего после того, как они с Блейзом отправились в бар недалеко от министерства, чтобы «отметить» разрыв Забини с девушкой, в голову не приходило. Встав с кровати и покинув комнату, Драко сразу почувствовал запах кофе, распространившийся по квартире, и двинулся в сторону его источника, предполагая, что именно там окажется хозяйка квартиры. Они не разговаривали нормально долгое время, и встреча обещала стать неловкой, тем более в свете того, что он вообще не помнил, как тут оказался, но избегать ее бесконечно все равно не вышло бы. Узнать, что произошло, покинуть ее квартиру и вернуться на стадию отношений «я показательно тебя игнорирую, словно ты пыль на мантии человека, которого я ненавижу» было необходимо. Гермиона, как и ожидалось, обнаружилась на кухне. В обычной потрепанной широкой магловской футболке, практически полностью прикрывающей ее чрезвычайно короткие для его выдержки шорты, она стояла к нему спиной и, почесывая ступней икру другой ноги, перелистывала газету и пила кофе. Даже со спины все такая же красивая. С годами она становилась все более привлекательной, и ему приходилось все последние месяцы, которые они снова работали в одном учреждении, прикладывать множество усилий, чтобы не пялиться на нее постоянно. Много лет назад признав, что Гермиона вызывает у него чувства, которые были неуместны еще тогда, когда она встречалась с Уизли, Драко долго пытался понять, когда именно это началось. И пришел к выводу, что еще в школе, когда она вызывала множество противоречивых чувств, которые в свете их разногласий не должны были появиться. Интерес, волнение за ее жизнь, ненависть к себе за то, что оказался не на той стороне. Все было не просто так. И потом все это вылилось в то, что будоражило все его внутренности уже долгие годы, но по-прежнему являлось неуместным. Она ясно дала это понять еще тогда, когда он поддался своим эмоциям, воспользовался ее разбитым состоянием и разрушил любые перспективы на их дружбу. — Проснулся? Отсутствие моментально наставленной на него палочки позволило Драко выдохнуть в облегчении. Значит, вчера он не натворил ничего, что смогло бы вывести ее из себя. — Как я здесь оказался? — спросил он, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. — На моих хрупких плечах, — процедила Гермиона, повернувшись к нему. — Ты ничего не помнишь? — Драко едва заметно покачал головой, и она недовольно фыркнула. — Очень удобно. — Сделав глоток из кружки, она отставила ее подальше и, сложив руки на груди и прислонившись ягодицами к столешнице, окинула его негодующим взглядом. — Вы с Забини вчера надрались до состояния полной бессознанки и устроили отличное представление под лозунгом «оплакиваем наши разбитые сердца». Мы с Гарри, на ваше счастье, оказались в нужное время в нужном месте и забрали вас оттуда, пока вы ничего не натворили. — Где Блейз? — поморщился Драко, смутно припоминая, что Забини вчера был в таком разбитом состоянии, что не поддержать его в такой момент он просто не мог. Как минимум в отплату за то, что делал Блейз три года назад, когда он сам проходил через нечто подобное. — У Гарри, — ответила Гермиона. — Возможно, до сих пор жив, если Джинни достаточно терпелива. Я не знаю, где ты живешь, так что пришлось тащить тебя к себе. — Извини. Драко осматривал кухню, избегая ее гневного взгляда. После того, как они не общались столько времени, все происходящее было катастрофически странным. — Ты сказал, что любишь меня. Взгляд Драко замер на настенном календаре, на котором красным передвижным квадратом была выделена сегодняшняя дата. 16 февраля. До чего же иронично, что множество лет назад именно в этот день они разругались. И в прошлом году тоже. Теперь в этот день ему придется переехать на другой континент, потому что после всех необдуманных слов существовать с ней рядом, даже на расстоянии нескольких сотен километров, он просто не сможет. Отпираться было бессмысленно. Слов, сорвавшихся с языка в момент, который он даже не помнил, не вернешь. Да ему и не хотелось. — Люблю, — равнодушно произнес Драко, пожав плечами. — Давно? — Давно. Воцарившаяся тишина не давила. Почему-то озвученное, вопреки любой логике, отозвалось облегчением. Простое слово, сказанное вслух, словно забрало с собой все то, что его безостановочно нервировало. — Мне жаль, — выдавила Гермиона через несколько минут молчания, и Драко резко перевел на нее колючий взгляд. Он не нуждался в ее жалости. Несмотря на то, что они оба наговорили друг другу за их последние разговоры, он ни разу не пожалел о том, что чувствовал. Однажды он натолкнулся на фразу, что люди влюбляются в тех, кого, как им кажется, заслуживают. Жаль, что он заблуждался в том, что заслуживал любить такую, как она. Не после всего, что благодаря своему несносному характеру сказал и сделал. — Ты меня не понял, — правильно интерпретировав его мысли, покачала Гермиона головой. — Мне жаль, что тогда я испугалась своих чувств к тебе, из-за которых мои отношения с Роном окончательно разладились. — После сказанных слов он ощутил, как от волнения по спине пробегает липкий неприятный холодок. — Мне жаль, что после отношений, которые меня высосали, я испугалась перспективы новых до такой степени, что сказала тебе все, что тогда сказала. — Гермиона сделала несколько шагов в его сторону, заламывая руки, и, подойдя вплотную, снова заговорила, и с каждым словом ее голос все больше напоминал начинающуюся истерику: — Мне жаль, что ты оказался дураком и сбежал до того, как я смогла все осознать и признать. Мне жаль, что ты оказался еще большим дураком и оттолкнул меня тогда, когда я была готова. Мне жаль, что еще год мы продолжали это делать. — Она подняла на него глаза, наполненные слезами. — Мне жаль, что мы оба потеряли так много времени, — на грани шепота закончила она и замерла в ожидании того, что он скажет в ответ. Но у него не было никаких слов после всего услышанного. Драко успел смириться с тем, что его чувства не взаимны, что она жалеет о том, что произошло три года назад. И осознать, что все события последних лет оказались всего лишь недоразумением из-за недопонимания, было слишком сложно. Ты всегда думал, что Уизли был кретином? Поймав большим пальцем одинокую слезинку, скатившуюся по ее щеке из-за долгого молчания, он едва заметно улыбнулся, так и не найдя нужных слов. Гермиона ответила такой же практически неуловимой улыбкой и, поднявшись на носочки, прижалась своими губами к его.16 февраля 2007
— Я чувствую твой взгляд, — заспанным голосом произнес Драко, переворачиваясь на бок, нащупал лежащую рядом Гермиону и притянул к себе. — Что поделать, когда ты спишь, ты нравишься мне больше, — прошептала она, закидывая ногу ему на бедро. — Вот как, — протянул Драко, опустив руку ниже спины и прижав ее ближе к свидетельству того, что он окончательно проснулся и очень рад обнаружить ее в своей кровати. Голой. Почувствовав легкие прикосновения к щеке, он улыбнулся. Приоткрыв один глаз, он тут же встретился с внимательным взглядом, изучающим черты его лица. Она спала в его кровати часто, но впечатления по-прежнему остались такими же, как в первый раз. Однажды утром, увидев ее растрепанной после бурной ночи и недолгого сна, недовольно зевающей и ворчащей о том, что он не позволил ей выспаться, Драко засомневался в своей адекватности до того момента. На протяжении их долгой нелегкой истории он часто ловил себя на мысли, что красивее, чем в тот или иной день, она никогда не была. Но тогда он осознал, что ошибался каждый раз. Красивее всего она была именно в то утро. — Напоминаешь нормального человека, — прошептала Гермиона, скользя кончиками пальцев по его скуле, и закусила губу, заметив, как он расплывается в коварной ухмылке. — Нет, нет, пожалуйста, — захохотала она, когда он сместил ладонь ей на бок и слегка пощекотал. Она попыталась вырваться, продолжая смеяться, но Драко, обхватив ее за спину, перекатился и придавил своим телом к кровати. Проведя по бедру, он приподнял ее ногу и прижал к себе. — Мне пора домой, — настойчиво произнесла Гермиона, уворачиваясь от его губ. — Не пора, — сжав ладонь на бедре немного сильнее, возразил Драко, покрывая поцелуями открывшийся от ее сопротивления участок кожи на шее. — У меня сегодня встреча с министром, а ты вчера похитил меня прямо с рабочего места, — продолжила она гнуть свою линию, но, противореча своим словам, приподняла голову, подставляя под его губы больше открытого пространства. — И надо тебе всегда быть такой важной. Проведя языком по шее, Драко вжался в нее тазом, демонстрируя, насколько сильно он не против, чтобы она опоздала на одну из своих нескончаемых важных встреч, выдергивающих ее из его постели слишком часто. — Мне надо успеть переодеться, — больше простонала, чем проговорила, Гермиона и, напрягшись, попыталась отодвинуться выше, но он подтянул ее обратно под себя и, подняв голову, посмотрел на нее серьезным взглядом. Подходящий момент. — Переезжай ко мне, — предложил Драко то, что не выходило из его головы очень давно. — Зачем? — нахмурившись, недоверчиво спросила Гермиона. — Мы встречаемся уже год, — привел он достаточно убедительный, по его мнению, аргумент. — Мы встречаемся? — лукаво прищурившись, ехидно спросила Гермиона, и он тут же поднял руку выше, проходясь кончиками пальцев по ее ребрам. — Ладно, ладно, — захихикала она, накрывая его ладонь в желании избежать новой пытки щекоткой. Когда она снова попыталась вырваться, Драко сжал ладонь на ее талии немного сильнее. — Ты меня не отпустишь, пока я не соглашусь, да? — Не-а, — протянул он и, склонившись, втянул ртом кожу на ключице. — Ты не можешь всегда пользоваться этим приемом, — практически натурально возмутилась Гермиона, но Драко знал, что она притворяется. Изучить то, что позволяет убедить ее принять нужное ему решение, было несложно. — Предлагаю компромисс, — прохныкала она, стоило ему провести языком по изгибу шеи. Подняв голову, он посмотрел на нее вопросительно. — Я это обдумаю. — Решив, что такой прогресс для начала переговоров с женщиной, с которой всегда было сложно, его вполне устраивает, Драко улыбнулся, и она, обняв его за шею, притянула ближе и поцеловала. — Все, мне правда пора, я не могу опоздать, — через минуту увернувшись от его губ, бескомпромиссно произнесла Гермиона, не позволяя ему перейти к более решительным действиям. — Ты будешь мне должна, — недовольно ответил Драко и, отстранившись, улегся на бок, позволяя ей подняться. Он не спускал с нее взгляда, наблюдая, как Гермиона медленно одевается. Когда она раздевалась, ему, конечно, нравилось больше, но так тоже было неплохо. — Я тут купила белье твоего любимого цвета, — невинно пропела Гермиона, натягивая на свои великолепные ноги юбку и лишая его чрезмерно привлекательного для остающегося в одиночестве мужчины вида. К несчастью, у него сегодня выходной. Отвлекаться от воспоминаний и предвкушений на работе было гораздо проще. — Что же ты делаешь, женщина? — простонал Драко, откидываясь на спину и прикрывая глаза. Его натренированное годами воображение моментально нарисовало многообещающее окончание сегодняшнего дня. Услышав шаги, он открыл глаза и проводил ее взглядом. — До вечера. — Открыв дверь, Гермиона обернулась через плечо и улыбнулась. — Люблю, — одними губами, безмолвно, но, как и каждый раз, до самых костей.16 февраля 2008
Драко рассматривал группу веселящихся людей, пытаясь уложить в голове, что собравшиеся в одном помещении бывшие гриффиндорцы и слизеринцы могут общаться так, будто с самого детства их не разделяли непреодолимые барьеры. После того как Гермиона прочно обосновалась в его жизни, ему пришлось также принять и остальных ее друзей. У него не было выбора еще и потому, что Пенси совсем недавно стала Уизли, и давление со стороны двух женщин, которые не гнушались использовать шантаж, не оставило ему ни единого шанса. Куда уж там, когда одна невинно сообщает, что, если он не будет хорошо себя вести, перестанет носить белье и не позволит к себе прикоснуться, а вторая буквально угрожает жестокой расправой. Пришлось смириться. Но привыкнуть к тому, что все окажется настолько гладко, все еще было сложно. Блейз, всегда отличавшийся подвешенным языком и способностью подружиться с кем угодно, очень быстро сошелся с Джинни, теперь уже Поттер, и вдвоем они знатно бесили всех остальных своими провокационными шутками. Пенси, как ни странно, моментально нашла общий язык с Гермионой. Ну а он сам умудрился наладить контакт с Поттером и Уизли. Между ними все еще временами сквозило напряжение, но с каждым новым совместным вечером отношения налаживались. Даже с Роном, с которым Гермиона возобновила общение через год после их болезненного разрыва. Она рассказала, что они поговорили и смогли простить друг друга за все плохое, что между ними было. В первое время Драко страшно бесился, завидев его на горизонте, но после их свадьбы с Пенси это чувство ушло. Бывшая Паркинсон обеспечила ему уверенность, что Уизли больше никогда не посмотрит на другую девушку, если хочет сохранить все жизненно важные органы. — Кто бы мог подумать, что однажды это будет выглядеть так, — оглядывая присутствующих, задумчиво проговорил стоящий рядом с ним Рон. — Ты и Пенси… — многозначительно произнес Драко, усмехнувшись. Ему никто так и не рассказал, как это вышло. Когда он вернулся из Франции, друзья просто поставили его перед фактом, а на его удивление Блейз расхохотался и выпалил, что не ему, увлекшемуся девушкой не их круга, реагировать подобным образом. Ну а Пенси… Она не была бы собой, если бы просто не рявкнула, чтобы он не лез не в свое дело. Он и не стал, несмотря на не самое лучшее отношение к Уизли в то время. Но Драко покривил бы душой, сказав, что его не обрадовала новость, что Рон теперь с другой девушкой и больше не заинтересован в Гермионе. Даже если тогда они не были вместе, Малфой был достаточно эгоистичен, чтобы радоваться, что Грейнджер по-прежнему одинока и, тем более, не собиралась возвращаться к Уизли. В то время хуже этого для него ничего не было. — Ты и Гермиона, — тем же тоном ответил ему Рон и, сделав глоток из бокала, посмотрел на Драко. — Я ненавидел тебя все то время, что вы вместе работали, — усмехнувшись, продолжил он, и Малфой нахмурился. Они никогда до этого момента не обсуждали то, что любили одну и ту же женщину. — Наверное, я сразу почувствовал, как ее отношение к тебе изменилось. Сначала она ходила на работу со страдальческим выражением лица и, возвращаясь, постоянно на тебя жаловалась. Но это быстро прекратилось, — Рон покачал стаканом, наблюдая, как плещется жидкость. — А однажды она пришла такой счастливой… — вздохнув, проговорил Уизли и, улыбнувшись, стукнул по бокалу Драко своим. — Никогда бы не подумал, что с тобой она будет чаще улыбаться, — залпом допив остатки огневиски, закончил он и, кивнув, направился в сторону громко спорящих Пенси и Гермионы. Малфой посмотрел на девушек, тут же столкнувшись с вопросительным взглядом карих глаз. Гермиона на секунду отвлеклась на Рона и снова посмотрела на Драко, но он лишь покачал головой, давая понять, что все нормально. Она мягко улыбнулась и вернула внимание Пенси, которая, позволив Уизли обнять ее за плечи, продолжила активно жестикулировать, пытаясь доказать Гермионе, что магическая косметология шагнула далеко вперед.16 февраля 2009
Почувствовав легкое прикосновение к бокам, Драко улыбнулся, не переставая помешивать любимое блюдо Гермионы в сковороде. — Ты знаешь, что готовящий мужчина — самое сексуальное зрелище, которое я видела за всю свою жизнь? — промурлыкала она, скользя ладонями по его животу и прижимаясь грудью к спине. — У тебя странные ассоциации, — усмехнулся Драко, опуская взгляд вниз и наблюдая, как ее прохладные пальцы очерчивают его кожу над резинкой домашних штанов. — Всего несколько минут назад ты причитала, что можешь умереть с голоду. — Организм, находящийся на грани смерти, стремится как можно быстрее оставить после себя генетический материал, — поднявшись на носочки, прошептала Гермиона ему на ухо, оглаживая ладонями шрамы на его груди. — Это ты сейчас так тонко намекнула, что я должен бросить попытки спасти тебе жизнь и заняться более полезными делами? — повернув голову и выгнув бровь, спросил Драко. — Я всего лишь расширяю твой кругозор, — невинно ответила она, проводя носом по его шее. Спустившись руками ниже, Гермиона плавным движением погладила бурно реагирующий на ее действия член и оставила на его плече влажный поцелуй. Быстрым движением отключив плиту, он обернулся и, обхватив за талию, усадил ее на стол. — Я предпочитаю расширять кругозор практическим путем, — порочно ухмыльнулся Драко, прежде чем припасть к призывно приоткрытым губам.16 февраля 2010
Приглушенный плач за стеной и заерзавшая в его объятиях Гермиона вырвали его из сна, и, проморгавшись, Драко поморщился. Он, конечно, консультировался с матерью и другими молодыми родителями в своем окружении, но привыкнуть, что теперь по ночам его будила не решившая развлечься женщина, а маленький ребенок, все еще не получалось. — Спи, я сам, — прошептал Драко, когда Гермиона, окончательно проснувшись, резко села на постели. Тусклый огонек, который он зажег на своей палочке, осветил благодарную улыбку на ее уставшем лице. Встав с кровати, Драко оделся и двинулся в сторону детской. Пройдя в комнату, он подошел к дочери и, бормоча успокаивающие глупости, начал покачивать колыбель. Наблюдая, как с каждой минутой Лира успокаивается и, как бы ни пыталась, все реже открывает слипающиеся глаза, он не смог сдержаться от едва заметной улыбки. Драко всегда думал, что у него будет сын, но судьба сложилась иначе, и он уже перестал удивляться ее поворотам. Вся его жизнь была не такой, как он ее себе представлял в детстве, и фантазировать, как бы она могла сложиться, если бы в его жизни однажды не появилась Гермиона, ему не хотелось. Услышав легкую поступь, Драко хмыкнул. Как всегда, не могла не проконтролировать, как он справляется. — Не удалось уснуть? — обернувшись, на грани слышимости спросил он. — Мне захотелось к вам, — пожала плечами Гермиона и, подойдя ближе, поднырнула под его плечо. Улыбнувшись на легкие поглаживания по руке, она посмотрела на дочь. — Она будет похожа на меня, — прошептала она, поправляя одеяло, обнажившее ладонь Лиры. — Значит, мне недолго осталось спокойно существовать, — так же шепотом ответил Драко, подталкивая ее к выходу. — Когда она подрастет, двух зануд будет выдержать очень сложно, — прикрыв дверь в детскую, произнес он немного громче. — Дурак ты, Малфой, — прыснула Гермиона и тут же зажала рот ладонью, бросив обеспокоенный взгляд на дверь. Они оба прислушались, но в спальне Лиры по-прежнему было тихо. — Кто бы говорил, Грейнджер, — направившись за ней в их спальню, язвительно проговорил Драко. — Грейнджер, — фыркнула давно-уже-не-Грейнджер, покручивая обручальное кольцо на безымянном пальце.16 февраля 2011
Шелест страниц заглушали негромкий голос Гермионы и более звонкие звуки, издаваемые Лирой. Драко приходилось прикладывать множество усилий, чтобы не отвлекаться на то, что было для него гораздо интереснее, чем банальная магловская книжка, которую он пообещал прочесть Гермионе. Она всегда умела убеждать, становясь чрезмерно ласковой в моменты, когда хотела заставить его поддержать ее в чем-то, что вызвало у нее восторг. И он никогда не мог ей отказать. Женщины. Пробежавшись взглядом по абзацу, практически не вникая в то, что там подразумевается, он углубился в следующие строчки, но внезапно нахмурился и вернулся к прочитанному. Написанное, по его мнению, было излишне сентиментальным, как и весь текст на предыдущих страницах, но смысл, передаваемый простыми словами, заставил его перечитать отрывок еще дважды. «Ты когда-нибудь встречал человека, который, не прилагая усилий, заставляет тебя любить его каждой клеточкой тела? Ты видишь свою жизнь в отражении его глаз и понимаешь, что нашел свой дом, а все, что было до этого, напоминало лишь иллюзию настоящего?» Драко всегда думал, что такие высокопарные слова пишут в книгах только для того, чтобы читатель почувствовал себя никчемным, потому что ему не суждено никогда испытать настолько всепоглощающее счастье. Но сейчас, подняв взгляд на Гермиону, которая, улыбаясь, щебетала глупости своей маленькой копии, он понял, что да, ему повезло встретить такого человека. И судьба оказалась к нему очень благосклонной, раз уж этот человек тоже видел отражение своей жизни именно в его глазах.