Усталость.

Это случилось не вдруг. Такое никогда не происходит внезапно, это всегда процесс. У кого-то он длится годами. У него это уместилось в полгода. Не было никакого "однажды он проснулся без желания жить" Просто.... Мир постепенно терял краски. Перестал радоваться по мелочам. Новые вещи перестали вызывать удивление и интерес. Еда стала пресной. Появилась бессонница. Всё реже стало появляться желание сделать что то... дополнительное. Всё стало рутиной. А потом да, появился вопрос "а зачем это все вообще нужно?" А вот ответа не было. И сил на его поиски тоже. Комната зарастала мусором. Он все чаще стал брать работу на дом. В конце концов, из-за его состояния не должны страдать работа. Или другие люди. Эта установка была намертво вживлена в его сознание. Он практически перестал вставать с кровати. Выполнил работу и все. Смотреть в потолок, если наскреб таки сил, то до уборной - и обратно. Возможно, в особо удачные дни, он подсаживался к окну и пялился уже туда. "Гулял". Если честно, он не думал, сколько это продлится. Не хотел думать. Наверное, он бы так и умер от бессонницы и совершенно отсутствующего режима питания. Или же сам прекратил свое существование. Вот только, когда он все же смог заснуть, случилось это пресловутое "вдруг". Мир оказался совсем иным, нежели он привык представлять. Это было.... Впервые за долгое время он испытал что-то, напоминающее интерес. По крайней мере, вне тела он не испытывал этого тягуче-поглощающего чувства пустоты. Он все ещё был не в порядке, но теперь он мог думать. Имел на это какие то не великие силы. А потом появилась она. Это было странно. Новое состояние само по себе вызывало интерес, но с ней. С ней он почти полностью "просыпался". Это была не любовь, но болезненная привязанность смертельно больного человека к лекарству. Отравляющему, вызывающему зависимость, но на время притупляющему боль. Или что там у него было. Он прекрасно понимал, что эти отношения невозможно назвать хоть сколько нибудь здоровыми, но так бездушно все равно ему на это было. Он использовал её как лекарство-наркотик, манипулировал, привязывал к себе, не давая душе избавиться от сожалений и уйти за грань. Всё имеет конец. Она выпуталась. Спаслась. Ушла. Ему снова стало пусто. Даже огорчения не было. Ни злости. Ничего. Только беспощадная тишина. И выход на самой кромке лезвия, на дне опустевшего бутылька таблеток, в петле верёвки. Кажется, он собрал комбо. Как же он хочет с п а т ь.