***
Всю последующую неделю Маша провела в попытках самостоятельно продолжить работу по делу психолога. Палисадову она наплела о том, что Олега срочно отправили в командировку, но вот мужчина явно почуял что-то неладное после того, как сразу двух его подельников арестовали. Он общался со Швецовой сдержанно, отстранённо, и в какой-то момент девушке вообще показалось, что он начал терять к ней всяческий интерес. Но допустить Маше этого было категорически нельзя, поэтому она всячески подогревала Германа, рассказывая ему выдуманные на ходу истории, как плохо они с Платоновым общаются по телефону, пока он по долгу своей службы отбыл куда-то в отдалённые уголки Родины. — Скажите, а вы с ним почему официально не женаты? Как квартиру в случае чего делить будете? — Однажды поинтересовался Палисадов у Марии, и этим вопросом он знатно поставил её в тупик. Заготовленного ответа у неё не было, а что придумать на ходу девушка даже не представляла. Поэтому Маша постаралась быстренько слепить нечто правдоподобное и поскорее съехать с темы. Герман не был против, благосклонно кивнул, услышав, что квартира у них так или иначе общая, и продолжил как ни в чем не бывало вести с Марией беседу. С Олегом же дела обстояли по прежнему не слишком хорошо, но его состояние не становилось хуже, и даже наоборот потихоньку улучшалось. Маша проводила бессчетное количество времени на телефоне с врачами, узнавая все новости из последних уст. Приходить лично ей удавалось не всегда, да и к мужчине пускали слишком редко. Тем не менее, она старалась пробраться к нему всяческими способами, чтобы выразить слова поддержки и подарить Платонову хотя бы чуточку тепла и заботы, которые несомненно помогли бы ему поправиться скорее. Первые дни он был крайне слаб, поэтому Машу выгоняли из больницы раньше, чем он даже успевал проснуться, но к концу недели ситуация стала гораздо лучше, и Швецовой удалось выцыганить не пятиминутное посещение, а целый час. С лёгкой улыбкой и кексиком из ближайшей кондитерской Мария вошла в обычную, наконец, палату, где не было этих чудовищных проводов и мерзкого писка. — Привет, как ты? — Спросила она, привычно по-хозяйски присаживаясь на краешек кровати рядом с ним. — Ой, Маша! — Мужчина отложил в сторону книгу, загнув перед этим страничку, на которой остановился. — Привет. Уже хорошо. — Ты это мне с первого дня говоришь, — улыбнулась Мария. — А если теперь честнее ответить? — Честно? — Он накрыл её лежащую на одеяле руку своей. — Очень хочется домой, тут прямо невыносимо. — Не обольщайся, — Маша не спешила убирать ладонь. — Тебе тут ещё минимум недели полторы придется побыть, а там… — Не порти настроение, а! — Шутливо пригрозил девушке Платонов. — Расскажи лучше, как тебе там без меня живётся. Небось вся светишься от счастья! — Олег, — усмехнулась Маша. — Нормально мне живётся. Палисадов без тебя на контакт не идёт, боюсь, что не надо было нам задерживать киллера, он будто что-то почувствовал… Замкнутый такой стал, закрытый. — Будь осторожна! — Попросил Швецову Олег. — Не волнуйся, у меня теперь все сеансы проходят под наблюдением, на кухне устанавливают видеокамеру, а под подъездом сидит опергруппа. — Это мудрое решение, — кивнул мужчина. — А что психолог, совсем не за что его прихватить? Подельники его не выдали? — Да куда там, — махнула рукой Маша. — Нам бы мотив найти! Вот зачем он убил тех людей и почему… почему не тронул и даже не попытался тронуть нас. — Маш, я не хочу пугать, но, — Олег задумался, а стоит ли продолжать дальше. Мария вопросительно посмотрела на него, ожидая. — Может все ещё впереди? — Может, — согласно кивнула она, — но нам всё равно надо понять, что именно служит для него той самой красной тряпкой. — Вот я выйду, и мы со всем разберёмся! Ты чего так сникла? — Начальство беснуется, — пожала плечами Швецова. — Мол, затягиваем процесс, должны были давно уже закончить всё, а мы видите ли свои личные проблемы решаем. Я попыталась конечно им возразить, но попытка провалилась. — И что ты думаешь делать? — Спросил Платонов, снова сжимая прохладную ладошку. — Думаю, что мы с тобой должны будем отыграть внезапное перемирие. Нейтралитет уже был, ссоры были, что ещё может его подтолкнуть? Не знаю… — Швецова прикусила губу и поправила причёску. — Хорошо, но пока я здесь, ты всё-таки будь осторожна. — Обещаю, — улыбнулась Мария. — Поправляйся поскорее. — Поцелуешь на прощание? — Хитро улыбнулся ей в ответ Олег. Девушка смущённо хихикнула и, наклонившись, быстро чмокнула мужчину в щеку. Он недовольно вздохнул. — Нет, Маш, ну так не считается! — Считается, — многозначительно кивнула она и, махнув на прощание Олегу, ушла.16
8 апреля 2021 г. в 07:00
— Марья Сергеевна! — На том конце прозвучал взволнованный голос Ковина. — Вы дома?
— Да, что-то случилось? — У Маши душа ушла в пятки.
— Случилось. Мы на всякий случай поставили наружки у вашей квартиры и у фактической квартиры. Так вот на первом адресе неизвестный пытался проникнуть в квартиру, раскурочил замок. Его удалось взять, и он дал показания, что работал на киллера, которого Платонов пытался задержать. Маша, сиди и не высовывайся! Они могут добраться и до тебя, будь осторожна.
— Зачем им я? — Мрачно спросила Мария. — Как они так быстро узнали… Киллера ведь взяли! К тому же откуда адреса?
— Судя по всему, он был тоже в той квартире, но успел сбежать незамеченным. Вот он и вытащил у Олега из кармана блокнот, где вся информация с адресами и телефонами записана. Главное, чтобы операция не провалилась! Надо быстрее брать второго… Опера наши, Курочкин и Кораблёв, уже отработали версию, что там у Палисадова целая банда за спиной, похоже все подтвердилось. Если они Герману всё доложат, то дело смело можно отправлять в архив…
— Да, если не везёт, то везде и сразу! А где ребята сейчас? — Спросила Швецова, в надежде, что они ещё не разъехалось по домам. Одной оставаться всё-таки было страшно.
— Подъезжают к твоему дому, я попросил всё и там проверить.
Мария поговорила с начальником, клятвенно пообещала ему хотя бы до утра не показывать носа на улицу, да и вообще по возможности не передвигаться одной, а затем тут же набрала номер Леонида.
— Лёнь, вы уже у моего дома были?
— Да, Марья Сергеевна, но тут они не покажутся. К счастью этот адрес им Палисадов не слил, ну или как минимум не успел, — голос Кораблёва звучал достаточно нервно.
— Если вы ещё не очень далеко ушли, то поднимайтесь ко мне. Не хочу одна быть… — Конечно, Швецовой было слегка неловко выдёргивать друзей из семей, но другого выхода она не видела. Бороться с собой она не видела никакого смысла. Мужчина коротко ответил согласием, и Маша пошла ставить чайник, чтобы хоть как-то занять голову и не думать обо всём том, что происходит в её жизни в эту самую секунду. Вскоре в дверь позвонили условным звонком, и Мария впустила друзей в квартиру, призывая скорее раздеваться.
— Вы же голодные, наверное… Могу сырников пожарить!
— Сырники ночью? — Скривился Кораблёв, вспоминая про свои задатки гурмана.
— И пусть на ночь, лучше, чем больничные пирожки, — остановил Лёню Курочкин. — Мария Сергеевна, ни в чем себе не отказывайте, жарьте!
Швецова усмехнулась и принялась смешивать в мисочке из толстого стекла все необходимые ингредиенты для завтрака, который они предпочтут съесть на очень поздний ужин. Девушка словно на автомате выполняла нужные действия, и даже не сразу поняла, что Леонид обращается к ней.
— Панов, говорю, тут на выезде неподалёку сейчас! Можно он тоже это… на сырники заглянет?
— Конечно, — закивала Мария. Больше народу — меньше времени на слёзы, которые, как Маша была уверена, ещё сегодня дадут о себе знать.
Приятно пахнущие ванилью поджаренные до золотистой корочки сырники Мария складывала на заранее приготовленную сервировочную доску. От только что снятых с раскалённой сковороды аппетитных кружочков валил пар, и Маша втайне очень гордилась тем, что в этот раз у неё удалось пожарить все сырники без всяких неприятных неожиданностей. Ни один из них не подгорел, не развалился и не прилип к сковородке. Мужчины, к которым не так давно присоединился и Леонид, чуть ли не слюной капали в приготовленные Машей тарелки, ожидая, пока она поставит перед ними еду. Швецова постаралась управиться чуть быстрее, и не заставлять друзей умирать с голоду. Едва перед ними появилась доска, они моментально похватали с неё сырники и, обжигаясь, но при этом жмурясь от удовольствия, принялись уплетать Машин кулинарный подвиг. Готовила Мария редко, а уж такие блюда и подавно. Чаще всего это случалось тогда, когда к ней приезжали дети и буквально требовали и блинчики, и сырники, и всё остальное, что не вызывало у Маши восторгов. Стоять у плиты она никогда не любила.
— Манюня, ты супер! — Резюмировал Панов. — Не дала помереть с голоду несчастному судмедэксперту. Только сама ты что-то бледненькая, не ешь. Беременна что ли? — Пошутил Леонид и тут же поймал на себе порицающие взгляды коллег. Что ты, мол, такое лепишь! Мария, вновь зависнув, совершенно проигнорировала его шутку, чем вызвала неподдельный интерес у всех трёх мужчин.
— Марья Сергеевна, что… Правда?
— А? — Услышав своё имя, Маша снова будто вынырнула из-под толщи воды, под которой ничего не слышала.
— Мань, успокойся, пошутил я, что ты беременна. Тебе может валерьяночки накапать?
— Не надо, — отмахнулась от него Швецова. — Всё съели? Ещё что-то хотите?
Все заверили её, что в ночи столько сырников было и то много, поэтому не стоит закармливать их ещё больше. Маша равнодушно пожала плечами и, обхватив кружку со всё ещё тёплым чаем, продолжила смотреть строго перед собой. Девушка не обращала никакого внимания на разговоры друзей, ей было откровенно не до этого.
— Мань, что у вас происходит-то? Вы вроде как шуры-муры свои давно закончили, а теперь получается… — осмелился первым задать интересующий всех вопрос Панов.
— Лёнь, я не хочу это обсуждать сейчас, правда! — Довольно резко пресекла тему Маша. Ей бы кто для начала популярно объяснил и рассказал, что происходит! Леонид пожал плечами, но настаивать не стал. Ближе к утру, когда уже начало светать, мужчины Марию отправили спать, а сами разошлись по домам. Ночка выдалась горячая.