Белые тени

Слэш
Перевод
PG-13
Завершён
253
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
253 Нравится 9 Отзывы 53 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Люциус Малфой снова взглянул на клочок бумаги, зажатый в руке. На скомканном и смятом пергаменте, очевидно побывавшем в чьей-то влажной ладони, виднелись полустертые, дразнящие слова. Люциус еще сильнее впился ногтями в листок; тонкая бумага порвалась в некоторых местах и растрепалась по краям. Встретимся сегодня вечером, — гласила выведенная неровным почерком фраза, казалось бы, на первый взгляд совершенно невинная, однако Люциус давно уже привык читать между строк. Такие знакомые слова. Такие болезненные воспоминания. Каракули на клочке пергамента были некрасивыми и неровными. С одного взгляда становилось понятно, что послание писал парень, причем очень торопившийся. Девушки обычно пишут аккуратнее: выводят замысловатые хвостики у буквы р, округляют и без того пузатую о. Слова были написаны в спешке, но их смысл от этого не менялся. Встретимся сегодня вечером. В закрытом на замок выдвижном ящике стола Люциус хранил множество таких записок — лаконичных, немного помятых и кратких. Иногда в них даже указывались место и время встречи — ни один из них не любил опаздывать. Каждая такая встреча казалась откровением; каждое их свидание было похоже на удивительный сон. Люциус никогда не выбрасывал эти записки, эти драгоценные клочки бумаги с пляшущими буквами, в которых заключалось все его прошлое. Бывали вечера, когда он отчаянно хотел сжечь уже трухлявые куски пергамента. Тогда он складывал их аккуратной горкой в самой жаровне камина, отходил назад и, сжав зубы, направлял прямо в центр кончик своей волшебной палочки. Из нее никогда не вырывалось даже малейшей искры. И поэтому, смаргивая непрошенные слезы, он бережно доставал бумажки из камина, отряхивал их от пепла, клал обратно в ящик и запирал на замок — так же, как и прятал в глубине своего сердца все взлелеянные чувства. В такие вечера он особенно плодотворно занимался делами, напрягая свой ум и изматывая себя до истощения, только чтобы не вспоминать…не вспоминать ничего. А теперь… Люциус снова уставился на записку в руке, чувствуя, как в его душе поднимается буря. Слова дразнили его, дергали за невидимые оковы, сдерживавшие поток воспоминаний и эмоций, бросали вызов незаживающей ране в сердце. Бумажка не была подписана, но Люциус и так знал, от кого она. Уж слишком его сын был похож на него самого: Малфои вообще пренебрегали опасностью, яростно желая получить запретный плод в свое полное распоряжение. В коридоре раздались тихие шаги, и в комнату вошел Драко. Он замер на пороге, увидев отца, неподвижно стоявшего над его школьной сумкой. Его бледное лицо исказилось чем-то, отдаленно похожим на страх. Нехорошее предчувствие закралось под кожу и сковало тело. Люциус даже не обернулся. Его пальцы сильнее сжали измятый, влажный клочок. В комнате повисла напряженная тишина. Наконец, Люциус, не оборачиваясь, поднял вверх руку с запиской. — От кого это, Драко? — спросил он тихо и отрывисто. Сердце Драко упало в пятки, стоило ему завидеть такую знакомую бумажку — одну из многих, что он получал в последнее время. Тон отца, обманчиво мягкий, предвещал настоящую бурю. В последний раз, когда отец обращался к нему таким голосом, Драко не один час залечивал синяки и ссадины от столкновения со стеной. Он закусил губу, сжал руки в кулаки и, набравшись смелости, ответил: — От друга. — От друга? — голосом Люциуса можно было резать сталь. Он порывисто обернулся и впился полыхающими от ярости глазами в сына. — И что же это за друг? Тот, с которым обычно делят постель? Драко тяжело сглотнул. Его отца всегда было трудно обмануть, но попытаться все равно стоило. — Это…от девушки. — От девушки, значит… — задумчиво произнес Люциус, склонив голову набок. С его лица исчезло яростное выражение, и Драко тихо выдохнул от облегчения. Люциус медленно кивнул. — Понятно. А потом резко шагнул вперед и с размаху ударил сына по щеке. Драко покачнулся и отступил назад. Его рука взметнулась прикрыть покрасневшую скулу, а сам он едва удержал равновесие, чтобы не упасть на ковер. Он прижался к стене, как забитый зверек, с ужасом взирая на отца. — Не вешай мне лапшу на уши, — злобно прошипел Люциус, подходя ближе. Его глаза сверкали демоническим огнем, и когда он вновь замахнулся на сына, Драко отшатнулся в сторону и зажмурился, ожидая болезненного удара. Его не последовало. Когда Драко открыл глаза, Люциус был в каких-то сантиметрах и тряс перед его лицом измятой запиской. — Это не от девушки. Паника волной захлестнула Драко, но он тут же попытался взять себя в руки. — Отец, — выдавил он с плохо скрываемой мольбой, — это от девушки, клянусь. Люциус втянул воздух через нос, сотрясаясь от гнева. — Правда? — насмешливо спросил он, едва сдерживая себя. — Почему же ты раньше про нее ничего не рассказывал? Как давно вы вместе? Драко опустил взгляд. — Три месяца. Он в самом деле не врал. — Лгун. Люциус поддался ярости и со всей силы ударил сына кулаком в челюсть. Костяшки засаднило от боли, но это того стоило: Драко упал на ковер, едва успев отвернуться от острого края стола — дерево все же распороло тонкую кожу лба, но не задело глаз. Темная кровь заструилась по лицу, и Драко сжался в комочек, с ужасом глядя в светлые глаза отца. Люциус, перекосившись от гнева, наклонился к сыну и дернул того за воротник, поднимая на ноги. — Кто послал тебе эту записку?! — заорал он, безжалостно тряся Драко. — Кто?! Лицо Драко горело от стыда и унижения, пока он тщетно пытался высвободиться из захвата отца. — Ты хочешь знать, от кого она? От Гарри Поттера! — его глаза сверкали от непролитых слез, а голос сочился безрассудной дерзостью. — Я скажу тебе. Я встречаюсь с Гарри Поттером последние три месяца. Теперь ты доволен?! Люциус уставился на сына, даже не пытаясь скрыть гнев и ярость, которыми пропиталась каждая черточка его лица. И сын, и отец молчали, разделяя этот момент, не отрываясь от глаз друг друга. Наконец, самообладание вернулось к Люциусу. — Ты расстанешься с ним. — Приказал он тоном, не терпящим возражений. — Нет. Драко и сам не понял, как сумел открыть рот и отказать своему отцу. Впервые в жизни он ослушался и не пошел у него на поводу, и это была победа. С последним рывком он наконец вырвался из захвата Люциуса и, отшатнувшись на безопасное расстояние, поднял на отца отчаянный, непреклонный взгляд. — Нет, не расстанусь. — И с этими словами он вылетел из комнаты, прижимая ладонь к окровавленному лбу. — Драко! — донесся до него полный негодования крик отца. Люциус отвернулся, услышав внизу глухой стук двери. Его пальцы впились в холодное дерево письменного стола — Люциус вновь поддался воспоминаниям. Они, словно кинжал, вонзились в его грудь, устремились к сердцу и выпустили из него всю кровь. Драко не заметил той мимолетной вспышки боли, пронесшейся в глазах отца при имени Гарри Поттера, но теперь Люциус мог не сдерживаться. Он тяжело опустился в кресло, и его взгляд застлала туманная пелена. — Джеймс, — прошептал Люциус и сморгнул застывшие в глазах непролитые слезы.

***

*** Все начиналось так невинно, так просто и легко. Соперничество между факультетами достигло своего наивысшего пика и переросло в почти нескрываемую вражду. Борьба за Кубок Школы или победа в квиддичном матче превратились в вопросы жизни и смерти. Слизерин и Гриффиндор, лед и пламя, черное и белое. Люциус Малфой схватил свою метлу и вышел на поле под громкие аплодисменты и одобрительные выкрики болельщиков. Он даже не обернулся, чтобы поприветствовать трибуны — все его внимание было приковано к Джеймсу Поттеру, застывшему в паре футов от него. Тот немного напрягся, завидев идущего к нему Люциуса, но тут же нацепил на лицо маску безразличия. Люциус прошел мимо, лишь слегка задев его бедро краем своей мантии. — Сегодня в полночь в том же месте. Хорошей игры, Поттер, — тихо прошептал он, даже не обернувшись. Верный своему слову, Люциус вошел в дверь заброшенного класса минута в минуту, но Джеймс уже был там. На его щеке красовалась тонкая царапина — результат дневного столкновения со слизеринским загонщиком. Люциус не поприветствовал его и не улыбнулся; вместо этого он подошел, резко притянул его к себе и впился в его губы болезненным поцелуем. Джеймс уловил непреклонное настроение Люциуса и поддался этому настойчивому рту, этой жестокости вместо ожидаемой ласки. Он не сопротивлялся, когда Люциус толкнул его на парту и пробежал холодными руками по его обнаженному телу. Гриффиндор выиграл матч, и теперь была очередь Слизерина.

***

*** Люциус наблюдал, как Джеймс уходил из класса — слегка прихрамывая, как-то неуверенно: то ли из-за дневного матча, то ли из-за их ночных развлечений. Джеймс замер на пороге, постоял несколько мгновений, а потом развернулся и посмотрел на Люциуса, все еще опирающегося на парту. — Неплохо сыграно, — слабо улыбнулся он и вышел за дверь. Люциус колюче уставился в ночной мрак, и тьма ответила ему пробирающим холодом. Все начиналось так просто: они дрались днем и трахались ночью — две звезды, Гриффиндора и Слизерина, перенесли свои бои в постель. Дважды в неделю, а иногда и чаще, они ускользали из своих спален и встречались в заброшенных классах, вымещая друг на друге всю накопившуюся ненависть. Сколько Люциус себя помнил, он всегда желал Джеймса, с той самой поры, когда приметил этого темноволосого паренька, истинного гриффиндорца, честь и гордость своего факультета. Они были такими разными, и, наверное, поэтому так скоро пришли к соглашению. Их связывал только ни к чему не обязывающий секс и временами — томный, долгий поцелуй, скрашивающий жестокость и одиночество. А потом Люциус совершил ошибку. Он полюбил Джеймса.

***

*** Драко сидел в своей комнате, кипя от ярости. Он нервно потер лоб тыльной стороной ладони, и из раны вновь начала сочиться кровь. Мерлин, порез был глубже, чем он думал — Драко зашипел от боли, прикоснувшись пальцем к разошедшейся бледной коже. Черт бы побрал его отца. Драко все еще трясся от злобы, а его кулаки пульсировали так и не выпущенным гневом. Черт бы побрал его отца с его моралью и приказом порвать с Гарри. Драко на мгновение задумался, как он пришел к тому, что разлука с Гарри казалась ему худшей из пыток. Как могло получиться, что он чувствовал что-то к этому вечно растрепанному гриффиндорцу, которого он поклялся ненавидеть всей душой и который превосходил его во всем. Он не знал, что именно чувствовал к Гарри: похоть ли, страсть или желание. Или это была смесь всех чувств, а может даже и больше. Почему его сердце пропускало удар каждый раз, когда Гарри проходил мимо, и ныло сладко-сладко, когда его руки обнимали Драко? Все становилось слишком сложным, слишком опасным, и это пугало его. Потому что не было ничего на свете страшнее любви.

***

*** Люциуса чуть не хватил удар, когда он услышал последние сплетни. — Что? — недоверчиво пробормотал он, и изящная фарфоровая чашечка вывалилась из его ослабевших пальцев и со звоном упала на пол. Крэбб посмотрел на разбитую чашку и перевел внимательный взгляд на Люциуса. — Да что с тобой? — Женится? Ты только что сказал, что Джеймс Поттер женится? — Люциус выплюнул эти слова, не обращая никакого внимания на горстку осколков у ног. Крэбб кивнул.  — Ну да, на той девчонке, Лили Эванс, — и тут же сощурился. — А тебе-то что? Люциус ничего не ответил. Он уже вылетал за дверь.

***

*** Обезумевший Люциус впечатал Джеймса в стену. — Это правда?! То, что я слышал? — его голос был устрашающе низок, а кулак застыл в каких-то дюймах от чужой шеи. — Ты женишься?! Какая-то едва различимая тень пробежала по лицу Джеймса. — Да, — мягко ответил он. — Какого черта?! — Люциус отчаянно затряс его. — Какого черта ты это делаешь? Чтобы разозлить меня? Заставить ревновать? Чтобы я, наконец, признался тебе, что люблю тебя?! Джеймс выглядел удивленным. — Нет, — сказал он, легко покачав головой. — Тогда почему, Джеймс? — Люциус обхватил его плечи так сильно, что наверняка причинил боль. — Почему ты женишься на ней? Джеймс задумался на мгновение, а потом ответил Люциусу со странной улыбкой: — Потому что я хочу, чтобы она стала моей женой. Потому что я люблю ее. — А меня ты не любишь? — слова сорвались с губ Люциуса прежде, чем он успел их осмыслить. Джеймс тихо вздохнул. — Люблю, Люциус. Только другой любовью. — И сколько же таких любовей существует, не подскажешь? — Люциус, прошу тебя, — мягко, но настойчиво произнес Джеймс, — не усложняй. — Ну тогда объясни мне, Джеймс! — Люциус просто не мог позволить ему уйти. — Почему мы должны расстаться именно таким образом?! — Ты что, думаешь, мне легко? — голос Джеймса, наконец, дал трещину, и на его лицо легла тень отчаяния. — Ты думаешь, я смогу забыть все, что было между нами? Или ты думаешь что у меня — или у тебя — есть выбор? Ну же, Люциус, взгляни правде в глаза. Ты встречаешься с Нарциссой — и женишься на ней в скором времени. — Но я не люблю ее, — упрямо возразил Люциус и добавил почти шепотом, — не так, как я люблю тебя. — Ну а я люблю Лили. — Джеймс заметил, как вздрогнул от его слов Люциус, но все же продолжил. — И моей любви хватит на то, чтобы сделать ее своей женой и завести с ней детей. — Он замолчал, и в его глазах застыли непролитые слезы. — Прости меня, Люциус. — Я не верю в это! — прошипел Люциус, вновь вжимая Джеймса в стену. — Ты не можешь этого сделать! Не можешь! Джеймс не отшатнулся и не попытался вырваться; вместо этого он лишь грустно улыбнулся, глядя прямо в серые глаза Люциуса, обычно такие надменные и холодные, но теперь полные страдания и боли. Его шепот был едва различим, когда он вновь заговорил. — Мы просто разные, Люциус. Ты — слизеринец, я — гриффиндорец, и, не отрицай, у нас разные цели в жизни и верим мы во все противоположное. Социальное положение, да все — все разное, и наши дети никогда не будут дружить… Люциус вздохнул, и этот вздох будто унес все раздражение и гнев, оставив после себя лишь щемящую горечь. — Я знаю, — сказал он, и его голос сорвался. Он осмелился взглянуть в ясные глаза Джеймса. — Я знаю, что другого выхода нет. И все же, я хочу, чтобы ты знал — — Я знаю, — прошептал Джеймс и наклонился, чтобы сцеловать с его губ слова, которые за все эти годы так и не были произнесены. Люциус закрыл глаза и растворился в этом прощальном поцелуе, от единственного человека, которого он был в силах полюбить.

***

*** — Боже, Гарри, как я хочу тебя! Драко прижал Гарри к стене, одной рукой сковывая его запястья, а другой неловко и поспешно избавляя его от одежды. Они поцеловались горячо, страстно, так, что засаднило губы, и вместе упали на кровать, вжимаясь друг в друга со всей силой. Гарри сипло рассмеялся, когда Драко заскользил языком по его шее и прикусил выпирающую ключицу. — Да я уже понял. — Ты задолжал мне рождественский подарок, и теперь я хочу его получить, — Драко толкнул его обратно на подушку, опьяненный запахом Гарри и вкусом его губ. Он так скучал по нему все эти пять дней, что они провели порознь: ему пришлось отправиться в поместье, тогда как Гарри, по обыкновению, остался в Хогвартсе. Гарри позволил ему ласкать себя, задавать темп и направлять; он гладил его острые плечи и молочно-белую кожу бедер. Драко закрыл глаза, упиваясь этими прикосновениями. Да, это стоило любых лишений и угроз. Он бы никогда не отказался от Гарри, даже если бы на кону стояла его собственная жизнь. Они занимались любовью целый час, вспоминая то, что успели позабыть за время разлуки. Гарри был приятно поражен пылом Драко — казалось, он неуловимо изменился за эти несколько дней. Что-то незнакомое было в его прикосновениях, поцелуях, движениях — будто в них сквозило плохо скрываемое отчаяние. Много позже, когда они, уставшие и истощенные, сидели, прижимаясь плечами друг к другу, Гарри окинул Драко внимательным взглядом. Его глаза задержались на косом шраме на лбу, плохо прикрытом челкой — странно, как он мог не заметить его раньше. — Что случилось с твоим лицом? — тихо спросил Гарри, откидывая назад светлые волосы Драко. — Ничего, — быстро ответил тот, уклоняясь от прикосновения. Он отвел взгляд, уставившись на темное пятно на потолке. Лицо Гарри смягчилось; он догадался, что произошло. — Твой отец, да? — мягко спросил он. Драко промолчал. Тишина была ответом. Он все так же избегал взгляда Гарри, но когда Драко, наконец, посмотрел на него, то в его глазах Гарри увидел бушующие, противоречивые эмоции. — Он нашел твою записку, — сказал Драко в несвойственной ему манере — неуверенно, будто боясь отказа. — Он допрашивал меня, и мне пришлось рассказать ему о тебе, о нас. — Губы Драко изогнулись в горькой усмешке. — Он был, мягко говоря, не в восторге. — Но как он узнал, что записка от меня? — Гарри нахмурился. — Я не подписывал ее. И ты мог соврать, сказал бы, что от подруги, или что-то в этом роде. — Я пытался! Поверь, я что только не выдумывал! Но… — Драко на секунду запнулся, — он знал. Откуда-то, я не знаю откуда, но он знал, что записку отправил ты. — И что же теперь ты собираешься делать? — тихо спросил Гарри. Драко резко поднял голову, и в его глазах Гарри увидел такой знакомый вызов. — Ничего, — сквозь зубы процедил он, и его бледные черты исказила злоба. — Ничего я не собираюсь делать! — Драко глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — Он не понимает, что я чувствую. — И что же ты чувствуешь? Неожиданная задумчивость застлала серые глаза Драко, и на мгновение Гарри показалось, что он что-нибудь ответит ему. Гарри послушно ждал хоть слова, но Драко вдруг мотнул головой, нервно улыбнулся, приник к нему, обвил руками и нежно поцеловал.

***

*** Небо над землей синело чистотой, но солнца нигде не было видно; лишь его слабые лучи ласково золотили горизонт, дожидаясь неминуемого прихода сумерек. Люциус поднялся с кресла и вышел из кабинета. Ему нужно было навестить одно место. Нарцисса выглянула из залы. — Куда ты? — спросила она, когда Люциус уже собирался громко хлопнуть дверью. Люциус замер на пороге и посмотрел в закатную даль. — Проведать старого друга, — наконец ответил он, быстро сбежал с крыльца и аппарировал. С легким завихрением он появился как раз в том месте, где и рассчитывал. Сочная трава захрустела под его ногами, оставляя на туфлях блестящие капельки росы — напоминание об утреннем дожде. Люциус стоял на небольшом холме и глядел на тихое уединение кладбища, раскинувшегося под ним. Он медленно спустился с пригорка, с точностью избегая рытвин, оставшихся еще с зимы. Кладбище содержалось в удивительном порядке, и протоптанная дорожка виляла между старыми могилами, указывая Люциусу путь. Он и так знал дорогу, хотя не ступал на землю кладбища уже очень много лет. Люциус остановился у одного надгробного камня и медленно опустился на колени. «Джеймс Поттер» — гласила золотая надпись. Дрожащей рукой Люциус провел по контуру букв, утопая пальцем в щербинках камня, и впервые за пятнадцать лет позволил себе зарыдать. Он спрятал лицо в руках и плакал, плакал, плакал, пока слезы не высохли на его бледных щеках. Он оплакивал друга и возлюбленного, которого был не в силах забыть; он скорбел по Джеймсу, пареньку, которого полюбил и мужчине, который погиб и которого он не в силах был отпустить даже после смерти. Но теперь он ушел. Навсегда. И пока последние слезы струились из глаз Люциуса, на небо набегали вечерние белые тени.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.