Мистер М

Кровь стучала в ушах, сердце бешено колотилось. Костяшки пальцев саднило. Зачем он врезал тому копу? Может быть, не пришлось бы так скоро драть когти… Светловолосый мужчина на бегу резко завернул за угол. Сзади раздавался топот дюжины, наверное, ног. Он помнил только шестерых копов. Мужчина на бегу опрокинул ящики с фруктами себе за спину, перекрывая дорогу погоне. По асфальту покатились яблоки и мандарины. Несколько выкатилось на ревущее двигателями машин шоссе, под колесами превращаясь в смузи на дороге. Пока копы преодолевали преграду в виде ящиков, светловолосый успел добежать до следующего поворота и юркнуть в темный переулок, скрываясь за мусорными контейнерами. Свора бобби, крича и свистя в свои идиотские свистки, пронеслась мимо, кажется, даже не заметив проулка. Он облегченно выдохнул, прислоняясь к прохладному кирпичу лбом, больная нога ныла. Так глупо попасться на хранении наркоты… Этот случай запомнится надолго. Через пару минут мужчина позволил себе выглянуть из-за мусорок и осмотреть спасший его переулок. Только смеркалось, на главной улице горели фонари, но переулок был темным. Граффити на стенах были плохо видны во мраке, но мужчина смог разглядеть Спанч Боба, эмблему Арсенала, за который он болел до того, как ушел на фронт в Афганистан, и вызывающую надпись «Бог — Гей». Здесь ужасно воняло мочой, тухлым, крысой. Мужчина закрыл глаза, и на секунду ему почудился легкий приятный аромат, совершенно не ассоциирующийся с вонючим переулком. Аромат хвойный, точно мужских духов, наверняка дорогих. Наверное, кто-то выкинул флакон, так подумал светловолосый, прежде чем чья-то рука закрыла мой рот. — Не дергайся, иначе я закричу, и копы вернутся, — прошелестел над ухом приятный голос с ирландским акцентом. Моран почему-то послушался, напрягаясь каждой клеточкой тела. Ладонь, зажимающая рот, была узкой, с длинными пальцами, от которых пахло хвоей. Себастьян было схватил браунинг, который носил за поясом джинс, но рука нащупала лишь пустоту. Браунинг пропал. И висок тут же обожгло холодной сталью дула пистолета. Но полковник резко вывернулся и ударил по нему. Браунинг отлетел в сторону, и он схватил за грудки незнакомца и припер к стене. Тот тихо рассмеялся, безумные глаза блеснули в темноте. — Тигр, тигр, — прошептал он, и пальцы Морана тут же сами собой разжались. Это была кодовая фраза. Полковник выполнял пару заказов для человека по имени мистер М, и они использовали эту фразу как пароль. Конечно, самого М он не видел, даже голоса не слышал. Это не особо было важно. Киллер хорошо знал свою работу, а мистер М хорошо платил. Но Моран не знал о нем толком ничего. Его имя стало известно только год назад, но его никто никогда не произносил без страха. Только шепотом, будто мистер М может услышать. Он появился буквально из ниоткуда и за считанные дни стал знаменит среди определенных кругов лиц: криминальных организаций, в частности. Моран сначала думал, что М — глава нарко синдиката, но потом узнал, что он более важная птица. Хотя никто не мог толком сказать, чем таинственный М занимается, его боялись, Моран тоже боялся. — У мистера М есть дело для меня? — спросил Моран спокойно. Глаза незнакомца вновь блеснули в темноте. Он немного помолчал, будто обдумывая слова, а потом, по-прежнему молча, вышел на тусклый свет от постоянно моргающей лампочки фонаря. Моран увидел молодого парня. Он, наверное, едва только из-за парты вылез. Если вообще вылез. Моран сразу подумал, что парень красив, чего греха таить. Темные волосы, красивый изгиб бровей, кожа была бледная, но это не отталкивало. Себастьян был не мастер описывать красавчиков, но парень выглядел так, будто сошел с обложки Vogue, или какого-то другого модного журнала. Моран не разбирался. — На этот раз он хочет познакомиться с вами лично. Вы ему интересны, — ответил ирландец, когда Моран закончил его рассматривать. Наблюдательный какой. — И вы выбрали для встречи именно тот момент, когда я уносил задницу от копов? — Моран фыркнул. В ответ раздался тихий бархатный смех. Ирландец поднял на него глаза, и полковник почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Какого черта? — Это вышло случайно, — парень развел руками, а Моран неодобрительно хмыкнул. Полковник продолжал смотреть в бесоватые глаза ирландца, на дне которых плясали черти. Моран не выдержал и отвел взгляд, под ложечкой неприятно засосало. — Как вас зовут? — хрипло спросил Моран после недолгого молчания. Его напрягала долгая тишина. Ирландец, казалось, ей наслаждался. — Ммм… Джеймс, — нехотя ответил он, разглядывая свои ботинки. — Мы куда-то поедем? — Куда захотите полковник, — ответил парень. Себастьяну совершенно не хотелось находиться в одной машине со, считай, подростком, взгляд которого продирает морозом по коже, от которого сердце ухает в пятки. Моран был не робкого десятка, не верил ни в бога, ни в дьявола, но отчего-то ему показалось, что перед ним последний. — Прошу садится, полковник, — протянул ирландец и распахнул дверь только что подъехавшего лимузина. «Как в Джеймсе Бонде», — подумал Моран, первым делом глянув на бар. Ирландец сел в машину следом за ним и закрыл дверь. От водителя их отделяла перегородка, и Моран понял, что остался с этими бесоватыми чертовыми глазами один на один. — Вы решили, куда хотите поехать, полковник? — елейным голосом спросил ирландец. — Куда угодно, — Моран махнул рукой. Пусть лучше выбирает ирландец. Кроме дома Себастьян не знал, куда ему пойти. А дом был небогатым — съемная однушка на отшибе, со стенами без обоев и кучей коробок по всей комнате. Представить мистера М в своей лачуге снайпер даже не мог. Он и самого-то М не представлял. — Покатаемся, Джордж, — крикнул ирландец, по всей видимости, водителю. Машина тронулась. В салоне пахло парфюмом ирландца, хорошим виски и чуть-чуть сигаретами. Себастьян снова посмотрел на ирландца. Он был вроде бы обычным мальчишкой (если не считать одежды, которая видом кричала о своей цене), который каждое утро продирает глаза до солнца, чтобы успеть в университет. Почему же сейчас он не корпит над конспектами, а вылавливает по улицам наемников? — Я закончил университет, — неожиданно подал голос Джеймс. Мальчишка развернулся к Морану корпусом, но прямого зрительного контакта почему-то избегал. Брови Морана удивленно полезли на лоб. Он не верил в сверхъестественное и был далеко не робкого десятка, но сейчас почувствовал себя неуютно. — Мысли читать не умею, — Джеймс опередил Морана прежде, чем он успел закончить фразу даже у себя в голове, и опять засмеялся. Себастьян скрипнул зубами. Пальцы сжались в кулаки. Хотелось врезать в белоснежные зубы. Но Моран, вместо того, чтобы превратить лицо визави в омлет, просто отвернулся к окну. Все-таки, этот хлыщ был человеком мистера М. Не хотелось бы, раскрасив лицо ирландца, раскрасить еще и асфальт своими мозгами. Ехали они уже долго, несколько часов. Наверное, Лондон точно остался позади. И все это время Джеймса молчал, уткнувшись взглядом в колени. Когда машина остановилась, и Моран открыл дверь, он ахнул. Ему казалось, что они выехали из Лондона, а оказались в самом его центре. Ирландец вышел из машины и повел Себастьяна по длинной темной аллее от парковки ко входу в здание — прямиком к Геркину — высотке, достроенной буквально пару недель назад. Морану нравилось смотреть на нее издалека. Швейцар открыл перед ними стеклянные двери, а Джеймс, будто его не заметив, прошел мимо. В холле царила тьма. Конечно, в три часа ночи все спят, но всемогущий мистер М мог бы и включить хотя бы одну лампочку, раз назначает встречи в такое «удобное» время. — Вы идете? — парень уже стоял на противоположном конце холла и нетерпеливо жал на кнопку лифта. Себастьян поспешил за ним, и только в лифте до него дошло: зачем он ввязался в это? Все знали, что М больной на голову, и эта сомнительная слава далеко летела впереди него. Моран, вернувшись из Афганистана, буквально через неделю после этого узнал об М и том, что только безумцы осмеливаются перейти ему дорогу, а их самих потом не находят. А потом и не вспоминают. Конечно, Себастьян понимал, что это лишь слухи, которые подстегиваются людским страхом, но было не по себе. — Не бойтесь, полковник. Вы тут желанный гость, — оборвал мысли Морана проницательный ирландец. Себастьян посмотрел на него. Джеймс смотрел на свои пальцы, и на его лице не было и тени улыбки. Моран хотел было ему ответить, но лифт мягко остановился, и они вышли. Джеймс провел его в кабинет и, закрыв дверь, щелкнул выключателем. Лампочки вяло замигали, тускло освещая помещение. Кабинет оказался небольшим. Посредине стоял письменный стол, рабочее кресло, кресло для посетителей, в углу шкаф, у стены маленький диванчик. И все. Моран не мог точно сказать, какие тут были обои, и были ли они вообще. Полумрак позволял осмотреть все лишь поверхностно. Но он точно видел, что в рабочем кресле никто не сидел. Себастьян бросил непонимающий взгляд на Джеймса, мол, перед кем мне трепетать и заикаться. — Вы можете трепетать и заикаться передо мной, полковник, — угадав чужие мысли, проговорил Джеймс. Себастьян сглотнул. — Мистер М — это я. Этого не могло быть. Великий и ужасный мистер М не мог быть сопливым мальчишкой в начищенных ботинках. Джеймс, словно чувствуя свое превосходство, на ходу расстегивая пиджак, прошел мимо Морана и с грацией опустился в кресло… И наконец посмотрел Себастьяну в глаза. Моран забыл, как дышать. От ужаса, наверное. Он никогда еще не видел таких глаз. Карие, почти черные, они были холодными и горели адским огнем одновременно. Пронзали насквозь, заглядывая в каждую частичку несуществующей души. У Себастьяна противно засосало под ложечкой. У него, полковника Морана, прошедшего Афган, видевшего горы раскуроченных трупов, мертвых детей, убивавшего десятками за день, ужас вызвали глаза. У двадцатилетнего хлыща не может быть такого взгляда. Если, конечно, он не сам дьявол.