Lime sweets and paralon houses

— То есть, в-вы хотите сказать, что он – п-плод моего вооб-б-бражения? Психиатр, сидевший в кресле напротив Билла Денбро, медленно снимает с себя очки. — Да, Уильям. Боюсь, что так и есть, — мужчина складывает тонкую оправу и откладывает её в сторону, затем вновь смотрит на него своим цепким, проницательным взглядом. — Он лишь идеальный образ, непроизвольно созданный тобой и ничего больше. Твоё подсознание выдумало его, потому что тебе требовалось обретение целости идентичности, простым языком – поддержка. Оно пришло на помощь, предоставив того, кто может дать тебе этo,— монотонно отвечает доктор и склоняет голову вбок. — Как долго он с тобой? Билл хмурится, откидывает голову назад и смотрит на расписанный причудливыми узорами потолок. Кажется, вечность. — Не п-помню, — отвечает он, и его тон абсолютно не отражает внутренний бардак, творившийся сейчас у него в голове. Ладони болезненно колит, и он не понимает почему, пока не раскрывает их. Лунки от ногтей, с повреждённой кожей по краям, кровоточат и Билл, поддавшись мимолётному порыву, проводит по ним языком. Жест не остается незамеченным, мужчина напротив вскидывает брови вверх и складывает ногу на ногу, садясь ровнее. — Следует избавится от этого, если желаешь, как ты выразился, «начать всё с чистого листа», — аккуратно продолжает он, и голос доктора слабым эхом отдается у Билла в голове, заставляя табун мурашек пробежать вдоль его позвоночника. Психиатр продолжает что-то говорить, но он отключается, возвращаясь в сознание только к концу его монолога. — ...И легко помешаться. Я могу помочь тебе. Думаешь, я позволю забрать тебя у меня? Ты ведь сам этого не хочешь, Билли. Молчи, и в твоей жизни никто больше не появится — вспышкой проносятся слова клоуна в голове у Денбро. Глаза его стекленеют, а губы сжимаются в тонкую линию и совсем бледнеют. Он уже всё решил и отступать слишком поздно. — Уильям? — сильная рука ложится ему на плечо и беспокойно сжимает его. — Да, — Билл поднимает на мужчину мутный взгляд. — П-помогите мне, пожалуйста.

***

Как только Денбро пересекает порог дома, приобретённая на приёме апатия вмиг отступает на задний план, давая истерике захлестнуть его с головой. Он быстро скидывает с себя куртку, чувствуя, как к горлу поступает что-то вязкое, и быстро проходит на кухню. Боковым зрением Билл замечает мелькнувшие справа от себя красные помпоны. Родители на работе, брат в школе – дома никого нет, — судорожно напоминает себе он и старательно игнорируя позади стоящего клоуна, вытряхивает из аптечного пакета на стол несколько пачек прописанных психиатром таблеток. — Билл. Денбро подходит к раковине и умывается. Заправленная за ухо чёлка намокшими прядями спадает ему на глаза, пока он с бешеным сердцебиением наблюдает за тем, как вода из фильтра наполняет его кружку до краёв. — Только попробуй. Билл слышит предупреждающий тон клоуна и нотки рычания в его голосе, но не оборачивается. В слепую нащупав одну из упаковок прописанного препарата, он вскрывает её. Инструкция по применению благополучно летит на пол, когда Денбро, стараясь делать всё быстро, достаёт из конвалюты сразу две таблетки. Он закидывает их в рот и проглатывает, запивая большим глотком воды. Пеннивайз сзади зло рычит, затем резко поддаётся вперёд и за горло припечатывает Билла к стене, выбивая из него болезненный стон. Он задевает стеклянную кружку рукой и та падает, звонко разбиваясь о кафель. Денбро крепко цепляется за оборки костюма клоуна, когда тот, со страшной гримасой на лице, без особых усилий раздвигает его челюсти и продолжая удерживать, просовывает ему в рот два пальца. Билл бьёт Пеннивайза по руке и начинает вырываться, чувствуя наступающую паническую атаку. Крылья носа часто вздымаются, он жмурится, прежде чем начать давиться протолкнувшимися глубже фалангами. Хватка на горле перемещается на плечо и с силой дёргает его в сторону, Денбро громко мычит, в глазах темнеет от боли, рука инертно падает вниз, и Билл больше её не чувствует. Лицо стремительно краснеет, а по щекам неконтролируемо текут слёзы. Сломал — с пропускающим удар сердцем думает он, из-под ресниц наблюдая, как глаза клоуна гневно сияют жёлтыми огнями, а его губы кривятся в зубастом оскале. Билл не знает, сколько прошло времени, но Пеннивайз вытащил пальцы так же резко, как и засунул их. При этом две проглоченные им таблетки каким-то образом оказались у него на перчатке. Клоун яростно откидывает их подальше и те вразброс скачут по кафелю кухни, останавливаясь где-то на границе с тёмным коридором прихожей. Денбро перестают удерживать. Его ноги мгновенно подкашиваются, Билл скатывается по стенке и оседает на пол. — Не смей больше пить эту дрянь, — шипит клоун откуда-то сверху. — Иначе я вырву тебе глотку. На секунду в глазах темнеет и Билл куда-то падает. Холод резко прошибает его тело, а пульс в висках бьётся слишком громко. Он хватается за саднящее горло и кашляет, в попытке заглотить больше воздуха в лёгкие и нормализовать дыхание. Сделать это получается только через пару минут. Билл привстаёт, с болью опираясь на растянутую (!) руку, битое стекло тут же впивается в его ладони и скоро под ними растекается приличная лужица крови. Он слышит шелест костюма клоуна, тот садится на пол напротив него и вытягивает свои длинные ноги перпендикулярно кухонному столу. — Я д-думал, что ты м-меня убьёшь, — через какое-это время хрипло выдаёт Билл, приподнимая голову и натыкаясь на немигающий взгляд Пеннивайза. — Это было бы вполне заслуженно, — на удивление спокойно отвечает клоун. Они оба застывают, смотрят друг на друга секунды — пожирающе, почти безумно, — пока Пеннивайз резко не дёргает Билла за здоровую руку, словно куклу затаскивая к себе на колени. Он приваливает его макушку к своему плечу, в то время как Денбро почти жалобно всхлипывает, прижимаясь к нему, шумно и прерывисто дыша. — Я н-не могу п-поверить в то, что ты не наст-т-тоящий, — шепчет Билл, сильнее стискивая клоуна в объятьях. Его немного лихорадит. Мысль о том, что он, возможно, сидит сейчас на полу один, истекает кровью и говорит с самим собой, – не давала ему покоя. — Я единственный, кто настоящий,— отвечает Пеннивайз, опасно близко склоняясь к его уху. — И единственный, кто тебе нужен. Я убью любого, кто заставит тебя усомниться в этом. Билл хочет отстраниться, чтобы заглянуть ему в глаза, но клоун не даёт этого сделать, запуская руку в перчатке в его отросшие волосы на затылке, и утыкая Денбро обратно в своё жабо, пропахшее сыростью, солёной карамелью и попкорном. — Любого. Ты слышишь меня, Билл? Билл слышит, но будто через вату. В его голове вмиг разворачивается целая вселенная, центром которой является он — Пеннивайз. Мозг, кажется, плавится, а раны пульсируют, но он, почему-то, чувствует лишь дикую слабость и почти смертельную потребность уснуть на этих руках. Будто прочитав его мысли, кисть клоуна ложится ему меж лопаток и Билл разрешает себе расслабится под ней. — Липовые сладости, д-дома из п-поролона?* — дрогнувшим голосом спрашивает он, и Пеннивайз немного ослабляет хватку, давая Денбро щекой проехать по жесткому материалу жабо. Сил приподнять голову, чтобы заглянуть в глаза, он уже не находит, поэтому через секунду они заглядывают сами: лихорадочно поблескивающие, плавленным золотом переливающиеся в тусклом свете кухни. Невероятно красивые глаза. В них не осталось ни капли той злости и ярости — лишь томность и забота. Он молчит, но Билл видит, как в одобрении разглаживаются черты его лица. Тогда Денбро осмеливается коснуться его щеки кончиками окровавленных пальцев, ощутить под ними тепло кожи и сухость нанесённого на неё грима. Руку мягко перехватывают и тянут к губам, чувственно касаясь пульсирующей на запястье вены. Пеннивайз ловит языком алые капли, тонким ручьём стекающие вниз по раскрытой ладони, стараясь не поддевать зубами пораненную осколками кожу, при этом, рука на лопатке аккуратно перемещается на растянутое предплечье и начинает слабо поглаживать его. Извинятся — мягкая улыбка трогает уголки губ Билла и он почти в унисон расслабленно кивает. — Я верю тебе. Денбро удобнее укладывается в коконе из рук клоуна, уже окончательно не разбирая, где сон, а где реальность. Не смог, я не избавился! — красной табличкой мигает в голове, но в какой момент всё стало для него неважным? Билл чувствует тепло чужого тела через ткань костюма и своей одежды, слышит тихий шепот, обжигающий кончик его уха, скоро ощущает мягкость губ на своём виске и ровно бьющийся о них пульс. Есть только он и… Глаза слипаются, он устало прикрывает их. — Я сверну твоему психиатру шею за то, что он вводит моего мальчика в заблуждение, — еле слышно произносит клоун, ласково пропуская сквозь пальцы взмокшую чёлку Денбро. — Засыпай, Билли. Ни о чём не думай. Билл засыпает.