А что если...

Блять. У меня раскалывалась голова, а перед глазами плясали звёздочки, как в каком-нибудь детском мультике. Я валялась на холодном полу, а надо мной плясал арочный потолок. Я ничерта не помнила, а от попыток встать голова кружилась ещё сильнее, тянув меня к земле. Боковым зрением я разглядела раковины, не совсем мне привычные, хотя я и не помнила, какими должны быть эти самые привычные. Но уж точно не каменными отростками от величественной колонны. Понятия не имею, сколько провалялась в этом богом забытом месте, может, минут десять, а, может, все десять часов, прежде, чем сюда забрела какая-то девушка в школьной форме. Очень странной форме, напоминающей косплей. Точно, что-то подобное: мантии и галстуки в цвета факультетов, - носили герои "Гарри Поттера". А, собственно, кто такой Гарри Поттер? Ах, да, это фильм, я его каждый год по телеку пересматривала. А кто я? - Уоррен? - склонилась ко мне девушка, так сильно распахнув голубые, навыкате глаза, что, казалось, они сейчас выпадут. Кто такая Уоррен? Вероятно, я, раз уж она обращается ко мне. Я бы хотела что-нибудь ответить, но голосовые связки отказывались работать, а губы шевелиться. У меня из горла вырвалось неясное клокотание. - Грязнокровка, почему ты вечно доставляешь одни проблемы? - немного нервно уточнила девушка, отходя от меня. - Никто ведь и не заметит, если ты умрёшь. Какая милая девочка. Я бы поболтала с ней, но, к сожалению, могу только что-нибудь пробулькать. Вряд ли, она разговаривает на языке умирающих. - Да, - согласно кивнула самой себе девушка, - никто ничего и не заметит. Ты здесь никому не нужна. Она практически выбежала из помещения, оставив меня валяться на холодном каменном полу. Умирать не хотелось, наоборот, после встречи с этой психопаткой хотелось жить и мстить. Я с невероятным трудом поднялась с пола, опираясь на каменную стену. Всё тело пронзали тысячи мелких иголочек, как в сказке Андерсона "Русалочка", не в диснеевской экранизации, а именно в оригинале. Осторожно, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям боли и дискомфорта, словно тело было совсем мне не по размеру, я двигалась в сторону выхода. Замковые коридоры, иначе описать их нельзя, оказались пусты, я двигалась куда-то по наитию, совсем не понимая куда. Пока не остановилась перед какой-то, смутно знакомой дверью. Моих сил хватило только, чтобы навалиться на неё всем весом и рухнуть в тут же открывшийся проход, теряя сознание. *** Миртл Уоррен. Было что-то неправильное в имени, которое мне сказала медсестра. Она сказала, что меня зовут именно так, а ещё я, вроде как, волшебница и нахожусь в Хогвартсе. Ну не прелесть ли? Меня выписали из лазарета через несколько дней, я была почти здорова, кроме огромной дыры в воспоминаниях, которую никто не мог заполнить. Какой-то мужчина предпенсионного возраста в очках допрашивал меня о том, что произошло. Ну, кроме того, что я чуть не откинулась в туалете, как последняя наркоманка. Я лишь пожимала плечами, заверяя, что если бы что-то знала, первой бы всем и рассказала. Мне все-таки тоже хотелось узнать, что фактически оставило меня без личности. Сразу после выписки, мне разрешили отправиться домой. Кто-то заранее собрал мои вещи, видимо, желая побыстрее выставить из Хогвартса, и я на полупустом поезде отправилась в мир простых смертных. Родители мне понравились. Добродушные, смешливые люди невысокого роста. Ну вылитые хоббиты. Я, правда, не знаю, кто такие хоббиты, но почему-то уверена, что миссис и мистер Уоррен мне их напоминают. - Где твои очки, дорогая? - первым делом спросила меня мама. Я не знала про какие очки идёт речь. Мне казалось, я никогда не носила очки. - Магия, - неопределённо пожала плечами я, и родители понимающе переглянулись. Мы жили в огромном особняке, принадлежавшем моему дедушке, между прочим, настоящему графу. Хотя я почему-то, не иначе в следствии травмы головы, была уверена, что всю знать истребили ещё во время революции. Я была странным образом похожа и абсолютно отличалась от родителей. Такая же полненькая, невысокая - откровенно говоря, настоящий гном, - вот только если моим родителям шла полнота, прибавляла шарма, то я смотрелась несуразно, не понимаю, как я могла не замечать этого раньше. Хотя как тут не набрать вес, если каждый приём пищи в доме графа напоминал средневековый пир? Но я честно отказывалась от добавки и наклыдвала себе маленькие порции. Через пару недель около моего места вместо кабаньих ребрышек и жареных уток, стали появляться лёгкие салатики, варёная курица и бульон. Родители смотрели слегка взволнованно, а вот дедушка, наоборот, одобрительно. Мне наняли репититора. С учётом моей амнезии и стремительно приближающегося четвёртого курса в Хогвартсе, пришлось оплачивать магу отдельные уроки. Каждый день в меня запихивали столько информации, что к вечеру моя голова болела, а я стремительно приближалась к истерике. Откровенно говоря, однажды я все-таки не выдержала и на одном из уроков прорицания едва не разнесла целую комнату, в которой мы занимались. Мне никак не удавалось это дурацкое гадание на кофейной гуще, и я, вспылив, начала кричать, как меня все достало. Кто же знал, что у волшебников нервные срывы приводят к магическому выбросу. Я едва не покалечила учителя, и с тех пор он требовал двойную оплату за занятия. Он, вероятно, заработал состояние за это лето. В конце каникул, мне пришлось сдавать экзамены за третий курс целой комиссии магов, среди них сидел тот самый недо-пенсионер в очках. Его фамилия мне не давала покоя. Дамблдор, словно в фильмах. Я понятия не имела, откуда я узнала про эти фильмы, если телевизор изобрели совсем недавно, и мало того, что изображение было черно-белым, так у нас дома его даже не было. Я никому не говорила про свои странные воспоминания, словно не из этой жизни, не из этого мира, не из этого времени. Перед самым отъездом в Хогвартс я взглянула на себя в зеркало. За несколько месяцев я сильно изменилась и поняла, почему мне так не шла полнота. Вероятно, все дело в глазах цвета моря, раньше они терялись за пухленькими щечками, но сейчас ярким пятном выделялись на бледном лице, с которого сошли прыщи. Тёмно-каштановые волосы мне подстриг парикмахер, чуть ниже плеч - об этом мы спорили с мамой до хрипоты, но я, в конце концов, пообещав, что самолично побреюсь налысо, добилась соглашения. Я со своей небрежностью не вписывалась в это время. Мне не нравились аккуратные причёски, летящие платья и ярко-красная помада. Я мечтала о джинсах, которые увидела на картинке в одном из журналов мод, и ботинках на высокой платформе. Но, конечно, мне никто не стал бы покупать штаны для верховой езды и сельхоз работ. Зато я выпросила обувь на тяжёлой подошве, ради меня специально приезжал сапожник, который в середине августа привёз чёрные кожаные грубые ботинки. Матушка была в ужасе. Мне постоянно казалось, что я не Миртл Уоррен, но девушка теперь из зеркала отдалённо напоминала меня настоящую. Хотя я и не знала, кто я на самом деле.