I'm not your boyfriend, baby

Желания возникают у человека постоянно. Можно сказать, хотение чего-либо является перманентным состоянием, как душевным, так и физическим. Они бывают разного характера и разной силы и то, что мы видим в качестве результата – лишь верхушка айсберга. Поток желаний никогда не иссякает, постоянно бьет ключом и заставляет испытывать самые разнообразные чувства. Было бы чудесно, не сдерживай этот поток плотина из общественных норм, характера и остальных надоедливых бесполезных вещей. Возможно, это обернулось бы и кошмаром, кто знает. Но мы лишь наблюдаем, как чистое вожделение оборачивается заинтересованным взглядом, а жажда немедленной жестокой расправы - сплетней за спиной обидчика. Не входя в полную силу, а лишь демонстрируя жалкие отголоски. Временами чувства слишком сильны и плотина дает течь. Поначалу незаметными каплями, что подло просачиваются наружу, а затем и сметающим все на своем пути, бурным грязным потопом. Кто-то становится олимпийским чемпионом и в то же время такой же смельчак делает шаг с парапета. Сейчас Лухан наблюдает за собственными действиями, будто со стороны, и голос даже не его, просто слишком похожий. - Эй, - окликает он школьницу, только что покинувшую дом по соседству. Время не слишком подходящее для дружеского визита. На часах почти шесть утра и только Лу уже на ногах, ему не терпится снова погрузиться с головой в работу и привести в порядок мысли. По чистой случайности ему удается оказаться на пороге, когда за девочкой закрывается дверь. - О! Дядя симпатичный сосед, - беззастенчиво здоровается девочка, ничуть не пугаясь незнакомца, но незнакомца ли? Милые подростки в коротких клетчатых юбочках не должны откликаться на «эй» всяких подозрительных личностей, и уж точно не должны идти навстречу и улыбаться. Лухану становится неловко. Он и сам плохо понимает, зачем окликнул школьницу, но нелепица уже сорвалась с губ и сейчас остается думать только о том, что сказать дальше. Может, лучше было бы захлопнуть дверь, грубо и бессмысленно, но взрослые так не поступают, поэтому Лу терпеливо ждет, пока девочка зайдет на его участок и приблизится достаточно для разговора. Вот это взрослые дяди как раз и делают: заманивают всяких девочек и мило с ними беседуют, да. - Пригласите меня на чай? – опережает его школьница, поправляя сумку на плече. Слишком уж уверенно она ведет себя в довольно опасной ситуации. Был бы на месте Лухана какой-нибудь педофил, непременно воспользовался бы ситуацией. Но он не такой, по крайней мере, не для этой девочки. - Что? – тушуется парень и некстати в голову лезут мысли о том, что корзина с грязным бельем как раз на пути в кухню и носки валяются где-то между коридором и лестницей. Его дом не подходит для таких нежных созданий. Но, кажется, само нежное создание мало волнуется по этому поводу, бесцеремонно проходя внутрь. Школьная сумка послушно опускается прямо за порогом, а девочка загадочным образом определяет, где у Лухана кухня. Хозяин дома послушно следует за ней. В голове вертятся мысли о том, что он скажет ворвавшимся в его дом полицейским. Сомнений в том, что они уже вот-вот вломятся через окна и заднюю дверь, не возникает. Это в корне неправильно. То, как школьница устраивается за столом и то, как она беспечно пододвигает к себе чашку с чаем. Чужую, между прочим. Ее мало волнует, что он без сахара и довольно крепкий, для настоящих мужчин. Кажется, что пить прелестница тоже не намерена. Просто ее аккуратным ноготкам требовалась подходящая поверхность, чтобы легонько и размеренно постукивать. Дзынь-дзынь. От этого звука у Лухана стынет в жилах кровь и волосы на загривке становятся дыбом. - А тебе в школу не пора? – из головы напрочь вылетает, что стрелка режет пирог часов напополам, указывая на слишком раннее время. Хозяин дома неловко переминается с ноги на ногу у косяка, наблюдая, как незнакомая девочка фривольно расположилась на его территории. Школьница отрицательно качает головой и продолжает постукивать ноготками по чашке. Дзынь-дзынь. Боже, лучше бы в дом забрался призрак. Лу шумно сглатывает, не решаясь оторвать взгляд от нежно-розового лака, так отвратительно выглядящего на фоне синей керамики. - Домой переодеться? – предлагает парень, невольно подмечая мятые складки на беленькой рубашечке. Бант съехал немного в сторону и видно несколько расстегнутых сверху пуговичек. - Переодеться? – переспрашивает девочка. В ее вопросе слишком много заинтересованности, не любопытства или смущения. Лухан понимает, что попался, но куда и почему, не имеет даже малейшего понятия. Ощущение скверное. Настолько, что впору бежать и трусливо закрываться в ванной. Но он же взрослый сознательный мужчина и никаких противозаконных намерений не имеет. Здравый смысл побеждает предчувствие. - Ты ведь подруга Сехуна, да? Он милый мальчик, - язык приходится с силой прикусить. Юная особа наверняка не обладает даром читать мысли, хотя по его лицу и так все видно. Всегда так было. Понятно, насколько милым кажется ему сосед. И не только милым. - Да, мы время от времени… занимаемся, - многозначительная пауза заполняет все свободное пространство, и становится сложно дышать. Тонкие пальчики заправляют тонкую прядку за ушко. - Вот как? – будто Лухан услышал нечто действительно увлекательное. Голос слишком громкий и так и сквозит напряжением. Полиция, верно, все еще выжидает, потому что окна целы и куски пирога на часах разрезаны неравномерно. Тот, который поменьше становится поперек горла. Девочка ерзает, шурша клетчатой юбчонкой. - Дядя, а где у тебя уборная? – ноготки прекращают отсчитывать секунды до неизбежного. Чай покрывается мутной пленкой. Лухан, словно мошка, путается в ней и не может увидеть края чашки. - На втором этаже. Первая дверь направо, - тело накрывает оцепенение, и парень не замечает, как остается в кухне один. Он ждет, усевшись на стул, все еще немного теплый. Ладони с силой стискивают синюю керамику, пытаясь стереть с нее отблеск нежно-розового. Школьница справляет нужду, моет руки и поправляет прическу. Лухан укутывается в собственную глупость и легкое недоумение, пытаясь понять, откуда в нем нашлось то опрометчивое «эй» в адрес незнакомой девочки. Ответ мнется у порога, жмется к косяку и гаденько ухмыляется. Юная дева задерживается слишком сильно для всех возможных в уборной дел. Идти за старшеклассницей в туалет как-то нездорово. Но это его туалет и его дом, поэтому беспокойство вполне обоснованное. С каждой ступенькой в Лу накапливалась уверенность в том, что он разумный человек и может просто попросить девочку уйти. Он говорит «мне пора на работу» и милое создание выходит через дверь точно так же как и вошло. Как дважды два. Дверь в уборную приоткрыта и, прежде чем заглянуть, Лухан многозначительно покашливает. Имени школьницы он не знает, поэтому обходится таким способом показать свое присутствие. Внутри оказывается пусто так же, как и в коридоре. Плохое предчувствие возвращается и с новыми силами вгрызается в сознание. - Не следует разгуливать по чужому дому, - слова отскакивают от стен, не находя адресата. Все же, это действительно неприлично. Не так, как подглядывать за несовершеннолетним соседом, но тоже не одобряется обществом. Гостья обнаруживается в комнате рядом. Она стоит у окна и Лухан готов проклинать детскую любознательность, равно как и собственную несостоятельность как взрослого. Он входит, упрямо отстукивая каждый шаг, так громко, насколько это возможно. Хочет потревожить чужое уединение, напомнить о правилах приличия. - Думаю, тебе пора, - получается достаточно твердо и сурово. Жаль, что девчушку не трогают ни слова, ни жесткий тон. Единственно, что меняется в обстановке, так это бант, свободно падающий на пол. Простая до безобразия схема рушится и другой на замену у парня нет. - Мне всегда было интересно, как комната выглядит отсюда, - будто и не слышала ни слова, маленькая чертовка. Ее непроницаемости смог бы позавидовать даже бывалый полицейский. «Это не я убил», «меня подставили», «наркотики друг дал», - а в ответ только заинтересованный взгляд, да слегка склоненная хорошенькая головка. Лухан бы признался в массовом убийстве, лишь бы променять уютную комнату на камеру с парочкой бритоголовых соседей. - Скоро на работу, так что… - Мы всегда делаем это у окна. Никогда на кровати или в ванной, всегда у окна, - задумчиво тянет девочка, заправляя выбившуюся прядку за ушко, - вот мне и стало любопытно. - Посмотрела и хватит, - Лухан мотает головой, пытаясь прогнать наваждение. Ничего такого нет в его окне. Кроме того, что он регулярно шпионит, наблюдая за неугомонным соседом через тонкое стекло. Неумышленно, а так, мимолетно бросая взгляд и останавливаясь всего на пару секунд. Маленький паршивец может опять устроить буйную вечеринку или сделать из родительского гнезда притон. Это просто забота, как добропорядочного гражданина и только. - Дядя, а тебе нравится смотреть, да? Отсюда все хорошо видно, так что ты частенько пялишься в окно, - аккуратные ноготки тянут за белый воротничок, обнажая молочную кожу и кружевную шлейку лифчика. - Нет… я не… - парень неуклюже пятится. Остановиться получается только у стены, чувствуя, как лопатки врезаются в твердую поверхность. Он ведь действительно «не», просто видел несколько пикантных сцен. У всех соседей бывают неловкие моменты. Собака гадит на газон, мяч разбивает садового гнома, детишки трахаются у окна. Серо и обыденно. Все верно, но так некстати всплывает в памяти собственное постыдное и жгучее возбуждение. О Сехун любил свою подружку и нахально пялился в это время на своего соседа, взрослого и умеющего контролировать эмоции. У кого бы не встал после такого? Это как порно, только вживую. - Вчера мы тоже занимались, - пальчики замирают, расстегнув половину пуговичек на рубашке. - Показать? Или видел? - Не надо, - все это не нравится Лухану. Нежное создание с расстегнутой рубашечкой не должно находиться в его доме. Возможно, через пару лет он будет совсем не против, но сейчас подобное не вызывает восторга. Боже, он же не любитель детишек, это все какая-то нелепость. Он тяжело вздыхает, возвращая себе контроль. Так не пойдет. Парень вмиг оказывается возле девчушки и хватает ее за руку, твердо намереваясь выставить прелестницу за дверь. Вся ситуация дурно пахнет и если свой нездоровый интерес к соседу Лу может частично признать и кое-как оправдать, то связь с лолитой не сулит ничего приятного. Ему нравятся сиськи, это так, но совершеннолетние и не пахнущие как камера для педофила. - Сегодня я делала кое-что для Сехунни, - школьница не двигается с места, упрямо отнимая руку. Видимо, девичье сердце не может ни с кем поделиться любовными переживаниями, но Лухану нет до них никакого дела, - сначала пришлось встать на колени, а ковер в его комнате колючий. Думаю, остались следы. - Убирайся, - применять силу было нельзя. Он боялся, что схватит слишком крепко, а девочка выглядела чересчур нежной, хоть и ядовитой. Пальцы на узком запястье разжались, и Лу попытался оттолкнуть девчушку к двери. Ей хоть бы что, юркая и ловкая, она продолжала болтать глупости, о которых не хотелось знать. - Он любит ходить в домашних штанах, так что я просто стянула их. У него ровный и гладкий, а когда взять в рот и пососать, то становится больше, - Лухан сглотнул и пропустил момент, когда паршивка опять оказалась у окна, - на вкус странный, как соленое печенье или попкорн. Сехунни нравится, когда облизываешь. Парень замирает и неловко переступает с ноги на ногу. Он собирался выставить негодницу за дверь, да. Точно. Надо сделать это и только потом приводить дыхание в порядок. Вычищать жаркие картинки из сознания сложновато, но Лу очень старается. - Если сомкнуть губы плотнее, то он будет тихо стонать. Так трогательно тянуть «оох», - школьница делает губки трубочкой и подходит ближе, - и «аах», - произносит шепотом, интимней, так, чтобы прислушиваться и ждать продолжения. - Он такой нетерпеливый, - улыбка игривая и снисходительная, такую впору иметь горячим штучкам из ночных заведений. Девчушка двигается слишком свободно для малышки, случайно зашедшей на чай к незнакомому мужчине. Несовершеннолетние должны выглядеть совсем иначе и вести себя совсем не так, Лухан точно знает. Но его уверенность не играет никакой роли в происходящем и не влияет на ладошку, что прижалась к его ширинке. - И жадный, - выдыхает девочка, запуская пальчики за пояс брюк. Прикосновение заставляет вздрогнуть и смахнуть с глаз мутную пелену. Сверля глазами несовершеннолетнюю проблему, парень все еще твердо намерен прогнать негодницу, но сделать это несколько затруднительно, ведь аккуратная ладошка уверенно сжимает его член. Ситуация стала опасной. - Отпусти, - требовательная просьба остается не более чем воспоминанием. Ритмичные движения заводят, а повествование о делах сердечных тем более. Стоит только представить короткометражный ролик о том, как в окне появляется Сехун, как он прикрывает глаза и небрежно смахивает с лица влажные пряди, как двигает бедрами, трахая чужой рот. Видео для взрослых с участием не очень совершеннолетних школьников не хранятся в папке с порно у Лухана. А собственно, зачем? Всегда есть окно и соседский скромный кинотеатр. - Сехунни было мало, - звук расстегиваемой молнии режет пространство, - ему всегда мало, - Парень захлебывается словами протеста и двигает бедрами. Происходящее с шуршанием комкается в бумажный ком. Если развернуть листок, то на нем можно будет найти первопричину всего, написанную криво, но с таким нажимом, что чернила отпечатались и с другой стороны. - Он никогда не раздевается полностью, только немного спускает штаны и держит в зубах край футболки, - Лухан протестующее мотает головой, когда и его штаны немного спускаются. Это неправильно и абсурдно. Понимание плавает в чашке холодного чая и путается в мутной пленке вместе с остальными частями сознания. - А потом задирает юбку и заставляет опереться на стол, - тугое кольцо обхватывает член и пальчики с нежно-розовыми ноготками раскатывают резинку по всей длине, - трусики я не ношу, так удобнее и Сехунни нравится сразу вставлять, - ладошка сжимает яйца, и парень резко втягивает воздух. В ушах звенит и стонет тихим хрипловатым «аах», прогоняя остатки здравого смысла. - Мне приходится держаться, чтобы не соскользнуть со стола. Он любит двигаться размашисто и сильно, а я только цепляюсь за подоконник. Вот так, - школьница подходит к окну и наклоняется, сжимая пластиковый край. Клетчатая юбка задирается, а белая рубашечка натягивается. Девочка действительно не носит трусики. Несколько шагов даются с большим трудом. Ощущение, что ноги грузнут в болоте из розовой жвачки с запахом клубники. Оскомина появляется даже на кончике языка, а наваждение все не проходит. У Лухана аллергия, от сочных ягод у него жар и опухает горло, он задыхается. Все как сейчас, только сейчас не сезон, зато клубничка перед ним. Вот она, так заманчиво пахнет и приглашает откусить всего немного, попробовать. Но парень знает, что не сможет сдержаться и съест целиком, проглатывая даже зеленый хвостик. Рука беспардонно задирает юбку, обнажая нежную светлую кожу. Девочка не протестует и только сильнее царапает ноготками подоконник, оставляя нежно-розовые пластинки лака. В голове гудит «Сехунни нравится сразу вставлять». Лу тоже нравится. Мягко и влажно. Взгляд устремлен на окно напротив, где еще вчера милая школьница точно так же пыталась удержаться на ногах. Ладони грубовато сжимают молочные бедра, натягивая до упора снова и снова. «Ему всегда мало» - повторяется снова и снова, пока рваное дыхание пожирает оставшийся в комнате воздух. Этого действительно недостаточно. Слишком сладко, так вязко, что челюсть сводит от неудовлетворения. Движения становятся глубже, а желание только слабеет, оставляя после себя кислое послевкусие. Как мякоть клубники, так же приторно и удушающе. Можно съесть только одну ягодку, но после нее будет слишком плохо и гадко, настолько, что не пробовать бы вовсе. Лухан знает, как следует поступить, когда горло сжимает тисками, а неконтролируемый жар сжигает изнутри. Что-то абсолютно противоположное, горькое и абсолютно белое, даже если раздробить на части. Вкус резкий и угловатый, будто нескладный подросток, а пахнет абсолютно чистым, стерильным. Взгляд улавливает странное движение. Выбеленные пергидролем пряди, острые плечи и растянутая футболка. Вместо задранной клетчатой юбки оказываются немного спущенные штаны, а бедра узкие, с четкими линиями мышц. Тихое томное «аах» и освежающий взгляд, полный небрежного превосходства даже в таком положении. Образы накладываются, сменяя друг друга слишком быстро. Невозможно ухватиться за нить реальности и Лу выбирает наиболее привлекательную картинку. Тело требует разрядки, ткань липнет к коже и от напряжения все сводит. На затылке колючий светлый ежик, который так и тянет потрогать. Длинные худые ноги разъезжаются, и приходится сжать крепче, чтобы удержать на весу. Оказывается легче, чем казалось. Лухан кусает губы, невольно слизывая капли соленого пота. Резкие движения оставляют после себя удовольствие и чувство правильности происходящего. Вымученная усталость в комплекте с раздражением сменяются легкостью при взгляде на широкие плечи, обтянутые полинявшей тканью. Оргазм затапливает сознание, поднимаясь выше и выше с каждой новой картинкой, с каждым беспорядочным движением. Из груди вырывается удовлетворенный вздох. Последние ленивые и плавные толчки оставляют отпечаток нежности, равно как и легкие поглаживания, на большее нет сил. Абсолютно вымотанный, парень осторожно отстраняется и оседает на пол. Ощущение будто пробежал горный марафон и по дороге открыл счет в банке спермы. - А ты неплох, дядя, - бросает на прощание школьница, подбирая с пола бант. Рубашечка помята чуть больше, чем раньше, а вместе с ней и юбочка. Лухан слышит, как хлопает входная дверь, и надеется, что это полиция. Может быть, им удастся выбить из его головы то, что заставило окликнуть этим утром прелестное создание. Нужно было просто зайти в дом, выпить свой черный чай для настоящих мужчин и поехать на работу. А теперь все кончено. Морщась, он стягивает презерватив и смывает с себя остатки беззакония уже в душе. Мерзкое чувство не проходит, а только становится сильнее. Вот только невозможно понять, с чем оно связано: с девчушкой без трусиков под клетчатой юбкой или с худощавым соседским мальчишкой. В кафе получается добраться гораздо позже, чем полагается хозяину. Эти пару часов он тратит на то, чтобы склеить себя по кусочкам и поместить в произошедшее. Но стоит увидеть друга, сосредоточенно работающего за столиком, как все старания идут прахом. Тот сидит и занимается своими делами так, будто ничего не произошло. Это срывает пласты напускного спокойствия, которые так старательно лепил на себя Лухан этим утром. - Исин, я поживу у тебя, ладно? – Лу опускается на сидение напротив и умоляюще смотрит на парня. – Кажется, меня посадят за растление.