That's a good boy

      — Я знал, что вы все в конце концов вернетесь.       Он ждал.       Он ждал их.       Он ждал его.       И мысль об этом одновременно и удивляла, и пугала его: что он планировал теперь? Как бы сильно Пятый не хотел сказать, что может перехитрить Реджинальда — он знал, что не сможет этого сделать. Этот человек был непредсказуемым, загадочным и действовал так, что Пятый никогда бы не смог расправиться с ним.       И когда Харгривз предложил им остаться в поместье, пока он был там, конечно, это вызвало много подозрений в семье. Даже Пятый знал, что Реджинальд никогда не сделает что-либо, если у него не будет какого-то злого умысла глубоко внутри, поэтому он решил быть более настороженным.       Сначала Реджинальд просто хотел узнать больше о его способностях к телепортации и так далее, но по прошествии нескольких недель — это стало несколько… личными. Он не винил этого человека в любопытстве — Пятый должен был быть его сыном в предыдущей временной шкале, но все равно чувствовал, что отец действовал как-то иначе. Он не мог точно сказать, как, но он относился к нему лучше, нежели раньше.       Реджинальд хвалил его, его интеллект, а иногда даже его внешность — подобное было слишком необычным для него, но это начинало немного приободрять мальчика. Пятый знал, что ему следует ненавидеть этого человека: он оскорблял его и его братьев и сестёр, обращался с ними, как с абсолютным дерьмом и отчуждал Ваню от семьи. И все же, Пятый чувствовал, что теперь он может доверять человеку, которого называл своим отцом.       Конечно, все это было чушью.       Пятый влюбился в ложное чувство безопасности Реджинальда.       И он даже не знал об этом.       Братья и сестры перестали называть его «папой», а Пятый — нет, он половину всего своего времени проводил с ним, разговаривал с ним, его первое чувство теплых объятий за десятилетия было с ним. Почему он был так искренне счастлив с этим человеком?       Стал бы он прощать его?       Он не знал.       — Прошу прощения за то, что я сделал с тобой в прошлом, Номер Пять.       — Все в порядке, я тебя прощаю.       Стал бы.       Через несколько недель он начал замечать странное поведение Реджинальда, когда тот провел рукой по его волосам. Всякий раз, когда Пятый чего-то достигал, Реджинальд называл его «хорошим мальчиком» — это застряло в голове и мысленно внутри, Пятый вновь почувствовал себя высокомерным ребенком. Конечно, внешне он этого не показывал, но он думал, что отец любит его больше всех, и это было, — большим счётом, — правдой.       Пятый был любимчиком Реджинальда, и технически, сейчас он даже не был его сыном.       Иногда, когда они оставались одни в комнате, Реджинальд вел себя чуть более ласково — Пятому это нравилось. Он слушал его теории о путешествиях во времени, — в отличие от старого Реджинальда, — действительно слушал. Пятый заставил себя поверить, что он уже не тот, что теперь он был другим. Отец не станет делать то, что делал в своей первоначальной временной шкале.       Пятый активно искали одобрения Реджинальда, он хотел произвести на него впечатление — он хотел, чтобы его снова назвали «хорошим мальчиком». Когда руки Реджинальда скользили по его плечам или гладили по спине, и как пальцы касались румяных щёк, — Пятому казалось, что он тает.       — Папа..?       — Что такое, Номер Пять?       — Я люблю тебя.       И случилось самое неожиданное — Реджинальд улыбнулся.       — Я тоже.       Он слишком сильно увяз в ловушке Реджинальда, и Пятый не мог из нее выбраться. Он тонул от того, как это заставляло его чувствовать себя. Он чувствовал себя любимым — таким любимым, что когда прикосновения Реджинальда стали более настойчивыми, Пятый просто отмахнулся. Когда он коснулся его бёдер — мальчик особо не думал об этом.       Он даже не осознавал, насколько это было неправильно, когда отец стал слишком личным с ним.       Пятый почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда Реджинальд прижался к нему губами, его руки скользнули под рубашку, касаясь его там, где он не должен был. Пятый не пытался сопротивляться или оттолкнуть его — он хотел этого. Он хотел, чтобы Реджинальд любил его, и ему уже было все равно, что это за любовь.       Даже если бы это было искажено для других людей — ему было плевать. Пятый хотел, чтобы Реджинальд прикасался и хвалил его больше. Все его рациональное мышление было отброшено отчаянием, поскольку он жаждал внимания отца больше всего на свете. Пятый знал, что это глупо с его стороны — он никогда не рос столь эмоциональным. Но он, как никто другой, понимал очевидную истину: несмотря на все ужасные вещи, что отец делал с ним — Пятый всегда будет ползти к нему.       Некоторые из братьев и сестёр заметили странный фаворитизм Реджинальда по отношению к Пятому и, время от времени, спорили с мальчиком по этому поводу — он всегда оправдывал это, как нечто о его способностях. Но один из них не поверил этому оправданию — Клаус знал, что происходит что-то странное.       — Хей, Пятерочка… Ты и дорогой папочка действительно ладите. Ты, малый, разговариваешь со стариком или что-то в этом роде?       Пятый на это только раздраженно скривился. Конечно, Клаус постарается его побеспокоить.       — Это не твое дело. А теперь убирайся, или я прибью твой язык к стене.       Клаус поднял обе руки, защищаясь:       — Господи, мне просто было любопытно, о каких таких старческих вещах вы говорите, что это заставляет тебя ходить к нему каждую ночь. Он читает тебе сказки на ночь или что-то в этом роде?       Клаус видел его? Пятый всегда следил за тем, чтобы все спали, когда он навещал Реджинальда. Так, как же?       — Я ясно сказал: убирайся, но ты не слушаешь, поэтому сделаю тебе одолжение и уйду сам.       После, его руки вспыхнули синим свечением и он телепортировался в офис отца. По иронии судьбы, это было самое безопасное место для него.       — Номер пять, зачем ты пришёл в мой офис?       Реджинальд был здесь. Пятый ожидал, что этого человека не будет, так как Воробьи были на задании, — но он был здесь.       — Тебе не о чем беспокоиться, папа, — сказал Пятый, подходя к столу отца.       К счастью, Реджинальд поставил стул в кабинете — специально для него.       — Хорошо. Что ж, раз тебе явно нечем заняться, а я только что закончил свою работу, то почему бы тебе не подойти сюда?       — Конечно.       Реджинальд погладил Пятого по волосам и начал расстегивать его рубашку.       — Хороший мальчик.