Бал, изменивший судьбу Малфоев и не только Малфоев

— Я буду беркутом! Забини, как же хорошо, что ты есть! Поражаюсь таланту этого человека резко сглаживать углы. — Это одна из самых распространённых птиц в Италии, особенно в её горных районах, — он показал нам картинку из энциклопедии. Что же… Птица внушает страх, а крылья наталкивают на мысли о запредельной скорости беркута. — Может достигнуть скорости около трёхсот километров в час! Размах крыльев до двух метров, а самочку выбирает один раз и на всю жизнь, — близнецы уже подсели к нему, чтобы тоже иметь доступ к тексту, который читает Блейз, — может охотиться на дичь весом от пятисот граммов до пяти килограммов! Лично я про беркутов знаю, что это прекрасные охотники. Птица для лёгкого убийства. — Блейз, а мы и не думали, что ты у нас такой свирепый, — Фред и Джордж по-дружески его пихнули, — все эти характеристики прекрасно ложатся на Тома, никто бы даже не удивился, обратись он в эту пернатую грозу, а про тебя скорее скажут, что в тихом омуте черти водятся, — сам Блейз по ходу их речи кивал. — Я сам был удивлён, — он показал нам лапища беркута, — я, право слово, боялся, что буду другой популярной итальянской птичкой, сейчас покажу её! Он пролистал пару страниц и показал маленькую цветастую пуховку. Ой, это же птичка, а не пуховка! — Это золотистая щурка, — Блейз приложил её рисунок к себе, — одно лицо, согласитесь? — Все улыбнулись такой самокритичности Забини, — а тут беркут! Откуда? — Драко, готовься таскать на себе лишние пять килограммов, — сказал Гарри, когда присмотрелся к графе «Вес у самцов». — Я же говорил, что так и будет, — Драко засмеялся, а потом его глаза на секунду подернулись дымкой, — Мерлин! Я тоже увидел, я буду полной копией отца и в анимагической форме. Вот это радует! Я-то мелкое создание, и если мы будем собираться на ночные прогулки по окрестностям Хогвартса, то мне не хотелось бы вечно ползать по земле, стараясь не попасть под копыта Гарри или не угодить под больших кошачьих Прюэттов. Так как у Драко такая прекрасная анимагическая форма, я смогу путешествовать на нём: и высоко для выдры, и мягко из-за меха барса. Красота, одним словом! — Я так рада за тебя, — я поцеловала его в щёку, а близнецы сразу спросили про мой вес в состоянии выдры, — вешу мало, проблем не доставлю. Я мельком посмотрела на Тома. Он действительно обладает потрясающей выдержкой: сидит с Джинни так, словно он абсолютно спокоен. А я вот даже отсюда ощущаю отголоски его гнева. Гарри, без сомнений, тоже его ощущает, но, видимо, счёл за правильное игнорировать, чтобы не распалять дальше. — Джинни? — Осталось узнать, кем будет она, — вы с Драко допили одновременно? — Да, я свою форму увидела только что, — она довольно улыбнулась, — я буду прекрасной рысью, — Гарри сразу же забил на Блейза и Драко и переместился к невесте, — я столько на неё смотрела в энциклопедии Блейза! Она такое милое создание, — Джинни действительно очень понравилось животное, — осталось только обратиться! Блейз уже хотел приступить к своей подготовке: — Если я буду ходить и размахивать руками на манер крыльев, я буду слишком странно выглядеть? — Близнецы закивали и попросили Гарри позвать Вильгельма с колдокамерой, — какие добрые люди! Блейз махнул на них рукой, и в следующую секунду на своём месте подпрыгнул даже Люциус: рука Блейза, которой он махнул, стала крылом. Хорошим таким, длинным крылом со всеми перьями! — Mamma mia! — Интересно, а если крыльев станет два, они смогут поднять вес Блейза? — Спросил Гарри. — Какая у меня потрясная окраска! — Помимо крыла у Блейза появилось несколько перьев на голове, — Тому определённо так бы не подошло, как мне сейчас! Это точно. Сейчас пара золотых пёрышек прекрасно сочетается с его карими глазами, а к синим глазам Тома они бы так не шли. Лапушка улыбнулся и поправил свою причёску. — Люциус, нужна моя консультация? — Спросила Миранда, обеспокоенно глядя на Блейза, у которого один глаз стал жёлтым. Эмили совершенно забросила бумаги, так как тоже распереживалась за нашего итальянского друга. Для неё и моих родителей такое представление вообще должно быть чем-то ужасным. Хвала щитам Тома на сознании мамы! — У меня такое ощущение, что он сейчас таким пошаговым образом дойдёт до полного обращения, — задумчиво сказал Люциус, — я поэтому не думаю, что будет хорошей идеей возвращать руку и глаз в человеческий вид. Все, кто сидел на портрете за столом, тоже внимательно следили за развитием событий, а Эмили как-то смогла сама сойти с холста к Тому. Гарри удивился, а потом предложил в качестве объяснения привязку Эмили не только к самому Тому, но и его магии. Гоблин сделал это специально, чтобы Том всегда мог её найти. Как только что оказалось, в обратную сторону это тоже действует: Эмили может находить Тома. — Дорогой, а это не опасно? — Спросила она, когда села рядом с ним с другой стороны от Джинни, — если Блейз не перейдёт до конца, вы же его вернёте? Том уверенно кивнул в ответ, а потом сам дёрнулся, когда левая нога Блейза стала лапой беркута. Вот тут мама взялась за виски. — Джин, — Том уже через секунду был около неё, — слушайте мой голос, это вас сейчас успокоит, — мама кивнула, прикрыла глаза. Дальше сеанс терапии от лапушки пошёл в индивидуальном и приватном режиме. Через пару минут мама открыла глаза, уже не с таким ужасом посмотрела на полуобращённого Блейза, взяла папу за руку и поблагодарила Тома за помощь. — Что вы, это не обсуждается, — Том вернулся к Эмили и Джинни. — Главное не паниковать! Сказал сам Забини, махнув крылом и рукой, вследствие чего вторая рука тоже превратилась в крыло. Терапия от лапушки помогла: мама вообще никак не отреагировала. — Эх. Честно сказать, я бы больше желал второй глаз беркута. А то так я по-разному вижу разными глазами, — едва он это договорил, его желание исполнилось, — да, так гораздо лучше! В лапу превратилась и правая нога. Блейз от неожиданности взмахнул крыльями и еле смог удержаться в воздухе. — Крутяк! — По-моему, Блейза сейчас устроит и такой вариант в виде говорящего беркута. — Это точно не опасно? — Спросила Эмили у Тома. — Точно, солнышко, — он её приобнял, уложив на себя, — обычное обращение происходит таким же образом, просто в разы быстрее, от того и незаметнее. — Это да, — ответила я машинально, пока в изумлении глядела на полу-Блейза, полу-беркута, — по моим ощущениям у меня всегда первыми появляются передняя правая и задняя левая лапки, а потом уже другие конечности и хвостик,. Люциусу удалось соорудить Блейзу жёрдочку, на которую тот с невероятным облегчением уселся. — Сколдографируйте меня кто-нибудь что ли, — он пожал плечами, — грех не оставить это для истории, — Вильгельм оказался тут как тут с колдоаппаратом в щупальцах, — да, сделайте даже парочку кадров, вдруг я на одном плохо выйду! Гриндевальд стал быстро щебетать с Жасмин на французском о невероятной отваге и выдержке Блейза: в такую трудную минуту парень рассуждает о том, как он получится на колдографии. Вильгельм сделал несколько кадров. — Всё, тогда я тут подожду, пока туловище и голова перейдут в беркута, а вы продолжайте, — он подвинулся на жёрдочке и посмотрел на Драко и Джинни. А где Нарцисса? Мерлин! Она уже обернулась? Когда она успела? — Нарцисса, я же говорил вам, что вы будете самой красивой белой волчицей, — она сидела около жёрдочки, наклонила голову влево. — Знаете, мне теперь как-то жутковато стало, — сказала Джинни. — Это не больно, — сразу ответил Блейз, — просто необычно, — он пожал крыльями. Будем называть это действие так… — А почему так произошло? — Спросил Драко. — Так случается, — Миранда впервые на моей памяти сошла со своего портрета, — гораздо реже происходит обращение без подобных эксцессов, — она указала на Гарри, близнецов и Нарциссу, — но в вашей компании все законы идут наперекосяк. — А как понять, что всё-таки нужно насильно перевести Блейза в форму человека? — Спросила Эмили. — Если за полчаса ничего не произойдёт, то переведём, — Миранда потрепала рукой перья на голове Блейза, которые почему-то стояли дыбом, а не как полагается беркутам. — Джинни! Я вскрикнула рефлекторно! Я просто не ожидала, что у неё появятся уши как у рыси. Сама Джинни немного поморщилась. — Гермиона, потише, я ими слишком хорошо слышу, — она их себе прикрыла, — такие мягкие, — сообщила она доверительным шёпотом. — Джинни, только уши? — Спросил Гарри таким же шёпотом. — Нет, — она покачала головой и встала. Её юбка-колокол и до этого стоявшая отдельно от тела, сейчас натянулась на маленький хвост. Джинни пыталась её примять, но тщетно. — Странно выглядит, да? — Спросила она у Гарри, а увидев его машинальный жест для поправления очков засмеялась. — Драко, а ты как? — На нём пока таких перемен не происходило. — Нормально, я просто так удивлён их трансформацией, что ещё даже не подумал о своей, — он словно очнулся ото сна, поцеловал мне руку, встал. Драко прикрыл глаза, сделал пару шагов и плавно уменьшился до барса. Я с облегчением выдохнула, когда увидела, что у него всё хорошо. Сам Драко, кажется, не сразу понял, что произошло, а потом, когда осознал, решил развернуться в моём направлении и хвостом сбил жёрдочку Блейза. Нарцисса рефлекторно поймала её как палочку, а сам полу-беркут с криком удивления взлетел с неё. Крик с человеческого перешёл в птичий: Блейз от такого резкого движения смог-таки до конца обратиться в беркута. — Слава Богу! — Эмили выдохнула, посмотрела на Джинни, — Джинни, а ты как? Это точно не больно? — Джинни забавно пошевелила ушами. — Нет, но хвост кажется чем-то лишним, — она подвигала и им. — Совсем лишним, — она нахмурилась, — в последний раз такое было, когда, — Джинни немного порозовела, — не важно, — Эмили вскинула брови, — эм. Я вам потом расскажу, что было тогда, — та согласилась, вернулась к Тому, который с улыбкой от уха до уха смотрел на нас. — Гермиона, что такого знает о тебе и Джинни Том, раз он так улыбается, а вы не знаете, куда деть глаза? — Спросил Гарри со смехом. — Я думаю, что Том обо всех что-нибудь эдакое знает, — Джинни пыталась пригладить хвост так, чтобы он не торчал как штырь, — почему он не укладывается? Мерлин! — Она придержала его рукой, а он снова вскочил, — кошмар. — Может, тебе тоже надо испытать шок, чтобы перейти дальше? — Спросил Сириус. Джеймс даже предложил легонько уколоть любой палец. Оказалось, что они сами форсировали свои переходы такими способами. — А от чего я могла бы ещё испытать шок? — Спросила Джинни, когда иголка не подействовала. Я старалась изо всех сил не смотреть на африканскую золотую кошку, что бесшумно подбиралась к ней сзади. — У меня-то нет жердочки как у Блейза, — Джинни уже хотела повернуться назад, словно почувствовав неладное, как Блейз стал размахивать перед ней крыльями. В эту секунду всеобщего замешательства не то Фред, не то Джордж, кто их теперь разберёт, легонько цапнул Джинни за хвост. Та подскочила человеком, а приземлилась уже на четыре лапы. — Отличная идея, Сириус, — сказал Джордж. Я почему-то уверена, что в образе кошки сейчас Фред. — Как только вы с Джеймсом предложили шокотерапию, у нас созрел план! — Моя красавица, — Гарри погладил рысь, поцеловал её в носик, — а хвостик какой миленький, — он на удивление легко поднял её к себе на диван. На вид килограммов двадцать… Джинни удобно улеглась мордой у него на колене. После этого все выдохнули, Драко пришёл ко мне, тоже положил морду на колени. Приятно гладить моего собственного снежного барса. — Как насчёт группового колдо? — Спросил Блейз, вернувшись в человека, — надо просто не забыть зачаровать его, чтобы посторонние не увидели. Но думаю, что Том нам подскажет что-то из своего запаса не взломанных доселе заклинаний, — лапушка кивнул. — Групповое, так групповое! Я и Люциус тоже обернулись, все звери расположились так, чтобы каждый попадал в кадр. Том дал Вильгельму команду, тот нас сколдографировал. Потом внезапно близнецы и Блейз устроили неразбериху, а пока остальные пытались развернуться и понять, что произошло, Вильгельм ещё пощёлкал колдоаппаратом. — Что это было? — Я и Джинни возмутились хором. — Увидите, что последние колдо будут куда лучше! — Пропели близнецы. — Это да, у вас такие смешные лица были, — сказал лапушка. — О, Мерлин! — Джинни просматривала плёнку, — Гермиона, посмотри на нас с тобой! — Я решила узнать, что вызвало у неё смех. — Мать честная! Рысь «спряталась» под оленем, прикрыв голову лапами, а я в неприкрытом ужасе, вцепившись передними лапами в мех моего барса на шее, пыталась осмотреться. — Хотя, да, тут и портрет в кадр попал, — их лица не менее прикольны, чем наши, — Том, вы с Эмили и Леди Мирандой тоже попали, но у вас троих и Лорда Томаса Гонта такие лица, будто вы не на взбесившихся зверей смотрите, а на приёме у королевы сидите, — их реально будто вклеили сюда с другого колдо. — Да, только вы вчетвером вышли нормально, — а не как клоуны. Хотя, чего возмущаться, смешные же клоуны! — Мы там отразились? — Спросила Миранда. — Удивительно! — Да, вот, — мы с Джинни показали ей пленку. — Удивительно, — она осмотрела её, — Эмили, посмотри, как мы хорошо получились! — Мы подошли к ней с Томом, — просто прелестно! — Соглашусь, — Эмили посмотрела и обратила всё своё внимание на Тома, — Миранда, давай немного посидим с мужьями, как и обещали, а потом продолжим? — Давай, — Миранда тоже обрадовалась такой перспективе. Больше них радовались их мужья. Том резко приподнял лицо Эмили за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза, видимо, что-то сказал на парселтанге, и Эмили буквально вцепилась обеими руками в его одежду. Том с довольным видом поцеловал её в лоб. Эмили же только гуще покраснела. — Моё солнышко, — Том уже усадил её себе на колени, ещё что-то сказал на ухо, она снова смутилась, а он только улыбнулся ещё шире. — Может, и мы перейдём к торжественной части банкета? — Предложил Блейз, — лично я переживал больше любого из вас. — Давайте, — Люциус на почётном втором месте в этом рейтинге. Это ему же пришлось бы возвращать недообращённых в исходных вид. — Я за! — Сказал Гарри. — Давай тоже к нам вернёмся? — Спросила Эмили, обняв Тома за шею. Честно говоря, когда я смотрю на них с Эмили, у меня в голове лишь один вопрос: «Какого хрена вытворяет Лили?». Том же в Эмили души не чает, он любой вдох старается сделать так, чтобы лицом перед этим зарыться в её волосы. В целом, пытаться её задеть равносильно тому, чтобы пробираться без остановок через последовательные таблички «Осторожно, злая собака!», «Осторожно, высокое напряжение!», «Не влезай, убьёт!», «Осторожно, ядовито!», «Осторожно, радиация!». Как по мне, он даже не обращает внимания на то, что говорят о нём, а вот об Эмили он ни одного дурного слова не пропустит. Зачем Лили всё это устроила? И Джеймс в неловком положении оказался: иди поперечь Тому, когда он разве что не искрится от злости. Лили рассчитывает на то, что Том удержится от любых совсем уж ужасных ответов ради Гарри? Интересно, как сейчас они усидят на одном холсте? — Садитесь, — Миранда села на Томаса, оставив свой свободный стул для Тома и Эмили. Она специально оставила им стул около Лили? Миранда, вам двух невесток много, решили, пусть останется сильнейшая? Эмили и Миранда сели так, что соприкасаются спинами, лицом Эмили повернута к Лили. — Спасибо, — Том и Эмили забрали со столика свои бокалы. Пока эльфы накрывали наш стол, а Гарри решил лично притащить на праздник Кингсли и Перси, Лили и Джеймс обратились к лапушке. — Том, мы, конечно, всё понимаем, — сказал Джеймс аккуратно, — но вам не кажется, что хорошо было бы освободить нас из этого плена? — Он указал на стол и стулья. — Судя по вашему обращению, нет, — Том с такой ослепительной улыбкой кормил Эмили виноградом, что никогда бы по нему никто не сказал, что он удерживает двоих людей между столом и стульями. — А чего вы хотите? Извинений он хочет! Что непонятного-то? — Как минимум извинений, а потом и обещания о взаимном ненападении, — он даже не отвлёкся от Эмили и ягод, — моё предложение не безгранично. Хотите дожидаться возвращения Гарри и его участия в мирном урегулировании возобновляемого вами конфликта? — Нет, — Джеймс сказал, как отрезал. — Моих извинений вам будет достаточно? Я уже было решила в прошлый раз, что он немного пофигистичный, а тут вот оно, как: косячила Лили, а извиняться сейчас будет он. Настоящий мужчина. — Да, — Том кивнул, — думаю, что и Леди Поттер тогда поймёт, что за её слова проблемы потом будут у вас, — Лили глянула на Тома, а тот этого не увидел, так как смотрел только на свою Эмили. Сама Эмили интерес Лили заметила, вскинула брови и с восхищением посмотрела на супруга, обняв его покрепче за плечи. Что выражает этот обмен взглядами, спросите вы, а я отвечу, что это буквально значит: «На коне я, смирись и выбирай слова получше, когда разговариваешь со мной.». Ну и правильно! Цеплялась бы ещё сама Эмили, чтобы спровоцировать Лили, я была бы на стороне Поттер, но сейчас я целиком и полностью за Гонтов. — Леди Гонт, приношу свои искренние глубочайшие извинения в связи с возникшей ситуацией. Могу пообещать, что будут приложены все силы для того, чтобы в будущем такие инциденты вовсе не происходили, — о-о, а вот и аристократическое воспитание Поттеров подъехало! Джеймс даже другим голосом заговорил! Более сдержанным, какой Люциус использует на официальных приёмах. — Ваши извинения приняты, Лорд Поттер, — сказала Эмили, когда Том ей кивнул. — Помните о взаимном ненападении, — сказал лапушка, после чего стулья Джеймса и Лили отъехали от стола. Всё, их ножки теперь не приклеены к полу, Поттеры сами смогут устанавливать стулья. — А вот и мы! Мерлин, эта череда наших везений должна уже когда-нибудь закончиться! Только-только ситуация улаживается, возвращается Гарри. — Спасибо Генри за содействие, без него я бы их не выцарапал из кабинета. — Северус, — Кингсли прошёл к портрету, — с днём рождения. — Профессор, — Перси поправился, — директор Снейп, с днём рождения, — Снейп им обоим кивнул, поблагодарил. — Финеас сообщает, что Дамблдор уже ищет тебя, — сказал Томас Снейпу. — Пусть ищет, — моментально ответил Том, — сиди с нами, Северус. — А если он придёт сюда? — Спросил Перси. — Может, впустим? — Предложил Кингсли, — Том же сможет его контролировать, если он будет на его портрете. — Смогу, — ответил Том. У него сейчас такое настроение, что он бы с радостью кого-нибудь поконтролировал да попытал. Это видно. — Тогда впустим, посмотрим, чего он хочет, — сказал Кингсли. — Хорошо, — просто ответил лапушка. — Его счастье, если он не решит попытать счастья на Эмили, — сказал мне Драко шёпотом. Я только кивнула. Что тут ещё скажешь? — Тогда предлагаю первый тост за профессора! — Начал Люциус. Следующие пару часов мы только и делали, что пили за него. Бедная мама, она одна осталась за пределами веселья.

***

— Приготовьтесь к «мальчик мой!», — сказал Том. Мой немного опьянённый мозг не сразу понял, что к чему. — Мальчик мой, — Снейп скривился так, словно съел лимон, — а я всё думал, где ты запропастился. Вижу, ты нашёл своих старых друзей? — О-о, мы снова в образе доброго дедули. Ясно. — Да, директор Дамблдор, — ответил Снейп. — В замке необходимо моё присутствие? — Нет, но мне просто стало любопытно, куда ты исчез, — он искал на портрете исчезнувшего буквально за пару мгновений до его появления Геллерта, — Том, рад тебя видеть. — Томас, — поправил его Томас. Том, который лапушка, вообще молчал и не смотрел в сторону директора. — Если ты так радуешься, когда видишь меня, зачем же вынес мой портрет из замка? — Ты знаешь, что у меня были на то свои причины. Мне жаль, что так пришлось поступить, — Томас снисходительно улыбнулся. — Том? — Лапушка медленно перевёл взгляд на директора. — Во-первых, Томас, — он усмехнулся, — во-вторых, нам не о чем разговаривать с вами, директор Дамблдор. — Том, ты же сам прекрасно понимаешь, что нам придётся это сделать, — Дамблдор сверкнул своими очками-половинками. — Директор, сэр, — мягко вступил Гарри, — если портреты не хотят с вами говорить, то вы их не заставите. Уж я прослежу за этим, — он обворожительно улыбнулся. — Гарри, мальчик мой, меня крайне обидел тот спектакль, что ты устроил в наш последний разговор, — Гарри абсолютно спокойно вынес его взгляд, — ты же не думаешь, что я поверю, что передо мной не тот Том, который позже стал Волдемортом? Я прекрасно узнал его по Эмили. — Могли бы тогда и поздороваться, раз узнали, — Дамблдор повернулся к Эмили, достаточно вальяжно сидевшей на Томе как на троне. — Увы, мадемуазель, я не был уверен, что Том воспримет это адекватно, — добрым тоном произнёс Директор. — Добрый вечер. — Добрый вечер. И мадам, — исправила его Эмили, — и Леди Гонт. Не нужно этих сцен. Пока вы не зовёте меня вашей девочкой, всё в порядке. — Раз уж вы требуете к себе такого отношения, то и ко мне обращайтесь как к директору. Мерлин мой! От их слащавости сейчас всех затошнит. Но смотреть интересно. — А я не хочу и не буду, — Эмили ослепительно улыбнулась, — с чего бы мне обращаться к вам уважительно? — А с чего бы мне к вам? — Спросил Дамблдор, сверкнув очками. — А у вас выбора нет, — Дамблдор вздохнул. Надо объективно признать, что нет сейчас мага, который мог бы заставить Тома что-то делать или не делать. Он есть, но Гарри явно на стороне Эмили, так что он не в счёт. — Неужели вы хотите заставить Тома заставить меня? — Он покачал головой, — получается, что с вами, что без вас он шёл бы по тому же пути насилия? — Неужели вы считаете, что в том, что произошло следует винить кого-то кроме вас? — Эмили покачала головой, — и моя, и его души на вашей совести. — Лили, Джеймс, Сириус, — Дамблдор их только заметил? — Ремус, Нимфадора, — та аж покраснела от злости, — вот уж кого не ожидал увидеть за одним столом с Томом. — Ну уж точно не с вами нам сидеть, директор, — Сириус так выплюнул это обращение, что даже Снейп закашлялся от яда. — Сириус, — Дамблдор нахмурился, делая вид, что его задели эти слова. — Дамблдор, — Том одним этим словом установил тишину, — я запрещаю тебе это делать. А что делать? Тот пытался влезть к ним в головы? — Мерлин с тобой, — директор не двинул ни одной лицевой мышцей, — что же я сделал? — Ты знаешь, о чём я, не надо этого делать. Том резко взял Лили за руку, накрыв своей ладонью всю её кисть. Та дёрнулась от неожиданности, но Том удержал её и крепче взял за руку. Дамблдор на этом моменте закашлялся, будто подавился чем-то. — Я же говорил. Лили попыток освободиться больше не делала, так и осталась сидеть за руку с Томом. — А в сторону Гарри даже смотреть забудь, — добившись тишины ещё в самом начале своей речи, Том сейчас говорил на уровне шёпота, однако все его прекрасно слышали. — Я тебе не твой Орден. — Том, мальчик мой... Лили снова дёрнулась, но это, видимо, уже от пронизывающего гнева Тома. Я тоже так дёрнулась, когда он разозлился на неё из-за её слов в адрес Эмили. — Я понял, что случилось то, чего я больше всего боялся. Гарри, я настоятельно прошу тебя рассмотреть свою позицию в отношении проводимой политики, — его взгляд зацепился за цепочку медальона, — многие выбирали Тома из-за его возможностей, его силы, его защиты. Его возможностями невозможно не восхищаться, — он едва заметно кивнул в сторону медальона, — но ты ведь хотел думать своей головой? Тебя обидело то, что тебе приходилось действовать по моим планам, когда ты в них не был посвящен, но изменилась ли ситуация для тебя сейчас? Ты всегда понимаешь, чего хочет Том? Всегда ли ты знаешь его планы? Ты ведь принимаешь на веру всё, что он говорит, а ведь именно из-за подобной необходимости принимать всё на веру ты так резко отвернулся от меня, — Дамблдор прошёл к окну, чтобы посмотреть на замок при ночном освещении, — не боишься, что твоим доверием вновь воспользуются? При этом цели Тома вовсе не мир для Британии. — Я бы доверил Тому свою жизнь, директор, — Гарри ухмыльнулся, — а будь у меня выбор, я и в прошлом рекомендовал бы родителям доверить свою жизнь ему, а не вам. Безопаснее бы вышло. — Гарри, неужели ты не понимаешь, в чём разница представлений о правильном мире у меня и Тома? Для таких волшебников как Лили, как Гермиона в его мире места нет, — Гарри закатил глаза. — Я с трудом поверю, что Том оставил бы кого-то из них в живых, представься ему возможность от них избавиться. — Вы так говорите, будто вы от моей мамы не избавились, — Дамблдор с «печалью» покачал головой. — А, во-вторых, директор, ваш мир ещё более кровожаден, — Гарри встал и прошёл к портрету, — из присутствующих только мама и Гермиона не вписались в мир Тома, когда в ваш не вписались Фред, Джордж, Флёр, Ремус, Лотта, Том, Гермиона и мама, — нас он выделил, — странно, не находите? Кто же из вас Тёмный Лорд? — В мои законы не входит убийство людей, Гарри, — сказал Дамблдор крайне печально. — В планы Тома убийства тоже не входили, пока вы не появились, директор, — Гарри вздохнул. — Я так понимаю, что мы не придём к соглашению и ты останешься на стороне Тома? — Спросил Дамблдор. — Нет, директор. Это Том на моей стороне, — Гарри проговорил каждое слово в отдельности, — а я на стороне разума. На этой же стороне и Министерство. Кто на вашей стороне меня не волнует и не касается. — Том всегда на своей стороне, Гарри, — ответил Дамблдор. — Мадам, — Дамблдор всё же не решился использовать «девочка моя», — я надеялся, что с вашим появлением Том станет добрее. Эмили молча улыбалась, не спрашивая, почему Дамблдор считает, что Том стал злее. — Однако, как я вижу, оказалось, что именно вы первостепенный фактор, порождающий насилие с его стороны в отношении окружающих, — он снова повернулся к Гарри, — если уж ты решил поступать как слизеринец, Гарри, то не следовало делить с Эмили своё первое место в заботах Тома. Её мнение будет для него важнее твоего, — Гарри так же молча улыбался, как и Эмили, — неужели ты думаешь, что я мог записать ребёнка в злые волшебники без причины? Я видел многое из того, что делал Том ради Эмили. Любовь не должна приносить разрушения и боль, она не строится на чужих страданиях, а Том по-другому не умеет. Лили схватилась второй рукой за предплечье руки Тома, что удерживала её. Лапушка этого даже не заметил, но Лили выдохнула. Видимо, Том сам понизил процент передаваемых ощущений. — При любой угрозе он атакует, а с его силой любая его атака обречена на успех, будь то маггл или маг. Я не спорю, может быть, что Том действительно любит Эмили, но любит он своей жестокой любовью. Я прожил гораздо больше, чем он и ты вместе взятые, и я не берусь даже предполагать, сколько продержалась бы в таком режиме сама Эмили, пойди история по-другому. Том любит контроль, силу, власть, а в её положении ей оставалось бы только смириться со своей участью домашнего сокровища, каким, к примеру, позднее стала Нагайна. Я не спорю, о паранормальной любви Тёмного Лорда к его змее ходили легенды, но вот сравнивать, а уж тем более приравнивать змею к Эмили было слишком. — Хватит! То, что разозлился Гарри, а не Том, стало понятно, когда Том сам охренел от зазвеневшей посуды. — Я даже комментировать это не желаю, но, выхода нет, придётся. Если мне, как ребёнку, который одиннадцать лет не знал любви и хорошего отношения, сказали бы ответить, манипулятор ли вы или добрый человек, я бы не колеблясь назвал вас добрым человеком. Я принял вас, директор, за доброго человека лишь из-за не самого благополучного детства, после которого любой, кто интересуется тобой хотя бы раз в год, кажется великим и светлым. Уж не знаю, какая по степени разрушения, боли и страданий для окружающих любовь свойственна вам, но в Томе как в действительно великом и светлом я уверен. Если вы считаете, что истинно светлый человек позволяет окружающим проявлять в отношении своей женщины насилие и агрессию, печально качая головой и осыпая обидчиков цветами, как, по всей видимости, предлагаете делать вы, то это ваши личные проблемы. Опять-таки хочу напомнить, что жертвы насилия и плохого обращения часто впоследствии не могут трезво оценивать правильное отношение к себе. Видимо, у вас был неудачный опыт с Гриндевальдом, но вы так страстно желаете сохранить его как образец правильности, что подгоняете окружающих под ваши с ним отношения. Так вот, директор, правильно, это когда оба человека готовы стоять друг за друга при любых обстоятельствах, как это делали мои родители, как это делали Том и Эмили, а не вы и Гриндевальд. Я обещаю вам, что если вы явитесь сюда ещё раз для таких недоделанных пропаганд, если вы попытаетесь достать меня или моих близких грязными приёмами, то я к Мордредовой бабушке спалю ваш портрет. Радует одно: Гарри так разозлился, что посуда осыпалась горочкой стекла прямо на своём же месте на столе. Никаких летящих осколков не наблюдалось. — Если вы сюда придёте, то к Тому и Эмили обращаться будете согласно их статусу и положению в обществе, а именно как к Лорду и Леди Гонт. Они, в свою очередь, вольны обращаться к вам так, как посчитают нужным. С моими родителями и их друзьями я категорически запрещаю какие-либо переговоры, если рядом не будет Тома. — Гарри, — Дамблдор побледнел, но старается держаться. — Я ещё не закончил, — это единственная фраза, на которой Гарри поднял голос, до этого он говорил тихо, как Том, — если бы не тот факт, что негласным лидером Клевера являетесь вы, директор, то я бы с радостью избавился от вашего портрета сию секунду. Однако я хочу добиться того, чтобы в Министерстве поняли, что все конфликты должны решаться исключительно словами и исключительно в самом Министерстве с привлечением специально уполномоченных для этого людей. Будь у вашей партии хоть кто-то другой на позиции главаря, я бы избавил мир от вашего портрета в память о родителях и Гонтах, — он кивнул в сторону Тома и Эмили. Они, кстати заметить, сидели абсолютно спокойно. — Гарри, нельзя же полностью сваливать вину за смерть Эмили, — Гарри так на него посмотрел, что даже мне стало не по себе, — Леди Гонт на меня. Откуда я мог знать, что произойдёт? Дамблдору не нравится, что чью-то смерть повесили на него? А сам он сколько так вешал? — Как вы уже сами ранее сказали, директор, вы прекрасно были осведомлены о происходящем в приюте Вула с того момента, как переступили его порог. Опустим, что для этого вам пришлось нарушить один из основных законов менталистики и применить легиллеменцию к детям, — Гарри вдохнул, — неужели вы не представляли, как ваша позиция по известному вопросу могла потенциально повлиять на жизнь оговоренного человека? По какому вопросу? О чём Гарри? — Гарри, я же не мог забрать всех детей, — Дамблдор развёл руками. — А всех и не надо, — спокойно ответил Гарри, — более половины были из неблагополучных семей, в которых им привили жестокость и насилие как базовые навыки для взаимодействия с окружающими. Ими занимались бы потом полицейские, психологи, врачи, да кто угодно. Меня интересует два конкретных человека. Не надо драматизировать. — В любом случае я не считаю, что вина моя. Я потом много раз сожалел, но я же не мог исправить своего решения, — Дамблдор протёр очки рукавом мантии. — Сожалеющие и сострадающие люди не ведут себя так, как вели вы, директор. Разговор окончен. Вам повторить условия? Забудьте о Томе и об Эмили, отныне они имеют высший статус неприкосновенности для вас. Родители и их друзья просто не входят в круг людей, с которыми вам дозволено общаться без присутствия Тома в качестве наблюдателя. — Может, всё-таки необходимо узнать их мнение по этому поводу? — Спросил Дамблдор. Сириус хмыкнул, а Лотта сделала красный ирокез. — Нет. Будет так, как я сказал. Честно сказать, отсюда уже и не видно, кто кого больше держит за руку: Том Лили или Лили Тома. Гарри в таком гневе впервые за несколько лет… — Ещё вопросы? — Гарри, а ты подумал, как к тебе отнесутся люди, когда узнают, что у тебя в галерее висит Тёмный Лорд и его главная приспешница? Ага, мы переходим на шантаж. Главная приспешница отсалютовала Дамблдору бокалом с огневиски, «случайно» облив его мантию. Потом так же «случайно» она её подожгла. Ойкнув, она хотела залить огонёк остатком огневиски, но маленький пожар стал средним по величине пожаром. Шумно втянув носом воздух, директор потушил мантию, зыркнул на Беллу, когда оценил диаметр прожжённой дыры, но Том поцокал языком, намекая, что его красавице отвечать нельзя. Мол, сожгла, правильно и сделала, ещё вопросы? Дамблдору осталось лишь восстановить лиловое безобразие, что он именует мантией, и вернуться в разговор с Гарри. Белла же отправила Тому воздушный поцелуй, чем вызвала у него лёгкую улыбку. Эмили это маленькое представление с мантией тоже позабавило, она подмигнула Белле. — Погодите, директор, я не говорил, что это Волдеморт и Беллатриса, — сказал Гарри с ухмылкой, — вполне возможно, что мы в ходе нашей беседы затронули некоего Тома Марволо Реддла, но я не говорил, что на холсте именно он. — Но ведь люди их узнают, — Гарри тихо засмеялся. — Кто и кого, директор? — Гарри покачал головой, — все, кто видели Волдеморта до падения, вашими же стараниями мертвы. Кто остался? Кингсли? Молли и Артур? Малфои? И кто же соберётся ткнуть в Томаса Джаспера Гонта с заявлением, что это Волдеморт? Молли и Артур? И кто им поверит? — Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, а также Августа Лонгботтом ещё живы, — сказал Дамблдор, проводя рукой по бороде. — Валяйте, — Гарри спокойно пожал плечами. — Не забудьте про профессора Слизнорта, директора Макгонагалл, профессора Флитвика, — Гарри хмыкнул, — директор, ваша власть утеряна. Молли и Артур, Лонгботтомы и все остальные для меня не повод для беспокойства. Ага, особенно с учётом того, что двое из Рода Лонгботтом скоро будут проходить терапию от самого лапушки. Они потом никогда не признают, что это Тёмный Лорд, а не Томас Джаспер. — Молли победила Беллатрису, Гарри, не забывай об этом, — Дамблдор сверкнул своими очками, — ею руководила сила материнской любви. Не уподобляйся Тому в его мнении о примате магической силы. Любовь гораздо более сильное орудие. — Директор, — Гарри фыркнул, — Беллатриса просто недооценила соперника. Лучшая дуэлянтка своего поколения сражена силой любви? Это какой же? Такой же, какой спасли меня, директор? — Он вздохнул. — Молли крупно повезло, что Волдеморт был совсем уж не в себе, что не нашёл её в толпе и не убил прилюдно. Если честно, то я сама впервые за сколько лет благодарила и Мерлина, и Бога за то, что Волдеморт лишь закричал от злости, но мстить не пошёл. Он бы нас там убил тем голубым дьявольским пламенем! — На нём трюк с материнской любовью во второй раз точно не прокатил бы. — Ради любви люди способны на многое, Гарри. Нельзя быть таким циничным. — Да, ради любви я с одним Экспелиармусом пошёл против Авады. Слава Мерлину, что, во-первых, произошла череда нелепых совпадений с палочками, а во-вторых, Волдеморт, обладая невероятными познаниями в наитемнейших областях магии, каждый раз почему-то не шёл дальше школьно-академской программы и трёх Непростительных. Или шёл? — Гарри «искренне» удивился, — а где первый состав вашего Ордена? Неужели никому не помогла сила любви? Лили посмотрела на Джеймса, когда услышала про первый состав. Так, я тоже не поняла. Речь о том составе, где Мародёры или был «более первый» состав? — Какая досада. Весь Орден аж из двадцати человек всухую уничтожен двумя магами так, что об этих жертвах никто даже не заикается. А вы где были в это время, директор? Почему вы, раз вы такой любящий, ни разу не вышли к Волдеморту, когда это было необходимо? — Гарри, я тогда тем более тебя не понимаю. Ты знаешь, что Волдеморт с Беллатрисой хладнокровно избавились от двадцати человек, и всё равно на их стороне? — Директор, это не они избавились. Это вы выставили на убой двадцать человек. Как вы вообще додумались выставлять против двух тренированных машин для убийств всего двадцать обычных гражданских? Где это видано? А цель? Объявить их машинами для убийств прилюдно? Почему тогда никто не в курсе об этих двадцати? Как? Зачем? Вы после этого ещё осмелились набирать второй «первый» состав из вчерашних школьников! Мерлинова борода! Да если бы Рита только знала об этом всём, когда писала свою книгу! — Дамблдор ужаснулся, хотел перебить: — Гарри! — Нет. Закончим. Условия я повторил два раза. Всего доброго, директор, — Гарри указал ему на раму, — не заставляйте меня заставлять Тома заставлять вас покинуть его портрет, — лапушка вскинул брови, спрашивая этим, уйдёт ли «Его Светлейшество» добровольно или надо заставить. — Всего доброго, Гарри, — Дамблдор в расстроенных чувствах ушёл, а сам Гарри стал играть с цепочкой медальона. — А он и мою магию принимать может? — Спросил он у Тома. — А что это с вами? То не разговариваете, то вот так, — он кивнул на руки Тома и Лили. Те разъединились. — Неужели я так выглядел со стороны? — Он тихо засмеялся. — Однако. Надо запомнить, какой эффект это оказывает. — Может, — ответил Том с улыбкой. — Если бы не медальон, думаю, что комната пострадала бы гораздо больше. — Ах да, простите, — Гарри повернулся к столу, сделал пасс рукой, сосредоточившись на движении, и вся посуда собралась из крошки. — Гарри, беспалочковая? — Лотта открыла рот в изумлении. — Том научил, но сказал не переутомляться, — Гарри спокойно сел к Джинни. — Ну а тут выпендриваться, так выпендриваться. И кстати, Том, что Дамблдор хотел сделать, когда ты его остановил? — Он хотел подсмотреть у Леди Поттер, что происходило в последнее время в мэноре. Я понял это по его глазам. Тот приём, что применил он, обязывал меня первому влезть в разум Леди Поттер. Закашлялся он от того, что Леди впустила меня гораздо быстрее, чем его, — ну хоть так. — Потом я решил не прерывать физический контакт, чтобы почувствовать при необходимости новую угрозу. Я читала об этом! Лишь немногие легиллементы могут при тесном физическом контакте практически брать контроль над испытуемым, а в некоторых случаях они могут «подселяться» к ним как вторая личность. Под физическим контактом подразумевается и такое невинное держание за ручки, и полноценный половой контакт. Разумеется, чем теснее, тем больше возможностей у легиллемента. — Зараза, — буркнул Гарри, — ему ещё наглости хватает обращаться к вам всем, — он вздохнул, — может, выжечь его, и дело с концом? Хотя, пусть живёт. Не думаю, что он отдаст кому-то свою главенствующую позицию в Клевере, а так там никогда не будет единства. Кому охота подчиняться портрету? — Он обратился лично к Белле, — мадам, это было незабываемо, — та хмыкнула, кивнула. — Какие планы на завтра? — Спросил Люциус. — Эмили, идём к мумиям? — Спросил Гарри. Эмили посмотрела на Тома, тот улыбнулся, обнял её обеими руками за талию, поцеловал в носик. — Да, — она уже повернулась к Гарри, а Том зарылся лицом в её кудри, — если тебе удобно идти завтра, то я с радостью. — Отлично, — он кивнул, — тогда завтра, — он посмотрел на часы, — а пока полуночи ещё нет, праздник продолжается!