Азартные искорки в бокале вина

// Я пропала, исчезла, умерла и все в этом роде. Начала играть в геншин и фантазия проперла. Искренне извиняюсь за неканон характер/действия персонажей, я не очень хорошо знаю их. "Тогда зачем писать?" - 100% возникнет такой вопрос. Просто некуда сливать идеи, так что почему бы и нет? Приятного прочтения~ Впервые за несколько веков в округе Монштадта выпал тонкий слой снега. Ветряные потоки кидали пригоршни снега прямо на жителей, осыпая последних колкими снежинками, что обжигали кожу, не привыкшую к холодам. Магазины одежды уже приступили к пошиву утеплённых вещей. В домах, предназначенных лишь для теплой летней погоды, становилось неуютно. Во всех домах, кроме винокурни Дилюка и Штаба Ордо Фавониус. Несмотря на прохладу квартирок, многие прятались внутри домов, не желая и носа высовывать на улицу. По центральной улице пронеслись, будто тень, лёгкие спешные шаги. Кэйа нырнул в закоулок, с него во второй, а потом открыл приземистую деревянную дверь и тихо скользнул внутрь. Назойливое завывание ветра в ушах стихло, сменяясь блаженной тишиной, нарушаемой бряцаньем бокалов и скрипом пера по пергаменту. Кэйа сделал несколько шагов вперёд, наклоняясь над алой копной волос, собранной в неаккуратный хвост. Скрип прекратился, перо с еле слышным "тук" упало на стол. Дилюк нервно вздохнул: — Чего тебе, Кэйа? — Пришел выпить за счёт брата. На это Рагнвиндр лишь поднял красные глаза на рыцаря. — Не брат ты мне, понял? — Значит просто пришел выпить. Пшш. Дилюк побежден и уничтожен. Это был запрещённый приём. Кэйа, мерзавец, на все то у него ответ найдется. Чёрт бы побрал его красноязычие. Владелец винокурни поднимается со стула и уходит вглубь здания. Рыцарь только ждёт с самодовольной улыбкой. Всегда работало. Через несколько минут Дилюк с недовольной миной ставит бутылку вина на стол: — Все не пей. А то разнесёт как в прошлый раз. — Что, неужели волнуешься? Брось, ничего криминального с одной бутылки не будет. Кэйа отточенным ловким движением открывает бутылку, и не стесняясь, забывая все правила приличия и даже то, что он рыцарь, пьет с горла. Дилюк откровенно морщится и садится на табуретку, наблюдая за тем, как алкоголь действует на его так называемого "брата". Но Кэйа совершенно трезвым взглядом смотрит прямо ему в глаза. Даже неловко. Но гордость не позволит отвернуться, поэтому Дилюк, хоть и неконтролируемо, краснея, продолжает выдерживать этот буравящий синий взор. Через пару минут рыцарь переводит мутные глаза на пергамент, на перо и вновь на пергамент. Из груди Дилюка вырывается недовольный стон. Опять ему тащить этого идиота домой. Предупреждал же, что разнесет. Рагнвиндр перекидывает руку Кэйи через плечо и, подпирая его, ведёт домой. Унизительно, ужасно, неприятно, но обязательно. Если Альбериха застанут в таком состоянии, то его вышвырнут с работы, и даже ненавидящий его Дилюк, понимает, что помогать нужно. Подойдя к дому, парень останавливается. Кэйа безвольно прислоняется к стене, смотря в никуда. Рагнвиндр встряхивает "брата": — Эй, не отключайся! Приём? Мондштадт вызывает Кэйу. Где ключи, алкоголик? — Я....! Не алкоголик!.. - Оскорбляется Кэйа. - Там, в заднем кармане.. "Боже, дай сил"- сквозь зубы цедит Дилюк, заводя руки парню за спину, так как тот стоял спиной к стене, облокотившись о неё. Когда обе руки Дилюка оказались в карманах Кэйи, тот еле слышно простонал, мечтая о большем, но из-за сильного порыва ветра не был услышан. Рагнвиндр нащупал тяжёлый ключ и выудил его из кармана. Он открыл дверь и затолкал Альбериха внутрь, заходя следом сам. Пошарив рукой по стенке, он нащупал выключатель и щёлкнул по нему. Лампочка моргнула пару раз, а затем и вовсе погасла. Дилюк выругался . Теперь надо было тащить Кэйу к себе потому что в таком состоянии его не оставишь. Пока Дилюк наощупь искал дверь, послышался неосторожный шаг и грохот разбившейся банки. — ТВОЮ ДИВИЗИЮ, КЭЙА! - Не выдержал Дилюк. - ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, А ЕСЛИ ТЫ ТАК ЧТО-ТО ВАЖНОЕ РАЗОБЬЕШЬ? Он хватает Альбериха за грудки (ну он так думает) и тащит на улицу. В сумерках Мондштадта Дилюк замечает в руках Кэйи фляжку. — Идиот... Что это? — Это? Вино! - Кэйа пошатывается. - Ты мне сам его на прошлой неделе дал. — Ничего я тебе не давал, ты в придачу ещё и вор теперь. Так, давай, шевелись, нам надо дойти до дома, пока тебя не засекли. — Хаа.. - Пьяно тянет Альберих. - Ну и пусть засекут, я им...! Его снова заносит, и Дилюк качает головой. Как можно быть таким безрассудным? Рагнвиндр откровенно берет Кэйу за руку и насильно тянет за собой. За несколько метров от дома Кейа упрямо останавливается. Дилюк оборачивается: — Ооо, ну что на этот ра-? — Почему ты такой слепой?! В глазах Кэйи полыхает истинный гнев. Рука рыцаря плотно сжала запястье Дилюка. Альберих тяжело дышит, словно после забега. Облачка дыхания четко светятся в потёмках, растворяясь через пару сантиметров. Только сейчас Дилюк молча рассматривает очертания Кэйи, понимая что он стоит слишком близко, но одновременно так же далеко. Приоткрытый рот, блестящие алые губы, пунцовые щеки.. стоп. Пора остановится. Кэйа нетрезво рассматривал брата со стороны. Волосы, что развиваются на ветру, гранатовые глаза, которые изучают его лицо, чуть розоватые щеки, и что-то подсказывает Кейе, что это не от мороза. Ветер, свободно гуляющий по Мондштадту, играючи скидывает пряди волос на лицо Дилюка, заставляя того моргнуть и начать убирать волосы с глаз. Но парень наглым движением останавливает руки брата. Кэйа осторожно отодвинул прядь волос Дилюка, заставляя сердце забиться в бешеном ритме. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного и непреклонного, а главное нетрезвого, нежность, и, Дилюк, не удержавшись, первый потянулся к его губам. Самая сокровенная мечта обоих сбылась. Медленные, но в то же время наглые движения, холодные пальцы, обжигающие кожу затылка, придавали поцелую невиданные ощущения. Стыд, испуг, неуверенность, все границы между братьями стёрлись. Сейчас были лишь они, снег, приятно холодивший раскалённую кожу, да возбуждение, скрутившееся в тугой узел внизу живота. Когда Дилюк и Кэйа отстранились друг от друга, метель уже засыпала улицы, а фонари превратились в желтые пятнышки на фоне черных улиц и белой стены снега. Дверь дома Дилюка все ещё была в нескольких метрах, но Кэйа, все ещё пьяный, уверенно метнулся в знакомый переулок, заканчивающийся тупиком. Рагнвиндр запротестовал, но рыцари есть рыцари, его пригвоздили к холодной каменной стене, смыкая губы в очередном страстном, долгом поцелуе...