100 лет одиночества

       POV Боруто        Я очнулся в холодном поту, лежа на своей кровати. Мои руки были перебинтованы до плеч, а рядом с кроватью лежала пачка бинтов, разорванная на куски. За окном, видимо, наступила ночь. Моё любимое время суток. Тёмная и властная, она охватывала город и людей. Она наряжала себя яркими звездами и надевала на свою голову матовый диск луны. Интересно, спорили ли звезды своим блеском с ночным светилом?       Я приподнялся и сел на кровать, пытаясь вспомнить, что произошло. Мои раздумья прервал странный шорох в соседней комнате. Я встал, подошел к двери и прислушался. Звук шёл из кабинета отца. Мне стало страшно.       Он собирается прийти ко мне и вновь угостить своим лицемерием. Не хочу больше. Я не вынесу этой лжи, а потом и ледяного безразличия. Будто бы я крыса в клетке которой иногда дают что-то вкусное, именуя положительным подкреплением, а потом забывают на неделю. Не хочу больше. С меня хватит. Я быстро оделся и тихо открыв дверь, спустился вниз. Я выбежал из дома, забыв закрыть за собой.       На улице было довольно прохладно, но меня это не беспокоило. На глазах выступили слезы, мешая обзору. Направлялся я в богом забытый район Конохи, эдакое «гетто», где живут люди либо малообеспеченные, либо затянутые в криминальный мир. Там часто происходят какие-нибудь преступления, почти каждый день в этом районе находят трупы. Иногда, это просто наркоманы, переборщившие с дозой, а иногда жестоко убитые, возможно, невиновные люди. Полиция не особо охотно сует туда свой нос.       Именно в этом районе жил Каваки. Его здесь знали, как впрочем и меня, претензий к нему не было. Он груб, жесток и за словом в карман не полезет, потому его тут не трогали. Каваки не умел проявлять теплых чувств, однако очень старался. Особенно по отношению ко мне.       Я остановился около небольшого здания, где, собственно, он жил. Его дом был больше похож на заброшенный, трехэтажный сарай. Я не знал, спал ли Каваки сейчас или нет, но решил рискнуть и прервать его покой. Со всей силы я начал стучать в деревянную дверь, которая, казалось, скоро сорвется с петель.        — Кого там принесло, а? — сонный, грубый голос врезался в мои уши.        — Это я… Боруто. — мой голос дрожал. — Откроешь?       Мгновение спустя, дверь открылась.        — Ты какой-то затраханый. — первое что я услышал от Каваки. — Все в порядке?        — Я просто… — сил говорить у меня не было. — Я устал.        — Режим сна, как понимаю, бессмысленно было восстанавливать. — он закатил глаза. — Заходи.        Я послушно зашёл за ним.       В доме Каваки, как обычно, царил бардак или как он его называет - творческий беспорядок. Конечно, до тех пор пока туда не приходил я. Моя чистоплотность его частенько бесила, однако когда на полу появлялось место для безопасной ходьбы, не спотыкаясь о жестяные банки, он благодарил меня. Кроме простенькой, маленькой кухни, совмещенной с залом, спальни, куда вмещался раскладной диван и шкаф, санузла с кучей тараканов, у него был разваливающийся балкон. Один раз, Каваки даже навернулся с него и сломал ногу. После того случая он курит на кухне, из-за чего в доме стоит стойкий смрад от сигаретного дыма.        Под ним на втором этаже, живёт одинокий мужик, промышляющий травкой. Он переехал в этот дом год назад и вполне, мог выехать из этого района в центр. Продажа наркотиков довольно прибыльное дело, но почему-то этот мужик остался здесь. На первом этаже никто не жил. Каваки рассказывал, что раньше здесь обитала женщина, работающая на самой древней профессии. Она покончила с собой, по непонятным причинам.        — Ты выглядишь за… — Каваки запнулся о мусорный пакет. — Блядь!        — Я приберусь чуть позже. — поспешно ответил я. — Лады?        — Не беси меня. — он сел на диван в спальной комнате. — Ты истощен и тебе нужно поспать. Ложись, солнце. Я сам справлюсь со своим творческим беспорядком.        — Вау, — почти шёпотом ответил я, садясь рядом. — завтра точно снег пойдёт.        — Тебя это так удивляет? Что ж, — он положил меня к себе на колени. — когда проснешься сойдешь с ума.        — Не в первый раз. — ответил я, слегка улыбнувшись. Тело ослабло. Я чувствовал, как мои грязные и мокрые волосы гладила теплая рука Каваки. Впервые за несколько месяцев, я смог вздохнуть полной грудью. Обычно, полностью продохнуть у меня не получалось, словно на шее была затянута удавка. Рядом с ним мне было куда спокойней, нежели с отцом. Постепенно, перестав чувствовать весь окружающий мир кроме рук Каваки, я углубился в сон.