[Un]Acceptable Losses

      Утром дождь не кончился. Не иссяк он и к полудню, когда Альтан проснулся окончательно.       Он сразу почувствовал, что никого рядом и поблизости нет, скатился с кровати и поднялся на ноги моментально, огляделся, вздохнул устало и решил не спешить. Привычно влез в камо, накинул на плечи видавшую виды рубашку, проверив, чтобы в нагрудном кармашке обязательно валялась зажигалка, поднялся на третий этаж, к выходу, специально не желая дымить в жилых помещениях.       Крейн сидел под жестяным козырьком за плетёным столиком, не на много более собранный, зато с двумя чашками кофе — обе были ещё тёплыми, значит, и сам он встал недавно. Учитывая, что удобных мест более не было, Альтан без зазрения совести уселся на подлокотник кресла, выудил из пачки с непонятным названием сигарету, зажав фильтр губами, подкурил и с наслаждением затянулся.       — Разве курение не вредит здоровью? — откинувшись на подголовник, с ехидцей спросил Кайл. После вчерашней разведки боем оба воспринимали друг друга как-то спокойнее, легче, впускали в личное пространство.       — Это может считаться твоим первым вопросом на сегодня? — недовольно и кисло отозвался Бозкурт, свободной пятерней расчесывая спутавшуюся за ночь гриву. Увидев агента поблизости, не скрывшегося, как обычно, Альтан удивился. Для человека, играющего на две стороны, Крейн был просто идиотски честен. Вывод напрашивался сам собой: министерство и ВГМ дурят этого парня. Он ставил на это, когда предлагал свою дружбу — Альтан, может, и был дураком, но дураком наблюдательным, и из того, что увидел, успел сделать выводы. Для себя, но не для Башни.       Пока Альтан курил, Кайл отставил обе кружки на столик и помог ему пригладить волосы — за что он, вопреки своему обычаю, был благодарен.       — Это был не вопрос — так, замечание. А ты всегда бросаешься в омут с головой? Я думал начать утро с чего-то более приятного, чем вопросы.       Альтан фыркнул. Потом ещё раз, внезапно пришедшей в голову идее. Потом ещё раз, но уже вознамерившись её воплотить.       — С чего-то приятного, говоришь? — переспросил он и потянулся за кружкой, сделал пару глотков, перебивая во рту вкус табака. А затем склонился и прижался к чужим, на удивление сухим губам.       Приятность состояла в том, что ему ответили.       Они никуда не спешили, и ворчание зомби за плотной стеной дождя было почти незаметно, это тоже помогало расслабиться. Альтан плавно переполз на чужие коленки, сев поперёк кресла, зацепился за чужую шею и целовал вволю горьковатые от кофе губы. Крейн ему не мешал, напротив, так же, без какой-либо пошлости обнял за талию, прижимая поближе, и наслаждался простой, сдержанной нежностью. Ему нравилось, что парень не теряется, не строит из себя недотрогу: в тех условиях, в которых они находились, классические романы переставали работать. Тебе либо нужны эти несколько минут с человеком, которого, возможно, завтра и не будет уже, либо нет — все просто.       Насытившись, первым отстранился тоже Альтан — и Крейн ещё раз поблагодарил провидение за спутника. Парень не стал разыгрывать дешёвую драму, пытаясь перебраться с колен обратно на подлокотник, будто бы съехав случайно, как не стал и разводить излишние нежности. Он просто остался сидеть, откинув голову на чужое плечо и подкурив ещё одну сигарету.       — Тяжело просыпаюсь, сова, — объяснил он, возвращаясь к прерванному диалогу. — Табак бодрит.       — Не только табак… — хмыкнул Крейн. В штанах было ощутимо тесно, и известно это было обоим, но никаких более поползновений к утехам не последовало — и Кайл расслабился. Если у него есть партнёр — и на поле битвы, и в постели — хотя бы гипотетически — значит, все не так уж плохо. Дел было дохрена, и обоих это тяготило куда больше вставшего члена.       — Юсуф рассказал тебе про аптеку? — между затяжками спросил разведчик.       — Я его не застал. Бахир меня не опередил, зато я так понимаю, ты — да? — при упоминании близких дел возбуждение отступило на второй план, уступило место здравой трезвости мыслей. Даже несмотря на это, Кайл не отказал себе в шалости подуть в услужливо подставленную шею, почти под ухом — но он не ожидал такой отзывчивой дрожи тренированного тела. Выдержке юнца надо отдать должное: кроме реакции тела он ничем себя не выдал, остался сосредоточен.       — Это почти рядом с Башней. Пока дойдём — дождь утихнет, и я тебя прикрою.       Крейн кивнул, допил кофе и осторожно обнял пальцами запястье той руки, в которой разведчик держал сигарету. И воспользовался своей очередью проявить инициативу.       Крейн был прав, когда думал что мальчишка по крышам не бегает — летает. Снаряжения у него было немного, а кошка с лёгкостью перебрасывала лёгкое тело на расстояния куда большие, чем его самого. При этом он был заметен — пока этого хотел.       Когда Крейн в открытую подошёл к аптеке, где толкали фальшивый антизин, он уже не видел своего эскорта, как ни старался. Драгдиллеры оказались совершенно не адекватными, после короткого и несодержательного разговора — сразу набросились. И тут Кайлу стало по-настоящему страшно — не убивать, нет, он все же был оперативником, а такая работа как минимум подразумевает «грязные» делишки — он боялся, что может стать таким же отчаявшимся и лишиться разума в этом проклятом городе.       Сноровки у этих олухов не было и на грош — Крейн отскакивал и разил по неприкрытым рукам и коленям. Единственное, где он просчитался — это не счёл точного количества противников, поэтому почти прозевал атаку со спины. Спасла стрела с ядовито-зеленым оперением, метко посланная прямо в глаз сучьему сыну. Когда тело перестало дёргаться, а Кайл обтер об одежду трупа свой клинок, Альтан уже изящно перемахивал крыши, чтобы присоединиться к нему в новой безопасной зоне.       — Ты убивал раньше?       Как бы ни поджимало время, идти заключать сделку с дьяволом — или с Раисом, один хрен разница — было решено с утра, потому что всё должно быть при свете дня. Агент и разведчик обосновались в ближайшей к логовищу великого и ужасного безопасной зоне, так же быстро, как и накануне, совместными усилиями разбили ночлег. Только делили уже одно одеяло на двоих и без посредничества алкоголя.       — Ты, никак, шутишь, Крейн, — Бозкурт рассмеялся привычно тихо, приподнявшись на локте, поймав в полутьме ультрафиолетовых ламп взгляд чужих глаз. — Мы все здесь убийцы. И совершаем преступления ежедневно, если не ежечасно.       — Нет, я не о зомби, — чтобы было лучше видно, Кайл закинул руку за голову, бедром вплотную прижавшись к чужому бедру — так было теплее, безопаснее и как-то уютнее. — Ты так метко всадил стрелу в того, кого я сегодня прозевал, поэтому я и спросил. Живых, разумных людей ты убивал до этого?       — А как же? — парень ухмыльнулся не без паскудства, заправил мешающие обоим волосы за ворот футболки. — Эти молодчики Раиса своими рожами ну так и просят пулю в голову или стрелу в глаз. Хоть со вторым у меня проблем нет. Мой вопрос?       Крейн кивнул, улыбнувшись. Что правда, то правда — если в Башне человеку давали шанс, то к Раису шли только наглухо отбитые личности.       — Ты боишься? — Голос Альтана звучал глухо, почти заговорщицки. — Хоть чего-нибудь? Здесь, в этом месте.       Подумав, Кайл подробно пересказал свои мысли во время схватки в аптеке. То, что его слушают, понимают, оказалось каким-то якорем, и все это безумие отступило перед чужим вниманием к проблеме. Этим агент тоже не преминул поделиться.       Альтан задумчиво притих, уперевшись подбородком в чужое плечо.       — А я высоты боюсь, — чуть погодя, робко признался он, застыв под обнимающей талию рукой.       — Серьезно? — мужчина приложил все силы, чтобы не вскинуться удивлённо, а задать вопрос с неподдельным участием. Этот ловкий проныра, который гуляет по крышам, как кот, боится высоты? В жизнь не поверишь!       — Я читал, что люди умирали от кровоизлияния, вызванного ударом, даже падая с высоты собственного роста. А тут без вариантов: либо калечем на всю жизнь, либо сдохнешь. Да второе даже милосерднее…       Крейн хмыкнул так же задумчиво, прижал юркое тело к себе поближе, словно давая убедиться, что союзник в полной безопасности. Они уснули, так и не сровняв счёт в вопросах.       Вся эта затея со службой Раису порядком подпортила бы Крейну авторитет, если бы не Альтан. Видя рядом с раисовым ублюдком парня Брекена, люди охотнее шли на контакт, слушали историю, вынуждавшую поступать так, давали кров и стол. За время, проведенное вместе, агент и разведчик сработались до зависти слаженно, о них даже начали говорить не только в Башне, но и у Раиса — хотя никто там никогда не видел «пёсика» Крейна. Так уж они договорились.       Каждый вечер, обосновав традицию, они задавали друг другу по три вопроса — и чем глубже была в них подоплёка, тем сильнее Кайл привязывался к товарищу и партнёру, тем тягостнее было лгать и недоговаривать. Крейн знал: Альтан бы его понял, не отвернулся бы, не распёк за былую ложь, но все равно боялся, что будет иначе, а между тем, недомолвки по поводу внезапных исчезновений для связи с начальством все накапливались, так же, как осознание неправильности происходящего. Он вынужден был так поступать. Но это не оправдание, и с каждым днём его решимость идти до конца под фальшивой личиной все таяла.       То, что Раис их, мягко говоря, бортанул, для Альтана не стало новостью — но Кайл карабкался с остервенелым автоматизмом, выведенный из себя. Впервые за долгое время скитаний по разнообразным приютам они возвращались почти домой, в главное убежище — но возвращались с дурными вестями.       Пока Крейн навещал Брекена, Альтан не терял времени даром, привел себя в порядок и переоделся, успев даже сготовить немудреный ужин, вместо порядком надоевших консервов.       Эйо улыбнулся, глядя на такую картину, но остальные смотрели кривовато, и Альтан вместе с наготовленным, шмыгнул в комнату Крейна от греха подальше.       Сам Кайл явился вскорости, мрачнее тучи, сбрасывая ремешки амуниции порывисто, будто силясь разорвать.       Он прекрасно понимал, в каком сейчас состоянии Брекен — потеряв целый этаж, женщин, детей. Харрис умел координировать, зачастую вел себя, как в присказке «хочешь сделать хорошо — сделай сам», да только когда у тебя под рукой больше сотни человек все сделать самому нереально. Люди ошибаются, и Брекен — тоже человек.       Но Альтан не думал, что это так сильно подействует на Крейна. Тот считал виноватым себя — хмурился, кусал губы, напряжённо думал, где же допустил ошибку. Избавившись от половины снаряжения, ходил по крохотной комнате взад и вперёд, словно не замечая присутствия товарища, затем остановился и саданул кулаком в стену, рассадив костяшки в кровь, будто придя к выводу, что решений не было.       Этого Альтан уже не стерпел. Поднялся осторожно, привлекая к себе внимание, взял за увеченную руку и потянул за собой, усадив и принявшись обрабатывать. Бывали раны и похуже, конечно, но Крейну сейчас нужно было сочувствие, а сочувствовать Альтан не умел. Только проявлять участие.       Перевязав стиранным бинтом, Бозкурт прижался осторожным поцелуем к саднящим костяшкам, поднялся с корточек, подумав всунуть в руки тарелку с едой, пока не остыла.       Но из Кайла будто вытянули разом все кости, он опал и ссутулился, закинув ноги на постель, уперевшись локтями в колени и закрыв лицо руками.       — Это все моя вина… — прошептал он, даже, кажется, всхлипнув.       «Черт возьми, — подумал Альтан, растерявшись. — Неужели придется утешать, как маленького?»       — Кайл, — дрогнувшим голосом позвал разведчик, уже смирившись с тем, что всё идёт не по плану привычных ночёвок. Все давно уже перестало идти по плану. — Кайл, посмотри на меня.       Он втиснулся между расставленных ног, поймал и отнял руки от чужого лица. Всхлип ему почудился, глаза агента были сухими, но красными и напряжёнными.       — Ты не виноват, — Альтан постарался вложить в голос всю свою эмпатию, но его взгляд говорил куда больше. Он верил, что Крейн может исправить даже это — и собирался ему помочь. — Люди будут умирать каждый день, по разным причинам. Ты не можешь помешать этому и спасти всех, не рви жилы, чтобы спасти больше. Спасай ценных. Они смогут тебе помочь сделать больше.       — Там были дети! — Кайл повысил голос, вырвав руки из тонких пальцев, опомнился, когда за стеной притихли. — В чем они виноваты? В том, что я долго вошкался или в том, что не согласился привести Джейд? Или…       Пока Крейн не сболтнул в порыве лишнего, Альтан прикрыл ему рот ладонью, обеспокоенно обернувшись на дверь. На секунду агент подвис, но вернул себе самообладание, и руку от лица отвёл уже спокойно, дыша через раз от осознания.       — Так ты знаешь?       — Знаю, что если кто-то это услышит, то донесёт Джейд, а с неё станется пожертвовать собой? Разумеется.       Ему достало ума вывернуться достаточно быстро, чтобы не пришлось говорить о трёх сожженных ящиках лекарства, за которые агент винит себя по праву.       Крейн невольно кивнул, соглашаясь со сказанным, но не оживился, так и остался сидеть. Ему нужно было связаться с ВГМ, но услышать снова этот бесстрастный, металлический голос, для которого проблемы этих людей — лишь помехи в выполнении задания было выше его сил. Агент оглянулся, безучастно осмотрел комнату, уже более уютную и оживленную. Альтан сидел рядом, так же почти между ног, опираясь ладонью рядом с бедром, но предпочитая его не трогать — он не знал, как помочь. Крейн потянулся к нему рефлекторно, как к единственной вешке, которая помогала так долго сохранять здравый рассудок и не падать в пучину отчаяния, как Брекену. Хотя, Харриса поддерживала Лена, а у него есть этот мальчишка.       — Крейн… — по привычке успел выдохнуть парень, прежде чем быть подхваченным и припертым к спинке кровати.       С одной стороны — это поведение было понятным. Нужна была эмоциональная разгрузка и выброс адреналина, нужно было чувствовать, что кроме этого хаоса есть что-то ещё, за что стоит бороться. Мёртвое нужно оставить мёртвым, живым нужно живое, и тепло в том числе.       С другой… С другой он привык с этим человеком спать, просто спать — прикрывать его спину и задницу, отпуская по этому поводу двусмысленные шутки, но вот перейти от слов к действиям значило бы очень многое. Например — подтвердить свою привязанность, зависимость от Крейна, несмотря на все его теневые делишки. Он старается быть хорошим. Проблема в том, что хороших парней здесь попросту быть не может.       Задумавшись, он не мешал Кайлу раздевать себя, не противился, но был как кукла — безвольным, безответным. На мгновение мужчина прервался, попробовал оторваться от бархатистой кожи на шее, ещё пахнущей мылом после душа.       -…Тан, — из-за учащенного дыхания он проглотил первый слог имени, на удивление, Бозкурту новая интерпретация собственного имени понравилась, а заодно заставила очнуться. Когда люди придумывают друг другу ласковые прозвища — это уже что-то значит. Какая разница — намеренно оно вышло или случайно? — Это слишком?       Парень поперхнулся смешком, вильнул бёдрами, чтобы удобнее обхватить ногами чужие и опрокинуть на постель, ответить на ласку такой же торопливой и сбивчивой лаской. То, что Крейн в таком состоянии ещё и думал — о комфорте партнёра, о том, готов ли он к этому — делало ему честь. И грело, невероятно грело, потому что разведчик в своем выборе не ошибся, нашел равного себе по решениям и отношению к последствиям.       — Самое время, — выдохнул он, хватанув губами воздух между поцелуями. — По крайней мере, здесь мы можем быть уверены, что нас не потревожат. Сражаться с зомби, в чем мать родила — удовольствие ниже среднего, не находишь?       Подействовало. Кайлу стало легче — его мальчишка верил ему и в него, а ради этого не стоило сдаваться. Мёртвым он уже не поможет, но он дал зарок помочь ближним — и претить своему же слову было абсурдно.       А ещё абсурдом было то, что каждый раз, когда им нужно было спешить — они сидели и целовались, растворяясь друг в друге, а теперь, когда у них появились время и возможность — как с цепи сорвались, словно навёрстывали упущенное: раздевали друг друга торопливо, ласкали хаотично и грубо, едва ли не на грани боли. Альтан как раз, чуть не слетев с бедер на пол, сжал его ногами покрепче, уткнувшись вставшим членом в живот, и куснул в покатое плечо, с трудом контролируя силу — пришлось поймать юнца за челюсть, почти тем же приемом, которым он ловил падальщиков, только не отпихнуть от себя, а впиться в губы.       Среди одежды пискнула рация — раз, второй, третий — настойчивости ВГМ можно было бы позавидовать, но даже она не могла составить конкуренцию настойчивости Альтана. Кайл растягивал его торопливо, но как мог бережно, и парень извивался в руках, дыша часто и жарко. Это кружило голову. Все ощущение реальности пропало после того, как, услышав посторонний шум, разведчик протиснул руку между разгоряченными телами и двинул бедрами, чтобы устроиться удобнее для своей задумки: обхватил их обоих одной ладонью, слишком тесно, слишком влажно из-за смешения смазки — Крейн взвыл тихо, уткнувшись в чужое плечо, не смог сдержаться, увидев перед лицом соблазнительную косточку ключицы, облизнул её и вгрызся зубами без жалости, одновременно толкаясь двумя пальцами внутрь глубже, находя внутри бугорок простаты и играясь с ним.       Ни одна из женщин никогда с ним не стонала так, как этот юнец. В голосе сочилось мучительное удовольствие и желание большего, ладонь сжалась крепче, заставляя чувствовать отчётливую пульсацию друг друга — свободной рукой Крейн умудрился дотянуться до чужой груди, накрыть подушечкой пальца горошину соска, нажать. Он был готов поклясться, что если бы это не было чревато повреждениями, парень бы оттолкнул его и набросился — так жадно, почти по-звериному он зарычал, задал ладонью жёсткий ритм, заставляя головки соприкасаться и тесно тереться.       Такого Кайл уже не вытерпел. Оставив тело и вытерев пальцы, он подхватил несносного мальчишку под бедра, прерывая, приподнял, чтобы без помех накрыть губами сосок, сжал с силой, потянул на себя. Так Альтан в его руках не дрожал даже при контакте с простатой — дрожал и всхлипывал, запустив чистую руку в короткие волосы, прижав поближе, не желая заканчивать с наслаждением.       Сразу удовлетворять его желание Крейн не стал — выискав слабость, он намеревался прибегать к ней в крайних случаях, и теперешняя ситуация таким не была. Широко лизнув слабое место любовника, Кайл отпустил его, усадив обратно на бёдра. И просчитался. Альтан играючи опрокинул его на лопатки, одним только горячим взглядом предупредив не двигаться, сполз с коленей ниже, основательно устроившись между разведенных ног и предвкушающе облизнулся, соблазнительно оттопырив задницу.       — Только посмей, — свистящим шепотом предупредил агент, но действие это возымело разве что только обратное.       Мальчишка был жаден и умел, даже умения свои раскрывал постепенно, переходя от простого к сложному. Он так обходительно и тесно сжал губами под головкой, плавно опускаясь и сминая крайнюю плоть, что ему не стало бы проблемой надеть ртом презерватив. Притом без лишних усилий. Языком парень так удивительно обхаживал уздечку, что Крейн выдохнул, словно его ударили под дых. Держаться становилось все сложнее, и отсутствие секса в последнее время сыграло свою роль — кончить хотелось нестерпимо, и тугой жар рта этого мелкого пакостника только располагал к этому.       Но вот уж здесь Альтан дураком не был, и напряжение в мышцах — от очерченного пресса до затвердевших бёдер — расценил верно. Но тоже не стал идти на поводу и удовлетворять сразу.       Крейн забился под ним в сладкой истоме, с трудом контролируя и оставляя бедра недвижимыми, когда парень сжал двумя пальцами плоть под корнем и направил в тугую, горячую глотку. Этого было бы достаточно, чтобы излиться, но Альтан это предусмотрел и не допустил, продолжил пытать, сглотнув чередой, чтобы заставить мышцы горла работать должным образом. Дар речи, как и возможность сопротивляться, покинули агента согласно и, кажется, весьма надолго. Оставалось только следить за вскинутым кверху задом и ровной загорелой спиной со сведенными от усилия лопатками, да стонать в запястье, чтобы на их крики не прибежала половина Башни.       Отсасывал Бозкурт шедеврально, если не сказать виртуозно: брал по самые яйца, утыкаясь носом в курчавые волоски на лобке, чередовал силу и нажим, позволял толкаться навстречу бедрами — казалось бы, что при таком раскладе до задницы уже не добраться, но, расположившись сверху, всю инициативу парень имел тоже в своих руках. Он оторвался так неожиданно, что Кайл не сдержал разочарованного стона, попытался вскинуться, чтобы вернуть острое удовольствие, но его придержали за плечо. Юнец направлял член в себя аккуратно, ориентируясь по ощущениям, а взглядом пожирал свою жертву. Это доставляло ему несказанное удовольствие, такое, что можно было все прочитать по лицу.       — Не знал, что ты такой гадёныш… — собравшись с силами, прошептал агент, поддерживая под бедра и даже не претендуя на инициативность, только глухо переводя дыхание от бархатистого жара и тесноты своего мальчишки, потихоньку принимающего член.       — Ты многого ещё не знаешь, — предупредил Альтан, зажмурившись. Чем дальше, тем труднее было принимать отнюдь не маленького партнёра, но он хотел, ему нужен был этот член целиком внутри. Давление было болезненным, дыхание сбилось, смазка на губах и вокруг рта подсохла, стянув кожу, но времени и желания утереться не было. Решившись, он опустился, соприкасаясь бедрами, единым махом впуская в себя последнюю четверть горячего упругого члена. Ощущение наполненности распирало, но к нему надо было привыкнуть, и он просто тёрся бедрами, не рискуя начать покачиваться, ожидая от любовника ещё какой-нибудь язвительности.       — О каких женщинах после такого может идти речь, — невпопад, блаженно простонал Кайл, не отказывая себе в удовольствии гладить, где дотягивается, горячую, влажную от пота кожу. — Ты… Господи, ты…       Тут расчётливая страсть сменилась бездумной нежностью. Альтан поймал чужие руки, вскинув их над головой любовника, прижался телом к телу тесно и жарко, накрыл своими губами чужие, не давая договорить и все же начал двигаться — неторопливо, размеренно, не напрягая и без того натруженные мышцы. Крейн отвечал рвано, вовсе расплавившись от блаженства, с трудом собирая силы, чтобы хоть что-нибудь невнятно простонать в перерывах. И все же такого контраста после безудержного напора он не выдержал — излился, как только парень вошёл в раж и установил внятный ритм.       Альтан фыркнул, не желая тревожить такой расслабленности после оргазма, быстро довёл себя рукой и распластался сверху, почти в таком же бессилии.       Дело было сделано. Они перешли к новому витку своеобразных отношений, изучили друг друга лучше и смогли не вспоминать о плохом хотя бы один вечер.