Щебуровы, все просто

— Нур, ты сможешь кое-что нарисовать для меня? — спрашивает Лёша, в десятый раз рассматривая картины, холсты, развешенные и расставленные по просторной комнате. Нурлан несколько секунд думает и согласно кивает: — Смотря что ты хочешь. Портрет? Щербаков качает головой: — Ты же знаешь, что я не усижу долго на месте.. — Лёша улыбается, смотря на холст, где преобладает алый, глубокий цвет, его оттеняет чёрный, и все мазки — ломанные, острые, режущие. Внизу ровным почерком значится: "Агрессия".  — Мне нужно нарисовать.. чувство. Нурлан кивает, понимая связь между просьбой и картиной, на которую смотрит Лёша — он нарисовал ее буквально за семь минут, находясь в состоянии злости, ненависти ко всему миру. Выражать чувства на холстах ему нравилось. Поэтому Нурлан задаёт вполне логичный вопрос: — Какое? — Я не могу обозначить его одним словом. Но я могу показать, как ты можешь это сделать, — звучит в ответ, и Нурлан беззлобно фыркает: — Не-художник будет учить недо-художника рисовать. Что ж, ты меня заинтриговал. Приступим же? Нурлан подходит к банке с кисточками, начинает выбирать нужные, ставит на мольберт чистый холст. Лёша наблюдает за ним, за вдумчивым лицом, когда тот присаживается к коробкам с тюбиками и баночками краски: — Мне нужно понять, какие использовать цвета. — С каким цветом я у тебя ассоциируюсь? — Лёша заинтересованно смотрит на Нурлана, и казах смотрит на него так же — с неприкрытым предвкушением. — С голубым и бежевым, — не думая ни секунды, отвечает Нурлан и несколько мгновений уходит на поиск нужных баночек. Лёша подходит к Нуру и присаживается рядом с ним, перехватывает удивлённый взгляд и спокойно просит: — Сядь на пол, - и неуверенно добавляет. - Так тебе будет удобнее. Нурлан долго смотрит на Щербакова, не совсем понимая, к чему тот все ведет, но все таки садится по-турецки. Лёша зеркалит его позу, садится близко, их коленки почти соприкасаются. Лёша стягивает через голову футболку, оставаясь в одних джинсах. Нурлан удивлён, но кажется пазл в голове складывается в картинку. Он берет в руки две пушистые кисточки, тянется за палитрой. Макает одну в бежевый и перемещает небольшое количество на деревянную поверхность. Проделывает то же самое с другим цветом. — Так.. Что же рисуем? — Нурлану неловко от вида полураздетого Лёши, мысли уходят совсем не в ту сторону, и вместо того, чтобы сосредоточиться на работе, Сабуров думает совершенно о другом. Щербаков придвигается ближе, не меняя позу, буквально кладёт свои скрещенные ноги на ноги Нурлана, осторожно забирает кисть у того из рук и вкрадчиво говорит: — Твои чувства ко мне. Сабуров замирает от услышанного. Сердце пропускает удар, а потом разгоняется за доли секунды. Леша действительно произнёс это? Лёша берет Нурлана за руку, тянет её к палитре и макает подушечку пальца казаха в голубую, небесного цвета, краску. — Где бы ты хотел прикоснуться ко мне этим цветом? — голос Лёши понижается до вибрирующего шепота. Нурлан немного скованно протягивает руку и касается измазанным пальцем скулы Щербакова. Краска холодная, вязкая, плотная, ложится ровной линией, не растекается. Сабуров аккуратно касается другой скулы, подводя такую же черту. Теперь он понимает, что от него хотят получить. Лёша внимательно следит за эмоциями казаха. Сабуров сосредоточен, взгляд пожирает обнажённый торс, каждую рельефную мышцу, брови чуть сдвинуты к переносице, нахмурены, он постоянно прикусывает нижнюю губу и задерживает дыхание каждый раз, когда прикасается к Лешиному телу. У Щербакова колотит в груди, пробегают табуном мурашки по рукам и спине, и он уверен на все сто процентов, что Нурлан это слышит, чувствует, ощущает. Пальцы Сабурова берут бежевую краску, тянутся к шее, и Лёше приходится откинуть голову. Песочного цвета линии оказываются на чётких контурах шеи, спускаются к острым ключицам. Лёша ощущает движения пальцев Нурлана, как осторожно и плавно они скользят по тонкой коже, как старательно он пытается подчеркнуть выпирающие косточки. Лёша чувствует, как Нурлан вдруг зашевелился под ним, подался вперёд, и подбородка блондина коснулись чёрные волосы, а потом тёплые губы оставили мимолетный поцелуй на плече. Нурлан медленно отстранился, а Лёша опустил голову, впиваясь взглядом в Сабурова. Щербаков слегка касается пальцем бежевой краски на деревянной палитре и проводит им по нижней губе Нурлана. Лёша видит, как нервно дернулся острый кадык, почувствовал, как горячее дыхание обожгло руку. Блондин вставляет последний кусочек пазла в голове Нурлана: — Хочу, чтобы отпечатки твоих губ тоже остались на моем теле. У Нурлана внутри что-то разгорается, взрывается красочными фейерверками, отдаётся оглушительным хлопком в ушах. Он без раздумий подаётся вперёд, целует жадно, страстно, желанно, размазывая краску по губам. Руки ложатся на Лешину талию, оставляют кривые разводы, и Лёша прогибается в его руках, целует так же требовательно, почти агрессивно. Краска уже не холодит кожу, но Щербаков чувствует её вязкость на своем теле. Рука Нурлана перемещается на лицо Лёши, гладит, стирает голубые линии со скул, растирая их по всей щеке, смешивает с песочным цветом. Лёшу перехватывают и опрокидывают на холодный пол, нависают над ним, забрасывают его ноги на чужие бедра. Нурлан покрывает шею Щербакова поцелуями, прикусывает кожу, оставляет бежевые отпечатки своих губ. Лёша тянет за чужую футболку, и Нур поспешно избавляется от неё. Рука Нурлана случайно касается палитры, снова измазывается в красках. Лёша улыбается, когда видит, что Нурлан вот-вот побежит смывать с рук цветную жидкость - Щербаков выгибается в пояснице, сжимает ногами талию казаха, переманивает внимание на себя. У него получается — Нурлан снова накрывает чужие губы своими, двигает своими бедрами, чувствует жар Лешиного тела, и ему совсем плевать на окрашенные руки. Когда рука Нурлана ложится на выгибающуюся спину, проводит тонкими пальцами вниз по позвонкам, Лёша стонет, выгибается ещё больше, и у Нурлана внизу живота горит все огнем до дрожи в мышцах. Паркет неизбежно испачкан краской, на Лёше красуются хаотичные отпечатки пальцев, ладоней, жирные линии, разводы, яркие мазки, светлые джинсы в пятнах, но никому до этого нет дела. Нурлан не собирается прекращать оставлять их. — Ты — моё самое лучшее чувство, — гортанно выдыхает Нурлан, проводя подушечкой большого пальца по Лешиной губе, покрывая её голубым цветом. — Ты моё чёртово.. искусство. Лёша дрожит от таких слов, от низкого голоса, от горячего дыхания в собственные губы. Он чувствует, как медленно засыхает краска на нем, как стягивает все тело, и он даже не представлял, как много меток оставили на нем руки Нурлана. Лёша даже не представлял, как много еще следов оставит Нурлан, когда грубо возьмёт его сзади без подготовки, закрывая ему рот ладонью, заглушая крик, переходящий в низкий стон. Как с каждым толчком будет все крепче, сильнее сжимать плечи, тонкое горло, оставляя четкие следы длинных пальцев, а отпечатки ладоней останутся на внутренней стороне бёдер, на покрасневших от шлепков ягодицах, дрожащих от напряжения и возбуждения ляжках. Лёша действительно не представлял, что в какой-то момент добавится белый цвет, который буквально обожжет сначала живот, а потом и длинную впадинку позвоночника на пояснице. Нурлан смотрит на разгоряченного Щербакова с пятнами краски буквально везде, даже в светлых волосах прорезаются голубые локоны, и думает, если переносить на холст, то это чувство так и будет называться — "Лёша". И это будет, несомненно, его лучшая работа.