Щебуровы, все просто

Нурлан часто хмурится, и из-за этого выглядит тучным, недовольным, раздраженным. Лёша прекрасно знает, что хмуриться — просто привычка, как у людей в очках — мять переносицу. У Нурлана крепкое тело, широкий разворот плеч, канаты вен на руках, длинные красивые пальцы и острота всех изгибов. Нурлан высокий, статный, подтянутый, у него плоский живот с ярко-выделяющимися резкими линиями и ровная спина с виднеющимися позвонками. У казаха перекатываются мышцы под горячей кожей, когда тот их напрягает, врезаются в воздух мостики сухожилий. Лёша обожает его ключицы — целовать, прикусывать, облизывать с каким-то потаенным, совершенно глупым страхом порезать себе язык. На этой же мысли Лёша ловит себя, когда подушечками пальцев проводит по контуру челюсти. Лёше нравится, когда слабый источник света прорезается сквозь толщу невесомой темноты и оседает на лице Нурлана. У Сабурова угловатые черты лица, широкие чёрные брови, делающие его выражение суровым, следы давно прошедшего акне на щеках, и у Щербакова замирает сердце и желудок тугим узлом стягивается от вида. Волосы у Нурлана жёсткие от постоянной зализанной укладки, густые и по цвету как уголь, и Лёше нравится, когда они растрепаны, не слушаются, вечно топорщатся, падают на лоб, отчего Сабуров пытается уложить их назад с помощью рук, но зачастую они только больше пушатся, и это ничуть не портит обаяние казаха. От волос всегда пахнет чем-то свежим, холодным и терпким, иногда сигаретами, но Лёша вдыхает этот запах, набивая им лёгкие. У Нурлана бездонные чёрные глаза, и Лёша каждый раз срывается в пропасть, когда смотрит в них. В этих глазах беснуют черти. Лёша отдаётся им на растерзание, не раздумывая ни секунды, и тонет, тонет в этом омуте с мальчишеской улыбкой во весь рот. У Нурлана милая и парадоксально мягкая улыбка, которая заставляет внутренний мир Щербакова сделать тройное сальто. Лёша шутит 24/7, творит всякую хрень, чтобы тонкие губы казаха чаще тянулись в полумесяц, который хочется поцеловать. Вспоминается старый советский мультик про котёнка и фраза про Луну: «И все-таки она вкусная». Лёша сам лично знает. У Нурлана по утрам голос с хрипотцой, урчащий. Глубокий, вибрирующий, мерный, гортанный и приятно колючий. Нурлан смеётся громко, басисто, раскатисто, и от этого смеха у Лёши мурашки и приятное тепло внизу живота. Лёша все чаще и чаще ассоциирует Нура с котом, чёрным, как сама ночь, с блестящими глазами и громким мурчанием. Да и имя-то у Нурлана мурчащее. И Лёша не отказывает себе в удовольствии протянуть сладкое «Нуррр» ему в ухо. От стонов над головой и рычания, что рвётся из горла казаха, Лёше обычно сносит крышу, и он упивается этими звуками, хватает каждый губами, смакует, шипит в ответ, внимательно ловит каждое слово, сказанное томным шёпотом куда-то в изгиб собственной шеи, и, безусловно, теряется. От горячего дыхания, от шумных вздохов и осознания, что это он может довести Нурлана до бесконтрольного состояния. Нурлан курит слишком эстетично, выпуская клубы дыма из-под щелки губ и острого носа, и дым вьется вокруг лица, пока его не затянет в свои объятия сквозняк. Запах курева Лёша терпеть не может, он неприятный, сухой, въедающийся в кожу и в волосы Нура, оседающий на губах. Но некоторым людям идёт курить — подносить сигарету к губам, держа её длинными пальцами, наблюдать, как дёргается острый кадык при вдохе и расслабляется, когда дым вырывается из лёгких. Лёша считает Нурлана красивым, даже с его вредными привычками. Сабуров любит классику — рубашки, однотонные футболки, острые козырьки воротников, классические брюки или джинсы с ремнем. У Щербакова встаёт за считанные секунды, когда он чувствует, как под его пальцами змеится кожаный ремень, как ловко пуговицы рубах вылетают из своих отверстий, открывая вид на бледную кожу груди. Лёша старается сохранить все подобные картинки в своей голове, но как можно сосредоточиться на чем-то, когда твои волосы грубо оттягивают назад и жадно врезаются губами в твои. Нурлан дополняет Лёшу, не пытается его поменять или подмять под себя — Лёша и не против, когда его подчиняют, но только в постели, где сам совсем непротив делать все, что только скажет Нур. Леша не был ценителем искусства сколько себя помнит. Никогда не пытался себя приобщить к нему, потому что не видел смысла. Ему есть, чем кем любоваться.