Взаимно влюбляются только идиоты

Нурлан ловит Щербакова на перемене в школьном туалете. Под предлогом покурить и решить важные дела, казах уходит от друзей, не привлекая к себе внимание и своими словами чётко поясняя, что следовать за ним нельзя, так как это действительно что-то серьёзное. На деле же, не особо это было так. Он вылавливал Алексея, потому что узнал о нём то, что целиком и полностью касается самого Сабурова. Это забавляло. Лёша умывается, пытаясь остудить разгорячённую кожу после мощного урока физкультуры, на котором они играли в футбол будто насмерть, и даже не подозревает, что уже на протяжении пяти минут ему прожигают затылок. Поднимая голову и смотря в зеркало, совершенно ничего не подозревая, подпрыгивает на месте, заметив Нурлана. Щербаков мысленно бьёт себе по лицу. Хоть его появление было и неожиданно, но всё-таки, в каком-то смысле, ему казалось: он опозорился перед казахом своим поведением. Сабуров не хотел пугать парня, но, сделав это неосознанно и ненамеренно, улыбнулся. Оторвав от него взгляд, он поджёг сигарету и закурил, зная, что Алексею не нравится сигаретный дым. С этой же информацией он подходит к Щербакову и зарывается пятернёй в отросшие волосы, затягиваясь и выдыхая в лицо напротив. Сдвинуться с места тому не дает рука Нура, которой он держался за него, и поэтому Лёше остаётся только закашлять с некой злобой во взгляде. Казаха это поражало, так как прятать щенячий взгляд, который смотрит всегда только на него, ему казалось довольно сложным делом, но у парня это получалось. Щербаков прикрывает рот и нос руками, совершенно не понимая, что творит этот человек. Надменный взгляд, тревожащий сердце, бесил его. Год назад он совершенно не хотел влюбляться в него. Бессмысленные нежные чувства Леше были не нужны ни тогда, ни сейчас. Но в итоге он продолжает тонуть в болоте и страдать из-за казаха. Его поведение совсем никак не объяснялось, они были незнакомцами, и вопросы о том, что же происходит сейчас, переполняли голову. Щенячий взор хотелось увидеть, так как Нурлану это льстило. Ради него он бросил недокуренную сигарету прямо на кафель и, потушив его мыском кед, переместил руки на чужие щеки. Таким способом он хотел вывести парня на чистую воду и, наконец, увидеть огни в глазах напротив, прячущиеся за гневом и непониманием. И ему удается увидеть этот блеск и вместе с тем испуг на лице. Всё-таки его не обманули, когда раскрыли тайну Щербакова в личных сообщениях. Лёша пытался контролировать себя и надеялся, что стук сердца слышен только ему. Если сейчас Нур догадается, то его спокойной жизни придёт конец. Ударят, загнобят — он станет изгоем. Этого не хотелось, но избежать было практически невозможно. Люди сразу же меняют своё хорошее отношение как только узнают ориентацию, что раздражает Щербакова, ведь даже так он всё ещё остается тем Лёхой, тем человеком, которого они знали. В случае с Сабуровым, смотря на него, он теперь не знает, что будет, даже не подозревает. Сначала он так и думал, что места на нём живого не останется, а сейчас по его взгляду было видно, что он знает, но этого его не бесит. Алексея захватили странные чувства. Казах буквально наслаждался этим взором. Видеть, как кто-то трепетно думает о нём, нравилось Нуру. Он буквально гордился этим, возводя себя на пьедестал. Он чувствовал власть. Руки отпустили лицо и, напоследок потрепав Лёшу по волосам, он улыбнулся и ушёл, оставляя того наедине с собой и ворохом мыслей. Лёша, проследив за каждым удаляющимся шагом и убедившись, что он в туалете один, судорожно выдохнул, опираясь на раковину. Было стремно, именно это слово очень хорошо описывало происходящее, так как Щербаков не знал, что будет дальше. Хотелось забыть всё то, что было пару минут назад, так как теперь его съест паранойя. Он не хочет уходить и терять друзей, только из-за никому не нужных чувств. Если бы парень мог, то он избавился бы от своего сердца и жил преспокойно, позабыв о том, что влюблён в Сабурова. В следующий раз казах ловит его в столовой: он останавливает, не пропуская к столику с друзьями, одним взглядом не разрешая Лёше пройти. Заметив, что парень сдался и сел за первый попавшийся поблизости стол, тот опустился рядом, открывая бутылку с водой. Алексей не пытался заговорить и не хотел, казах напротив, видимо, думал и решил так же. Они сидели в молчании, а когда Щербаков закончил и поднялся, Нур остался сидеть, попивая свою воду. Он не стал обращать на него внимания и просто ушёл, позже извинившись перед друзьями, не зная, как объяснить и как оправдать поведение и произошедшую ситуацию. Позже они встречаются во время урока на лестнице. Сабуров просто прогуливал, не ожидая увидеть Щербакова, который был на тот момент засланным казачком с какими-то документами. Он в мыслях поблагодарил того учителя, что послал его что-то отнести. Лёша, заметив спускающегося по лестнице казаха, хотел было вернуться на этаж и пойти через другую, но не смог — ему показалось, что это неправильно, и этому не было объяснения. Однако Алексей пожалел, что подумал так: лучше бы он всё-таки сбежал. Проходя мимо Нурлана, он чувствует, как чужая рука проходится по волосам, и от этого он начинает злиться ещё больше. Поворачиваясь к нему и готовясь высказать то, что думает, он спотыкается, но остаётся на ногах, зацепившись за Сабурова. Нурлан улыбается, наблюдая за тем, как пальцы Лёши резко отрываются от него, а сам он отскакивает, как от огня, и спеша уходит, злясь. Всё шло даже лучше, чем планировалось. Дни тянутся, но в то же время Алексей не успевает следить за неделями. Прошло уже две, а Нурлан не сбавлял обороты: он продолжал ловить, касаться его головы, лица, заставлять сидеть с ним в столовой и при этом ни разу не обмолвившись словом. В очередной раз они встречаются на перемене, но впервые на заднем дворе. Лёша думал, что так сбежит от этих случайных встреч, но в итоге сам попался в ловушку. Нурлан не думал встретить Щербакова здесь, однако это было не так уж и плохо: каждая встреча доставляла удовольствие. Заметив всё тот же недобрый взгляд и поняв, что кое-кто уже готов сорваться на бег, только бы сбежать побыстрее, он перехватил парня, схватив за руку. Сабуров переплёл пальцы, затянувшись в последний раз и выбросив окурок. Лёша попытался вырвать руку, но сделать это было не так легко. После нескольких несчастных попыток он сдался, и, видимо дождавшись, пока он смирится, Нур потянул его к стене. Опершись на нее, он поднял вторую руку и положил Алексею на плечо. Сердце зашлось, что Щербаков неосознанно сжал ту руку, которой держался с казахом; это вызвало у того широкую улыбку, после чего рука поползла на шею и остановилась на затылке, кончиками пальцев мягко перебирая волосы. Сабуров медленно, но верно пытался притянуть к себе парня. Но сопротивляющийся этого не желал, поэтому Нур использовал силу и, прижав к себе, сцепил пальцы вокруг талии, вдыхая запах волос, уткнувшись в макушку. Он усмехнулся, почувствовав чужое сердцебиение, и как только это понял сам Алексей, то со страхом вперемешку с гневом, вырвался из его рук и смущённо ушел. Лёша злился, не понимая, что от него хочет Нурлан. Издевается он или все эти действия всерьез? Он не знает казаха и поэтому даже представить не может причины его поступков. Он зарывается в волосы, пытаясь вырвать их — очень часто это помогало успокоится, но не сейчас. Вернуло его в прежнее состояние лишь удар в стену и разбитые костяшки. На следующий день Щербаков пытается постоянно находиться с кем-то рядом, потому что навряд ли казах подойдет к нему, если он будет в компании, а если даже и подойдет, то ничего не сможет сделать, так как его друзья не взлюбили Сабурова с того дня в столовой. Однако они всё равно встречаются наедине — учителю не объяснить, зачем ему нужно идти с Андреем или со Славкой. Нур не ждёт его и не вылавливает, смотря целый день на то, как Алексей пытается затеряться в толпе, ему смешно с его поведения, а значит всё идет как надо. Под лестницей они снова встречаются случайно, причём Лёша сразу же пытается сбежать, только заприметив. Но казах останавливает его и затягивает в своё место. Сабуров опускается на лавку и тянет за собой парня, замечая след на руке. Держа её крепко и не давая вырваться, сначала он трогает её пальцами, желая услышать стон или шипение. Но Щербаков не дарит ему никаких звуков, даже тяжёлого дыхания, поэтому в попытках всё же добраться до голоса, прикасается к ранам губами, в конце концов получая то, что хотел. Лёша громкого выдыхает, потому что не может терпеть больше: пересохшими губами тот цепляет кожу, заставляя кровь снова пойти из ран. — Что тебе нужно от меня? — спрашивает он, уже устав от этих выходок: ему надоела эта издевка, а теперь он ещё пытается слизать выступившую кровь. Казах промолчал, выпрямился и, облизнувшись, положил голову ему на плечо. Он не ответил ни в этот раз, ни в следующий, ни в десятый раз, только позже, когда они вместе оказались в туалете. Сабуров повис всем телом на парне. От падения вместе с ним его удерживал только Щербаков, пытаясь оторвать от себя. И тогда, изнемогая от происходящего, порядком уже устав от его новых проделок каждый день, когда Алексей задал этот вопрос, Нур прошептал ему в самое ухо одно слово: — Ты. Сердце пропустило удар, и Щербаков поперхнулся воздухом. Он не верил, не верил произнесённому, не верил глазам напротив и губам, которые приближались. Не хотелось верить, но орган внутри, как заточённая в клетке птица, что пыталась выбраться на свободу, ударялась настолько сильно, что отдавало в голову. Лёша пришел в себя и повернул голову, подставив щеку, что только рассмешило казаха. Его руки переместились на талию, забираясь под толстовку, холодными пальцами щекоча кожу. А губы спустились на шею, и это нужно было срочно остановить. Нурлан вдыхал запах кожи, попутно аккуратно касаясь шеи, он очень хотел оставить хотя бы один след как напоминание того, что происходит сейчас, но подумал, что, начав, не остановится. Руки перемещаются по всей спине, пытаясь обойти все мышцы, ямки и кости, изучая. Тело было превосходным, но им было мало. Сабуров, оставляя поцелуи, стал подниматься выше, надеясь всё-таки добраться до губ, и вместе с тем спуская ладони, наоборот, всё ниже. Ни одного, ни другого получить не удалось. Лёша яростно оттолкнул его, смотря ошарашенно: Нур напугал его, смутил, заставил покраснеть всего. Это была отличная работа. Щербаков смотрел на него с ужасом и не мог ничего понять. Ему казались невозможны эти прикосновения даже в мыслях, и, испытав их наяву, он не знал, как реагировать на них, поэтому Лёша сбежал, чувствуя, как горят все те места, где его касались. Хотелось побыстрее выбраться на улицу и спрятаться ото всех. И вместе с тем внутри было желание узнать, что происходит у казаха в голове. В его «чувства» Алексей не верит ни на один процент. В этом всём явно что-то было не так. На следующий день Лёша не появляется в школе, чем снова веселит казаха. С ним по-настоящему было забавно, интересно и любопытно. Девушки так себя не вели, возможно потому, что не любили его, Нурлана, так сильно. Нур встряхнул головой, продолжая записывать лекцию в тетрадь и решив, что это не должно его волновать, так как ему все равно. Но не всё равно было Алексею, который целый день помучился в раздумьях. Сабуров не давал покоя, напоминая о себе в каждой его мысли. День за днём прошла ещё неделя, и Щербаков сдаётся, отдавая в плен свои губы. Казах все прожитые дни снова молчал и не отвечал на его вопросы и недо-возмущения: он приставал, касался, гладил, спал на нем, и в итоге Нур целует его, скользя языком по ровному ряду зубов, просится внутрь и ласкает нёбо, переплетаясь с языком. Это не нежный поцелуй — всё резко, быстро, дерзко. Алексей не успевает за ним. Он хватается за руки у себя на шее, грубо сжимая их. Лёша задыхался в этом порыве, и, чтобы прекратить и остановить казаха, кусает его за губу до крови. Нурлан возвращается в реальность, ощутив металлический привкус. Отстранившись, он слабо улыбается, зарываясь в светлые волосы. Ему понравилось. Грубость, неопытность, невинность — всё это и многое другое необъяснимое исходило от чужих губ. Он был доволен тем, что Щербаков отвечал, а не застыл в ступоре. На этот раз Алексей не сбегает: Нур уходит сам, на прощание клюнув его в губы ещё раз. Парень еще долго сидит на одном месте, обдумывая их отношения. Голову не покидали мысли о том, что всё это происходит с ним на самом деле и что эти чувства взаимны и истинны. И хоть в это до сих пор не верится, но очень хочется. Проходит ещё день, и они встречаются в другом месте, не в школе, не на заднем дворе, а далеко за её пределами. Нурлан замечает веселящегося Лёшу в компании. Он очень громко смеётся, что-то выкрикивает, выглядит счастливым, по всей видимости, он находился в своем окружении. У него не было никаких планов насчёт их встречи, это произошло опять по велению судьбы, поэтому казах хотел было свернуть в нужный переулок, но неожиданно передумал. Ему вдруг захотелось пойти вперёд, показать себя и остановиться прямо перед парнем, обращая на них внимание всей толпы. Лёша сначала не узнал издали Сабурова, но как только тот предстал прямо перед ним, кулаки сжались, впиваясь ногтями в кожу. В голове была лишь одна мысль: только не здесь и не сейчас. Нур нагло улыбался, будто владел телекинезом, но, скорее всего, Щербаков решил, что именно это всё написано на его лице. Казах, видимо, насмехаясь над ним, в какой-то момент взял его за руку, смотря исключительно вперёд, будто не замечая людей вокруг. Глаза широко распахнулись, так как Алексей, что до этого не знал, как будет оправдываться перед друзьями, так и сейчас в голове не было ни единой мысли, как объяснить им поступки этого человека. Сабуров, обхватив правую руку, попытался разжать и расслабить кулак. Он сам не знал, для кого или для чего было данное представление, но в итоге решил, что просто захотел. Захотел и сделал. Это было его объяснение. Щербаков таращил глаза, пытаясь ими сказать, чтобы тот перестал себя так вести. Но либо его игнорировали, либо Лёша плохо показывал то, что хотел ему сказать. Молчание затянулось. Даже вздоха не было слышно ни от ребят, которые наблюдали какой-то цирк, ни от них самих. Алексей так и продолжал сжимать кулаки, не давая Нуру никаких шансов. Ему очень хотелось высказать всё, что сейчас думает о нём, но так как эти слова должен услышать лишь он, откладывает их на следующую встречу наедине. Однако спустя несколько секунд, понимая, что всё это бессмысленно, ибо Нурлан опять, как и всегда, проигнорирует все его вопросы, жалобы и возмущения, он всё-таки решился подать голос. Не успел и открыть рот, как его прерывают, вырывая руку из цепких пальцев. Спасением становится Андрей, друг Лёши, который всё знал и который закончил спектакль и опустил занавес, уводя Щербакова вместе с толпой, напоследок крикнув, что забрать друга снова у него не получится под громогласные поддакивания. Этот парень действительно становится спасением, и не только для Алексея. Может быть, Сабуров как-нибудь отблагодарит его. Нурлан усмехнулся и, потерев переносицу, направился домой. Щербаков попадается в ловушку вновь: он снова окружён казахом, снова не может выбраться из сцепленных за спиной рук, снова сдаётся, не зная, откуда брать силы, чтобы сопротивляться. Лёша был крепкого телосложения, даже думал, что намного сильнее Нура, но видимо из-за роста, что во многом превосходил его собственный, их силы приравнивались, а где-то даже Сабуров его обходил. Ко всему прочему, влюблённому парню, которого он прятал за злостью или равнодушием, нравилось быть в этих объятиях и чувствовать, как его шею и ключицы щекочут дыханием. Он и не хотел сопротивляться и всё больше затмевал защиту. Нурлана ничего не могло отвлечь от приятного запаха Алексея, даже затёкшая шея или занемевшие пальцы, которые не хотели выпускать Щербакова из рук-оков. Его абсолютно всё устраивало. Он даже позабыл о том, что сейчас они находились на заднем дворе в излюбленном месте курильщиков, где их могли заметить. И хоть Сабурову было всё равно на чужое мнение и плевать на то, что об этом могли узнать все, он осторожничал. Ведь в любую секунду всё могло сорваться без шансов на восстановление. Лёша бы закрылся и, скорее всего, никогда больше к себе не подпустил, а что ещё возможно — исчез с концами. Этого не должно произойти, потому что Нур так много прошел и рисковать было нельзя. Казах отстранился, перемещая руки на стену и смотря прямо в глаза. Лёша мог легко сбежать сейчас, но почему-то повиновался строгому взгляду, оставшись на месте. Он ненавидел этого парня внутри себя, так как, если бы не он, давно врезал бы этому Нурлану, высказал всё и ушел, доказав, что к нему лучше не походить. А так приходится стоять и терпеть всё то, что Нур себе позволяет. Сабуров придвинулся ближе и коленом врезался в чужие ноги, чтобы их раздвинуть, но всё оказалось не так легко. Щербаков не разрешал, хмуря брови и тяжело дыша. И Нурлан особо не стал уговаривать: он ушёл, оставляя парня в ступоре. Было еще много работы. Лёша весь следующий день нервничает из-за плохой ночи с множеством кошмаров с участием Нура. Он избегает его как может на протяжении всех перемен и уроков. И ему в итоге это удается. Почти. После последнего урока он не учитывает то, что казах будет его ждать. Десять минут, пятнадцать, полчаса, час, выжидая, пока он выйдет, как будто у того не было никаких дел. Лёша, злясь, выходит из здания, игнорируя кошачью улыбку. Сабуров следует за ним всю дорогу до дома, он идет рядом и, если выпадает случай, хватает его за руку, переплетая пальцы. Но так они идут недолгое время, потому что, как только безлюдное место перестает быть таковым, Щербаков вырывает ладонь и ускоряется. Его поведение настолько веселило и забавляло Нурлана, что тот даже смеялся, заставляя Лёшу оборачиваться на звук. Видимо для него это было неожиданностью, потому что до этого он от него практически ничего не слышал. Алексей отцепил руку перед своим двором и хотел было продолжить идти, но понял, что совершил ошибку, приведя его домой. Теперь Нур знал, где он живет, что точно не предвещало ничего хорошего. И для того, чтобы не испортить всё окончательно, он развернулся к Сабурову, преграждая ему путь — так он хотя бы не узнает, какой именно дом, подъезд, и уж тем более этаж и квартира. Казах никак не воспринял остановку Щербакова и его попытки преграды, он сделал лишь шаг и притянул лицо Лёши к себе двумя руками для поцелуя, чтобы тот в ужасе вырвался и отступил, так как здесь могли заметить не кто-то из прохожих незнакомцев, а близкие люди. Алексей хоть и пропустил казаха, но заходить домой сразу не стал. Он прошёл на площадку и сел на одну из качелей, намереваясь дождаться, пока Сабурову это надоест, и он уйдет. И как назло, надоедало всё лишь Лёше, он был единственным, кто страдал. Однако ничто не могло преодолеть его гордость, он решил сидеть до последнего. Теперь он не встанет из-за принципа. Нур сел напротив тех качелей, что занимал Щербаков, и прожигал его взглядом. Ему было всё равно на то, где именно тот живет, он не собирался заявляться сюда позже, весь его план вёл к нему домой, однако не потешить себя этим шоу он не мог, поэтому продолжал игру обоих. До того времени, пока за спиной или где-то сверху, казах так и не понял, раздался голос. — Лёшка! Вот паршивец, я тебя уже два часа домой жду! — Сабуров усмехнулся, глядя на испуганного парня: он решил повернуться на голос и всё-таки увидеть того, кто ждёт его дома. — Иду, ба! — с этим выкриком Алексей подорвался и, схватив голову Нура, остановил её, заставляя остаться на месте. Это очень удивило казаха, он хотел убрать руки с волос, но те исчезли сами вместе с их хозяином, который сорвался на бег, чтобы успеть забежать в подъезд быстрее, чем Нурлан повернётся и увидит, где живёт Щербаков. — А ты хлеба купил? — снова слышится голос и Сабуров всё-таки поворачивается, наблюдая за тем, как парень впопыхах ищет ключи в рюкзаке, а с третьего этажа из-за окна выглядывает пожилая женщина, — Живо в магазин! — Потом! — последнее, что отвечает Лёша, перед тем как скрыться за железной дверью. Нурлан сидит ещё несколько минут, а после чего уходит, желая поскорее оказаться в ванной. Лёша опять решил избегать казаха, поэтому тот, видимо разозлившись, после нескольких дней догонялок пришёл в класс к Щербакову прямо перед уроком и в абсолютной тишине увёл за собой, игнорируя вопросительные взгляды. Тот шёл за Сабуровым послушно, уже не пытаясь сбежать или вырваться. Во-первых, потому что устал, а во-вторых, сердце так резво билось, перехватывая дыхание, что он дал свободу тому парню внутри и последовал, несмотря на важный урок. Нур вёл его на крышу. Спустя целый месяц он смог наконец-то получить дубликат ключей — это было сложно, но в итоге удалось. Удалось ещё два дня назад, но из-за того, что Алексей бегал от него, Сабуров перенёс всё на сегодня или никогда. Подойдя к лестнице, что вела на крышу, он отпустил Щербакова и протянул ему ключи, чтобы тот полез первым. Всё проходило без лишних слов, и это нравилось казаху, так как, видимо, тот испугался его настроя и решил выполнять всё, что ему скажут. Лёша ни разу не был на крыше школы, поэтому открывал охотно. Интерес был настолько сильный, что им позабылся факт, что туда он направляется не один. Поднявшись, он возвращается в реальность, казах сам забирает ключи и закрывает за ними проход. Это не понравилось Щербакову, он снова хотел начать задавать вопросы, но прикусил язык, так как от них нет никакого толка. Сабуров спрятал связку в карман джинсов и, поправив волосы, направился к Алексею, который, почувствовав неладное, отступил назад. Всё продолжалось до того момента, пока Лёша не мог идти дальше, и шаг сделать было некуда. Он остановился и замер, зажмурившись, а почувствовав дыхание на лице, сорвался и стал осыпать вопросами, нервно улыбаясь. Нурлан, слушая его тираду, не собирался отвечать ни на один — он обхватил лицо холодными пальцами, прерывая поток. — Тут опасно, пойдём туда, — слова на самом деле остановили не только рой мыслей, но и тревогу. Что-то приятное и нежное растеклось внутри. Казах взял его за руку и потянул за собой ближе к выходу. Сабуров привёл его лавочке, которую он затянул сюда ещё в тот день, как только получил ключи. Посадив Щербакова на неё, он, присев на корточки, приземлился напротив и, взяв чужие руки в собственные, положил их себе на щёки, не отпуская и утыкаясь в них. Нурлан напоминал Лёше кота, который выпрашивал у него что-то, ласкаясь. Мысли о том, что именно хотел от него этот наглый кот, с каким-то гулом разносились в голове, больным ударом отзываясь в сердце. Руки дрогнули и, заметив это, казах отпустил их, а сам пробрался под толстовку. Начиная с низа, Нур стал поглаживать мышцы, медленно поднимаясь всё выше по прессу и до груди, вновь, как будто впервые изучая подушечками пальцев каждый миллиметр кожи. Дойдя до сосков, Алексей остановил его, резко схватив руки под одеждой. Сабурова хотелось оттолкнуть подальше, чтобы он не видел то, что происходит на его лице. Казах усмехнулся, вставая и забираясь выше. Своими руками он тянул толстовку вместе с футболкой наверх, обнажая кожу. — Опусти, — произнёс Лёша, пытаясь убрать руки, — пожалуйста. — Холодно? — спросил Нур, чем заставил щенячьи глаза уставиться на него. Щербаков хотел сказать, что да, но казах не стал ждать от него ответа, рывком опуская одежду, и так же рывком впиваясь в губы. Нурлан грубо схватил Лёшу за волосы на затылке, притягивая к себе ещё ближе и не давая путей отступления. Однако поняв, что этого не требуется, так как парень сам охотно отвечал, отпустил, перемещая руки на шею. Стоять и целовать Алексея было неудобно: у казаха начала ныть спина из-за его позы. Он опустился на лавку боком, не разрывая поцелуй. Нур держал глаза чуть приоткрытыми, наблюдая, как подрагивают чужие ресницы и как надламываются брови. Он всё ещё дерзок в поцелуе, беря на себя инициативу и подавляя Щербакова. Прикрыв глаза, он нашёл чужие руки и положил себе на плечи, пытаясь таким образом сказать, что его тоже можно трогать. Лёша, неожиданно для себя, стал податливым, так как внутренний влюблённый парень сломал защиту окончательно. Он вырвался и жадно сам целовал возлюбленного, обвивая руками шею, посасывая губы и касаясь языка Нура. Всё было настолько резво, что, казалось, этот поцелуй — последний в его жизни, и поэтому нужно было брать от него всё, потому что он больше никогда не сможет ощутить сладкий вкус пухлых губ. Щербаков был готов отдать всего себя на растерзание, отдаться полностью казаху и разрешить ему делать абсолютно всё, что тот пожелает. Однако всё же был разум, который проснулся и моментально привёл в чувства, как только до ушей добрался собственный стон. Услышав мычание и почувствовав вибрацию, Нурлан улыбнулся в поцелуй. Для него это была не только приятная услада для слуха, но и доказательство того, что его жертва начала принимать хозяина. Этот стон был наградой или грамотой за то, чего он добился. Алексей разорвал поцелуй, закрывая лицо ладонями, даже не представляя, как он мог так легко сдаться, как мог так легко думать о тех постыдных вещах. Сабуров вновь попытался притянуть к себе, чтобы продолжить поцелуй, но Леша выставил руки вперед, не подпуская. С него хватит. Если всё так и продолжится, он позже пожалеет, что не прекратил эти игры. Всё-таки, как бы приятно ему не было, каким бы счастливым чувствовал себя этот влюбленный парень, как бы сильно не отзывалось на казаха его сердце, Щербаков не верил тому, что всё происходит реально, серьёзно, взаимно и без обмана. Нурлан, наблюдая за Лёшей, ухмылялся, а позже отпустил его, отдав ключи. — Приди сюда завтра, — напоследок говорит Нур, опять удивляя подачей голоса. Перед тем, как парень хотел вернуться в коридор, казах всё-таки решил так просто не расставаться: он в последний момент поймал его за руку, поцеловал лоб и мягко улыбнулся, и только после отпустил. Весь этот день сердце не даёт покоя, сидеть дома было невыносимо с происходящим в голове. Поэтому Лёша наспех собрался и направился к другу. Андрей, впустив его к себе в дом, без каких-либо вопросов громко вздохнул и прошёл в свою комнату, зовя с собой Щербакова. Ненашев был единственным, кто знал о нём всё, настоящий друг, который принял его, узнав, что ему нравится парень. Он знал всё с почти всеми подробностями, знал о всех выходках Нурлана, и о чувствах Лёши в их время. — У тебя всё на лице написано, Лёх, что он сделал? — Андрей волнуется и переживает за него каждый день, у него было то же самое предчувствие, что и у Алексея, что Сабурову нельзя доверять. Щербаков говорит всё, но не конкретизирует, обобщая, он не стыдится перед другом, делая вслух какие-то выводы и рассказывая собственные пережитые эмоции. И Ненашев так же искренне поддерживает любое сказанное слово, так как они были почти что братьями и ничто не могло заставить отказаться друг от друга. — Лёх, — начинает Андрей, — я всё понимаю, но будь осторожнее… Лёша остался у друга на всю ночь, после решения его проблем, они перешли на проблемы Андрюхи, обсуждая и составляя планы действия по завоеванию некой особы. Щербаков провёл время бессонно, но весело, так как помимо проблем всё-таки были действительно хорошие моменты. За всем разговором он совершенно позабыл о чувствах, страхах, паранойе, отдаваясь беззаботной жизни. О Нуре он вспомнил как только сел за парту, тот проскользнул мыслью, что сегодняшний день выдался прохладным. За ней проскочило напоминание, что казах просил прийти. И сначала Лёша с уверенностью сказал себе «нет», но как только вспомнил тот взгляд и мягкую улыбку, с которой он вчера попрощался, решился пойти. После обеда, на большой перемене, Сабуров направился на крышу, пытаясь найти в своей памяти то время, к которому Щербаков должен прийти. Так и не сумев отыскать нужное, он плюнул на всё, решив, что позже найдёт его сам, если тот уже приходил. Однако в этом теперь не было нужды, Алексей сидел на лавочке, поджав к груди колени и уплетая что-то за обе щеки. Нур хмыкнул и подошёл к нему, опустив его ноги вниз, не давая Щербакову даже возмутиться, сел сначала спиной, а после лёг на колени, прикрывая глаза. Лёше остаётся лишь тяжело вздохнуть, прожёвывая купленный в столовой пирожок. Откусив его в очередной раз, он опустил взгляд на лицо казаха. Сабуров был очень красив, особенно в умиротворённом состоянии, и парень думает, что именно на его внешность он повёлся год назад, и, узнав его сейчас, этот характер, странный, требовательный, непонятный, не поменял своего мнения, даже при наличии его поведения и отношения к нему. Это злило до одури; Алексей считает, что лучше бы он ненавидел его. Время летело быстро. Пирожок давно был съеден, и за прошедшее время никто из них не пошевелился: Лёша сидел и смотрел вдаль, а Нур лежал с закрытыми глазами, чего-то ожидая, но сам не знал, чего именно. Вроде бы он должен что-то сделать, а с другой стороны, ему было удобно и комфортно лежать вот так на чужих коленях. Спустя еще время казах понял, что чего-то всё-таки не хватает, не открывая глаз, он отыскал руку Щербакова и положил себе на макушку. Лёша перебирал тёмные волосы, слабо улыбаясь: они были необычайно мягкими, хотя издали казались довольно жёсткими из-за укладки. Это выражение лица не осталось незамеченным, Щербаков встретился с чужим взглядом и улыбка сама по себе исчезла. Нурлан же, будто пытаясь успеть ухватиться за неё, приподнялся, втягивая его в долгий нежный поцелуй, который совсем отличался от прошлых. Если раньше было грубо и страстно, то сейчас Сабуров целовал иначе, так трепетно, что внутри всё переворачивалось. Это было впервые, когда Алексей поверил Нурлану в искренности на первый процент. Позже с каждой их встречей показатель рос, Лёша всё больше убеждался в его благочестивых намерениях, он буквально плавился у казаха на глазах, оттаивал, раскрывался. Он сам начал искать встречи, это так радовало Сабурова, потому что это было неким отражением проделанного труда. Они много гуляли, сидели у Щербакова дома, целовались, обнимались — всё шло своим чередом. Парень оказался очень разговорчивым, и иногда в их встречи Нур говорил больше одного слова, а в очень редкие случаи даже больше одного предложения. Лёша выглядел счастливым как никогда, настолько, что Андрей мог немного расслабиться. Однако всё-таки напоминал ему, что Сабуров пока ещё не прошел те сто процентов, и с ним нужно быть начеку. В таких разговорах Алексей слушал и кивал, почему-то он был уверен, что его друг сильно в этом ошибается. Шло время, и между ними с каждым днём расстояние друг от друга сокращалось и в итоге дошло до такой степени, что Щербаков был готов сделать всё, что попросят. Именно поэтому на данный момент он стоял в незнакомом дворе и ждал, пока его встретит Нур. Лёша догадывался, зачем казах позвал его к себе, и был счастлив. Ведь это время должно было скоро настать, и вот оно прямо перед ним. Алексей смотрит на экран телефона, проверяя время — он пришёл намного раньше, но всё равно написал Сабурову, что ждёт. Сообщение прочитали, но не ответили, поэтому он решил просто подождать на лавочке. Пока он ждал, вспоминал, что ему нужно будет решить все вопросы с его пропусками, ведь из-за Нура они увеличились вдвое. После десяти минут он решил написать казаху снова и, получив в ответ: «Подожди еще немного», успокоился. Потерев лицо двумя руками и избавившись тем самым от неизвестной взявшейся усталости, продолжил ждать. Сидел он до того момента, пока не пришла смс с номером квартиры и этажа. Подскочив, Леша позвонил в домофон, дождался открытия ему двери и стал подниматься на пятый этаж. И чем выше он поднимался, тем медленнее шёл. Его останавливала вдруг появившаяся паранойя, в мысли лезли самые плохие вещи. Вдруг всё это время этот человек играл с ним, вдруг всё, что было — не по-настоящему, а лишь какой-то спор, игра, с помощью которой его пытались разоблачить. Сердце заколотилось как ненормальное, он представил, как заходит в квартиру и видит знакомые лица и среди одно, которое стало родным, но все они смеются с него. Щербакова охватила злость и он даже неосознанно врезал кулаком по стене. Немного отойдя и переведя дыхание, он успокоился. Такого не могло было быть, всё это из-за впечатлительного характера и бурного воображения. Глубоко выдохнув, он вновь улыбнулся, вспоминая взгляды Нурика (как он теперь его называл), которыми он на него смотрел, и, поймав тот прежний закал, ускорился, перепрыгивая через ступеньки. Казах стоял у дверей, дожидаясь медлительного Лёшу, и, как только он заметил того на лестничной площадке, сразу же открыл дверь, встречая. Щербаков улыбнулся, обнажая зубы, но как только в руках у Нурлана появилась повязка, улыбка исчезла, ничего за собой не оставив. Он моментально спросил, зачем она ему. — Боишься? — спросил Нур, обнимая и затягивая парня в квартиру. В ней стоял мрак, что насторожило Лёшу. — Она обязательна? — ответил вопросом на вопрос он, чувствуя, как чужие пальцы пытаются стянуть верхнюю одежду. — Да, — прозвучало в его губы, и поцелуй в который раз успокоил его. Алексей расслабился, разрешая повязать ткань и закрыть его глаза. Нурлан вёл его за руки, в абсолютной тишине они дошли до места и остановились. Щербаков моментально захотел сорвать лишний предмет с его глаз, но Сабуров остановил его, убирая руки от лица и касаясь губами запястий. Отпустив их, он приблизился к лицу, встречаясь нос к носу. Нур потёрся им, томно втягивая воздух и также его выдыхая. Очерчивая большим пальцем подбородок, он думает о том, что же могло так встревожить Лёшу. В этих раздумьях он осторожно целует его, постепенно переползая по всему лицу, оставляя влажные следы и возвращаясь к губам. В комнате стало жарко, как показалось Алексею, а из-за невозможности видеть, прикосновения Сабурова обострялись. Мягкие губы и шумное дыхание ощущались уже на шее, как только он подумал об этом. Чувствуя, как губы сменяются зубами, а позже языком, он не может сдерживать гортанного стона, так как было больше больно, чем приятно. Нур как будто был диким зверем, поедавшим добычу. Место укуса горело ещё очень долго, пока другая сторона шеи подвергалась засосам. Щербаков не мог больше выносить боль от зубов, поэтому, обхватив чужое лицо, притянул к себе, находя губами излюбленную нижнюю губу казаха, цепляясь за неё, оттягивая и кусая. Руки ползли по талии, забираясь под футболку; он чувствовал каждую оставленную за ногтем Сабурова царапину, каждое прикосновение. В голове путались мысли из-за возбуждения, Нурлан был так близко. Парень оставляет спину в покое, хватаясь за края футболки и снимая её с Лёши. Теперь он мог лицезреть целиком и полностью то, что изучал не видя, руками. Не теряя ни минуты, он толкнул Щербакова на кровать, нависая сверху. Алексей видимо не ожидал падения, поэтому растерялся, но Нур сразу же напомнил о себе, садясь на бедра и припадая к груди. Всё в корне отличалось от девушки с самого начала. И чувства, и тело, и личность, и поведение — об этом казах задумывается буквально на секунду, вырисовывая узоры языком на груди: то приближаясь к бусинам сосков, то отдаляясь, не трогая их, он дразнит парня, давно зная, что это его эрогенная зона. Так и не удостоив им внимания, спускается ниже, целуя и всасывая кожу, намереваясь оставить меток столько же, сколько потратил времени на Лёшу до этого дня, добиваясь его. Он хотел, чтобы этот день тот запомнил надолго, вспоминая как лучший. Спускаясь всё ниже, Нурлан заставлял Щербакова нервничать, в голову вновь вернулись подозрения на розыгрыш, развод, какой-то спор. Он думал, что если сейчас сорвёт повязку, увидит толпу народа, снимающую всё это на камеру и уже не сдерживающую смех, во всю хохочущую над ним. Алексей запаниковал, когда ему послышался кто-то посторонний, он быстро потянулся к ткани, срывая её. Однако вместо десятка лиц, увидел одно обеспокоенное. Казах остановился. Лёша, оглядевшись вокруг, заметил только свечи, которые маленькими огоньками освещали комнату. Рукой он наткнулся на что-то мягкое, поддев пальцами, он поднес к лицу, чтобы развидеть. Поняв, что это был всего лишь лепесток, рухнул на кровать, закрываясь руками. Так стыдно ему ещё не было, в мыслях он корил себя за то, что подумал так плохо о возлюбленном. Сабуров усмехнулся, не понимая, что на того нашло. Подумав, что он боится, Нур нависает над ним, пытаясь убрать руки. — Посмотри на меня, — говорит казах, Алексей не слушается. Сумев всё-таки захватить одну руку, Нурлан, чтобы отвлечь от страшных мыслей, вновь целует запястье, переходя на ладонь и затем пальцы, нежно прикасаясь губами к каждой фаланге. Лёша аккуратно выдернул руку и, приподнявшись, обнял Сабурова за шею. Этим он дал понять, что готов продолжать. Щербаков позволил коленом раздвинуть ноги, позволил расстегнуть джинсы, отбрасывая в голове лишнее. Лёша сам снял футболку с казаха, замирая в восторге. Столько раз представлял, но грёзы с реалиями увиденного просто не могли сравниться. Нур, заметив этот восхищённый жадный взгляд, прыснул в кулак, выпрямляясь, а после, взяв его руку в собственную, положил себе на грудь. Парень явно хотел потрогать, поцеловать, вдохнуть его запах, и Нурлан не запрещал ему: он охотно предоставил ему своё тело для изучения, стоя на кровати на коленях. Лёша, поняв, что у него есть такая же возможность делать всё, что посчитает нужным, сел, встречаясь лицом с торсом. Он моментально прильнул губами к чужой коже, оставляя отметину. Эта была своего рода месть за больной укус. Щербакову нравилось вдыхать естественный аромат, смешанный то ли с одеколоном, то ли с гелем для душа. Запах чувствовался родным, и от этой мысли сердце заходилось всё чаще. Ему не верилось, что всё происходящее не сон. Он был настолько счастлив, что готов был чуть ли не расплакаться. Сердце ныло и выбивало грудную клетку: неужели он всё-таки обрел то, о чём мечтал? Раньше он никогда бы не подумал, что сможет завести отношения, усыхая по парню, а сейчас они были в его руках, он целовал своего молодого человека, обнимал его и получал то же самое. Сабуров искренне улыбается в ответ, это выражение лица превосходило все те, что он видел до этого. Нур чувствовал себя неким богом, который решил подарить человеку вторую жизнь. Очень похожие чувства благодарности и восхваление были в этих глазах. Казах вернул Щербакова в лежачее положение, отползая вниз, чтобы стянуть джинсы. Нависая над ним вновь, он вовлекает его в новый жадный, страстный поцелуй, с болью и кровью на губах. В порыве они несколько раз стукаются зубами из-за Алексея, с чего он смеётся в поцелуй. В наказание блуждающие руки Нурлана сначала нежно ласкают один сосок, и сразу же грубо и больно пальцы давят его, оттягивая. Брови напротив надламываются, а губы пронзает сильной вибрацией. Мужской стон удовольствия и боли одновременно намного отличался и намного был приятнее для ушей. Отвлекается Сабуров на мгновение, после чего возвращаясь к лежащему под ним парню. Лёша держался за шею казаха, пока тот в очередной раз оставлял кровоподтёки на груди. Чувства были вперемешку. Нур, двигаясь, щекотал своими волосами, и если сначала от этого парню приходилось ёрзать и терпеть, то когда тот добрался языком до сосков, став их покусывать, он даже думать забыл не только о тёмных прядях, которые никуда не делись, но и обо всём в общем и целом. Всё было в новинку, никогда и ни разу он не ощущал себя так. Хотелось гнуться на встречу, поддаться, отдать всего себя на растерзание, даже не задумываясь о последствиях. Столько нежности было в каждом касании, взгляде, поцелуе, что буквальные секунды затягивались в голове чуть ли не часом. Алексей запоминал всё, ловя каждый собственный и чужой вздох и стон. Сабуров выпрямляется, смотря на проделанную работу и разводя чужие ноги в стороны. На боксерах виднелось пятно, что подтверждало правильность его действий: он угадывал всё, что было необходимо парню. Не думая затягивать больше, он подцепляет резинку, наблюдая за реакцией, и она была очаровательной. Щербаков стеснялся, но не останавливал. Перед тем, как стянуть лишнее, казах сглотнул непонятно откуда-то взявшийся ком в горле, и, усмехнувшись самому себе, снял боксеры, откидывая их в сторону. Член опал на живот, сочась естественной смазкой, Нур завороженно смотрел на него. Он впервые видел половой орган человека своего же пола вживую и то, что он сможет без задней мысли распоряжаться им как только захочет, будто током проходилось по позвоночнику, приливая кровь вниз. Он чувствовал дурманящую власть. Ещё некоторое время назад Алексей и представить не мог, что сможет вот так абсолютно голым и беззащитным лежать под кем-то. Ведь ещё раньше он думал о себе как о доминирующем, даже не принимая ненужные чувства. Да и сейчас где-то проскальзывают эти мысли, что именно он должен так стоять и влюблёнными глазами смотреть на раскинувшегося казаха. Однако Щербаков не пытается что-то предпринять, чтобы изменить их позиции. Ему было всё равно, главное — это был Нурлан и никто другой, а ему он мог позволить всё, отдать абсолютно всё, так как любил. Сабуров стягивает собственные домашние штаны вместе с бельем, представляясь перед Лёшей во всей красе: у него тоже стоял, что поражало — это было впервые, когда у него встал на парня. Видеть чужой орган в сравнении с собственным тоже было в новинку, Нурлан прижал их к друг друг, обхватывая пальцами оба: у него был длиннее, а у Алексея немного толще. Казах стал рукой водить по ним, смотря прямо в глаза Щербакова. Тот не мог долго смотреть в ответ, отводя взгляд. Его рот приоткрылся, судорожно выдыхая, он был даже чересчур соблазнительным и красивым. Нурлан поймал себя на этой мысли и ускорил движения, наблюдая за тем, как сильно изгибается кисть и пальцы Лёши, сжимающие постельное под ними. Щербаков выгибается навстречу чужой руке, тоже пытаясь двигаться, а казах медлил и, скорее всего, специально, так как улыбка на его лице говорила в об этом в открытую. Он растянул губы в ответ, показывая зубы. Сабуров надрачивал то замедляясь, то ускоряясь, дразня и его, и самого себя, как казалось Лёше. И когда уже не в силу стало терпеть это издевательство , когда он хотел сказать ему, рука исчезла. Орган упал на живот, немного ударяясь и вызывая у его обладателя сдавленный стон. Сильные пальцы грубо хватаются за ноги, поднимая. Нур закидывает их к себе на плечи для удобства, он возвращается к начатому делу, перед этим расцеловав, на его удивление, гладкие ноги. Сабуров водит по членам жёстко и резко, вырывая из Алексея надрывные стоны, он целует его, дико кусая за губы. Бурная страсть овладевала им, направляя и подсказывая. Он совершенно забыл о выстроенном и пройденном плане, о достигнутом, о том, что всё это было некой «игрой» — он сам отдавался ощущениям. В какой-то момент сперма растеклась по их животам, Щербаков лежал с закрытыми глазами. Пока тот переводил дыхание, Нурлан поднялся и взял необходимое подготовленное заранее с прикроватной тумбочки. Лёша распахивает глаза, как только чувствует что-то скользкое и холодное внизу. Наблюдая за казахом, который аккуратно и бережно выдавливая лубрикант, касался его, сердце заходилось в бешеном ритме. Первый палец Нур вставляет очень медленно, предварительно перевернув Щербакова на живот и положив под торс подушку. Второй вводит так же осторожно, смачно целуя половинки, тем самым отвлекая. Алексей мычит, охает, трепетно зовёт Сабурова, который не давал отдохнуть и привыкнуть, добавляя следующий. Нурлан видел, как у парня дрожит всё тело, как тот поворачивает к нему голову, смотря в ответ, видел, как хлопают пушистые ресницы и как со временем чёлка прилипает ко лбу всё плотнее. Лёша стоял на локтях, казах, не переставая растягивать кольцо мышц, налегает на него и тянется за поцелуем. Тот целует остервенело, не отпуская искусанные губы. Сабуров и не пытался отстраниться, проталкивая пальцы глубже. Но оторваться всё-таки приходится, когда в лёгких не остаётся воздуха, и дышать становится нечем. Нурлан не только поэтому разорвал поцелуй: как только он почувствовал, что Щербаков сделал движение на него, начиная сам втягивать пальцы, насаживаясь, понял, что тот готов и решил действовать. Его член уже продолжительное время пульсировал, но казах терпел, впервые не ради себя, разрабатывая Алексея. Теперь же сдерживаться было ни к чему. Лёша, догадываясь, что желанное было близко, раздвинул колени ещё шире, головой опускаясь на застеленное под ними одеяло. Запах порошка от постельного был приятным, и в какой-то мере охлаждал и успокаивал разгоряченную кожу. Вдруг он почувствовал ладони на спине, они приказывали прогнуться ещё, и парень послушался, выполняя просьбу беспрекословно. Руки подтянули на себя, и Щербаков зажмурился, нервно выдыхая. Нурлан приставил к входу собственный член и, не теряя времени на размышление, направил головку в проход, вводя. Он продвигает его без остановок привыкнуть, но медленно. Глаза закатываются сами по себе от давления на орган, и чем глубже он проникал, тем с каждым миллиметром всё чаще темнело в них. Казах слышал хриплые натужные стоны, вздохи снизу, и от их звучания он расплывался в улыбке. Сабуров дошёл до середины и не остановился, продолжая толкать его вперёд, Лёша кусал собственные руки, зубами расчёсывая кожу. Он не давал возможности расслабиться, не слушал и причинял боль. Слёзы собрались в уголках глаз, Алексей попытался снова подняться на локти, чтобы подать какой-нибудь сигнал, однако к этому времени Нурлан вошёл во всю длину и замер. Колени дрожали, а пальцы на ногах занемели — Щербаков понимал, что может упасть в любой момент, не выдержав нагрузки. От причинения боли им двоим парня спасает Нур, который, обхватив бедра руками, притянул ещё ближе, садясь на собственные ноги. Выждав мгновение, предназначенное для отдыха Алексея, вернул его в позицию, распрямляя ноги и начиная двигаться. Сабуров вытягивает всего лишь на половину, возвращаясь моментально и цепляя комок нервов. Лёша рычит, опять ощущая двоякие чувства. Свою кожу он наконец-таки отпустил, закусывая губы. Смешанные ощущения будто выедали его внутри. По спине пробежали мурашки, а в животе затянулся тугой узел. Казах двигался ровно и плавно, держа себя в руках и напоминая как мантру себе: «не порвать». Не хотелось крови, лечения, болезненного взгляда, поэтому Нур выдерживал время и поэтапно увеличивал темп. Спустя время он уже вдалбливался в Щербакова, зубами вгрызаясь в загривок, после сразу же зализывая повреждённое место. Лёша, надрывно выстанывая любимое имя, сбился со счета, сколько раз он кончил без прикосновения к его члену и сколько раз Нурлан поменял резинку. Он пытался считать, но цифра забывалась за каждым разом. Казах выбивал из него мысли, нагоняя пелену перед глазами. Парень лежал на спине, обхватив нависшую над ним талию ногами, засасывая Сабурова. Губы от их поцелуев ныли и болели, но совершенно не волновали ни одного, ни другого. Языки переплетались друг с другом, будто борясь каждый раз за первенство, и как Щербаков ни старался, казах выигрывал каждый раз, доминируя. Нурлан убирает прилипшие волосы с лица Леши, обхватывая щёки. Тот сидел на нём, упираясь руками в грудь, не двигаясь, привыкая. Сабуров за шею притянул парня к себе, обнимая и решая начать двигаться самому. Щербаков был отзывчивым на протяжении всего процесса, поэтому и в этот раз, оторвавшись от него и выпрямившись, сам старался поднимать и опускаться, смотря сверху вниз на казаха, впечатляя его. Уставшие, они оторвались друг от друга уже под утро, оба кончили одновременно с финальным громогласным стоном от Алексея и гортанным рыком на всю квартиру от Сабурова. Нур слез с него, бессильно упав рядом. Лёша, тяжело дыша, нашёл в себе силы и повернулся к тому, обнимая. Пляшущие звёзды до сих пор не уходили у него из глаз, он лежал, улыбаясь, думая о том, какие искры на данный момент видел в глазах его парень. Казах просыпается от светлых прядей, которые щекотали его лицо. Щербаков спал на нём, обнимая руками и ногами, держась так, будто он собирался сбежать. Выбраться из оков было невозможно, поэтому, зевая, Нур свободной рукой запустил пятерню в запутанные волосы, перебирая. Прикрыв глаза, казах вспоминал прошлую ночь, довольно улыбаясь. Всё оказалось лучше, чем он себе представлял. Намного лучше, чем видел в самом красивом и хорошем порно — Нурлан даже думает в следующий раз снова поискать кого-нибудь из парней, кто так же отчаянно любит его, хотя у него в планах на примете и была какая-то Алёна, тихоня из десятого. Казах протяжно вздыхает и оставляет выбор за собой на потом, от Лёши было ещё что взять, так что на день-другой он мог ещё расслабиться. Щербаков проснулся, но, не открывая глаз, как слепой котенок потянулся к лицу Нурлана. Всё тело болело от малейших движений, но ради утреннего поцелуя он жертвует собой, утыкаясь в щёку, всё ещё полностью не отойдя ото сна. Рука с волос переходит на шею, за которую казах направляет его и встречает губами. Ленивый, нежный и сладкий поцелуй заводит обоих, но из-за боли Алексей сам разрывает поцелуй, медленно укладываясь обратно. Во всех конечностях чувствовалась слабость, шевелить ими было невозможно, а сам Лёша чувствовал себя устало. На животе ощущалась засохшей коркой сперма, у Нурлана были такие же брызги, но чуть ниже. Смотря на неё, в голове возникали воспоминания, и от развратных картинок Щербаков покраснел, прячась в ключицах казаха. Всё, что делал парень, умиляло, Сабуров потрепал того по волосам, чувствуя осторожные прикосновение губами к его коже. В кровати они валялись ещё долго, пока Лёше не захотелось пить, и оказалось, что его голос был почти сорван. Он хрипел, прося принести ему воды. Нур неохотно поднялся, сходил на кухню и вернулся со стаканом. Отдав его, он лёг обратно, думая полежать ещё немного перед тем, как искупаться самому и потом помочь принять ванну Алексею. Щербаков осушил сосуд, не решаясь отдать его обратно. Сейчас в этой обстановке ему хотелось услышать то, что прошедшей ночью сам неустанно говорил казаху. Его чувства. Лёша за всё их время вместе так редко слышал любые слова, будто общался с немым, и даже когда они сблизились голос Нурлана не мог запомниться ему, так как тот мало когда делился чем-либо. Это не обижало и не злило, но безумно ударяло по сердцу, требуя. Всего лишь подтверждение, всего лишь одно слово, и он станет самым счастливым человеком во всём мире. Алексей собирается с мыслями недолго, выбирая с того, как начать, как спросить и как передать собственную речь так, чтобы она не вызвала неприятных чувств, чтобы не показаться навязчивым. В итоге, собравшись, отгоняя всё то, что было в голове, спросил прямо, ничего не выдумывая — всё-таки он не был девчонкой и размазнёй. — Я тебе нравлюсь? — Щербаков сглотнул, озвучив вопрос. Ему он не нравился, хотелось спросить по-другому, однако сказанного нельзя было забрать назад. — Что? — Лёша моментально обернулся, сразу же после пожалев, ощущая ноющую боль. Он оглядел казаха, который лежал с закрытыми глазами, видимо не расслышав. — Мне не верилось, — начал Алексей, усмехнувшись и ложась на Сабурова, — я никогда не думал о том, что с могу вот так с тобой… — он запинался, пытаясь построить адекватное предложение, вместе с тем волнуясь из-за того, что его могут не понять, — моё сердце убивает меня изнутри из-за тебя, — с каждым словом он говорил всё тише, и последнее шептал прямо в губы, — я так тебя люблю, — Нурлан улыбается в ответ и тянется сам, пытаясь поцеловать. Лёша немного отстраняется, не разрешая и продолжая, — ты испытываешь такие же чувства ко мне? Услышав вопрос, Сабуров моргает несколько раз, понимая, что всё закончится сегодня. Конечно же, у него не щемило в сердце: он не был геем, не любил парней и ничего такого не испытывал. — Ты меня любишь? — Щербаков задал вопрос по-другому. Он не заставлял говорить его все три слова, ему достаточно было подтверждения, одного «да» — он бы разрыдался от счастья. Однако Нур молчал, смотря на него отрешённо. — Взаимно влюбляются только идиоты, — произносит казах, вспомнив излюбленную фразу своего друга. Лёша, поняв смысл сказанных слов, отстраняется, не дав себя поцеловать. Внутри будто всё оборвалось, в легких будто бы ничего не осталось: ему казалось, что он задыхается под громкий стук собственного сердца, яростный, душераздирающий, выламывающий кости. В глазах застыла влага от боли, физическая не чувствовалась, когда он сел на кровати. Изнуряло только внутри, сердце кто-то протыкал иголками, всаживая их глубже. Щербаков наконец понял, почему так осторожничал сначала, почему не верил, почему не хотел верить. Он не чувствует слёз, стекающих по щекам, не испытывает злости, гнева на этого бесчеловечного ублюдка, который решил с ним поиграть, лишь чувство опустошённости и предательства. На секунду Алексей задумывается, что лучше бы услышал отказ, простое «нет», а не эту фразу. Она ясно давала понять что им воспользовались. Влюблённый идиот с чувствами — прекрасная игрушка. — Значит, — Леша смотрит прищурившись на Нурлана, который, наблюдая за ним, даже не пошевелился, подтверждая его мысли, — я идиот, да? — Нет, мы — не идиоты, — Щербаков с этих слов нервно улыбается, всё больше ненавидя того человека, которого некоторое время назад любил всем своим сердцем. — Да, ты прав, — с ответом на его выделенное «мы» он поднимается с кровати, в попытках отыскать свои вещи и надеясь, что физическая боль поможет заглушить душевную, — ты не идиот, — с горем пополам одеваясь, встает напротив кровати продолжая, — ты мудак! Лёша уходит, всё еще не веря, что всё происходит наяву. Если бы не боль, он прямо там врезал бы по лицу, вложив в этот удар всё то, что он испытал, всё страдание и боль, уложив того насмерть. Сердце пропускает удары, ему плохо от ощущения внутри, ему кажется, что он целиком и полностью был в болоте, в грязи, на самом дне, а не стоял на лестничной площадке. Нурлан разочарованно вздыхает, садясь на постели. Он не чувствовал никакой вины за собой, голова не трещала и её не беспокоили угрызения совести. Щербаков не нравился ему, казаху нравилось добиваться его, в какой-то степени домогаться, управлять ситуацией и чувствами. Он не назвал бы это игрой: для всего этого не было названия, потому что он точно не играл, а был серьёзен в собственных поступках. И это, в основном, происходило с девушками, таким образом он изучал их, испытывал, влюблял в себя и позже бросал, наблюдая за их поведением. Во всём этом процессе главное, что было для него, — возведение себя на пьедестал в чужих глазах. Он был эгоистом и нарциссом, и этого не отрицал. Он ловил настоящую эйфорию от своих промыслов, от того, как влюблял в себя, от того, как на него смотрели, и секс не играл во всех его планах важную роль — он был приятным добавлением, наградой за пройденный путь. После разрыва его ненавидят, он не сможет по пальцам пересчитать, сколько пощёчин получил, однако, даже ненавидя его, те не догадываются, каким в их глазах он выглядит. Его всё равно любили, как жестокого, неординарного, странного ублюдка, от которого нельзя было очистить и избавить сердце. И это льстило: и любовь, и ненависть, и пощечины, даже это «ты мудак» поднимало его гордыню всё выше. На следующий день Лёша не появляется в школе, и Сабуров не удивляется, не в первый раз. Обычно девушки на следующий день после разлуки рыдали в подушку, проклиная его, и только после приходили, кричали на него, били и убегали в слезах. Казаха распирало от любопытства, что может устроить парень в такой ситуации. Однако этого он не узнаёт ни через день, ни через три, ни через неделю, так как Щербаков не объявляется. То, что это точно из-за него, он догадывается по взгляду его друзей, в котором читались недобрые мысли. Сабуров забивает и на них, и на Лёшу, выискивая новую «жертву» — та особа, на которую он рассчитывал, оказалась лесбиянкой, она не говорила этого ему напрямую, он сделал выводы из-за её поведения и равнодушия к нему. За неделей пролетела следующая, экзамены всё приближались, и его мучили различными пробниками, но даже так он не переставал возводить собственные планы в действие. По завоеванию сердца девчонки из параллели, он двигался так же как и всегда. Однако спустя несколько дней он потерял азарт и начал её игнорировать. Спустя ещё две неудавшиеся попытки, он понял, что в них, в их глазах, ему не хватает того трепета, и он вспоминает Лёшу. Проходит еще месяц, Нур не ищет Щербакова, но ему интересно, где тот пропадает. За всё прошедшее время он ни разу не объявился. Сначала брюнет думал, что, скорее всего, не показался именно ему, но что-то вскоре подсказало, что это не избегание, а реальные пропуски. Через некоторое время Нурлан начал аккуратно спрашивать про его прогулы у одноклассников, однако, так как большая часть класса составляла ту ненавидящую его компанию друзей, выяснить не удалось. Он не знает, у кого спросить, а поймав себя на мысли, зачем ему это, говорит себе, что это всего лишь интерес и обычное любопытство, продолжая попытки придумать, как ещё можно было узнать необходимую информацию. Ровно через три дня Сабуров меняет собственный ответ, совесть всё-таки мучила его. Не было ни единой спокойной мысли насчёт Алексея. Ему хотелось узнать, что с ним происходило, почему он не появлялся и продолжает это делать, в порядке ли он. Однако в итоге никакая совесть не могла переступить через гордыню, чтобы заявиться прямо и спросить у его друзей или у классного руководителя, где он. Всю следующую неделю казах плохо спал, много курил, ничего не ел и всё думал о том, что ему нужен ответ, его интересовало только это, и казалось, что после того, как он узнает, успокоится и вернётся к прежней жизни. Однако было ли это так? — этот вопрос часто задавался ночью в голове со всеми яркими совместными воспоминаниями в прошлые дни с ним. Именно тогда, когда его имя в голове не могло вылететь из головы, на протяжении всей ночи, повторяясь в каждой его мысли, он понял, что влюбился, что ему недостаточно узнать, где он, что и как с ним, ему хотелось встретиться с ним, увидеть, обнять и прикоснуться. Наконец совесть вместе с чувствами ломают выстроенную башню из гордости, гордыни, нарциссизма и эгоизма, и Сабуров буквально налетает на Андрея с одним вопросом. — Где он? Ненашев не отвечает, во-первых, потому что не хочет, ненавидя этого человека, что так пагубно и ужасно поступил с его другом, а во-вторых, удивляясь, что стало с тем мерзавцем спустя два месяца отсутствия Лёши. — Он забрал документы сразу после того дня, — Андрей все-таки говорит то, что не хотел, понимая, что тот не отстанет от него, если не скажет правду. — Я спрашиваю, где он? — голос Сабурова был надорван, и его слова сопровождались хрипом и рычанием, напоминая дикого зверя. Он схватил его за грудки, врезая в стену и поднимая выше. — Даже если бы знал, ни за что бы тебе не сказал, — произносит парень и, вырвавшись, заезжает казаху по лицу. Нурлан получает дважды. Первый удар — за его выходку сейчас, а второй, добивающий, — за друга. На самом деле Андрей знал, где Щербаков учится на данный момент и где живет в попытках забыть этого ублюдка. Не проходит и дня, как Сабуров запивает, каждый вечер приходя во двор к Щербакову и ожидая его каждый раз. Он приходит, садится на качели, наблюдая за окном его квартиры, и поздно ночью уходит, так и не увидев света из него. Наступают экзамены, и для казаха они проходят с полным провалом, однако его не забирают в армию: родители, заметив изменения в их сыне, тратят огромные суммы, чтобы Нурлан попал туда, куда хотел. Лето проходит в запое, в похоти и разврате, он не запоминает ни одного дня за три месяца. На день поступления мать с отцом смогли вытянуть из того омута, в котором он пребывал, и заставить прийти. Учёба в университете не задалась, он не появлялся на занятиях, перепадами то отдаваясь новым друзьям и вечерникам, то страдая в одиночестве дома. За пережитое время он уже не пытался найти Щербакова, потеряв последние остатки надежды, он искал похожего или похожую, кто мог заменить его в сердце. Завоевания закончились и остались в школе, по тем планам он больше не следовал, решив, что ему больше не нужно ни восхваление, ни трон, ни-че-го. И после, в те дни, когда он отрывался по полной, думал, что и Лёша ему не сдался, он легко может найти кого-то для секса или для любви, продолжая вливать в себя алкоголь. А в те дни, когда он оставался дома, размышлял совершенно иначе, пытаясь закрепить остатки воспоминаний в памяти. Пытался вспомнить голос, лицо, тело, которые со временем стирались из головы навсегда. Первого он давно уже не может вспомнить, а внешность в воспоминаниях с каждым днём становилась мутнее. Шли года, закончить высшее учебное заведение у него не получилось, он вылетел на третьем курсе и сейчас, спустя два года, жил в собственной квартире отшельником. Вечеринки и попойки резко закончились после того, как на последней он подрался с собственным другом со школы, не забив чуть ли не до смерти того только из-за фразы, которую он у него подхватил, которую сказал в тот день Алексею. Жил он на деньги родителей, которые всё это время пытались выяснить, что произошло и из-за чего их сын выглядит и ведет себя так. Они узнают это только через полгода, надоев Сабурову-младшему. Он со злостью признаётся, что влюблён в парня, которого «трахнул» ещё в школе, а после сразу же бросил, разбив ему сердце. После этого родители больше не лезли с вопросами, они позже ещё несколько раз попытались помочь сыну и вернуть его на путь, но безуспешно, и поэтому отстали, с концами потеряв все надежды. Сабурову почти тридцать, но выглядит он намного старше и хуже. Та небывалая красота скрылась за щетиной, мешками под глазами, бледностью и болезненным видом. Казах стал пить меньше, но от того выглядеть лучше не выходило. Он был на самом дне, проживая день сурка, проворачивая в миллионный раз последние слова Лёши. В его квартире не осталось посуды, так как вместе со страданием и болью он чувствовал злость, он бесился и ненавидел себя за то, что до сих пор любит и не может разлюбить. Из-за отшельничества казах редко выходил на улицу. Однако иногда всё-таки тянуло вон из квартиры, чтобы просто пройтись. В этот раз было всё так же, желание нахлынуло поздно вечером. Выйдя, Нурлан, как и всегда, побрёл туда, куда тянули ноги. Он бездумно шагал, озираясь по сторонам, задумываясь, как преодолеть эту изрядно надоевшую боль. Алкоголь скоро сведёт его концы с жизнью, секс или отношения им даже не рассматривались, ведь с таким, какой он есть на данный момент, никто не захочет быть. Все интимные связи остались там же, где и вечеринки. Холодный ветер успокаивал, Нур думает, почему он не гуляет каждый день, заворачивая в сторону парка. Поймав себя на этой мысли, казах задумывается над тем, что на вопрос можно ответить и наконец-то подняться с земли, может, именно это и отвлечёт его от кровоточащих ран и ожогов на сердце, которые он поставил сам. Однако всё обрывается: все идеи, планы, задумки по восстановлению себя, когда он видит молодого человека с беременной женщиной. И если бы он не был трезв, если бы выпил хоть каплю алкоголя, то свалил бы всё на галлюцинации и прошёл мимо. Однако он узнал Щербакова, узнал этот пшеничный цвет волос, широкую улыбку и смех, его всего. Он шёл ему навстречу, и казах остановился, не управляя ногами, так как тот шёл не один. Сабуров почувствовал слезы, и резко смахнул их, не понимая, на что он надеялся. На то, что Лёша всё ещё любил, и всё это время изнывал по нему? Что он не мог его забыть и обзавестись семьёй? Нур издал истошный вопль, чётко осознавая, что чувствовал тогда в его комнате он, как больно ему было. И если тогда парню с глубочайшей раной на сердце хватило сил уйти, то Сабуров не смог, упав и потеряв сознание. Щербаков подбежал к этому человеку, не думая. Алёна схватилась за него, останавливая и говоря, что это может быть обычный пьяница, который мог оказаться буйным и иметь при себе оружие. Однако Лёша не мог к такому оставаться равнодушным — человеку нужна была помощь, и он был обязан помочь. Оставив девушку, он опустился перед мужчиной, зовя того. Алексей не сразу узнал в нём того, кого напрочь забыл ещё очень давно, но как только убрал пряди с чужого лица, то вмиг отпрыгнул, испугавшись. — У него нож? Нож?! — Вызывай скорую! Щербаков сидел в палате, рассматривая потрёпанное временем и алкоголем лицо. Оно было спокойно. Внимательно разглядывая, он узнавал черты лица, которые преследовали его во сне и наяву. Это второй день, когда он приходит к нему, сидит в абсолютной тишине до глубокой ночи, уходит и приходит на следующее утро. Из-за Нурлана ему пришлось брать больничный на работе за свой счет, из-за него ему приходится оставлять беременную женщину, хоть он и обещал Андрею присматривать и заботиться о ней, пока тот в командировках. Алёна, как и Андрей, после выпуска узнала о нём всё до мельчайших подробностей, когда те сошлись. Лёша не против был поделиться, а она без лишних слов и мыслей приняла его как родного. Он был и другом, и братом, и частью семьи. И хоть эти двое вечно повторяли и напоминали ему это, он всё равно чувствовал себя третьим колесом и лишним в этой семье. После школы он пошёл в армию, потом решил найти работу и снять квартиру, не прекращая общаться с друзьями. Щербакову вообще после армии жить стало намного проще в моральном плане. Он забыл о горе, печалях и жил, двигаясь вперёд, даже не думая оборачиваться и смотреть в прошлое. Иногда его мучили кошмары с участием Сабурова, иногда это были обычные сны с ним. Эти сновидения ему не нравились, но именно они стали тем пинком, что подтолкнули его к поиску новой любви. Сначала он пробовал завести отношения с девушкой, но те закончились неудачей даже не начавшись, однако со следующим человеком он прожил целый год в отношениях: было приятно, хорошо, уютно, но в итоге под новый год оба пришли к мысли, что больше не любят, и расстались обоюдно. Отношений больше не хотелось, сны кончились, Алексей погрузился в работу, а вскоре Ненашева забеременела, и он стал проводить время с ней, ни о чем не жалея и не думая. Сабуров упал как снег на голову, внезапно появившись и так же внезапно взбаламутив прошлое. Пока Нурлан восстанавливался, вспомнились все моменты, чувства, тревоги, сомнения. Щербаков даже разрыдался как маленький ребёнок, сидя рядом и тоскуя по тем временам, когда он не знал, что является игрушкой. В какой-то момент он ловит себя на мысли, что хочет вернуться в ту постель и никогда не спрашивать о чувствах, но быть с ним. И эта мысль кусает, возвращая его в реальность. Именно в этот день он сбегает раньше, именно в этот день Нурлан приходит в себя. Именно в этот день Щербаков отныне и навсегда закапывает воспоминания и чувства, выбрасывая лопату и забывая место. Ещё сутки он отходит от произошедшего, валяясь целый день в постели и неосознанно думая, что же могло так изменить Сабурова. Не придумав ничего, Лёша соглашается со собственными мыслями и со следующего дня забывает об этой встречи и о том человеке, которого он спас. Но всё это помнит казах, который, очнувшись и поправившись, с грустью и тоской прощается с прошлым. Надеяться ему больше было не на что, поэтому именно в палате он решил двигаться дальше и наконец-то подняться со дна. Нурлан не станет мешать другому счастью — он решает обрести свое. На следующий год Сабуров не выглядит так, как прежде, не ведет себя как ещё прежде, повзрослев. Былая красота вернулась к нему, хорошие отношения с родителями тоже. Он встал на ноги и зажил работой. Отец и всё тот же единственный друг, который всё-таки простил ему давнюю драку, помогли ему. Забылись горе и обиды, Нур целиком и полностью посвящал себя работе, строя бизнес вместе с другом. Однако, всё же было то, что не забывалось, точнее тот, кто никогда не уходил и не уйдёт из сердца. Щербаков не покидал мыслей, но чувство вины за старое, пережитое, удерживало от того, чтобы вломиться в его жизнь. Не хотелось рушить построенное любимым, поэтому всё внимание было уделено только работе и карьере, родителям и Руслану, который поддерживал, отвлекал и держал его под контролем. Нурлан навсегда завязал с алкоголем. Лето заканчивается отличным подписанием договора с крупной компанией. Белый предоставил ему должность директора компании, отдавая кресло с лёгкостью и уходя на сцену. Он вдруг устал от сделок, переговоров, документации, желая веселить народ, поэтому пробовал себя в ведении корпоративов, свадеб, стендапа. Сабуров может только пожелать ему удачи, раздумывая над тем, как далеко в прошлом тоже мечтал о сцене. Отогнав эти мысли, Нурлан спускается на первый этаж, размышляя, куда ему лучше поехать. Им давно планировался отпуск на море, и сейчас как раз наступило это самое время, когда он может позволить себе отдохнуть. Как только он вышел из офиса с кондиционерами, хорошо прочувствовал то, как не любило казаха солнце, встречая его в дорогих костюмах. Быстро пробравшись к себе в машину, он включил кондёр и, расслабившись, перебирал в голове места, куда он может и хочет отправиться. По дороге Сабуров рассматривал в голове множество вариантов, но так ничего и не выбрал. Немного злясь из-за того, что за столько лет не научился определяться, меняя решения в любой момент, он останавливает автомобиль, решая купить воды, так как его запасы уже давно подошли к концу. Купив необходимое, он, осушив почти всю бутылку и кинув её на соседнее кресло, собирался завести машину и поехать, однако узнал тот парк, где когда-то после долгой разлуки встретил Щербакова. Несмотря на солнцепёк, казах вышел из своего авто и, перейдя улицу, оказался перед входом. Сердце заныло от воспоминаний, и Нурлан вошёл, захваченный ими. С каждым шагом становилось больнее, но не без того хотелось пройти, вспомнить и прочувствовать. И он снова видит его, как тогда: улыбающегося, смеющегося, с отросшими волосами и растрёпанной ветром челкой. Вместе с ним он видит коляску, ещё одного мужчину и женщину, которая кружилась около ребенка. Сабуров застыл, не веря своим глазам. Щербаков обнял женщину и, попрощавшись с мужчиной рукопожатием и напоследок ещё раз помахав им, двинулся в его сторону, как тогда. Они встречаются глазами, и у обоих сердце пропускает удар, начиная новый отсчёт, абсолютно новые удары; сердцебиение в унисон. 1… Лёша, как ни старался, не смог не вспоминать о нём на протяжении всего времени после последней встречи. 2… Нурлан не забывал о нём никогда, с той самой роковой ночи. Нет. Еще с того анонимного сообщения о секрете Щербакова. 3… Он не мог оставить этот закопанный им ящик, каждую ночь, находя лопату и ключи, вскрывая воспоминания и думая о карих глазах и нежной улыбке. 4… Сабуров пил, убивался по нему, а позже, повзрослев и избавившись от всего того плохого, грязного и неправильного, замаливая грехи, извинился перед сотнями людей. Он нашёл всех тех, кому сделал больно, и перед ним оставался последний человек, который остался с обидой, злостью и проклятьями. 5… Леша не мог ненавидеть казаха, продолжая любить, отпустив и полюбив снова. Им хватает пяти секунд, пять одновременных ударов, стоя напротив и смотря прямо в глаза, чтобы всё осознать, чтобы вспомнить всё прошлое и забытое, переступить это и кинуться друг другу в объятия. Никто не находил слов, но всё было понятно и без них. Они крепко обнимали друг друга, боясь оторваться и отпустить, боясь потерять и лишиться жизни. — Я такой идиот, что так просто отпустил, — Сабуров чувствует, как слёзы текут по щекам, — я люблю тебя, и готов говорить это каждый день, час, минуту, секунду... Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — казах не замолкал, продолжая говорить, шептать, кричать, забывая о существовании мира — перед ним был только Лёша, и больше никого. Никогда более он не позволит любимому человеку страдать и скажет слова любви столько раз, сколько он этого захочет. — Я тоже люблю тебя, — Алексей сам смеётся сквозь слёзы, крепче прижимая к себе возлюбленного, — мы оба с тобой такие идиоты, — судорожно говорит он, притягивая казаха за галстук, целуя. И всё-таки фраза хранила в себе глубокий смысл: они оба считали себя идиотами, полюбив взаимно с самой первой встречи и разлучившись на целую вечность. Позже они ещё долго будут выяснять, кто же больший идиот в их истории, и каждый из них будет настаивать на себе. Стоя там, в парке, перед всеми, средь бела дня, они ещё долго кусали губы друг друга и обнимались, не желая разрывать объятия. Встретив друг друга сейчас, они наконец обрели своё истинное счастье, пройдя через боль, обиды, страдания и унижения. Для них больше не было никого, центры их мира сошлись друг на друге.