Мой свет

Она не могла поверить своим глазам. Несмотря на ужасную тряску и абсолютный мрак за окном из-за птиц, она, хлопая большими глазами смотрела на лицо, которое видела лишь на картинах. — Хасан? — Здравствуй, Лайя Бернелл. Самолет накренился и пошел на снижение. — К моему огромному сожалению, твои преданные друзья ни на секунду не могут оставить тебя. Даже в воздухе. Мда, Дракула действительно силен, даже в облике человека. — Что тебе нужно? — Видишь ли, мой братец Мехмед ну никак не может тебя отпустить. А твоя прекрасная мама была просто вне себя от счастья, когда узнала, что ее дорогая дочь будет продолжать свои каникулы в Османской империи! — Мы летим в Турцию? Лайя вжалась в кресло и стала оглядываться, будто искала выход из ловушки. — Ну зачем так переживать? Мы всего лишь закончим начатое в пятнадцатом веке, Лале. Самолет тряхнуло, когда шасси коснулось рыхлой земли. Милли стала кричать. — Не каникулы, а какой-то кошмар! Выпустите меня! Я хочу домой! Хасан присел у колен сестры и тихо ответил: — Тише, малышка Милли. Турция — прекрасная страна, цветущая, морская, завораживающая и теплая. Думаю, ты всегда хотела на море, правда? Она утихла, а самолет окончательно остановился. — Что же, Лайя, я подожду, пока твои мальчики приземлятся рядом, дам им возможность забрать тебя, а потом лишу их последнего шанса. — Я же видела тебя, Хасан, ты не был таким. Что с тобой стало? — О-о, мы еще успеем об этом поговорить, а сейчас прошу на выход.

***

Лео и Влад стояли возле самолета. Решительные, смелые и отчаянные. Напротив — дрожащие от страха сестры и самоуверенный Хасан, держащий обеих за плечи. Влад осторожно двинулся на мужчину. — Хасан, чего ты хочешь? У нас был договор с Мехмедом. — Был, да сплыл, Дракула. Мехмеду надоели простые девки, ему нужна Лале. Лео в ярости двинулся вперед, но Влад схватил его за плечо. — Стой. Хасан, она ведь не Лале. Улетай, передай Мехмеду, что Лале мертва из-за него! Это он во всем виноват! Хасан взбесился. — Нет, Цепеш! Это ты во всем виноват! Полез не в свое дело со своей никому не нужной благородностью, загубил своих единственных друзей и превратился в монстра! Не нужно вешать чужие смерти на невинных! Влад пошатнулся, будто от пощечины. Стал слабым, уязвимым, в углах глаз заблестели непрошенные слезы. Даже мужчины плачут, когда чувствуют вину за смерть дорогого человека. Он никогда не простит себе того, что не сберег. Не сумел спасти свое счастье, свой свет. Вороны разлетелись, а ветер утих, ведь Владу больше ничего не хотелось. Его задели за самое больное. За то, что гложет до сих пор, спустя столько времени. Голос Лайи, подошедшей к нему, будто вытащил его из транса: — Влад, послушай. Послушай, пожалуйста. Я струсила. Испугалась. Сглупила. Оставила тебя тогда, когда ты больше всего нуждался в поддержке и понимании. Простишь ли ты меня когда-то? И все же я хочу сказать, что кем бы ты ни был — ты делаешь это во благо. Не для себя, а для других. Стал бы ты лишь из жажды пить чью-либо кровь? Я уверена, что нет. Стал бы ты нарочно вести Лео на смерть? Нет. Виноват ли ты в том, что, защищая свою страну ты не смог быть рядом с Лале? Нет. Виноват ли в том, что Аслан был благородным воином, что защитил друга от вражеского меча? Тоже нет. Так почему ты винишь себя? Да, пусть сейчас не подходящее время для разговоров по душам, но я хочу, чтобы ты понял — что бы ни случилось, ты — самое дорогое, что у меня есть. Не дай чувству вины сделать непоправимую ошибку. Пусть история наша сложна и запутана, но я хочу услышать и узнать ее полностью, и не из картин — а от тебя. Обещай мне, что как только у нас с тобой появится время — ты мне все расскажешь? — Часы почти остановились, Лайя. Мне был дан настолько малый отрезок времени, чтобы снять ту ношу, которая лежит на моих плечах, но я не успел. — Не успел что? Хасан с Милли подошли к Лайе, и как только рука мужчины легла ей на плечо, они испарились. Влад ошарашенно упал на колени. Лео присел рядом с ним и потряс за плечи. — Что ты не успел? — Сказать, что буду любить ее до бесконечности.