Шторм в океане

      Шастун любит свою работу и привык погружаться в неё с головой, но сегодня он думает обо всём, кроме работы. Он то и дело возвращается к мыслям об Арсении, вчерашнем вечере и словах Иры. Парень рад бы отрефлексировать это всё после работы, когда он будет ехать по солнечным улицам Москвы в ресторан на ужин с Кузнецовой, но в голове отрывки фраз, крутящиеся на языке слова и невысказанные мысли. Антон чувствует себя в пыточной, которую сам для себя создал.       Он сидит, откинувшись на спинку кресла, и смотрит невидящим взглядом в экран ноутбука. Все буквы и цифры сливаются в уродливое серое пятно, которое, кажется, скоро поглотит самого Шастуна целиком. Он думает о том колючем ощущении, которое поселилось в их квартире после возвращения с вечеринки. Ту глухую недосказанность, что висит над каждым, можно разрезать ножом и выбросить в открытое окно, только вряд ли это поможет.       Антон не верит, что эта чуждая им обоим атмосфера поглощает всё больше пространства, забрав уже даже кислород. Перед глазами до сих пор стоит взгляд Иры, как затравленно она смотрела, и Шастуну хочется закричать от того, насколько это не они. Не может за вечер в близких людях накопиться столько ледяной отрешённости и непробиваемых секретов.       Парень вспоминает Арсения, мысли о котором уже идут по сотому кругу, никак не желая покидать голову. Он вспоминает синие глаза, смотрящие на него в упор со сцены. В голову неожиданно приходит сравнение с глазами из «Великого Гэтсби», и Шастун усмехается — да, именно из-за таких глаз сходят с ума и ради них идут на всё до конца. Антон каждой клеточкой тела ощущает, что эта встреча случилась не просто так, во всём этом есть какой-то глубокий смысл, постичь который пока не выходит.       Только не в омут с головой. Пожалуйста. Я не умею плавать.       Легко начать тонуть, когда оставляешь спасательный круг на берегу.       Шастун стоит в воде уже примерно по пояс.       Антон вздрагивает от резкого сигнала телефона в почти оглушающей тишине кабинета. Он берёт его в руки и хмурится, видя уведомление от незнакомого номера. Открывает мессенджер и на секунду, буквально на секунду не может вдохнуть. Парень сдавленно дышит и закрывает приложение. Шастун понимает, что две зелёные галочки уже минуту горят с экрана Арсения, но думает, что не с тем человеком Попов решил общаться, если ждёт сиюминутного ответа.       Антон с головой уходит в работу.       Шастун своей жизни без Иры уже несколько лет не представляет. Знает, что каждое утро они болтают на кухне, днём переписываются, если у обоих выдаётся свободное время, а вечерами — ужинают дома или едут в любимый ресторан, заказывают почти всегда одни и те же блюда, смеются над шутками и улыбаются, глядя друг другу в глаза. Антон наизусть знает все привычки Кузнецовой, может с закрытыми глазами вытащить с полки её любимую книгу и ужасно огорчается, когда видит в глазах девушки непроглядное одиночество.       Ему всегда хотелось девочку от него избавить, всё для этого делал, хоть и понимал, что на это способна только та любовь, которую он ей дать был не в состоянии. Но парень знал на сотню процентов, что Ира своё обретёт. Она точно найдёт ту любовь, которую уже искать отчаялась давно. Кузнецовой нужно, чтобы её любили, она этим дышит и светит. Рядом с ней в моменты счастья сам расцветаешь. Антон этому каждый раз поражается, как в одной девушке столько света и любви невысказанной помещается.       Он это заметил ещё до свадьбы, когда они только стали жить вместе. Ирина тогда на свидания ходила редко, но перед каждым искрилась так ярко, что Шастун обжечься боялся. Девушка восторженно рассказывала, как проходили встречи, воду в букетах меняла чуть ли не ежедневно и целыми днями торчала в телефоне. Антон был искренне за неё рад, ведь желал девушке только лучшего и с интересом вслушивался в биографии парней, с кем Ира на свидания ходила. Даже когда всё заканчивалось, девушка, улыбаясь, отмахивалась, мол, ну, не в этот раз. И шла дальше разбивать сердца.       А потом всё будто перегорело. Раз — и свет в глазах Кузнецовой кто-то выключил. Она могла долго сидеть в темноте на диване в гостиной и смотреть в стену напротив. Все подаренные букеты выбросила, а другие мелочи сгрузила в большой пакет и убрала в недра шкафа. В тот период Антон боялся возвращаться домой, а ещё сильнее — уезжать на работу. Девушка его полными колючей пустоты глазами провожала, едва касаясь целовала в щёку и возвращалась в постель. Шастуну было невыносимо наблюдать за тем, как дорогой человек гаснет и всё отчаяннее пропитывается одиночеством. Он пытался сделать всё, чтобы её разговорить, чтобы заставить хоть на минуту вновь зажечься, но Ира либо грустно улыбалась одними губами, либо сухо касалась губами щеки, тихо говоря «Шаст, спасибо, но не сейчас».       Спустя месяц глаза Ирины загораются, когда она впервые говорит о переезде в Москву.

***

      Всю следующую неделю Антон с завидным мастерством избегает встречи с Арсением. Он придумывает тысячу и одну историю о том, как чертовски загружен на работе. По несколько раз в день отписывается Попову, что именно сегодня ну никак, хотя они договорились об абстрактном «встретимся на неделе». Шастун хочет увидеться, хочет ещё раз суметь почувствовать себя особенным в компании Арса, чтобы потом греть эту мысль, если станет совсем тяжело.       Ирина занимает выжидательную позицию. Всю неделю она ждёт, что Антон расскажет ей о встрече с Поповым, но тот постоянно молчит, а на любые упоминания о нём лишь растерянно улыбается. Ира долго пытается понять, не ошиблась ли, и когда устаёт от этих мыслей, пишет Арсению с таким же вопросом. Тот без объяснений пересылает ей очередную историю Антона о бескрайней занятости, и девушка против своей воли начинает смеяться. У них даже зарождаются локальные шутки, негласно принятые в границах их чата. Теперь у Кузнецовой утро начинается действительно не с кофе.       Арсений каждый раз устало трёт лицо, получая очередной опус от Шастуна о том, насколько тот занят. Даже без всезнающего дядюшки Фрейда понятно, что Антон встречи хочет, но боится — иначе бы общения не искал. Ведь ничто в сообщении «надо будет как-нибудь встретиться» не обязывало бежать на встречу прямо сейчас или придумывать ежедневные оправдания, вместо того, чтобы просто назначить день, когда можно будет где-нибудь пересечься. Попов, на удивление, много шутит на эту тему с Ириной, и они будто даже находят общий язык, но Арсений знает — это только в чате, за его границами же всё по-другому.       Их три жизни каким-то невероятным образом начали переплетаться, но пока они в нитях судьбы лишь путаются — того и гляди, задушат сами себя или друг друга.       Ответственность за чужую жизнь каждый взять готов, да только за свою не получается.       Антон прожигает взглядом кипу документов, лежащих на столе. Он думает, как бы классно было взять выходной и уехать в Воронеж вместе с Ирой. Они бы погостили у родителей, съездили на шашлыки, встретились со старыми друзьями… Но самолёт девушки улетает завтра утром, а отгулы оформят только через несколько дней. Парень гулко выдыхает и в очередной раз ловит себя на мысли, что всё вокруг кажется странным — провожать Кузнецову одну в Воронеж, ежедневно придумывать Арсению причины для откладывания встречи, уходить с головой в работу, курить по пять сигарет за раз под осуждающий взгляд Позова, пропускать мимо ушей замечания Шеминова на планёрках и игнорировать сообщения из чата с друзьями. Шастуну кажется, что на каком-то из множества поворотов он свернул не туда, и даже навигатор не может объяснить, куда ехать, потому что банально сдох, а петлять сквозь деревья кажется уже настолько привычным, что похуй пляшем…       Парень устал, в чём боится признаться даже себе.       Телефон бренчит уведомлением, и Антон уверен, что это очередной всратый стикер от Арсения в ответ на очередные всратые оправдания.       Арсений Попов (Арс) (15:44)       Слушай, я всё понимаю, но это уже ни в какие ворота. Если ты так занят — я приеду к тебе в офис, и мы тут выпьем кофе с коньяком или коньяк без кофе. Скинь адрес, я буду через час.       Шастун задыхается не то от возмущения, не то от бесконечной усталости, что сквозит между строк этого сообщения. Парень замирает над клавиатурой и уже думает ответить чем-то в таком же духе, но выдыхается за секунду — он сам бегать устал, самому надоело прятать банальную неуверенность за якобы занятыми вечерами и попытками не терять хотя бы то общение, что получается в мессенджере.

Антон Шастун (16:00) Арс, извини. Правда уже выглядит по-детски, признаю. Но сегодня я не могу — завтра Ирина улетает, мы хотели провести вечер вдвоём. Давай договоримся на следующую неделю?!

      Попов примерно такого и ожидал — знал, что Антон от встречи убежит вновь. Он пересылает сообщение Ире и спрашивает, правда ли она улетает. Та отвечает, что, да, утром самолёт, а вечером им нужно сгонять в Авиапарк за подарком племяннику. Арсений желает ей хорошего полёта и уже откладывает телефон, как Кузнецова звонит ему.       — Привет, не отвлекаю? — Голос Ирины звучит контрастно тихо с тем, каким Арсений его запомнил.       — Привет, не отвлекаешь.       — Долго писать ненавижу, поэтому так тебе скажу.       — Это наставления? — Усмехается Попов, даже не скрывая равнодушия в голосе.       — Считай чем угодно. И слушай. Не знаю, какие цели у тебя на эту встречу, да, собственно, и не моё дело. Но я вижу, что Антон переживает. Он мне ни слова не сказал про твои сообщения, значит, действительно волнуется и не знает, поступит ли правильно, встретившись с тобой. Я уверена, вы оба взрослые мальчики и разберётесь сами. Но я хочу, чтобы вы оба, да, оба. Слышишь? Чтобы вы оба поговорили словами через рот. Тупой совет, знаю, но вам больше и не нужно. Арсений?..       — Я тебя услышал, — после паузы отзывается мужчина.       — Я Антона давно знаю и знаю, как во время обычного разговора он ответы на всё находит. Он искренний. И если он не пытается всё в стендап с присказкой «у меня, кстати, на эту тему есть охуительная история» превратить, то вы действительно поговорите и решите все вопросы.       — Вряд ли он на первой встрече выложит мне все карты.       — Выложит, если сидящий рядом человек ему небезразличен, — совсем тихо произносит Ирина, как драгоценный секрет, истину, до которой дошла лишь недавно. — И, пожалуйста, Арсений, ничего не испорть.       — Обещаю, — срывается с губ Попова быстрее, чем он осознаёт, что говорит.       — Спасибо. Надеюсь, всё будет хорошо. Пока.       — Пока.       Ира повторяет: ничего не испорть.       Это «ничего не испорть» становится как заповедь. Не то чтобы Арсений был религиозен, но про себя он повторяет: не укради, не убий, не испорть.       Эту заповедь он боится нарушить сильнее всего.