***
Ну, а сейчас наш несчастный язапуталсяктоясексуал стоит около Цукишимы и Танаки, ожидая пока подъедят «те самые». Блондин рассказал про них Рюноске (– пацаны, так вы о ком вообще? – Танака-сан, Вы уже нас заебали) и тот с нетерпением ждал их, желая увидеть этих «двух пьяниц». Танака, по секрету, просто хочет их забуллить, но не важно. Вроде бы – обычное дело, отмена записи, но Кейджи чувствовал странное чувство беспокойства или ожидания чего-то грандиозного. Поэтому мастер нетерпеливо щёлкал ручкой, просматривал блокнот, рассматривая записи на год вперёд, сверялся со временем на часах и с каким-то страхом смотрел на входную дверь, от нервов закусывая нижнюю губу, оттягивая её и слегка жмуря глаза, из-за того, что линзы очков отсвечивали свет от ламп прямо в глаза. А затем правый карман брюк завибрировал и Акааши незамедлительно взял телефон в руки, ожидая новое сообщение от Ячи, но на экране был входящий вызов. «Мама?» – немного удивлённо подумал Кейджи. –Ребят, я отойду, вы пока караульте, – сказал друзьям парень и провёл пальцем вверх, принимая вызов. – Алло, да? – начал Акааши, – что-то срочное? Я просто занят сейчас. – Ох, уже и на мать времени нет! – посмеялся в трубку женский голос, – небось, с подружкой гуляешь, а я вам атмосферу порчу? – Чт- .. Какая подружка? – парень устало выдохнул, – мам, по-моему, мы уже говорили про это, буквально, день назад – Кейджи, вот я не понимаю! Ты думаешь я совсем слепая или как? – даже через трубку была слышна довольно усмешка, – я же видела, что к тебе в друзья подружка новая добавилась! – Я.. Я даже не хочу спрашивать, почему ты сталкеришь мои соц. сети, – Кейджи мысленно ударил себя по лицу: в друзьях у него были лишь Цукишима, Танака, несколько одногруппников и, естественно, Ячи, – это просто моя подруга, мы только недавно познакомились, пожалуйста, перестань. – Ну да, ну да! Вот вы всегда так говорите, – женщина на том конце видимо не собиралась угомоняться, – а через годик уже будете свадьбу играть, ох, сынок, ты не представляешь, как это всё близко. – Мам, перестань! – уже не сдерживаясь, прогремел студент, заставляя чужой голос замолчать, – ты ещё меня с дочерью своей подруги посватай, ну так, для полного счастья. – Кейджи, успокойся! – немного испугано начала та, – ты знаешь, я хочу тебе только добра и всё! Ты что, теперь не слушаешь мать и, мало того, кричишь на неё? Я думала, что вырастила воспитанного мальчика! Этот Токио тебя испортил, и твоя работа дурацкая тоже… Ты ведь наверняка зекам наколки делаешь, Кейджи, сынок, это не нормально! – Не нормально – это лезть в чужую личную жизнь, – немного успокоившись, говорит студент, – а моя работа нормальная. – В чужую личную жизнь?.. Я что, чужая для тебя?! Я, честно, очень хочу поддерживать тебя во всём, – зло шипит женский голос, – но ты, видимо, этого не понимаешь, и мешаешь мое мнение с грязью! В будущем ты пожалеешь об этом! Сейчас – ты не слушаешь меня, а завтра что? Начнешь наркотики принимать или, не дай Бог, с «голубенькими» погуляешь? Вот я по новостям недавно слышала, что в Токио они- – То есть, для тебя то, что я буду общаться с геями страшнее, чем то, что я буду употреблять? – немного грустно усмехулся Акааши, – понятненько. – Не совсем, но согласись, такие люди – психобольные им путёвка в больницу!.. И только попробуй сказать мне, что ты общаешься с ними! – буквально взрывается женщина, – Акааши?.. – тишина, – нет, Кейджи, только не говори что ты-. Сброс вызова. Парень прячет телефон в карманы, не удосужившись даже дослушать мать до конца. Он просто понимал – это бесполезно. Не понимал он только то, почему она так сильно опекается ним, буквально лезет с его жизнь со своими глупыми жёнами и детьми. Не найдя не малейшего логического ответа, Акааши закинул голову вверх, длинными ресницами смахивая слёзы: его довольно сильно задел этот разговор. В последнее время с родственниками у него напряжённые отношения: отец не связывается вовсе, а мама… Не желая думать об этом, тот подносит руки к лицу, ударяя себя по щекам и коротко выдыхая. Так, успокойся, Кейджи, не время распускать сопли. Он в последний раз смотрится в зеркало, что бы привести себя в порядок и с немного красными, от удара, щеками идёт к друзьям, видя рядом с ними две незнакомые ему фигуры.***
– Воу, а здесь круто, – коротко комментирует Куроо, осматриваясь в здании. И тут невозможно не согласиться – студия действительно обширная и невероятно красивая. Обычные белые стены были обвешены множеством декора: будь то картина, разноцветная карта мира, номера машин с разных стран и даже оружие в рамках. Всё было разным: ярким и блеклым, большим и ели заметным, смешным и непонятным – в общем, ассорти, но в нём наблюдалась какая-то закономерность, что не давала ему превратиться во «всё и сразу». Ещё привлекала к себе внимание импровизированная «люстра» – чёрные провода от ламп, что светили почти везде, на потолке были собраны в одно место. Лампы висели на разной высоте: некоторые были немного ниже потолка, а к другим парни могли дотронуться рукой, не особо утруждаясь. В воздухе летало тепло и запах зернистого кофе с автомата рядом. Всё дополняла музыка с небольших колонок – она не резала уши, отлично сочеталась с атмосферой вокруг – мастера неспешно рисовали эскизы или ждали кофе около вышеупомянутой кофемашины, пока другие били тату клиентам, которые, на удивление, не кричали от боли или не рыдали в три ручья от неприятных ощущений на ноге или руке. Но, к сожалению, или счастью, они приехали сюда всего на минуту, не более. Парни решительно двинулись к узкому коридорчику – там находился нужный мастер (узнали они это от какой-то красавицы за столом). Бокуто даже перестал волноваться и расслабленно держал курс за, ведущем его, Куроо, все внимание которого приковал к себе какой-то высокий блондин.***
– Здравствуйте, – сухо сказал блондин, увидев довольную рожу Тецуро, – Вы к нам? – Ты полностью права, блондинка, – усмехнулся Куроо, вскидывая брови и нагло улыбаясь прямо в недовольное лицо Кея. – Бро, перестань, – цокнул Бокуто и вышёл со спины друга, – простите, он просто немного тупой. – Да, я заметил, – насмешливо говорит Цукишима, с неким удовольствием наблюдая, как наглая улыбка уходит с лица Тецуро, – Вы тот самый, который записывался на неординарное тату, верно? (Бокуто удивился, как ловко блондин перефразирует тату говна на «неординарное тату») – Ого, так ты тот самый?! – удивлённо вскрикивает Танака, нетактично хлопая Бокуто по плечу, – чел, да ты крут, хах! – Ну, я бы не сказал, – мнется тот, и оглядывается по сторонам, в нетерпении, – а где мастер, который меня записывал? – Если ты про Акааши, то он отошёл, ему позвонили, – лепечет Рю, наблюдая за Цуки и Куроо, которые смотрели друг на друга, не отрываясь – Куроо со странным интересом, а блондин со снисходительностью и лёгкой нервозностью. – Акаши? – переспрашивает Котаро, медленно проговорив слово, будто пробуя его на вкус. – Акааши, – поправляет его голос сзади и волейболист почему-то тут же оборачивается, что бы встретится с парой голубых глаз. Бам. Внутри взрывы и фейерверки: «сначала БАМ! Потом бух! А затем вжух!» – вспоминаются слова Хинаты и Бокуто даже спустя секунду продолжил глупо пялить на тату-мастера. Потому что трудно оторвать взгляд от идеального человека: тёмные, уложенные волосы (а для Бокуто, у которого круг общения начинается и заканчивается на Куроо это, знаете ли, редкость), аккуратные плечи, на которых висит массивное чёрное пальто и долгие пальцы, что держат стаканчик, с почти допитым кофе. Котаро мог бы и дальше молчать и просто смотреть на Кейджи (а Кейджи – на Котаро), если бы не тихий кашель Тецуро рядом с ним, возвращающий этих двух в реальность. – А… Акааши, верно? – приветливо и немного смущённо усмехается желтоглазый, все ещё не в силах оторваться от разглядываний чужих внимательных глаз, под линзами очков, – простите, что отрываем Вас в Ваш выходной. – Что Вы.. – Кейджи буквально на миллисекунду медлит, всматриваясь в желтые радужки и острые углы лица напротив, а потом сглатывает и продолжает, – все в порядке. Потом темноволосый смотрит на Цукишиму с вопросом «а где блокнот?» и тот отвечает: – Я не знаю, где ты его положил, – закатывает глаза Кей, когда тишина затягивается, – может в личке? – Угу... – задумчиво тянет студент, царапая шею небольшими ногтями, – пройдите за мной, пожалуйста. Бокуто тут же срывается с места, немного растеряно говоря другу: «я быстро». –Да ты что, – смеясь, говорит Куроо, наблюдая, как парочка отходит, – Цукки, ты это видел? – Не понимаю, о чём Вы, – говорит блондин, роясь в кармане джинсов, – я на перекур. – Тогда, я постою за компанию, – тут же говорит Тецуро, игнорируя полный злости взгляд Кея и следуя за ним к заднему выходу, – чтобы не было скучно. –Ей, пацаны, вы куда все? – обиженно проскулил отошедший всего на минуту Танака, в поисках хоть кого-то с этой четверки.***
Что ж, Акааши чувствовал себя, как минимум, странно. Темноволосый был рад, что идёт впереди, так как никто не мог увидеть его слегка красные, от слёз глаза и такие же цветом щёки. И не успел студент отойти от жестокой правды «я никогда не буду счастлив и вообще, буду жить всю жизнь один» приходит это накаченное чудо, вызывая долбаных птеродактилей в животе. Не то, что бы это застало его врасплох, но... Ладно, это абсолютно точно застало его и его ориентацию врасплох. Он не спеша проводил Бокуто к своему личному кабинету. Правда, кабинет слово громкое и, не совсем правдивое, ведь всё, что там находилось это – старенький стол в плёнке и два стула; полки с красками и дезинфектором; небольшая лежачка прямо у стены и куча других деталей, на которые парень не обращал внимания, а вот желтоглазый внимательно рассматривал. – И та-ак, вычеркнуть запись, да? – Кейджи обернулся лицом к волейболисту, а потом снова повернулся к столу, в поисках злополучного блокнота. – Да, – Бокуто немного промолчал, рассматривая бордовые стены и разные мелочи – например, на стене около «кровати» (тот не знал, как это называется, но оно выглядит довольно удобным) находились некоторые эскизы: животные, люди или какие-то абстрактные картинки. – Это мои эскизы, – тихо сказал Акааши, наблюдая, как гость заинтересованно смотрит на быстрые наброски мастера, – если хотите, могу набить Вам подобное. – Они и вправду невероятные, – широко улыбнулся студент, опираясь плечом об дверной проём, краем глаза замечая смущённое выражение лица и ели слышное «Вы мне льстите», – я бы что-то набил, но я не готов на такой серьезный шаг. Акааши лишь повёл бровью, прерывая поиски блокнота и подходя к вывеске приклеенных листков. – Тату не означает «огромное и навсегда», – Кейджи начал всматриваться и что-то искать, а потом подозвал Бокуто к себе, отрывая что-то от стены. На столе были разложены несколько набросков, похожие на ранее увиденные парнем. Отличались они лишь своим размером: в то время как остальные были на всё бедро или даже спину, то эти могли с лёгкостью поместиться на запястье или ключице. Не смотря на то, что стили и техники эскизов были разные, студенту было понятно, что это работы одного человека: небрежные штрихи, необычные углы и штриховки были схожи и Котаро с детским интересом начал расспрашивать про каждую тату, узнавая о их значениях, пока Кейджи терпеливо отвечал, все ещё ища свой блокнот. Когда Бокуто рассмотрел все работы вдоль и в поперёк, а Кейджи наконец нашёл свой проклятый блокнот (он, оказывается, валялся под столом) и готовился зачеркнуть запись, то окликнул Котаро: – Вы уверены, что хотите отменить запись? – получив вопросительный взгляд, Акааши продолжил, – Вы всегда можете поменять идею и место, ведь записаны на пробный сеанс. – Ну, честно говоря, мне понравился один эскиз, – тот неловко почесал затылок, – так что я думаю, пока не обязательно зачеркивать запись. – Хорошо, – одними губами сказал Кейджи, закрывая блокнот, – Вы бы не могли прикрепить эскизы назад, пока я уберусь тут? – А? Да, конечно, – Бокуто подошёл к стене, задумчиво ища место, где они были. И проклял бы чёрт тот момент, когда Акааши решил обернуться на Котаро, что бы посмотреть, куда тот вешает работы. В итоге, где оказались в итоге эскизы, так и не узнал, зато понял, что волейболист с лёгкостью сможет поднять Кейджи, с такой-то мышечной массой на руках, и то, что скинии джинсы придумали для таких людей как Бокуто. Он медленно сглотнул появившуюся откуда-то вязкую слюну, думая о том, что, скорее всего, если бы темноволосый и начал бить то злополучное тату ему на заднице, то не сдержал бы себя и со всей дури лупанул ему по жопе. О чём ты думаешь, Акааши Кейджи? Студент стыдливо отвернулся, якобы наблюдая за ночным городом с окна, мысленно ударяя себя по щекам от стыда. – Акааши, всё в порядке? – А? Да-да, – слишком быстро пролепетал тот, вызывая удивление у Бокуто, – просто мне нужно уже спешить. На телефоне показывало 17:25, ровно 15 минут до встречи с Ячи.***
Акааши-сан: Ячи-сан, я уже у места, заходить? Кейджи стоял у кофейни, укутавшись в тёплое пальто, наблюдая за тем, как внутри началось какое-то активное движение, а потом дверь и вовсе открылась, показывая светлую макушку: – Акааши! Что ты там мёрзнешь, иди сюда! Парень быстро зашёл, закрывая за собой металлическую дверь и слегка содрогаясь от резкого тепла в здании. – Почему ты не постучался?! – прокричала Хитока с барной стойки, – я бы тебе открыла! – Я не думал что ты одна, – в ответ прокричал Кейджи, подходя к девушке, – может тебе чем-то помочь? Блондинка промолчала, а затем отвела взгляд и тихо сказала: – Вообще ты не обязан, но..***
И знал бы парень, что невинное «задвинь столы, пожалуйста!» превратится в «протри пыль на тех трёх полках, я не дотягиваюсь!». И не сказать, что Акааши было тяжело – наоборот, ему было только в радость видеть благодарные улыбки в свой адрес от подруги. Но, он не рассчитывал, что предположительные «5 минуток, что бы протереть посуду» превратятся в «полчаса генеральной уборки». Но за эти 30 минут они больше сдружились и даже имели локальные шутки: Ячи стала хвостатой (по понятным причинам), а Акааши гордо назывался гангстером из-за того, что Хитока подумала, что он из какой-то преступной организации, когда увидела его впервые. Время на часах, что шло неумолимо быстро, показывало восемнадцать ноль семь, когда Хитока, наконец, закрыла кофейню и с глупой радостной интонацией сказала: – Господи, наконец-то, – она устало потянулась и едва заметно зевнула, – я думала мы от туда не выйдем! Спасибо, Акааши, я, правда, благодарна тебе. – А я очень рад, что помог тебе, – парень не спешно шагал, скорее не от лени, как обычно, а от усталости, – но я надеюсь больше таких санитарных дней не будет. Всё, что могла сказать блондинка, это посмеяться и сказать что-то глупое и не подходящее по типу «надейся, надежда умирает последней». – Я, кстати, тут работаю, – пробормотал Кейджи, пальцем указывая на яркую вывеску в виде пера, – почти полтора года. – Да? – удивлённо вскрикнула Хитока, – то есть ты тип крутой тату-мастер-гангстер, тип бьешь тату в той студии? –Естественно, а ты как думала, хвостатая? – насмешливо назвал девушку студент (и, огосподи, он буквально видит, как девушка ели сдерживается, что бы не надавать ему по роже), – но, да, работаю там и бью разные тату. – Слушай, а ты случайно не знаешь там менеджера, – неуверенно начала та, – Киёко Шимидзу зовут, знаешь такую? – Да, конечно, её все знают, а что? – Не важно, вернее, ничего интересного, просто любопытно.. – Я же вижу, что ты что-то скрываешь! – недовольно сказал Акааши, вставая прямо перед Хитокой, преграждая ей путь, – да ладно тебе, я тот, кому можно доверять, ну. Потом, заметив, как он давит на девушку, Кейджи стыдливо отошёл от неё: – Ладно, прости меня. Если это и в правду какая-то военно-хвостатая тайна, которая не дана тату-мастерам-гангстерам, то я пойму. – Я просто не хочу, что бы ты испортил своё мнение обо мне, – засмеялась девушка. – Не волнуйся, я думаю, моё мнение о тебе стабильнее, чем твоя зарплата, – подразнил девушку Кейджи и почувствовал, как его пинают по животу, – ну если это конечно не связано с тем, что вы с ней убили кого-то. – Что?! – от удивления большие глаза Хитоки раскрылись ещё больше, – Д-да я, никогда, ты!- – Да я шучу! Хотя.. – Акааши! – Расслабься, в любом случае, если ты не хочешь – не рассказывай, – пожал плечами старший, – я тип понимаю личное – не публичное и- – Мне нравится Киёко-сан. – А. – Ага. – Такая себе новость, – прыснул в кулак парень, – а кому Киёко-сан не нравится? –Нет, ты меня не так понял, – запаниковала девушка и Кейджи тут же её перебил. – Всё я так понял! – он скорчил обиженную мину мол, «я не туподоходящий», – но если ты хочешь её добиться, то советую поспешить, иначе Танака заберёт её под своё крыло. – Этот Танака! – смешно нахмурилась блондинка, – такой дурень, ужас! Сомнительный тип! – Ей, не обижай моего друга-гангстера, пусть он и тупенький, но смешной! – встал на защиту своего товарища темноволосый, а затем засмеялся, – ладно, он и вправду тот ещё дурень. И, честно сказать, Акааши нисколько не расстроился или ужаснулся, узнав, что подруга бегает за его менеджером. Хотел бы он этого или нет – Ячи для него была не больше чем той самой «елпешкой», которая знает все твои тайны. И Кейджи бы хотел рассказать свою, но понял, что лучше самому разобраться в себе, а не напрягать бедную девчушку. Пусть самой интересной темой для них будет их будущий второй триместр, общая встреча всех учащихся и то, как же сейчас холодно, не смотря на то, что август только-только заканчивается.