После взрыва

Катце. Это, оказывается, был бывший фурнитур Ясона, Катце. Рауль про себя усмехается иронии – еще и кошкой его назвал. Вот почему голос показался знакомым. И запах тоже. Катце же подавал ему плащ неоднократно, когда служил у Ясона, и наклонялся, подливая ему вино. Он просто не вспомнил, откуда именно ему знаком этот запах. Но подсознательно узнал, судя по странному желанию оградить от боли, насколько это было возможно в данных условиях. Почему не вспомнил, кстати? С его-то памятью. Вытеснил, значит. Интересно. Пока он стоит, прищурившись от вспыхнувшего света, и смотрит на целящегося в него Катце, затронутые воспоминания проносятся в мозгу Рауля, как будто только и ждали толчка. Он столько думал о Ясоне, каким тот был после появления Рики, что почти не вспоминал, каким он был до того. Каким он был, когда открыл глаза, после того как Рауль, встроив данные, оставшиеся от его предшественников на посту главы Синдиката в память нового блонди, активировал его. Каким острым и внимательным был этот первый взгляд ярко синих глаз, и как Ясон позже сам начал искать с ним – первым, кого он увидел – сближения. Рауль был старше. Сам активированный лично Юпитер, как и его предшественник и все, кто занимал этот пост до него, с другими блонди он, со своей специализацией, держался отстраненно. Не участвовал в их интригах, избегал, насколько мог, многочисленных приёмов и ни с кем не создавал альянсов. Любой из членов Синдиката мог оказаться в его кресле для нейрокоррекции. Испытывать личные чувства к своим коллегам было не рационально, это могло помешать ему исполнять свои обязанности. Остальные блонди отвечали ему тем же. Прохладная, профессиональная вежливость, щедро сдобренная отточенной язвительностью. Но Ясон с самого начала вольно относился к правилам, особенно подразумевающимся, а не чётко предписанным. И вместо того, чтобы занять по отношению к главному нейрокорректору такое же язвительно-вежливое и отстраненно-настороженное отношение, как остальные блонди, Ясон стал оказывать ему знаки особого расположения. Инициировать разговоры, интересоваться мнением Рауля по отвлеченным вопросам, приглашать сыграть в шахматы или бильярд. Что само по себе не было чем-либо уникальным: отношения некоторых блонди выходили за рамки строго профессиональных и их можно было назвать приятельскими. Но не когда это касалось Рауля. Никто не пытался быть приятелем главного нейрокоректора. До Ясона. Раулю бы уже тогда насторожиться и понять, что Ясон, возможно, слишком отличается от нормы. Но он был первым и пока единственным лично активированным им блонди, и Рауль чувствовал что-то вроде ответственности за него. Активацией другой элиты в основном занимались подчиненные под его руководством, сам он делал это редко. Но подобных себе, самых сложных представителей элиты, высшее управляющее звено, блонди – мог активировать только он. И Юпитер. Лишенные детства, просыпающиеся сразу взрослыми, в искусственных телах, с памятью своих предшественников, со всеми нужными им для работы знаниями и разъёмом в основании черепа для контакта с машинами, представители элиты в целом и блонди в особенности действительно были посредниками между Юпитер и людьми. Инструментами, созданными, чтобы быть максимально эффективными на своем месте. Обладая обширными знаниями о истории и культуре человеческой цивилизации, элита использовала эти знания для управления людьми на Амои и взаимодействия с представителями других планет. Но подобные знания не могут быть просто оружием: Раулю, например, нравились шахматы, не только потому, что отлично тренировали стратегическое мышление, но и потому, что он находил их красивыми. Так и заложенная в Ясона некоторая нестандартность мышления, поощряемая известными ему историческими примерами, проявлялась не только в профессиональной сфере. Избегая знаков внимания нового главы Синдиката поначалу, Рауль постепенно уступил настойчивости Ясона и его отточенному, высокомерному, холодному и язвительному обаянию. О, Ясон умел нравиться, когда хотел, и если он ставил себе подобную цель, как в случае с Раулем, то сопротивляться этому было сложно даже «идеальному блонди». Увлечение Рауля шахматами Ясон и использовал для сближения. Сам предпочитая более активную и агрессивную игру - бильярд, как позже узнал Рауль, он, тем не менее, настойчиво выводил Рауля на разговоры о шахматах и предлагал себя в партнеры по игре. И Рауль, продолжая чувствовать себя в ответе за Ясона, испытывая любопытство и поддавшись обаянию нового главы Синдиката через некоторое время ответил согласием. Играть с равным себе, беседуя о истории и искусстве во время партий, Раулю понравилось больше, чем он ожидал. Это его даже насторожило. Как показало время – насторожило верно, но недостаточно. Он слишком быстро привык к их неформальным беседам, к визитам к Ясону в апартаменты, к совместным партиям в шахматы, а потом и в бильярд, когда Рауль поддался наконец на ехидные провокации Ясона. Привык к их состязаниям в остроумии, к обмену взглядами на советах Синдиката, к тому, что остальные блонди стали воспринимать их сближение как данность, привык его в некотором смысле опекать. Привык к его фурнитуру. Катце он первый раз увидел в апартаментах Ясона, когда тот решил сменить оставленного новому блонди фурнитура его предшественника на выбранного им самим. Худой рыжеволосый подросток, стоявший с опущенной головой, поначалу не произвёл на Рауля впечатления, пока он сам не поднял эту голову, чтобы рассмотреть. Новый фурнитур оказался не просто красив – они все были миловидны, но этот был ещё и интересен. Особенно цветом и разрезом глаз. Отразившийся в этих глазах интеллект Рауля не удивил: в фурнитуры блонди жёстко отбирали только самых лучших воспитанников Гардиан и они часто были умнее, чем подавляющее большинство полноправных граждан. Как оказалось позже, выдающийся даже для отборных фурнитуров блонди интеллект Катце он так же недооценил, как и нестандартность самого Ясона. Тогда же Рауль отметил только внешность, привлекшую его профессиональный интерес и показавшуюся слишком яркой для фурнитура. Монгрел, которому Рауль сам небрежно дал имя, оказался достаточно хорошим фурнитуром. Быстрый, молчаливый, внимательный и исполнительный. Требуемой для фурнитура незаметности несколько мешали его слишком яркие волосы, но Рауль рассудил, что это дело вкуса. Сам он предпочитал максимально незаметных фурнитуров, чтобы ничего его не отвлекало больше необходимого. Пять лет Катце встречал его в апартаментах Ясона, принимал его плащ, приносил и подливал ему вино. Рауль привык к нему, как к части дома Ясона, перестал обращать на него внимание, как и должно было быть в случае с фурнитурами. Пока этот самый фурнитур не проявил вдруг свой неординарный интеллект самым необычным образом. А именно – взломав базы данных Эос. Ясон поступил как Ясон. Вместо того, чтобы утилизировать фурнитура, как полагалось, он, оставив шрам на щеке монгрела, отправил того познавать тёмную сторону экономики Амои, а потом, когда Катце сумел там выжить и преуспеть, сделал своей тенью на чёрном рынке и тем, кто отбирал будущих фурнитуров в Гардиан. Рауль знал всё это, потому что был близок к Ясону. Настолько, что, несмотря на то, что их служебные обязанности мало пересекались, его, с легкой и язвительной подачи Орфея, стали называть «Советником» Ясона. Настолько, что знал, как высоко Ясон ценит в итоге подмявшего под себя весь чёрный рынок и известного там как «Меченый» бывшего фурнитура. Настолько, что знал личный номер Катце, по которому и звонил, когда Ясон пропал. Настолько, что после гибели главы Синдиката именно он был временно назначен Юпитер на эту должность. И чёрный рынок также перешёл под его управление, как и Катце. С которым после того звонка Рауль больше не общался лично. Да, он избегал этого монгрела. Слишком о многом он ему напоминал, слишком сильные чувства вызывал – тем, что был там, тем, что знал больше, чем Рауль о последних часах жизни Ясона. Тем, что был, в некотором смысле, ближе. Монгрел, фурнитур – ближе, чем он, блонди, активировавший Ясона, опекавший его, и наверное, даже друживший с ним. И вот сейчас именно этот самый монгрел целится в него, главного биотехнолога и нейрокорректора Амои и текущего главу Синдиката, из лазерного пистолета. Потрясающие своей новизной ощущения.