Сказ об Иване-дураке и Кощее Бессмертном

Колдовать особо и не пришлось. К счастью, дурак в их семье был лишь один, а сестрица и вовсе выросла умницей, каких поискать. Не просто так платочек свой любимый кинула, а за ниточку потянула — и теперь плат чудотканный, подарок заморский, пядь за пядью распускался прямо в Ваниных руках, ложась путеводной ниточкой к логову трёхголового супостата. Вскочил Ванька на коня да погнал в поле: и направление понять, и нить не упустить — платочек-то хоть из ниточки-паутинки соткан, тоненькой да волшебной, да ведь и та не бесконечна. Как ни торопился Ваня, как быстро ни стелилась земля под копыта его Сивки, а распускалась ниточка быстрее, чем он успевал её сматывать. Хорошо хоть дорогу Сивка сам выбирал, следить не приходилось, а то давно б уже либо след упустил, либо шею свернул. Но и удача вечной не бывает: долго ли, коротко ли, а кончились поля да реки, встал перед Ваней лес стеной. Тёмный лес, недобрый — откуда только такой и взялся в их царстве? Прошлым летом мастеров посылали карту обновлять — не было донесений о подобном. Вот ещё напасть… Спешился Ваня, остаток платка за пазуху сунул, ниточку путеводную оборвал — всё равно через лес она не проведёт, только мешать станет. Да ведь и Змей не в лесу прячется, ему тут только крылья обломать. А вот что за лесом хоронится да как туда добраться, это Ваня и собирался сейчас выяснить. Сивка послушно остался щипать траву на опушке, когда хозяин скрылся в лесу, даже ветка не хрупнула. Лес был живой, но какой-то запуганный. Оттого и сам путника пугал, как только мог, лишь бы тот убирался подальше. Коряги под ноги так и прыгали, корнями корявыми за сапоги сафьяновые хватали, кикиморы злобно хихикали по кустам, кто-то вдохновенно завывал в высоких кронах, громко ухал филин. И это днём-то, при солнышке! Совсем распустились. Хозяин у леса точно был, но на глаза не показывался. Ваня огляделся, выбрал валежину поприличней да присел с удобством. Затеплил на ладони огонёк-светлячок чародейский — баловство детское, да ведь ему и не пожар устраивать. Кусты сразу настороженно притихли. — Ну, хозяин любезный, что ж гостя не встречаешь, не привечаешь? — усмехнулся Ваня. — А неча незваным гостям в моём лесу делать! — недовольно проскрипел большой обомшелый пень и обернулся неказистым мужичком в потёртом заячьем тулупе наизнанку. — Вона ка-ак, — протянул Ваня. — И с каких же пор хозяева гостями незваными заделались? Леший подбоченился, тулуп одёрнул, нос сучком задрал: — А ты, Ваня, не хозяин мне боле! Так-то. Если б не липкое ощущение сгустившегося вокруг страха, Ванька бы даже поверил. — И давно? — спросил он, погасив огонёк и рассыпав вокруг порошок молчун-травы. — Дык с зимы, с самых морозов, — повесил нос Леший. — Чего ж посланца не отправил? Иль уговор для тебя — место пустое?! — Отправил я! — вскинулся Леший и тут же поник. — Отправил… — Ну и? — Ну и всё! Нет боле Чуркиной рощи, пепелище одно! Мог бы и почаще наведываться, хозяин недоделанный! — Ты мне поговори ещё! — огрызнулся Ваня. — Кому я бабочку соломенную, чародейскую оставлял, как раз на такой случай, а?! — Дык, я… — Вот те и дык! Ладно, проехали. Рассказывай давай, у меня молчун-трава не казённая. — Да чё сказывать-то. Пришёл и грит, мол, всё, баста, карапузики. Я теперя тут за хозяина. Такому раззи откажешь? — Убью! — зарычал колдун. — Да не по зубам он тебе, Ваня, что ж я, совсем без понятия? — Тебя убью, дубина! — А? А-а-а! От же склероз проклятый. Кощей это, Ваня, Кощей. Бессмертный. Он тут теперича заправляет… — Кощей? — удивился Ванька. — Вот же сто вёрст ему не крюк, что забыл-то только у нас… — Дык кто ж его знаить. Видать, царевны перевелись? — Можно подумать, у нас тут в каждой избе по царевне! — проворчал Ванька. — Вон бы лучше у Каменных воровал: там хоть одна, зато какая! На всю бессмертную жизнь впечатлений! А то, глядишь, и в первую же ночь родимчик бы хватил. Леший хрюкнул в кулак. — Ладно, — ударил Ванька ладонью о колено. — Где живёт, знаешь? — Знаю, — совсем поник Леший. — Только, Вань… Руби меня, жги — а не скажу. Узнает ведь, и всё, тут-то лесу и конец. А он узнает… — Его, выходит, боишься больше, чем меня? — Боюсь, Вань. И тебе советую. Колдун только зыркнул на лешака, но шпильку спустил. — А Змей? — Горыныч-то? Да он же ящер ящером, хоть и головы аж три, а ума-то. Мож, и дубину эту чешуйчатую чем приманил, того я не знаю, не лесные это дела. — Искать его где? — поднялся колдун. — Того не ведаю, — развёл руками Леший. — А вот куда твоя ниточка-паутинка из лесу ведёт, указать могу. Бумага и уголёк у Вани всегда были при себе, за тем дело не стало.