Код 25

5 лет назад. 11 августа 1993 г. Гонконг, Коулун-сити, Коулун Город-крепость _______ Жара сводит с ума. Превращает людей в животных. Потных. Вонючих. И диких. Они сметают с прилавков супермаркетов воду. С рыночных лотков - сочные фрукты, которые еще не успели испортиться. В течение трех с половиной недель над Сянганом нависает плотное марево. Запахи тухлой рыбы и водорослей. Выхлопных газов и водной пыли. Отравляют воздух. Днем солнце жарит как в аду. Ночи не приносят свежести. Жизнь кажется испытанием на выносливость. Рубашка липнет к телу. Выплескиваю воду из пластиковой бутылки на ладони. Жидкость успевает нагреться и стать теплой, как свежая кровь. Умываю лицо, не испытывая ни капли облегчения. Луньчхунь-роад. Проулок Тайчхан. Из темного узкого туннеля веет затхлой прохладой. Привкус земляной сырости и необитаемой пустоты самых знаменитых гонконгских трущоб. Оседает на губах налетом едкой пыли. Я слизываю ее. И тщательно смакую. Коулун Город-крепость. Шестнадцатиэтажный монолитный городской квартал с численностью населения свыше пятидесяти тысяч человек. Тремя годами ранее - процветавший рассадник преступности и антисанитарии. Обитель триад. Политического хаоса и полного беззакония. В 1990 году принято решение уничтожить квартал. Принудительное выселение жильцов, отказавшихся покидать квартиры, продолжалось до 1992 года. Теперь необитаемый Город-крепость покорно ожидает окончания сноса, который начался еще в марте. Обреченное место. Черное пятно на карте Сянгана. Страшное. Как бездонная пропасть, в которую легко провалиться. И никогда не вернуться назад. Пугающая пустота окон и уличных лабиринтов. Брошенные квартиры. Забытые вещи. Ненайденные богатства. И чужие тайны. Наша прогулка - нелепая авантюра. Игра в прятки с собственными секретами. - Эй ты! Далеко еще? Тан Фэнлуань. Нетерпеливый выскочка. Избалованный сынок главы гонконгского отделения американского строительного холдинга «Розинг энд Твен». Не так давно ему исполнилось девятнадцать. Высокомерен, как единственный наследный принц. Полагает, будто имеет полное право обходиться с будущими преемниками досточтимого Чэня как с ничтожествами. Тыкать лицом в дерьмо. И беспрестанно указывать на их «низкородное» происхождение. Вошинво поддерживает партнерские отношения с «Розинг энд Твен» и каждый из шести драконов получает свою долю. Их дети позволяют Фэнлуаню помыкать собой будто шестерками, опасаясь разочаровать отцов грубым поведением по отношению к отпрыску важного партнера по бизнесу. Мы с братом обладаем врожденным чувством справедливости. Обостренным. Болезненным. И непримиримым. Однако вынуждены избегать открытых конфликтов. С христианским смирением подставлять вторую щеку. Связи. Своих бойцов. Своих девок. Все, что Фэнлуань пожелает. Почтительные сыновья. Понимающие. Готовые идти на уступки. Я и Шэньмин. Но всякое терпение имеет цену. И особенно дорогую то, которое не замечают и не ценят. Я не испытываю ни капли сожаления. Не предвкушаю грядущего раскаяния. Слишком часто доводилось видеть. Принимать участие в необходимых жертвоприношениях богам благополучия. В свои пятнадцать чувствую себя на сорок пять. И многое бы отдал за то, чтобы прожить жизнь как мальчишка, не связанный узами. Клятв. Обещаний. Тайн. И долга. Может быть, в следующей жизни. Может быть, эта не окажется мучительно долгой. Я. Шэньмин. И Люйлао. Счастливчик Вон. Наш хороший друг. С детства. Мечтающий объединить Вохопто и Вошинво в единую сильную организацию. Мыслящий на перспективу. Увлеченный поиском возможностей подзаработать. Надежный. Выдержанный. Не колется под пытками. Не сдает своих. Выполнит любую работу. И будет молчать до гроба. Идеальный соучастник. Люйлао знает трущобы Коулун-сити как свои пять пальцев. С легкостью ориентируется в их бесконечном лабиринте. Словно бродячий кот. - Мы почти пришли, - миролюбиво отвечает он. Вежливость становится экзотическим удовольствием. Когда наступает время взимать плату по счетам. - Так давай быстрее, хитрожопая обезьяна! Природа щедро одарила Фэнлуаня красотой. Но его никто не хотел. Жестокого. Бестактного. Грубого. Заносчивого. Не признающего никаких авторитетов. Не способного уважать. Берущего силой. Все, в чем нуждается. Мы сворачиваем с улицы Тайчхан на Луньчхунь бэк-роуд. Направо. Минуем угловой дом номер двенадцать. И продуктовый магазинчик. Хозяин лавки покинул Город-крепость два год назад, но я до сих пор ощущаю его присутствие. Призрак живого человека смотрит на меня немигающим взглядом из липкой черноты. Хватаюсь за плечо Шэньмина, стараясь отогнать наваждение. Их слишком много. Страхов, преследующих меня. В этом месте. Каждое окно. Каждый зарешеченный балкон. Пустота переулков. Дышат безмолвной злобой. Шэнь улыбается, заговорщически подмигивая. Он не понимает моих чувств. Через пару домов - заброшенная муслиновая фабрика. Это место окутано пылью и темнотой. Тревожным сном. Тягучим ожиданием последнего часа. - Мы на месте. Замечаю неприятную ухмылку на губах Шэньмина. Отворачиваюсь. Пальцы нетерпеливо теребят ремень черной дорожной сумки. Внутри - фонарики. Вода. Пара бутербродов. И кое-что еще. Большие ножи, какими орудуют обвальщики мяса. Несколько метров шелковой веревки. Такую невозможно развязать без чьей-либо помощи. И сменная одежда. Мальчишки всегда находят приключения. Перед нами ничем не примечательное здание. Такое же безликое, как все остальные. Только укромнее. Где-то внутри - помещение бывшего реабилитационного центра для наркоманов. Мы уверенно направляемся туда. Фэнлуань смеется. Должно быть, он счастлив. Ведь все мы принимаем навязанную им дружбу. Счастливый идиот, не замечающий лихорадочного блеска наших глаз. Глупый ягненок, идущий на заклание. Я помню. Отчетливо и ясно. Как земля скрипела на зубах. Забивалась под ногти. Вместе с недавно проклюнувшейся травой. Она щекотала лицо. И обнаженный живот. Вкус крови. Собственных разбитых губ. Соленый. С привкусом апельсинового тоника. И мятной жвачки. Боль вымученной улыбки в уголках рта. Такой несравнимой со жгучей болью, разливающейся глубоко внутри. Там, куда Фэнлуань погружал член, наслаждаясь моей беспомощностью. Я помню. Я ничего не забыл. Тогда я не сказал отцу правды о разбитом лице. Соврал. Подрался в школе. Но брата обмануть не смог. Шэньмин не рассчитывал, что я прощу Фэнлуаня. Это было последней каплей. - А-Фэн... Оборачиваюсь с томной грацией. Надеюсь, что ублюдок помнит о том, как насиловал меня. Маскирую призыв в каждом плавном движении. Это просто. Из нас троих я самый женственный. Шэньмин наблюдает с умилением. Люйлао отводит глаза в сторону. Фэнлуань замирает на месте, пожирая взглядом. Он помнит. ПОМНИТ. Все по сценарию. Без малейшего отклонения. Меня возбуждают планы, которые срабатывают наверняка. - В чем дело, Шао? Нелепой секундной заминки вполне достаточно. Шэньмин накидывает удавку. И сильно затягивает шнур на шее Фэнлуаня. Фонарики с глухим стуком падают на пол. В колеблющемся полумраке различаю три пары ног. Слышу звуки борьбы. Крики. И отборную ругань. Хочется заткнуть уши. Но не смею. Ведь все это только ради меня. - Как у тебя хватило наглости прикоснуться к моему брату и обращаться с ним как с уличной девкой? Нарочито миролюбивый тон. В спокойном голосе Шэньмина отчетливо слышу улыбку. Брат наслаждается моментом собственной власти. Над тем, кому еще полгода назад мечтал свернуть шею. Только хриплый кашель в ответ. Теплый желтый свет выхватывает из темноты окровавленное лицо Фэнлуаня. - Шао!.. Скажи им!.. Чертов сукин сын! Что сказать? Спрашиваю. С издевкой. С сарказмом. Что мне понравилось? Улыбаюсь. Ласково. Будто лучшему любовнику. Что все произошло по обоюдному согласию? Подхожу ближе. Неужели твоя жалкая жизнь еще чего-то стоит? Смеюсь. Колко. Мелодично. Впечатываю ботинок в красивые губы. Еще. И еще. Превращая рот в зияющую открытую рану. - Шэнь. Люй. Переверните его. Сейчас я - босс. Да. Иногда меня тоже возбуждает власть. Особенно над братом и лучшим другом. Сейчас они, пытаясь восстановить мою выпотрошенную честь и попранное достоинство, выполнят любой приказ. Опускаюсь на колени перед Таном. Ослепляю лучом фонаря. Полосую желтым по ободранной коже. Зрачок правого глаза не реагирует на вспышку света. Это обстоятельство должно обеспокоить. Но только в том случае, если я захочу оставить Тана в живых. Волноваться не о чем. - Твое последнее слово, А-Фэн? У меня нет никакого желания перевоспитывать чужого сына. Фэнлуань отплевывается зубами. Белым жемчужным крошевом. Давай договоримся, выдавливает он. Смеемся. Ведь это ничего не изменит. Не повернет время вспять. Кукри сирупати. Боевое оружие непальцев. Простое узкое лезвие с одним изгибом. Эффективно при нанесении колотых ран. Пальцы вязнут в липкой крови. Мерзкой. Теплой. Фэнлуань харкает ею в мое лицо. Инстинктивно хватается за вспоротый живот. Это только начало. Обещаю я. - Вяжите руки и ноги. Брат. И друг. Выполняют все, что я говорю. Вяжите крепче. Заткните рот кляпом. Да-да. Не давайте ему отрубаться. Принесите разделочные ножи. Надеваю резиновые хозяйственные перчатки. Сам. Я все сделаю сам. В первую очередь пальцы на ногах. Затем на руках. Потом - яйца. Член. Заставлю Тана проглотить собственные органы. Если не сможет - вырежу трахейную трубку. И засуну в желудок. Но я уверен, он сможет. Потому, что гордый. Не будет больше умолять. Кричать. Попытается умереть с достоинством, которого у него никогда не было. И не будет. После: руки, ноги. Внутренности. И голова. Над распростертым телом мы приносим клятву в вечной дружбе. И взаимопомощи. Превращая месть в сокровенный ритуал. Я. Шэньмин. И Люйлао. - ТЫ ПРОСТО НРАВИЛСЯ МНЕ!!! Отчаянный проблеск измученного сознания перед началом заключительной агонии. Последние слова Фэнлуаня. Которые я никогда не забуду.