Лифтофобия

      Знаете, что самое хуёвое в том, что ты соврал, будто ты гей? Дальше может произойти вообще что угодно.       Особенно если до тебя докопалась такая сучка как Кэт, которая не упустит возможности унизить тебя или проверить на пиздёж.       Мало того, что она всю дорогу, пока мы ехали в маршрутке, тыкала пальцем в разных парней и спрашивала, в моём ли он вкусе, так это была лишь закуска перед десертом.       Стоило нам зайти в аудиторию, как она громко захлопала в ладоши над головой, привлекая внимание группашей.       Когда все стали пялиться на нас, Кэт произнесла:       — Внимание, народ, у Воронцова для вас важное объявление.       Очень неловко, когда на тебя все вот так вот смотрят.       (Просто убейте меня, ну пожалуйста)       А, к чёрту! Переступив через остатки своей потоптанной после знакомства с Кэт гордости, я выдавил:       — Я гей.       — Кто ты? — хохотнул Серёга.       — Гей, гей я… мужики мне нравятся, всё, доволен? Точно расслышал? А то я могу повторить, что я пидор!       Как меня взбесил этот гандон…       Особенно после его танца с Кэт.       Впрочем, не считая смешков со стороны Маши, похоже, думавшей, что это такой развод и новый способ унизить меня, все остальные молчали.       Никто попросту не знал, как на такое реагировать.       Пауза тянулась долгие и мучительные для меня секунды, пока Димас вдруг не сказал:       — Ну да, ты в принципе всегда похож был.       Вот уж тогда все эти дебилы залились смехом, давай ухахатываться, пока я, опустив глаза, сгорал со стыда.       Надеюсь, теперь-то Кэт довольна!       Да, довольна.       Удовлетворённо усмехнувшись — есть ощущение, что она кайфует от унижений меня больше, чем от секса, — брюнетка двинулась к своему ряду.       Стоявший рядом со мной Антон, у которого на лице красовалась отметина от вчерашнего «автографа» Маши, вдруг обратился ко мне:       — Ой, блять, нашёл тоже мне проблему, мужики ему нравятся! Вот я в школе год сох по однокласснице, а кому такой урод как я нужен-то, она меня отшила, когда я признался, потом за мной идут одноклассницы по дороге до дома и кричат: Антон, а ты чё один идёшь, ты чё, пидор, что ли?       (Неловкая пауза)       — Да уж, Антон, ты в своём репертуаре, — хмыкнул я в ответ.       Наверное, когда тебя даже девушки троллят — это совсем уже перебор, хотя, мне ли не понять, да?       Впрочем, думать об этом мне не хотелось, поэтому я просто зашагал к партам.       За последний, третий ряд, к Серёге мне садиться не хотелось, поэтому я просто сел с другой стороны от Кэт.       Она удивлённо уставилась на меня, но я не обратил на это внимания. Сижу вообще где хочу, тем более сама виновата, поссорила меня с единственным в группе другом, надеюсь, теперь кайфует.       Я молча вытащил тетрадку из наплечной сумки, ручку, и начал рисовать свастику — первое, что пришло в голову.       — Зачётные рисуночки, — заметила Кэт.       Я равнодушно пожал плечами.       Что, как стал пидором, так сразу захотелось вернуть меня в натуралы? Ха, поздно спохватилась, Лёша уже уехал от вас в голубом вагоне!       Чуть помолчав, словно думая, что сказать, Кэт заметила:       — Знаешь, а даже здорово, что ты геем оказался.       — Да?       — Ага, — кивнула она, — странно ты как-то ко мне подкатывал, несвойственно мужчинам. А так всё ясно.       Наш крайне жуткий и напряжённый диалог прервал сидевший где-то позади Димас, привлёкший моё внимание тем, что запустил в меня скомканную бумажку.       — Э, Воронцов! — прошептал он.       Мы оба обернулись к нему, и он стал изображать, будто засовывает в рот член, и работает языком.       Я тут же отвернулся, обиженно закатив глаза, а Кэт усмехнулась.       — Да не обращай внимания на эти шуточки, — постаралась поддержать она меня, — я вот всегда хотела, чтобы у меня был друг-гей. Ну знаешь, мы бы с ним обсуждали, какие все мужики козлы.       Сидевшая через плечо за Кэт Маша не удержалась и спросила у меня шёпотом:       — А у вас с Лео правда что-то было?       Тут уж Кэт не удержалась и, прикрыв рот ладонями, начала валяться со смеху.       А я краснеть от позора.       Знаете, в унылых и дешёвых фильмах, когда нужно показать приём быстрой перемотки множества однообразных событий в жизни героя, они очень часто проносятся под весёлую музычку.       Я как филолог, естественно, обязан знать множество по-настоящему хороших историй, и потому подобный приём сильно презираю.       Но, кажется, в нашей истории всё зашло в тупик, и подошло время именно такого художественного приёма.       Просто представьте, как играет какая-нибудь проплаченная госдепом американская музычка, и под неё проносятся последующие дни моей тяжкой жизни.       То, как Кэт много времени начинает проводить со мной, рассказывая о каких-то своих проблемах, а я прячу скуку и боль за притворным интересом, она оказывается готова слушать вместе со мной музыку из одних наушников, показывает мне фотографии мужчин-моделей с оголённым торсом, а я объясняю, что не люблю таких качков.       А Димас день за днём изображает еблю мужиков — в мимике и жестах ему не откажешь — и иногда мне даже приходится стирать с доски надпись «ВОРОНЦОВ ПИДОР».       А в какой-то день Кэт даже зовёт меня к себе в гости.       (Ох, ладно, всё и без того слишком уж плохо в моей жизни, так что выключите эту музыку)       Мы с Катей находились у неё в комнате — лежали на кровати истинно по-женски, на животах, задрав ножки вверх, и пялились в её ноут, где она показывала мне всякие тупые американские клипы.       Иногда у меня создавалось впечатление, будто она меня испытывает.       Ну, типа, чтобы я признался, что я на самом деле никакой не гей, и что просто облажался.       — Ну а это нравится? — с надеждой спросила она про очередной клип.       — Да нет, да то, что меня тянет к мужчинам, не значит, что мне сразу будут нравиться глупые клипы, никто не отменял чувства вкуса! — возмутился я, — ты же не должна любить маникюр чисто из-за того, что ты девушка?       — О, а давай тебе маникюр сделаем?       — Да нет, блин!       Как любили говорить совковые люди: всё как об стену горох…       — Да ладно, чё ты так завёлся, — рассмеялась Кэт, закрывая ноутбук.       Сейчас меня ждал новый удар судьбы.       Когда она вдруг задумчиво произнесла:       — Знаешь, мне вот один парень предлагает встречаться. Он вроде выглядит нормальным и всё такое…       УЖ НЕ ЗНАЮ, ПОЧЕМУ, но у меня сердце просто в пятки начало уходить.       Да откуда эти парни берутся, в огороде, что ли, так быстро вырастают?       Внатуре, как настоящие овощи.       И сейчас, похоже, урожайный год.       — Но? — с надеждой решил уточнить я.       — Но не уверена я как-то в нём. Хочу его проверить. Поможешь?       Кэт с лукавой улыбкой поглядела на меня.       Я с радостью помогу проверить, выдержат ли его зубы удар о лобовуху.       — И каким образом?       — Он ярый гомофоб. Испытаем его на прочность завтра, выдержит ли он моего друга-гея. К тебе в гости можно будет прийти?       — Ага, а если не выдержит?       — Ну Лёш, ну не бойся, ну там же я буду, — мило заулыбалась Катя.       Осторожнее, я же так и сломаться готов…       — Ну давай, ну, — Кэт начала трепать мои волосы рукой, и я зажмурился.       И от милоты момента, и от кринжа всей ситуации.

***

      Лео с задумчивым видом, как будто он профессор, совершающий научное открытие, произнёс:       — То есть ты, не будучи геем, притворяешься перед девушкой, что ты гей, при этом она видит в тебе гея, но как будто не хочет, чтобы ты был геем, или подозревает, что ты не гей, но при этом хочет, чтобы ты был геем, и сегодня её парень, который не гей, иначе бы не стал её парнем, захочет врезать тебе за то, что ты гей, при том, что ты не гей, и тебе нельзя спалиться перед ним, что ты не гей, иначе тогда уже Катя врежет тебе за то что ты… не гей…       — Примерно ты попал, — произнёс я подавленным голосом.       Мы с ним и Серёгой сидели за столом в универской столовке, и обсуждали мою новую дикую проблему.       Положив руку мне на плечо, Серёга констатировал:       — Алексей, вы в жопе.       — А то я и сам не понял, — огрызнулся я, — и вообще, я ещё не простил тебе танец с Катей.       — Лол, ну она предложила, а я и не против.       — Ага, а потом она тебе переспать предложит.       — Ну так делай выводы…       Я не удержался и отвёл наполнившийся обидой взгляд в сторону.       Ситуация действительно с каждым днём становилась всё хуже.       Но самый треш наступил, конечно, ближе к вечеру, когда мы с Катей и её парнем, гомофобом Олегом, на вид каким-то качком, сидели за столом в гостиной.       Я был в очень подавленном состоянии, и, чуть ли не морщась, смотрел на то, как они сосутся.       (Ну можно хотя бы не при мне?)       — А вы, гомики, чё пьёте обычно? — как-то излишне неприятно спросил меня этот Олег.       — Мы, гомики, — иронично ответил я, — пьём тоже, что и все. Есть блейзер.       — Давай, неси. Только это, по стаканам разлей, я не хочу пидорскую слюну пить.       Кэт хлопнула его по плечу.       — Хватит уже, Лёша почти такой же, как и мы.       Что значит почти такой же?!       Впрочем, ответить я не успел — да я и не собирался — поскольку в дверь позвонили.       — Ну что там, смерть за мной пришла? — сострил я, и потащился к двери.       НО ТАМ БЫЛО КОЕ-ЧТО ПОХУЖЕ.       БЛЯ.       Пулей вылетев в гостиную, я усиленно зашептал:       — Катя, можно тебя на минуточку?       В коридоре, где этот самый настоящий ущемлённый заднеприводный Олег нас точно не видел, я приставил подругу к стене, и, схватив её за плечи, начал чуть ли не умолять:       — Кэт, спасай меня, срочно, там мой дед, он… ну он не знает, что я… что я такой.       — Да поняла я, поняла, успокойся, — Кэт спихнула мои трясущиеся руки с плеч, — доверься профессионалу. Открывай давай.       Похоже, мне сейчас придётся очень-очень много врать, чтобы выкрутиться.       А самый лучший способ соврать — убедить все остальные стороны, что они тоже врут.       (Эх, из меня бы вышел отличный политик)       Входная дверь открылась, внутрь зашёл мой непонятно каким чудом выбравшийся из больницы дед, и тут же просверлил меня взглядом так сильно, что я не удивлюсь, если на мне осталась дырка.       — Ну здравствуй, Алёша. Спасибо, что не навестил меня.       — Было как-то не по себе после того, что ты там пытался с деревом во дворе учудить, — признался я.       — Эй, вообще-то в науке есть логичное объяснение, почему людей тянет к деревьям!       — Да какое, блин?!       — Не знаю! — дед выдержал паузу, — но оно есть, я уверен.       Минутка кринжа.       Дед вдруг обратил внимание на стоявшую рядом Кэт, хищно заулыбался — мне аж стало страшно — и пропел своим грубым, пропитым голосом:       — А это что за милая барышня рядом с тобой?       — Здравствуйте, я Катя, — кося под дурочку, пролепетала брюнетка, и протянула деду свою руку.       Тот не преминул тут же поцеловать её.       Фу, как это мерзко…       И вот мы уже вчетвером сидим за столом, Олег даже ничего не скрывая обнимает плечо Кэт, я краснею, дед, кажется, думает, где будет зарывать его тело.       «Господи, дед, только не говори, что ты тоже начал строить планы на Катю!»       Пожалуй, напряжённее посиделок и придумать нельзя.       Только было этот Олег потянулся поцеловать Кэт, как дед сразу его одёрнул:       — Не целоваться в доме, примета плохая!       Уж не знаю, реально ли он в это верит, или дед просто классный наёбщик…       — А я человек несуеверный, — подмигнул ему Олег.       — А дом и не твой, — тут же нашёлся дед.       Мы с Кэт встретились взглядами, и она всё поняла.       Пытаясь хоть как-то снять градус напряжения, девушка наклонилась чуть вперёд, облокотившись на стол, и поинтересовалась у моего дедушки:       — А вы что, в самом деле верите во все эти приметы?       — Ну а как мне в них не верить! Я вот как-то Новый Год встретил на улице, потом весь год бродил без работы. А затем встретил в машине, и потом целый год таксистом работал. А потом уснул на Новый Год…       — И что, весь год спали, как медведь? — рассмеялась Катя.       — Спал, ха! В коме лежал! Я ж за рулём и уснул, и в аварию попал!       Тут даже у Кэт не нашлось ответа, и над комнатой повисло неловкое молчание.       К сожалению, Олег решил вставить своё слово:       — А ваш внук, похоже, в гей-клубе Новый Год встретил, да?       — Чего?! Да ты чё, пёс, говоришь такое!       — Э, э, спокойно, дедуля!       Я даже не понял, как это произошло, но мы все уже были на ногах, дед с агрессивным видом шёл на Олега, держа в руке кухонный нож, и вопил:       — ТЫ ЧТО, МОЕГО ВНУКА ГОМОСЕКОМ НАЗВАЛ?!       Катя только и успела, что встать между Олегом и моим дедушкой, пытаясь защитить своего будущего бывшего парня.       Хотя если дед его сейчас зарежет, это уже будет бывший будущий парень, ха-ха.       Но ситуация, конечно, была несмешная.       — Да спокойно, дедуля! — прокричал запаниковавший Олег, — да ваш внук же и есть гомосек!       — ЧТО?!       Тут дед обернулся и зашагал с ножом уже ко мне, и Кате пришлось вставать между мной и им.       (Ладно, распорядок сил резко переменился)       — Ты что, гомосек?!       — Нет, нет, не гомосек я!       Тут и Катю совершенно не к месту прорвало:       — Ну да, ваш внук — гей! И что, вы его сразу меньше любить будете?       Ой, заткнись, я тебя умоляю, заткнись!       — Да нет, не гей я, не гей! — кричал я.       — Лёш, да хватит притворяться, он же твой родной человек! — возмутилась Кэт.       У меня сердце уходило в пятки, потому что дед уже почти обошёл брюнетку.       Она же снова закрыла меня собой, бойко оборачиваясь к деду, и с вызовом произнесла:       — Ну да, ваш внук гей, такова уж его природа!       — НЕТ! — проорал я.       — ДА! — отрицала она это.       Кажется, враньё зашло слишком далеко…       — Он, если хотите знать, всё равно очень хороший человек, и он не какой-то там стереотипный манерный гей из ваших пропагандистских фильмов, он…       Хорошо хоть в этот момент я успел закрыть Кате рот ладонью, потому что это уже был перебор.       — Катя, да не гей я! — обратился я уже к ней, пытаясь развернуть её к себе, — я… я просто перед тобой притворился, чтобы ты не подумала, что я залажал во время секса!       — Секса?! — проревел Олег, — у вас чё, что-то было?!       Теперь и он двинулся ко мне.       Ну бля.       Я надеялся, что схема повторится, и Кэт попробует защитить меня от него, но… теперь до неё начало доходить, и на меня двигались уже все трое…       (Вот это попал так попал)       — Так ты мне всё-таки соврал! — выкрикнула брюнетка.       Непонятно, кто из этой троицы был страшнее — пришибленный дед с ножом, парень-гомофоб с кулаками, узнавший, что я не гей, или…       Да, первой до меня успела добраться Катя, стоявшая прямо передо мной.       Недолго думая, она что есть силы прописала мне коленом прямо по яйцам, и я с пронзительным криком «БЛЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!» согнулся от боли и упал на колени.       В глазах всё просто посинело.       Одно хорошо — дед с Олегом тут же остановились, их это удовлетворило.       — КАК ЖЕ БОЛЬНО-ТО, А!       Вот вам и комедийная миниатюра как в дешёвых фильмах:       Мы с дедом и Кэт теперь сидели на диване в гостиной, я приложил пачку замороженных пельменей к яйцам, чтобы было не так больно — потому что уж захуярила она от души — и обдумывали произошедшее.       После долгого молчания дед всё-таки решил уточнить:       — Так что, ты точно нормальный?       — Да точно, точно, — выдавил я сквозь боль.       — Ну ладно.       Чуть погодя, он насмешливо добавил:       — Яйца-то у этой барышни теперь точно крепче, чем у тебя.       Их с Кэт вдруг прорвало на хохот, пока я вовсю морщился от обиды и напоминания о боли.       Когда дед собрался в дорогу обратно в свою деревню, мы с Кэт вместе его провожали.       — Ну ладно, обязательно жду в гости, — сказал он, похоже, нам обоим, — ты, Катюха, следи за ним, он же у нас такой, малёха того!       Дед даже покрутил пальцем у виска, и я закатил глаза, а Катя усмехнулась.       — Не волнуйтесь, — сказала девушка, похлопав меня по плечу, — проконтролирую как могу.       — Вот сразу видно, кто из вас мужик-то! — Хохотнул дед напоследок, вынудив меня поморщиться от обиды.       Наконец-то мы с Кэт остались вдвоём.       Мы сидели на моей кровати, с тупыми лицами пялясь куда-то вперёд.       Кэт всё ещё всем своим видом показывала напряжение, демонстративно скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу.       — Ну ладно тебе, Кэт, ну извини меня, пожалуйста, реально перегнул я палку с этим! — Опять первым не выдержал я.       Она промолчала.       Вот в такие моменты она строгую училку напоминает, которая заставляет тебя самого догадываться, в чём ты там провинился.       — Ну… ну что ещё-то, блин?       — Извиниться, значит, хочешь?       Я с трудом удержался, чтобы не заскулить от несправедливости жизни — зная Кэт, я уже чувствовал, что добром это не кончится.

***

      — Ребята! Я не гей! — сообщил я, когда мы с Кэт стояли перед всей нашей группой.       Димас выкрикнул:       — Ну ты уж определись, а то мы так запутаемся.       Все заржали, а я подавил желание поскорее убежать оттуда, потому что это была лишь часть уговора.       Развернувшись к Кате, я таки встал на колени — всё-таки добилась она своего — и под смех одногруппников продолжил:       — У меня просто не встал.       Пока одногруппники ржали, я, стиснув зубы, с униженным видом пялился на Кэт.       На жутко довольную и всем своим видом демонстрирующую ликование от победы Кэт.       Ну нет уж, Екатерина… это точно война…       Теперь я просто обязан тебя когда-нибудь убить…