Спасай меня

Роберт проснулся с первыми лучами солнца - на часах было около восьми утра. Не то, чтобы он опаздывал, но не хотелось расстраивать лучшего друга в третий раз, и так хватает неприятностей на свою голову. В нём будто что-то сломалось - хотелось извиниться перед Отто, но что-то внутри мешало. Перед глазами всё плыло, в ушах будто играли на ксилофоне - странные, слишком странные последствия. Голова трещала нещадно, организм и правда ненавидел его. Времени полежать было мало, и Роберт поспешил на работу. - Плохо? - Сам как думаешь? У Локампа болело всё. Голова, шея, которую он отлежал, руки подрагивали, а челюсть до сих пор ныла. За несколько часов он ни разу не думал о Пат, что было само по себе удивительно, чего Роберт никак не ожидал. Видимо, последствия не так уж и плохи. Стоило попробовать ещё раз, несмотря на предупреждения товарища. - Не знаю. Но выглядишь ты неважно, даже Юпп задумался. Зачем ты принял? - Отто делал вид, что задал этот вопрос, как самый обычный в непринуждённой беседе, сравнимый по уровню "Хорошая сегодня погода, не так ли? ". Получалось отвратно. - Я говорил. От боли. - Стыдоба. Сначала он воспринял это как стандартную шутку от друга, но только спустя несколько секунд понял, что Отто заявляет это на полном серьёзе. Может и стыдно, но больше - наплевать. Всего один приём что-то конкретно изменил, и ведь Роберту нравились эти изменения. Хотелось ещё. Жутко хотелось. Не обратив внимания на упрёк, мужчина полез обратно под автомобиль, проверяя раму колёс. Хорошо, что она была в порядке - какой-то богач раскидался деньгами за диагностику, которую обычно проводили бесплатно. Появилась возможность срубить лёгкие деньги, которые они давно не могли получить из-за налогов и грубых расчётных ошибок. Что-то потекло по руке. Роберт, по привычке не обращая внимания, решил, что где-то подтекает масло, слегка расстроившись, что автомобиль всё же придётся ремонтировать. Резко руку прострелила боль, и парень, откатившись из-под машины задрал рукав - из вены мелкой струёй капала кровь. - Чёрт... Отто выглянул из каптёрки, потирая масляные руки белоснежным полотенцем. Постояв немного в непонятках, он заметил кровавое пятно, просвечивающееся на уровне запястья сквозь комбинезон механика. Очевидно - пьяный он даже не позаботился перебинтовать ранку. - Докатился, молодец. Давай сюда - перевяжу. Локамп молчал. Покапала бы, да перестала, зачем он так волнуется? На фронте сам истекал кровью, и не волновался за себя, а тут резко ему потребовалась помощь, которую Кестер так стремится ему оказать. - Не надо. - Заткнись. Ещё раз попробуешь - убью. Настолько простого запугивания давно слышно не было. Явно, что Отто беспокоился за моральное и физическое состояние друга, но настолько скупым в эмоциях он был впервые. На душе у Роберта было хмуро. Срочно стоило отвлечься - перебрать двигатель, к примеру. - Посиди. Пусть пройдёт. - Не буду, Отто. Форд сам себя не починит. - Налей тогда, что ли. - Кестеру нужно было выпустить пар, иначе до конца дня он не протянул бы. Локамп поколебался - выпивать до обеда? Что-то новенькое. Мужчина прошёл в каптёрку. Комната буквально пропахла сигаретами, перегаром, маслом и потом. Можно сказать, что это был их главный склад для "лечения души" - здесь хранились бутыли с ромом, на стенах были приклеены красивые этикетки от некоторых из них, в металлическом шкафу лежало множество деталей и инструментов, на койке валялись пара книжек, а на лавке у входа в комнату лежала забитая окурками пепельница. Наполнив рюмки, он тут же осушил одну их них, и налил жидкость в пустую ещё раз. День обещал быть обычным. Он не мог заснуть. Свечка в бутылке догорала, луна освечивала дверь, а за стеной была тишина. Книга так и валялась на полу. Роберт поднял её и открыл первую попавшуюся страницу, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о Пат, которые появились снова. "А если ты станешь моей женой, Тебя ждёт завидная доля: Купаться в роскоши будешь со мной, Порхать, как птичка, на воле. Ругай меня, и злись, и кричи – Я молча буду страдать. Но вмиг разведусь с тобой, если ты Стихи мои будешь ругать!" Чёрт возьми, только не сейчас. Паника охватила его тело, сковала мышцы и мысли, неожиданно стало тревожно и боязно; чувствовалось это так, будто его окунули в ледяную воду, на самое дно, из которого он выплыть не мог, а лишь тонул, тонул от самоуничижения, и только самоуничтожение было для него спасительным кругом, которого сейчас не было поблизости. Он был трезв. Руки сами потянулись к веществу. Он помнил обещание, хоть и не давал его, он помнил, что морфий изначально был для Пат. Стыд притупился, и единственное, чего он хотел - наконец-то уснуть без страданий. В этот раз Роберт был аккуратнее - перевязал мышцу плеча резиновым жгутом и окунул иглу шприца в ром. Медленно перелив жидкость из ампулы, он поднёс орудие к яркой вене. Что скажет Отто? Ничего, ведь он закрыл дверь на ключ. Друг не узнает. Друг не поймёт. Наркотик тонул в венах, Локамп тонул в наркотике. Круг замкнулся. -...И думала, может лыжи купить? А у нас ведь и не покатаешься. Поэтому взяла ролики. Ты со мной? Неужели. Это Пат! Она жива! Боже, это Пат... Мужчина раскрыл рот. - Чего ты так смотришь? - девушка хихикнула. Роберт подбежал к ней из другого конца комнаты, сшибая всё, что было на его пути, и, обхватив её лицо, прильнул к таким родным губам. Пат дёрнула бровями - явно была удивлена, и, несмотря на лёгкое смущение, стала отвечать. Тело пробила мощнейшая эйфория, все мышцы будто окаменели, щёки загорелись, и появилось лишь неистовое желание продлить удовольствие хотя бы на пару минут - иначе не хотелось. Наслаждение прервал звон стекла - что-то падает? Где? Пат резко оторвалась, испугавшись, и оттолкнула мужчину в противоположный угол, от чего тот не удержался и упал на пол. Теперь всё, будто на войне: ударился головой об стену, потемнело в глазах, и спустя пару секунд Локамп провалился во тьму.