Одинокая девушка, живущая в глубине опасного, по слухам, леса. Стала единоличным его правителем. Местных жителей уже давно не смущает скрытая, плотной завесой деревьев, лачуга. Рядом с которой располагается небольшой загон для различного зверья, девушка предпочла разводить коз. Также, имелся небольшой участок, где произрастали странные травы, которые в народе прозвали «ведьменными», потому что они не использовались обычными людьми. Но все сходилось, девушка, живущая в чаще занималась различным колдовством, то бишь была ведьмой. Её более чем, все устраивало, правда, за это нужно было нести соответствующую плату — помощь местной деревне. В это входили услуги лечения, но чаще всего, она просто давала какой-нибудь отвар, улучшения плодородия, иногда снятие проклятий. Взамен она получала покой и безопасность. Хотя, однажды, ее дом, вместе с ней внутри, пытались сжечь, явно недовольные жители деревни, которые не хотели, чтобы рядом жила ведьма. Благо, что все обошлось. После этого случая, жители принесли ей подарок в виде двух телят. Это было нисколько не странно, ведь другого предложить они не могли, а девушке в целом казался нужным. На одних козах не протянешь, потому она была благодарна.
Кроме нахождения дома, девушка развлекала себя ловлей лягушек на пруду, совсем неподалеку, нужно было пройти несколько поворотов от ее убежища и после идти прямо. Ведьма не использовала бедных земноводных в своих целях, после поимки она вскоре их отпускала. Но один раз, вовремя своего досуга, решила приютить у себя одну хорошенькую лягушку. Теперь ей не скучно и она не так одинока. Заводить знакомства было не в ее стиле, да и умения такого не было. Правда, ее установка внезапно разрушилась, когда она наткнулась на неплохую таверну в деревне, прогуливаясь, коротая время. Теперь свое свободное время ведьма проводила там.
В таверне она встретила двух девушек, которые в последствии стали ей друзьями. Лучшими и единственными. Рыжеволосая бойкая девушка — Мичизу Тачихара — трактирщица, Акутагава Рюноскэ — молчаливо угрожающая, помощница. Иногда Мичизу наливала Чуе из своего кармана, так как выпить девушке хотелось, а денег ни гроша. Но часто ведьма отказывалась от такого. Ее новоиспеченные подруги были наслышаны о деятельности, которой она занималась. К счастью, лишнего и глупого не спрашивали. Обычно они собирались в то время, когда людей немного — ночь. Чуя немного перебравшая с хмелем, рассказывала уставшей от рутинной работы, Рюноскэ, всякого рода истории, связанные с колдовством. Акутагава молча кивала, порой вскидывала брови в удивлении. Тачихара, освободившись от посетителей, присоединялась послушать. Но у трактирщицы всегда была бурная реакция, в отличии от своей помощницы. Мичизу била кулаком по стойке, смеялась, искренне дивилась услышанному. Благодаря Чуе, в таверне появились обереги из трав от злых сил. Венок, сделанный из вербены на входе, несколько припрятанных цветов, завернутых в аккуратную ткань, лежащих за стойкой. Тачихара была благодарна.
Вечером Чуя снова посетила бар. Сегодня у нее внезапно закончилась полынь, о чем девушка стала жаловаться трактирщице. Накахара также добавила, что там, где она брала нужную траву, она закончилась.
— Ну, ты можешь обратиться к нашей травнице, она живёт в конце деревни, — объяснила Тачихара, резко упархнув от Чуи к другому человеку за стойкой.
Травница. Ни разу не слышала об этой девушке, хоть Мичизу рассказывала о многих людях. Тут она возвращается.
— Ее зовут Дазай Осаму. Она пару раз заглядывала сюда, любит крепко выпить. Много шутит и… — Мичизу заговорила потише, — кажется у нее привычка шутить над Рю, — она хохотнула, почувствовала на себе строгий взгляд серых глаз.
— Интересно. Может зайти сейчас, — Чуя будто думала про себя, но одновременно вслух, — заказ срочный, его нужно отдавать утром, — рыжеволосая ведьма закусила губу.
— Она не очень приветлива в нерабочее время, но можешь попытаться, — подруга пожала плечами, — удачи, — тут Мичизу снова пропала.
Чуя осталась наедине с собой, выпив остатки алкоголя из своего стакана, она направилась на выход.
Найти дом в самом конце деревни, сначала казалось довольно простой задачей, но только их здесь несколько. Чуя пыталась найти его по наитию. Перед ней стоял выбор: постучать в дверь дома, рядом с которым виднеется множество различных видов цветов, а за домом кажется тоже что-то росло, или совершенно пустой снаружи домишко. Конечно, ее выбор пал на первый вариант. Но открыл дверь ей совершенно не тот, кого она ожидала увидеть — мужчина средних лет с густой бородой. Оказался довольно приветливым, когда Чуя поинтересовалась не здесь ли живёт травница, то хозяин дома покачал головой и указал пальцем на небольшой хлиплый домик, пустой, казавшийся безжизненным. Но что было примечательным, из трубы на крыше валил дым, значит вероятнее всего, обитательница ещё не спит.
Чуя переминаясь с ноги на ногу, постучала во вторую дверь. По началу ей никто не открыл и она даже не услышала какого-либо шума рядом с дверью. Девушка постучала ещё раз, но настойчивее.
— Я надеюсь, что это смерть с косой, иначе ей стану я, — послышалось из-за двери, она распахнулась. Пред Чуей предстала высокая девушка, с взъерошенными волосами и спадающей челкой. Кажется, ее глаза потемнели от злости, — чего надо?
— Я… — Чуя немного растерялась от столь нахального тона. Она нахмурила рыжие брови, но не знала что сказать, ведь это она завалилась в такой поздний час к незнакомому человеку.
— Проходи, — Осаму сверху вниз рассмотрела рыжеволосую и пропустила ее вперёд. В нос ведьме ударил стойкий и сладкий запах жасмина. В котелке бурлила вода, кажется она прервала чью-то готовку. Чуе не дали осмотреться детальнее, она рассмотрела только то, что в доме был ужасный беспорядок, везде что-то лежало.
— Так что тебе, ведьма? — Дазай будто совсем перестала обращать внимание на гостью, встала у котла, начала мешать то, что там находилось. Суп.
Тон травницы показался надменным, холодным и совершенно не располагающим.
— Имеешь что-то против? — Чуя поставила руки набок и склонила голову, все также нахмурив брови.
— О нет, совсем нет. Просто кто же не знает Чую Накахару в этой деревне, — снова словно издёвка. Девушка улыбнулась, что показалось более дружелюбным. Чуя заметила, что собеседница ходила в юбке, что доходила до пола, лёгкая и словно парящая при ходьбе. На ее шее висел какой-то кулон и… — Хватит глазеть, что тебе нужно? — Дазай спросила ещё раз, уже не скрывая раздражения.
— Полынь, — Чуя покачнулась на носках. Ее смутило то, что Дазай заметила ее взгляд на себе. Неловко.
— Это могло подождать до завтра, — девушка потерла переносицу, и куда-то ушла. В другую комнату. Она принесла свежий пучок нужной травы, перевязанный лентой, — с тебя отвар от бессонницы, — травница лучезарно улыбнулась.
Сначала, Чуя поблагодарила ее, а потом задумалась. Ну да, нужно ведь заплатить чем-то.
— Ты не умеешь делать отвары? — Чуя прикрыла рот рукой, немного посмеявшись.
— Умею. А этот не получается, — Дазай бросила угрюмый взгляд в котел. Там уже третья попытка сварить что-то путное.
— Я занесу завтра. Спасибо ещё раз, — Чуя засияла. Дазай лишь рассеяно кивнула, выпроводив ведьму из дома.
Чуя уходила в хорошем расположении духа, повязав на пояс юбки пучок с травой, даже не смотря на то, как с ней общались. Дазай же осталась снова в одиночестве. Очередная попытка провалилась. Она не может заснуть несколько ночей подряд и скоро будет сходить с ума. Все раздражало и не хотелось совершенно ничего. Но она надеялась, что найдет в Чуе свое спасенье. Она бы могла обратиться и раньше, но… Она может все сама.
Чуя вернулась в таверну, некоторые люди уже ушли, а новые не приходили. Тачихара была свободна. Ведьма рассказала о своем увлекательном походе.
— Тебе ещё повезло. Обычно она даже дверь не открывает, — она хмыкнула, — да, такой стиль общения в ее репертуаре. Ты не обижайся, она всегда была такой, — но Мичизу видит, что Чуя совсем не в обиде.
— Она меня раздражает, — внезапно раздается голос из-за спины Мичизу. Акутагава протирала стакан, — ее вечные шутки, большие походящие на издевательства, — Рюноскэ хмурится ещё больше, — если бы ее прокляли, то было бы вполне заслуженно, — темноволосая девушка ставит стакан на стойку, и замолкает.
Так проходит некоторое время. Чуя привысила свою норму алкоголя. Она действительно перебрала, а вместе с ней и Тачихара. Акутагава молча наблюдала за происходящим, предвкушая как на утро, дела придется вести ей одной.
— Слушай, а может правда наслать на нее что-нибудь? — Чуя задумывается, но говорить все с улыбкой, будто шутит, но на деле, это выливается в большее.
— Точно! Ты ведь можешь, — Тачихара только вспоминает, что Чуя это умеет.
— Что-нибудь не слишком серьезное… — Чуя вновь задумалась.
— Ночные кошмары? — Мичизу показалось это отличной идеей.
— Подойдёт, — у ведьмы вылетело из головы, что травница просила у нее средство от бессонницы, значит у нее итак были проблемы со сном. А может она просила не для себя.
Все это казалось очень забавным. Чуя прошептала определенные слова, и кажется колдовство произошло. Вскоре это забылось, Чуе нужно было домой, а Тачихаре отдыхать.
Будучи дома, ведьме хотелось завалиться спать и как минимум до утра не видеть этот бренный мир. Про насланый недуг она совсем забыла, как и про лекарство от бессонницы. Чуя принялась стряпать то, о чем ее попросил ещё вчера днём один человек из деревни. Заказ был не таким сложным, но требовал внимательности. А в состоянии в котором прибывала Чуя, это было тяжело, но не невозможно.
Снадобье вскоре было готово и перелито в небольшую стеклянную бутылочку. Довольная собой ведьма легла спать под кваканье своей домашней лягушки.
На утро ее разбудил стук в дверь. Накахара была в ярости, но вовремя вспомнила кто это мог быть. Она немного пригладила волосы, которые за недолгое время сна слишком спутались. В целом она постаралась сделать так, чтобы не выглядеть как после бурной пьянки. Но от слова совсем это не получилось. Мужчина на пороге ничего не сказал, лишь поблагодарил за сделанную работу, а после забрал бутылочку с немного мутной жидкостью.
Чуя благополучно забрала плату в несколько медных монет, уложила их на прикроватный столик и вновь провалилась в сон.
Когда рыжеволосая проснулась ночью, ей казалось, что она умирает или уже умерла. Голова раскалывалась, а все тело ломило. Она не думала, что ей будет настолько плохо от выпитого алкоголя. Пришлось выпить свою же настойку от похмелья. Ведьма сделала ее когда-то давно для одного пьянчуги, но он так и не забрал, пришлось оставить себе. Пригодилось.
Лучше стало не сразу, через пару часов. Тогда Чуе нужно было сделать парочку домашних дел. Покормить животных. Это занимало определенное время, обычно она делала это утром или днём. Следовало бы приготовить некоторые травы и другие ингредиенты для работы завтра. Когда со всем было покончено, ведьма собралась в излюбленное место.
Как и думалось, на месте Тачихары сегодня была Акутагава. Она работала ничуть не хуже.
— Как Тачи? — Чуя облокотилась на стойку, устало вздохнув. Темноволосая выглядела уставшей, но, казалось, готовая ко всему. Она всегда была такой. Рюноскэ могла справиться с любой проблемой, жизнь научила ее этому.
— Отлеживается, как видишь. Завтра будет в порядке, — Акутагава хмыкнула. Во время отсутствия Мичизу, в заведении всегда царил порядок, потому что Рюноскэ внушала неподдельный страх и чуть что, она могла наподдать тому, кто устраивает беспорядок.
— Прости за вчерашнее, — Накахара склонила голову, слегка прикусила губу, было немного стыдно. Она чувствовала, как щеки загорелись.
— Успокойся, моя обязанность помогать Тачихаре, — Акутагава слабо улыбнулась, но потом ее лицо вновь стало привычно безэмоциональным, как и прежде. Она потерла переносицу, вспомнила что-то, — сегодня заходила Дазай, про тебя спрашивала, ты ей кое-что задолжала, она просила напомнить, — темноволосая смотрела с вопросом, мол, о чем речь.
Чуя посмотрела на нее круглыми голубыми глазами. Вспомнила. Ее щеки снова порозовели. Много чего она натворила, а память подвела ее, посчитав это не важным.
— Ясно, лучше отдай ей то, что нужно и не имей с ней дел, — посоветовала девушка, отвернувшись, дабы взять стакан и налить алкоголь мужчине, вставшему рядом.
Рыжая ведьма кивнула. Да, следовало бы отдать снадобье и закончить эту историю.
***
Чуя очень увлеченно рубила корень пиона на мелкие кусочки, процесс приготовления снадобий ей очень нравился, это было занимательно. Получившиеся кусочки, ведьма, отправила в кипящую в котелке воду. Рыжая внимательно следила за тем, чтобы из отвара выпарилась часть и содержимого в котле стало значительно меньше. Это заняло какое-то количество времени. Чуя поставила остужаться полученный отвар на окно. Рыжеволосая задумалась о том запахе жасмина, который почувствовала в доме у травницы. Ей захотелось вырастить хотя бы несколько кустов жасмина. В голову закралась мысль попросить несколько семян.
Стук в дверь заставил ведьму всполошиться. Сейчас была ночь, никто из заказчиков прийти не мог, да и, люди, которым что-либо нужно срочно все равно приходят только тогда, когда встало солнце. Некоторые из жителей уверены, что Чуя проводит ведьмовские ритуалы по ночам, а особенно сегодня — луна полная. В этом была доля правды, но Накахара промышляла таким нечасто.
— Да? — Чуя открыла дверь, ее глаза смотрели сверху-вниз. Подол легкой юбки, что едва доходил до земли.
— Необязательно было проклинать меня, если я немного не так разговаривала с тобой, — с порога объявила Дазай. Она была немного… помятая, ее волосы торчали в разные стороны, одежда слегка помята. Казалось, что она недавно встала с кровати, — к твоему сведению я пыталась заснуть несколько раз, но мне снился один и тот же кошмар с тобой. Если ты пыталась приворожить меня, то ошиблась в рецепте, — девушка скрестила руки на груди.
— Что?! — Щеки Чуи немного порозовели, в свете луны, глаза Осаму виднелись более зловещими, они становились темными и смотрели пристально на то, как сменяются эмоции Накахары, — я что-то сделала? — они все еще стояли на пороге и до рыжеволосой не сразу дошло осознание, что стоит пригласить гостью войти. Рыжая отступила, открыв дверь пошире, Осаму молча расценила это как приглашение. Чуя оглянулась по сторонам и после захлопнула дверь.
— Ты «что-то» сделала? — Осаму показала в воздухе ковычки, она села в качающееся кресло, находя его очень удобным, закинув ногу на ногу, кажется, она чувствовала себя довольно расслабленной, хоть в ее душе играла некая обида и, конечно, раздражение, за то что сделала Чуя, — ты наслала на меня кошмары, но до кучи я вижу в них тебя. Это можно пережить, но ты думаешь, что я попросила снадобье от бессонницы просто так? — Дазай смотрела на собеседницу, что стояла около двери, совсем непроницаемым взглядом.
— Я не помню этого! Почему ты думаешь, что к твоим снам причастна я? — Чуя закусила губу, преодолев половину комнаты, чтобы взять с деревянной рамы стоящий на ней пузырек с лекарством. Оно еще не остыло.
— Потому что я знаю, просто сними то, что сделала и закончим, — Осаму зевнула, запустив руку в свои спутанные волосы, немного разглаживая их. Она вполне в состоянии заснуть в кресле.
— Тебе придется подождать, — хочется спросить не могло ли это подождать до утра, но ответ очевидный. Осаму лишь кивнула, прикрыв глаза, если она уснет, то все равно проснется.
Чуя достала пыльную книгу, которой давно не пользовалась, она лежала на полке с остальными, крайне полезными книжками с рецептами разных снадобий и не только, в некоторых были ее собственных пометки, а где-то как раз таки рассказывалось о проклятиях и о том, как их снимать. Потому что Чуя искренне не помнила, как сделать это, и вообще она не понимала, как смогла вспомнить какое-то проклятие и наложить его, но, хотя, оно сработало не так как должно.
Пока рыжеволосая стояла и листала страницы, ища нужную, Осаму действительно заснула, склонив голову к плечу, ее руки словно старались обнять саму себя. Когда хозяйка дома повернулась, то ее немного тронуло увиденное. Дазай выглядела совсем не той зловещей девушкой, что показалась поначалу. Чуя не замечает, как начинает откровенно пялиться и рассматривать детали в уснувшей гостье. Накахара только сейчас видит, что из-под рукавов хлопковой рубашки выглядывают неаккуратные, замотанные в явной спешке, руки в марле. Такую же марлю Чуя заметила на шее, она выглядывала белыми полосами из-под не застегнутого воротника. Ей стало любопытно, но она не собиралась лезть. Рыжеволосая одернула себя и резко отвернулась. Не нужно глазеть, это неприлично. Она помотала головой.
Она ткнула пальцем на нужной странице, кажется, нашла. Чуя почувствовала несказанную радость, когда вчитавшись в написанное, она четко поняла, что все не так сложно. Несколько раз ей пришлось пробубнеть себе под носом слова, нужные для отмены проклятья. С пятого раза ей удалось выговорить все слова идеально. Осаму все еще спала, девушка издавала тихое сопение, что очень трогало Накахару. Рыжеволосая повернулась с победоносной улыбкой, жаль, что ее никто не увидит. В левой руке рыжая держит увесистую книжку, и выглядит как ведьма, которую представляют дети, она проговаривает заклинание серьезным и четким голосом, смотря на спящую. Нахмуренные брови Осаму опустились, лицо расслабилось, кажется, подействовало. Девушка даже не проснулась, продолжила свой, теперь уже безмятежный, сон.
Чуя решила не тревожить Дазай и дать ей отдохнуть до утра. Сама же ведьма, решила расположиться на сон грядущий, у себя в комнате, оттуда же она принесла запасной плед, накрыв Осаму, дабы та не замерзла. Со стороны Чуи это было неожиданным жестом. Накахара не боялась оставить Дазай у себя, она подумала, что та итак натерпелась.
Заснуть сразу же не получилось, рыжая залезла практически с головой под одеяло, чувствуя ужасный холод в комнате. Но отчего-то на ее душе было тепло. Как только ее глаза закрывались, воображение рисовало недавно увиденное. Дазай, спящую в кресле. То как ее челка немного прикрывала глаза, волосы по бокам были немного завиты, а на макушке пару локонов вылезали из прически. Еще в первую встречу, Чуя обратила внимание на малость бледноватый оттенок кожи, это придавало некий шарм, но, несомненно, это заставляет Чую беспокоиться сейчас, и думать «Не больна ли девушка?» Всплывающий образ также дополняет то, что под глазами у Осаму есть совсем мало заметные синяки, здесь рыжеволосая не удивлена, зная, что у нее есть проблемы со сном. Ведьма закусывает губу, и кладет руку на лоб, мысленно ругая себя за то, о чем думает. Она знакома с травницей несколько дней и уже натворила дел, которые выставили ее не в самом лучшем свете.
Это был явно не повод начинать чувствовать симпатию.
Ночь проходит довольно спокойно, кваканье необычного домашнего питомца, даже помогло Чуе уснуть. Ночные неожиданные заморозки, заставили девушки обнять свою подушку и почти полностью обернуться около нее под одеялом. Наверное, Осаму было еще холоднее. Но травница впервые за долгое время наслаждалась покоем ночью. Ее ничто не будило, и не снились слишком отвратительные страшные сны, от которых раньше она часто подскакивала. Ей приходилось подниматься с постели, и сидеть на своём, крайне небольшом заднем дворе, где росли цветы, запах которых, ее очень успокаивал. В дом она приходила через несколько часов, вновь ложась в постель, чтобы проспать совсем немного, потому что работа никуда не исчезает, а порой только копится.
Просыпается Осаму, что ни странно от холода, но время было достаточно, чтобы уже вставать. В первую очередь, после своего пробуждения Дазай оглядывается по сторонам, вспоминая, что она, кажется, уснула в чужом доме. По ногам шел противный холод, что сохранился в доме с ночи. Травница замечает, что укрыта чем-то теплым, то был плед, который по всей видимости заботливо накинула на нее Чуя. Это было крайне гостеприимно. Шевелиться девушка не спешила, потому что за ночь ее тело побывало в крайне неудобной позе, и теперь при любом движении ее ожидала боль в шее и спине. Но от этого никуда не деться, к превеликому сожалению. Осаму убрала плед на спинку качающегося кресла, и встала, конечно, ощутив тянущую боль в шее. Она стала разминаться. По телу прошлось приятное расслабление. На самом деле, девушка чувствовала некий дискомфорт от того, что доставила Чуе хлопот, но она все ещё была удивлена и даже зла, что Чуя поступила с ней так. Но главное, что все позади, глядишь, Накахара могла превратить ее во что-нибудь, своей магией.
Девушка прошлась немного по коридору, что начинался после главной первой комнаты. Впереди была дверь, которая выходила на заднюю сторону дома, слева и справа было по одной двери. Дазай решила заглянуть в каждую, ей хотелось найти Чую и, скорее всего, поблагодарить за то, что не выгнала на улицу ночью.
Справа оказалось небольшое помещение, забитое чем попало. На стене весели свежие травы, вероятно, Чуя будет их засушивать. Также скудные пучки анемоны*, немного вербены, все это находилось на столе, который использовался Чуей для работы. Было довольно много книг, что было небрежно разбросаны в разных местах: на столе, под и даже на полках, они были хаотично разложены.
— Ты что-то ищешь? — Чуя возникла сзади, неожиданно, что напугало Осаму и она нервно выдохнула, когда обернулась.
— Тебя, — Осаму почувствовала себя неуютно, чувствуя сонный взгляд Чуи, казалось, она была недовольна, — тебе стоило бы бережнее обращаться с книгами.
Накахара ничего не ответила, лишь пожала плечами и продолжила стоять. На ее плечах было накинуто одеяло, выглядела девушка также потрепанно, как Дазай ночью. Образовавшуюся тишину нарушило кваканье, Осаму изогнула бровь, глядя на рыжеволосую.
— У меня есть домашняя лягушка, — Чуя немного смутилась от собственных слов. Прежде она никому об этом не распространялась, даже Тачихаре с Рюноскэ. Да и, возможно странно иметь в питомцах нечто подобное.
— Мне казалось ведьмам подобает держать дома ворона или что-то такое, — Осаму слегка улыбнулась и заглянула за плечо Чуи, дверь в другую комнату была открыта, — на крайний случай кошку, — Дазай вперила взгляд в девушку перед ней, та начала «расчесывать» волосы пальцами, чтобы хоть немного привести их в порядок.
— Это все слухи и байки. Нужно держать дома того, кого хочется. Я часто хожу на болото, вот и принесла себе оттуда лягушку, — Накахара рассеяно водила рукой по волосам, — я могу показать, — на самом деле Чуе не очень хотелось показывать свою комнату, ведь она была в еще более худшем виде, чем ее кладовая.
Дазай лишь закивала головой, руки она спрятала за спину, сцепив замком. Рыжеволосая развернулась и переступила холодный порог темной комнаты, она была зашторена, Чуя была не любителем утренних солнечных ванн. Травница очень внимательно изучала убранство. Рядом с кроватью стояла тумба, на которой покоились
странные кольца, Дазай не могла понять из чего они сделаны, а также круглый медальон, все это казалось таким завораживающим. Постельное белье на кровати было скомкано, будто Чуя очень много ворочалась во сне. Стоял небольшой столик у стены, и шкаф напротив кровати. Чуя подвела ее к столу, где покоился дом для лягушки, ведьма соорудила его из стеклянной банки, куда положила листья и траву, она выпускала лягушку утром и садила обратно, когда собиралась спать. Однажды, она отпустит ее обратно, и действительно заведет кота.
— У нее есть имя? — Дазай была восхищена Чуей. Она действительно завела себе домашнюю лягушку? Невероятно.
— Нет, я не придумала, — Чуя забрала своего питомца из банки, выставив на ладонях перед Осаму, — тем более, я скоро ее отпущу.
— Мешает кваканье?
— Ей куда лучше на болоте, — Чуя переложила питомца в руки Дазай. На пару секунд на ее лице отобразилась брезгливость.
Лягушка не задержалась долго на руках неизвестного ей человека. Она со смешным кваканьем прыгнула обратно на стол и стала смотреть на Дазай своими небольшими глазками.
Рыжеволосая девушка, решив, что Осаму отвлечется, стала заправлять кровать. Она подняла вверх одеяло, расправляя его, а после положа обратно уже ровным прямоугольником. Дазай сделала вид, что все это время не смотрела на Чую, когда рыжая повернула голову, Осаму наоборот отвернулась от нее.
— Я могу накормить тебя завтрак-
— Не стоит, я уже ухожу, у меня много дел, — Дазай абсолютно точно соврала, но если она останется еще на какое-то длительное время, то за себя ручаться не сможет. Несколько дней ей требуется на переосмысление жизни.
— Хорошо, — Чуя пожала плечами, — я отдам тебе лекарство от бессонницы, — ведьма была расстроена отказом, но не показала этого. Но Осаму могла вполне заметить, как Чуя на секунду закусила губу.
Ведьма отдала травнице два бутылька с лекарством и, конечно, сказала в случае чего обращаться к ней. Дазай казалась очень безразличной, но не являлась такой по отношению к Чуе, ей просто нужно было каким-то образом скрыться и побыстрее, потому она молча кивнула и достаточно быстро скрылась за дверью дома снаружи.
Накахара сразу же подбежала к окну, наблюдая за удаляющейся фигурой, развивающейся юбкой и покидающем дом, запахом жасмина. Рыжая испустила вздох, приложив руку ко лбу.
***
Несколько дней рыжеволосая девушка находилась в воодушевлении, после того как ее посетила Дазай. Рыжеволосая много думала о том, как устроить повторную встречу. Чуя не хотела признавать, что чувствует себя довольно странно. Она прибывает в повышенном настроении, у нее появились силы на дела, которые она откладывала довольно давно.
Из-за того, что ведьма не заглядывала в таверну несколько дней, Тачихара и Рюноскэ беспокоились, но Чуя объявилась тогда, когда девушки спорили, кто пойдет навестить рыжеволосую. Они обе уставились на неё, одновременно с облегчением и вопросом, Рюноскэ сложила руки, вскинув брови, а Тачихара переминалась с ноги на ногу.
— Со мной все в порядке, — сразу сказала Чуя, поднимая руки, — были дела, — улыбка не пропадала с ее лица, в силу хорошего настроения. Это было не слишком характерно для девушки.
— Что-то хорошее случилось? — не выдержала Акутагава, оглядев Чую с ног до головы еще раз.
— Нет, ничего не случилось, — рыжая пришла сюда по делу, но озвучить вопрос, который ее интересовал было слегка неловко. Она выдохнула, решаясь, — Дазай не заходила сегодня? — Чуя выглядела немного смущенной, но все такой же воодушевленной.
— А я то думала почему же ты зашла сегодня днем, а не как обычно, — Рюноскэ усмехнулась, повела плечом, — нет, вероятнее всего, она как обычно дома или пропадает в поле.
Тачихара посмотрела на свою помощницу, явно не понимая о чем она говорит, как только она открыла рот, Акутагава подняла руку и сказал, мол объяснит позже. Чуя не придала значению данную сцену, но по всей видимости ее рассекретили. Ведьма признательно кивнула головой и тут же исчезла из таверны, оставляя Мичизу все в том же не понимании, а Акутагаву тихо хихикающей.
У двери Дазай Чуя снова мялась и не знала как подступиться. А вдруг она отвлечет ее от чего-то важного? А вдруг Дазай не захочет открывать дверь или даже не станет говорить? Рыжеволосая поддавалась панике и своему воображению, пока Осаму смотрела за всем этим в небольшой просвет между шторками. Рыжая ходила туда-сюда, кусая губы, думая как ей поступить. Еще с детства Чуя постоянно кусала губы, когда нервничала или же смущалась, эта привычка осталась с ней на долгие годы.
Дазай по ту сторону тоже нервничала и чувствовала, как к ее щекам приливало тепло. Ей очень хотелось открыть дверь и впустить Чую к себе, обнять девушку и не отпускать. В последние дни ее чувства противоречили сами себе, как и мысли. Ей потребовалось около пяти минут, чтобы собраться с силами и мыслями наполовину. Нельзя было слишком долго медлить, иначе Чуя сама передумает и уйдет. Тогда им обеим нужно будет искать предлог, чтобы увидеть друг друга. Осаму ведь тоже думала о том, чтобы навестить рыжеволосую и постараться остаться у нее подольше, но ведьма решила действовать раньше.
— Здравствуй, — Осаму слегка глупо улыбнулась, стараясь скрыть свое волнение. Сердце вот-вот выпрыгнет наружу. Ладони немного вспотели. Дазай чувствовала себя также, как в детстве, когда испытала первое жгучее чувство влюбленности. Сейчас она вела себя также — очень стеснялась, но старалась выглядеть, как всегда.
— Я… — Чуя немного запнулась, когда поднялась голову, встречаясь взглядом с Осаму, — здравствуй, — Накахара улыбнулась, пряча руки за спиной, придавая себе беззаботный вид, — не отвлекаю тебя? — рыжеволосая немного заглянула за спину девушки, приподнявшись на цыпочках.
Дазай посчитала это довольно милым — их разница в росте.
— Нет, а ты что-то хотела? Можешь пройти, — Дазай улыбнулась в ответ, пропуская Чую в свое жилище. В нос ведьмы вновь ударил яркий запах жасмина и она вдруг ощутила небывалое спокойствие.
Они обе вели себя, как два влюбленных ребенка, которые не догадываются, что выглядят слишком очевидно, но абсолютно не видят, что также ведет себя и предмет их обожания. Чуя совсем забыла о чем спрашивала ее Дазай, наслаждаясь приятным запахом в доме и теплом. Осаму не подгоняла ее с ответом, будучи совершенно завороженной видом девушки.
Когда Чуя таки почувствовала на себе посторонний взгляд, а Дазай отвела глаза в сторону, она вспомнила зачем пришла:
— У тебя есть семена жасмина? — из-за неловкости, Чуя стала теребить свои волосы, что с одной стороны доходили до плеча, а с другой были немного неровно острижены. Она накручивала прядь на палец.
— Остались. Хочешь посадить? Или нужно для какого-то зелья? — Дазай прошла вперед, рядом с Чуей стоял небольшой шкафчик, куда Осаму обычно складывала семена, он и был нужен. Подойдя ближе, девушка
специально случайно коснулась руки ведьмы, на лице ее вновь заиграла улыбка.
— Хочу посадить, — Чуя немного помедлив, ответила, — мне нравится запах.
— Это потребует много времени, это нужно сделать сегодня? — Девушка села на корточки, стала копаться в самом нижнем ящике. Семена жасмина покоились в небольшой деревянной шкатулке, которую она протянула Чуе.
— Хотелось бы, если их можно садить сейчас, — сейчас на дворе был сентябрь. Ещё довольно тепло, но по утрам уже задувает ветер.
— Жасмин можно садить с сентября по октябрь, как раз вовремя, — в груди Чуи разлилось приятное ощущение тепла. Ей хотелось заниматься чем-то общим вместе с Дазай.
— Это прекрасно. Ты поможешь мне… С этим? — Чуя покачалась на носках, держа в руках маленькую коробочку.
— Конечно, мы можем пойти сейчас, — Дазай будто внезапно начала светиться от радости.
Чуя кротко кивнула, Осаму тоже кивнула. Они обе хихикнули. Идти до жилища Чуи оказалось интересным занятием. Дазай много болтала, а Чуя упоенно слушала и иногда что-то отвечала. Всякие глупости, которые приходили в голову, Осаму с лёгкостью озвучивала и получала положительную реакцию рыжеволосой девушки. Разговоры с Осаму не напрягали Чую, а наоборот все больше и больше позволяли расслабиться. Как и у Дазай — ей было очень комфортно говорить.
— Путь тернистый, — изрекает Осаму, смотря как виднеется верхушка каменной трубы.
— Мне нравится, — Чуе действительно нравилось долго идти, а сейчас особенно.
После этого подойдя к чуеному дому, Дазай осталась у входа, ожидая, пока Чуя возьмет необходимые вещи, и они вместе пройдут на задний двор, что пусть был и небольшим, рядом был загон для живности, но было место, где можно было уединиться, посидеть в тишине.
Вскоре, Чуя появилась перед Дазай в соломенной шляпке, украшенной цветами, кажется, то была лаванда, привязанный маленький пучок. Осаму не могла сдержать улыбки, Чуя выглядела очень мило. Вместо юбки, Чуя надела свободное платье, что развевалось также, как и юбка Осаму на ветру. Накахара выглядела очень уютной, в тоже время от нее исходило тепло, она была, словно маленькое солнце. Ее веснушки были хороши видны, а из-за открытых рукавов, Дазай смогла разглядеть еще маленькие крапинки, что тянулись от плеч. Накахара вооружилась лопатой.
— Хорошая шляпа, — Дазай не хотела показаться странной, разглядывая девушку, но Чуя не обращала внимания.
— Спасибо, — Накахара немного подумала, поборов свое внезапное смущение, подошла чуть ближе, встала на носочки и оставила небольшой «чмок» на щеке травницы, — это за комплимент, — Чуя улыбнулась сияющей улыбкой и очень быстро скрылась на заднем дворе, обойдя дом. Когда она перестала быть в поле видимости Дазай, сердце девушки едва ли могло оставаться в груди, ее лицо стало красными, а щеки горели. Осознание того, что она сделала, пришло довольно быстро. В привычке ведьма грызла губы, надеясь, что Осаму не разозлится на нее. Это был опрометчивый посту-
Дазай оборвала тираду мыслей в голове Чуи, появившись из-за угла. Она не выглядела злой и даже обиженной. Видимо все хорошо и Чуя зря волновалась раньше времени. Осаму все также улыбалась, поцелуй в щеку будто совсем ее не смутил, Чуе казалось именно так.
— Так где ты хочешь посадить жасмин? — Дазай была смущена до мозга костей, но старательно держалась, чтобы не ответить Чуе таким же небольшим поцелуем. Поэтому девушка вела себя, словно ничего удивительного для нее не случилось.
— Где-то вот здесь? — Чуя сглотнула, набралась сил, показала на небольшую лестницу, которая соединяла второй вход из дома с задним двором.
— Хорошо.
Они приступили к работе. Дазай болтала о том, как стоит садить жасмин и как ухаживать за растением. Оно было довольно светолюбивым, но если рядом всегда будет Чуя, то оно точно будет получать достаточное его количество. В основном, Дазай взяла на себя всю грязную работу. Именно она выкапывала небольшие ямки, куда Чуе хотелось посадить цветы. Нужно было сделать все правильно, иначе их труды будут напрасны и кусты засохнут, или даже не появятся, поэтому делать все девушки старались размеренно.
Так как семян изначально было не слишком большое количество, им удалось посадить всего пять кустов, но времени ушло на это достаточно, чтобы устать и валиться с ног. Дазай потребовала напоить ее самым вкусным чаем, который есть у Чуи. На самом деле теперь она тянула время, не хотя уходить.
— Это чай с мелиссой, еще там есть лимон и мята, этот чай может помочь при бессоннице, — после утомительного занятия им не помешал бы отдых, Чуя села напротив Дазай, которая уже успела обжечься довольно горячим чаем и сидела надувшись, словно затаила обиду на кипяток в чашке.
— Спасибо, будет как раз кстати, — Осаму облизывала обожжённые губы. В миг Дазай стала задумчивой и вскоре ее губы вытянулись в улыбке. Она сложила руки и поставила на них подбородок, — как ты думаешь, посадить лаванду будет хорошей идеей? — От Чуи пахло
лавандой.
— Она хорошо пахнет, но выращивать ее довольно тяжело, ты уверена? — Чуя не проследила взаимосвязь между решением Дазай и самой собой.
— Думаю, да, — Дазай смотрела на Чую с теплой улыбкой и самой нежной, на которую могла быть способна.
За остатками чая, Чуя рассказала Дазай о сложности посадки лаванды, а также о тонкостях, которые знала сама, отдала ей последние имеющиеся семена. Так как Осаму предупредила девушку, что заниматься посадкой сухоцветов она будет еще не скоро, но планирует на будущее, Чуя успокоилась, потому что ей тоже хотелось помочь.
В голове темноволосой девушки созревал один план, который казался ей просто прекрасной возможностью провести время вместе с предметом своего обожания.
— Ты свободна завтра днем? — Карие глаза девушки по-кошачьи сузились и стали полны коварства. И говорила Осаму заговорческим тоном.
— Да, — Чуя ответила не подумав, даже если она занята, ей будет все равно, потому что дело идёт к чему-то интересному.
— Хочешь ли ты прогуляться завтра в поле? Собрать цветов например, — тон Осаму смягчился и теперь она улыбалась более тепло. Она очень боялась услышать отказ, но приняла бы его стойко.
— Хочу, — Чуя заправила прядь волос за ухо, — поле совсем рядом с домом, здесь нужно немного пройти, — вероятнее всего Дазай знала об этом, но Чуе хотелось сказать что-то еще, заполняя неловкость.
— Я зайду за тобой завтра в полдень, — Осаму допила свой чай и осталась крайне довольна проведенным временем с ведьмой, уже с нетерпением она ждала завтрашнего дня. От выпитого, Осаму чувствовала небольшую сонливость, а из-за Чуи еще и расслабленность, переходящую в вялость.
С собой Чуя также дала Осаму несколько пучков лаванды, чтобы она поставила их куда-нибудь. Дазай собралась поставить их в вазочку около кровати, чтобы комната постепенно наполнялась ароматом, который напомнил бы ей о ведьме.
После ухода травницы, у Чуи осталось чувство прекрасно проведенного дня. Которое не уходило до самой ночи, даже когда рыжеволосая вся изметалась на постели. Ее тело было очень разгоряченно, а волосы немного спутались, она тихо мычала в свою подушку. Она никогда не признается, что занималась чем-то подобным, даже себе. Девушка не могла не представлять теплые и нежные руки Осаму, которые трогали ее, вместо своих собственных, зажатых между ног. Девушка издала тихий стон, заглушая себя подушкой, прежде чем ее пальцы и одеяло под ней стало вмиг испачканным.
***
Дазай пришла как и было оговорено, в полдень. Чуя собралась за полчаса до этого и была готова идти в любой момент. Сентябрьское солнце еще довольно хорошо пригревало, поэтому Чуя как и вчера, вышла в платье, надев ту же шляпку.
При встрече Осаму поцеловала Чую в щеку, как бы в качестве приветствия. Заставив Чую в очередной раз разомлеть и улыбнуться уже до боли в челюсти.
— Красивая, — очень тихо сказала Дазай, будто не собиралась говорить этого вовсе, но случайно вырвалось.
— Что? — Чуя сделала вид, что не услышала, ей хотелось, чтобы Осаму сказала это громче, но Дазай лишь покачала головой, мол ничего.
Практически молча, девушки добирались до поля, где хотела провести время Осаму. В поле можно найти многообразие цветов, которые будут полезны обеим, и не только. В поле за тобой всюду следует солнце, из-за чего замерзнуть было невозможно, даже с частыми порывами ветра. На небе не было ни единого облака, что намекало на хорошую погоду. Удача улыбается им.
Целую ночь в голове травницы крутились шестеренки, она пыталась придумать то, что безусловно поможет ей добиться расположения Чуи, пусть оно итак уже было, но Дазай была ослеплена.
Чуя села на корточки, заприметив растущие васильки. Она любила цветы и для нее было бы упущением не сорвать хотя бы пару стебельков ярко синих растений.
— А ты знаешь, что я все еще глубоко обижена? — Дазай говорит таким будничным голосом, что Чуя не сразу может понять о чем речь.
— Почему? Я ведь извинилась, — Чуя испугалась, повернула голову на Осаму, щурясь от солнца.
— Этого было недостаточно, — Дазай сложила руки на груди, смотря довольно серьезно, ещё сильнее пугая рыжую.
— Я могу извиниться еще раз, но я думала тебе было достаточно того, что я дала тебе два бутылька лекарства вместо одного, — лицо Чуи вмиг стало грустным. Брови опустились, а улыбка с лица стерлась, словно ее и не было, — что ты хочешь?
— К сожалению, нет, — Осаму села рядом с Чуей, заглядывая в ее печальные глаза, отдающие холодной синевой. Накахара даже не сдвинулась и не поднялась. Она смотрела в ответ.
Осаму взяла лицо девушки в свои руки, заставляя Чую немного выйти из транса и немного вздрогнуть. Дазай приблизилась, теперь они чувствовали дыхание друг друга, Чуя так и не спешила отодвигаться, словно ждала, пока Осаму сделает первый шаг, а она поддастся. Девушка старалась сохранять самообладание, чтобы попросту не зацеловать Чую сразу. Вместо этого, она в пол голоса спросила:
— Я могу? —
Чуя выронила сорванные цветы из руки и притянула Дазай к себе. Целоваться на корточках было довольно неудобно. Ведьма зарывалась пальцами в пушистые волосы, пытаясь все сильнее притянуть к себе Осаму. Губы Чуи обкусанные, как и губы напротив, Дазай случайно прикусила губу Чуе, из-за чего ведьма нахмурилась и проскулила от боли. В качестве извинения, Дазай провела языком по укушенной покрасневшей губе. Язык темноволосой девушки вновь скользнул в приоткрытый рот. Чуя слишком надавила на затылок, из-за чего Дазай не удержала равновесия и рухнула на Накахару, которая в свою очередь, упала на спину в траву. Осаму нависла сверху, несколько секунд они смотрели друг на друга непонимающими взглядами, а после тут же рассмеялись, Осаму упала на грудь рыжеволосой девушки. Когда их приступ смеха закончился Дазай подняла голову, взгляд Чуи был наполнен нежностью.
— Да, ты можешь, — Чуя хихикнула, — если еще не поздно, — она стала смотреть на безоблачное небо.
Осаму хмыкнула, немного подтянулась, губы девушек снова слились в поцелуе. Это было нежно, никто не пытался доставить дискомфорта или боли, Чуя улыбалась в поцелуй, ей хотелось целоваться и не заканчивать, но Дазай вскоре отстранилась, оставляя Чую расстроенной.
— Ты прекрасна, Чуя, — Осаму заурчала где-то под ее ухом, снова уложившись, — я хотела сказать это еще в первую встречу.
— Я тоже хотела тебе этот сказать, — пожалуй это самое лучшее событие в жизни ведьмы, которое можно было представить. Она лежит в поле, вместе
со своей девушкой с девушкой, в которую она неожиданно влюбилась и готова посвятить ей свою жизнь.
— Правда?! — Осаму снова вскочила, — я думала, ты посчитала меня грубой и больше никогда не захочешь видеть.
— Нет, это не так. Ты тоже чудесна, Осаму, — Чуя улыбнулась, заправив прядь за ухо девушке.
Они лежали так еще продолжительное время, пока Осаму не сползла с рыжеволосой, потому что той стало тяжело, травница легла рядом, обнимая девушку. Чуе не давал покоя один вопрос, который ей хотелось задать. Дазай заметила напряжение рыжей и спросила сама:
— Тебя что-то беспокоит? — Дазай немного поднялась, подняв шляпу Чуи, которая лежала поодаль, и надела себе на голову.
— Да, — она перевернулась, смотря на травницу, хихикая, но вскоре ее лицо вновь стало серьезным, — почему у тебя-
— Бинты? — Чуя кивнула, Осаму вздохнула и неожиданно для рыжей — улыбнулась, — в детстве я упала в кусты со жгучей травой и не могла вылезти, из-за того, что я очень сильно барахталась в них, они оставили мне ожоги, а после них шрамы. Это довольно-таки уродливо, поэтому я решила, что так лучше.
— Ты стесняешься? — Накахара тоже привстала.
— Нет, просто, возможно, так будет меньше вопросов, — она пожала плечами.
Девушки некоторое время продолжали дурачиться, обходить поле. Собранные цветы Чуя отдавала Осаму, чтобы та несла их. Дазай нашла подсолнухи, что стало прекрасной находкой. Чуя очень любила их. Они были похоже на солнце. Когда Дазай, как ребенок, прибежала с одуванчиками, Чуя сумела сделать из их стебельков кольцо, которое она подарила травнице. Осаму была восхищена и сражена. Как бы она не старалась плести кольца из цветов, у нее ничего никогда не выходило. А Чуя сделала все так легко и быстро. Рыжая показала руку, на которой Осаму заметила еще несколько таких же колец, но они были будто недавно сделанные, стебельки казались свежими, недавно сорванными. Но на деле же было не так. Ведьма пообещала показать, почему ее кольца еще до сих пор не вышли из использования, но у себя дома.
Счет времени шел незаметно, что они вместе встретили закат, прогуляв весь день в поле, нарвав цветов, подарив друг другу первый поцелуй.
Чуя предложила остаться у нее, а Осаму совершенно не возражала.
Ведьма поставила в вазу подсолнухи, поставила их в спальне. Она также показала Осаму хитрость, которую придумала сама, из-за которой кольца из цветов могут держаться намного дольше. Она сама придумала раствор, в который нужно погрузить сплетенное изделие, немного подождать, а после достать и подержать на открытом воздухе, чтобы раствор высох. Дазай заметила, что в спальне на тумбочке лежит довольно много таких колец. Травница не переставала удивляться и восхищаться девушкой. Ей хотелось зацеловать Чую до смерти.
Действительно, Осаму влюбилась в эту девушку еще с первого взгляда, она понимала это, смотря вновь и вновь на рыжую. Это могло быть по-детски, но Дазай даже не думала, что это так, ведь это было в новинку.
Вечер девушки предпочли провести в спальне, сидя на кровати, Чуя рассказывала истории о различных полезных растворах, некоторые она придумала сама, а некоторые вычитала из книг. Теперь была очередь Осаму слушать с открытым ртом. Вместо того, чтобы слушать, Осаму больше разглядывала девушку напротив. Смотрела как падают ее волосы на плечо, отросшая челка иногда лезет в глаза, и Чуя старательно убирает ее раз за разом, чем смешит Дазай. Осаму увлеклась любованием настолько, что Накахара закатила глаза и стала щелкать у ее лица пальцами. Дазай помотала головой, а после неожиданно для Чуи опрокинула ее на спину, нависнув сверху. Чуя была удивлена, но… совсем не против в общем-то.
Количество поцелуев, которыми Осаму стала покрывать щеки и губы ведьмы становились бесчисленными. Ей хотелось оставить свой отпечаток на каждом участке кожи, хотя бы попытаться. Когда Дазай стала целовать Чую за ушами, девушке стало щекотно и смешно, она попыталась отодвинуть от этого места Дазай, но когда та укусила ее за мочку уха, Чуя издала тихий непонятный звук, который был расценен как скулеж.
— Тебе не нравится? — Шепот над ухом все больше распалял Накахару. Она помотала головой, закусила губу.
— Нравится.
Просто никто из них не мог подумать, что это окажется одной из чувствительных зон Чуи и она была очень смущена этим открытием. Платье Накахары было проблемой и преградой, но Осаму некуда было торопиться.
Темноволосая девушка кусала мочки ушей, посасывала, заставляя Чую все громче и громче издавать различные звуки удовольствия. Поддаваясь к Осаму, стараясь почувствовать больше прикосновений.
Травница переключилась на нежную кожу шеи, видя линию веснушек, что уходили пятнышками на плечи, переходя на руки они становились уже менее светлыми. Осаму целовала открытые участки кожи, немного покусывая, от чего рыжеволосая начинала мычать и извиваться под Дазай, она сжала волосы на затылке Осаму, не сильно, пытаясь не то потянуть на себя, не то от себя.
Чуя путалась в своих эмоциях и ощущениях. С Дазай это было по другому. Это то, что Накахара так страстно желала по ночам. Прикосновения, поцелуи и все это с нежностью и любовью.
Девушка почувствовала возбуждение ещё с самого начала, когда Дазай коснулась ее и поцеловала. Она начинала активно ерзать, и постанывать на ухо девушке, чтобы подтолкнуть Осаму к дальнейшему действиям. Травница немного приподнялась и окинула взглядом одежду.
— Платье… Как оно снимается? — Осаму немного запыхалась, дышала сбивчиво. На плечах девушка увидела завязки и пояс.
Чуя была рада, что Осаму решила снять платье, и поэтому решила помочь. Но Дазай ласково остановила ее, говоря, что она справится сама. С осторожностью травница стала развязывать бретельки на плечах. Вскоре платье было снято, Чуя осталась в нижнем белье, выглядя немного смущённой, но она не старалась зажаться и спрятаться, ей хотелось, чтобы на нее смотрела Дазай, чтобы она хотела прикоснуться к ней.
Губами Осаму припала к вздымающейся груди, покрывая поцелуями кожу. Ее грудь была наконец открыта для любования, и, конечно, для поцелуев. Дазай стала вбирать в рот вставший сосок, стараясь не кусать, чтобы Чуе не стало больно. Одной рукой Дазай гладила бедро девушки, а второй теребила оставшийся без внимания сосок. Чуя была очень отзывчивой, что нравилось травнице. Она не сдерживала свой голос, показывала всем видом, что ей до безумия нравится все, что делает Осаму.
Грудь Чуи также украшала россыпь веснушек, совсем мелких, едва различимых. Веснушки были звездами на бледноватой коже. Осаму отвлеклась, что повлекло за собой стон разочарования Чуи. Ей хотелось раствориться в ласке и нежности, чувствовать все сильнее и сильнее.
— Прекрасна, — Дазай провела пальцами меж грудей Чуи, смотря в ее голубые глаза. В глазах ведьмы горело неутолимое желание. Она бы повторяла это каждую секунду.
— Мхм… — Чуе не дали вставить слово, Осаму вновь накрыла ее губы своими. Смакуя, проводя языком по припухлым розовым губам. Накахара была полностью безоружна.
Руки опустились к оставшемуся элементу одежды, Чуя смотрела с надеждой, а Дазай с ухмылкой. Она подвинулась ниже, оставив последний поцелуй на животе. Накахара раздвинула ноги, а травница села между. Стала выцеловывать кожу на внутренней стороне бедра, немного покусывая. Рыжая выгибалась, немного ерзала, ее возбуждение не знало предела. Хотелось освободиться от этого.
Но Осаму не собиралась быть жестокой, наоборот, ей хотелось отдать всю нежность, которая копилась в ней столько лет без цели. Дазай прикоснулась губами, немного всасывая кожу, оставляя покрасневший позже след. Девушка вздохнула, отодвинулась.
— Чуя ты не-
— Нет, — рыжая сразу поняла, что имеет ввиду травница, она изнывала, — пожалуйста, сделай что-нибудь, — Чуя выглядела так, словно расплачется.
— Хорошо, прости, — Чуей хотелось наслаждаться, а торопиться Дазай совсем не хотелось, но придется.
Темноволосая девушка наконец-то раздела Чую полностью. Последняя была несказанно рада, и от ее былого смущения ничего не осталось. Белье было также откинуто к платью.
Дазай немного нервничала, это, пожалуй, ее первый опыт, но она знала, что ей нужно делать. Она как и Чуя, не оставляла себя без внимания порой. Девушка коснулась языком малых половых губ, заставляя рыжеволосую содрогнуться всем телом и резко сжать волосы на макушке Дазай, откинув голову назад на подушку.
Языком Осаму старательно ублажала рыжеволосую девушку. Для первого раза ей казалось это успехом, Чуя была в восторге в этом можно было не сомневаться. Дазай была убеждена, что тело Накахары было телом великолепной богини. Она старалась не пропустить ни одной эмоции, которую показывала Чую, потому часто поднимала глаза, видела как Чуя тяжело дышит, почти задыхается. Рыжая шептала себе под нос что-то невнятное, много хныкала, пыталась сжать ноги, а еще Дазай краем уха слышала сквозь это все свое имя. Осаму посасывала клитор, а после вновь переключалась на другое, и так несколько раз, пока хватка на ее волосах не усилилась, вжимая голову Дазай в промежность. Тело Чуи содрогнулось в чужих руках, она издала протяжный стон, постепенно обмякнув.
Дазай улыбалась, ей было приятен тот факт, что она смогла довести Чую до оргазма. Пока Чуя приходила в себя, Осаму легла рядом, прислонилась к ее плечу, целуя рассыпанные веснушки.
— Я… — Дазай замешкалась. Чуя повернула голову, столкнувшись с Осаму носами. Она все еще была без сил и источала нежность. Накахара поцеловала девушку в кончик носа и закончила предложение за нее:
— Люблю тебя, — Чуя устало улыбнулась, обняв Дазай, которая была полностью в одежде, в отличии от самой Накахары. Рыжеволосая хотела оставить свой поцелуй на чужой шее, но встретилась с белыми лентами бинтов, и стала расстроенно тереться носом, поцеловав отрытое место за ухом.
— Ты хочешь снять? — Дазай неторопливо гладила оголенную спину девушки.
— Да. Можно? — Чуя немного отодвинулась, перевернулась на спину.
Осаму молча привстала и стала развязывать марлю на шее, а вместе с ней от оков освободились плечи, Чуя решила не глазеть, а привести себя в порядок. Она смогла дойди то шкафа, выудив оттуда длинную ночную рубашку, которая закрывала лишь немного бедра девушки, ей было вполне удобно спать в этом, только немного прохладно.
Когда Дазай закончила, перед Чуей открылась не такая уж и страшная картина. На коже было довольно много хаотичных шрамов, некоторые были практически не видны, оставаясь еле различимым белым следом, а некоторые до сих пор можно было разглядеть отчетливо и таких, к сожалению, было большинство.
— От какого куста такие шрамы? — Чуя прикасалась пальцами совсем легонько, знала, что уже не болят, но старалась проявить нежность и осторожность. Она стала целовать шею, чувствуя шероховатости на коже.
— Я не помню, — и Дазай правда не помнила, есть множество кустарников, которые могут оставить ожоги, а в последствиях шрамы.
Чуть позже рыжеволосая помогла снять все бинты, увидев еще большее количество мелких следов.
— Твое тело все равно прекрасно, не прячь, — Осаму была повернута к ней спиной, Чуя целовала затылок, а после положила голову на плечо.
— Это проблематично, — травница опустила голову.
— Хотя бы дома, — рыжеволосая не пыталась заставить Дазай, а уж тем более ставить условия, — если хочешь, — она провела по ее руке, поглаживая пальцем один из шершавых шрамов.
Осаму повернулась и поцеловала девушку в щеку, улыбаясь. Она действительно попробует. Это казалось хорошей идеей, она не боялась показаться перед Чуей.
***
Девушки стали жить практически вместе, это было проблематично, потому что иногда жители деревни приходили и к Дазай, а теперь чаще всего она была у Чуи. Осаму чувствовала себя по-настоящему счастливой за столько лет, кажется впервые. Чуя умела заставить ее улыбаться, даже когда хотелось зарыться лицом в подушку и более никогда не вставать с постели.
Теперь Чуя порой приходила в таверну вместе с Осаму, чему была не очень рада Акутагава, но ей было нечего делать, она ведь не могла выгнать потенциального клиента, да и, то как она вела себя с Чуей смягчало ее отношение. Для нее главной задачей было следить, чтобы Дазай делала Чую счастливой, а не наоборот. Но вскоре их холодная вражда, со стороны Акутагавы, подошла к концу, Рюноскэ смягчилась полностью, изменила свое отношение касательно травницы, видя как Чуя будто обрела новые силы. Они даже спорили с Тачихарой, кто из них первый поцелует друг друга, но как оказалось, они сделали это почти одновременно, так рассказывала Чуя, по итогу никто из девушек не выиграл, деньги обеих остались при них.
Тачихара же сразу приняла Дазай, и была искренне рада за Чую.
Чуя и Осаму были самыми счастливыми в этой жизни людьми, и останутся таковыми, пока находятся рядом друг с другом.
