I miss you, my friend (оригинальная версия)

Джордж распахнул глаза. На этот раз — по-настоящему. По крайней мере, он знал это место. Его комната на базе Синдиката. Сложно отличить сон от реальности, если они переплетаются, начинаясь одинаково. Каждый раз одно и тоже. Он просыпается. Открывает глаза. Незнакомый потолок. Но это место ему давно знакомо. Такое небольшое постоянство в жизни успокаивает. Когда-нибудь ему придётся бросить всё это. Оставить позади. По крайней мере, сейчас он просто рад быть здесь. Его комнатка невелика. Сам такую просил, чтобы не привязаться и не разочароваться потом. И всё же привязался, хотя, казалось, к чему бы? Светлые стены, обшитые свежей древесиной, кровать у фальшивого окна, кафедра для записей и сундук с книгами Дрима в углу. Ранбу однажды вздрогнул, увидев обстановку из коридора. Джордж даже знал, почему только Ранбу. Тот тоже посещал тюрьму. Ему пришлось расставить всё так, когда сны начали становиться реальнее. Он обязан помнить. Он обязан сохранить эту связь в своей голове. В своей крови. В сердце. Но сегодня всё как-то не так. Что-то царапает замыленный взгляд. … Вот сундук. Кровать. Книжная полка. Бумага. А. И правда ведь. На столе лежит недописанное письмо. Лежит с тех самых пор, как к нему зашла Дриста. — У тебя есть друзья, кроме моего брата? — сидя прямо на столе, она задрала нос, как будто гордилась тем, что выглядит выше него. Девочка дернула себя за выбившуюся пшеничную прядку и склонила голову набок, с любопытством глядя на него из-под капюшона. Беззаботно помотала ногами в свободных светлых бриджах. — Кому-то же ты веришь и кого-то прикрываешь, да? Он не понял, откуда такие мысли. Об этом же и спросил. — С чего ты взяла? — Джордж скрестил руки на груди. Девчонка фыркнула.  — Очевидно же. Ты не выглядишь как хороший мечник, любишь ножи и луки. Я бы подумала, что ты убийца, но они другие. Страшные. А ты очень добрый. Фыркнул уже он. Как же, добрый… — Не теряй друзей, — как-то грустно сказала Ирис. — У меня кроме Томми их никогда и не было. Разве что ты. Хочешь быть моим другом?.. Тогда он не обратил на разговор особого внимания, но после договора с Ранбу и сегодняшнего сна со странными угрозами он кое-что понял. Ему не обойтись без союзников. А знать, чем он на самом деле занят, им не обязательно. У Дрим Тим друг перед другом много долгов. Столько же чувств. Тысячи незримых связей. Как бы, используя их, начать письмо к старому другу? Сказать что-то? Спросить о чём-то? «Привет, Ник» — вывел он на чистом листе. — «Знаешь, тучи немного рассеялись. Я в порядке.» Джордж хмыкнул, нервно закусил губу. Посмотрел пару секунд на написанное. Опустил голову на скрещенные руки. Скомкал лист, запуская бумажкой в стену. Ложь, от первого до последнего символа, вот что он написал. Он не чувствовал себя в порядке. Давно уже не чувствовал. Абсолютно.  

 ***

— Ну и как они? — Подружились. Ники не боится призраков прошлого, она отбросила их вместе с осколками своей страны. И всё же, призраки преследуют девушку. Один конкретный призрак. Гостбур. Её немного пугает потусторонний голос и пустой взгляд серебристых глаз. Ей неприятны попытки мёртвого выдать себя за живого. Гостбур пытается компенсировать очевидные признаки собственной фальши богатой мимикой, часто щурится и треплет свою чёлку. Он прячет от неё глаза и окровавленные руки, но это не спасает от её внимания. Скорее, наоборот. — Действительно подружились! — повторяет он с жаром, свойственным Уилбуру в прошлом. Нихачу только кивает, позволяя держать себя за руку. На её лице сменяются оттенки эмоций, когда на бледных скулах духа появляется слабый румянец, а на губах расцветает лёгкая усмешка. Гостбур ведёт её руку своей, касается собственной щеки, а на кончиках её пальцев ощущается след ледяного ожога. На его лице отражается нежность, смешанная с чем-то до боли знакомым. Уилбур… Ох, Уилбур. Ники вздыхает, горько улыбаясь. Кто же из них на самом деле не может забыть и отпустить? — Что ж, хорошо, что Ирис теперь не одна, — переводит тему девушка, возвращаясь к изначальной. — Детям нужно внимание и общение, даже если не со сверстниками, то с теми, кто их поймёт. Даже если эти дети — анархисты, выросшие в Синдикате, — сказала она. — Думаю, неплохо, что её другом стал Джордж. Он не любит конфликтовать с теми, кого не зовёт врагами. Ирис будет полезно такое знакомство, это расширит круг общения и даст ей необходимые навыки социализации, да и дети… Дети не должны жить по законам военного времени. Она помолчала немного, прежде чем продолжить. — Не должны, Уилл. Понимаешь? Добродушный призрак не ответил. Ники кинула на него взгляд. Его лицо было искажено болью. В глазах читались осколки забытой ярости, но это не затронуло их глубины. На глубине этих серебристых мерцающих омутов, окружённых чёрной склерой, читались пустота и непонимание. Ники знала, что будет дальше. Он встряхнёт головой, дотронется до своей кровоточащей груди, удивлённо посмотрит на окровавленные Синевой руки. Затем… Он безмятежно улыбнётся ей. Как тогда, давным-давно, когда Президент Уилбур Сут вёл людей за собой. Уилбур вел за собой, а она последовала, будто за дудочкой Гамельнского крысолова. — Как там дела во внешнем мире? — отвлекает она призрака, пока тот не начал серьёзно задумываться. Да, в пределах базы Синдиката, в пределах домов Техно и Фила, триггерит того гораздо меньше вещей, чем в пределах Великого королевства Эрета, которое раньше звали Величайшими землями Дрима. И всё же, местные катакомбы слишком напоминают Погтопию, где Уилбур сошёл с ума. Она не беспокоится за призрака, ведь ему не будет больно. Он попросту забудет все свои тревоги, но… Она за него в ответе. Немезис не хочет, чтобы он забывал. Ведь из всех людей раз за разом он возвращается именно к ней. Он приходит не к своему драгоценному подпевале Томми. Он идёт не за Квакити, не посещает Таббо, даже не следует по следам Фанди и Эрета: ведь Фанди отверг привязанность, а Эрет — предал доверие, что помнит даже добрый, доверчивый дух. Из всех возможных людей, из членов собственной семьи и дорогих друзей, из врагов и недоброжелателей, Уилбур возвращается именно к ней. Не к Филу, не к Техно, но к ней. К своей малышке Ники. Немезис ненавидела бы это прозвище, но она любит. Она любит его.