Слишком хорош

Чёрный всегда был слишком хорош для Дома. Это было понятно каждому с первого брошенного на него взгляда, с первого произнесённого слова, с первого болезненного удара. Смотреть глубже не было смысла. Дети Дома, умевшие видеть не только снаружи, но и внутри, предпочитали не вглядываться в Чёрного. Не вглядываться в пугающую их Наружность, чтобы она не начала смотреть в них, не тянула в свои объятия, похожие на удушающий захват. Выигрывали каждую минуту до последнего лета. Чёрный презрительно кривился, отгораживался ото всех, стремясь показать, что это его решение, смотрел презрительно, осуждал их суеверность и инфантилизм. Мучился одиночеством по ночам, во сне наблюдая за городом из затянутого паутиной чердачного окна. Город жил и манил к себе, но чердак был надёжно заперт — не выйти, не выбраться. Слепой не любил эти пропахшие горечью сны, рябящей дымкой висящие над кроватью Чёрного. Но когда их начала захватывать пугающая, липкая тьма, он не мог остаться в стороне: в отличие от многих Слепой знал, что Чёрный необходим Дому. В Наружности нет ни Фазанов, ни Крыс, ни Птиц, ни Псов: все они приходят сюда, надёжно укрытые её скорлупой. В Доме она расходится тонкими линиями трещин, спадает остроугольными осколками, которые нельзя просто так оставить лежать, где они упали. Их нужно спрятать. А для этого нужен сосуд, способный принять в себя Наружность — непроваливающийся. Чёрный подходил идеально. Не считая себя частью Дома, он своей инородностью поддерживал необходимое тому равновесие. Решение пришло неожиданно, зашло к ним в комнату, завалилось на общую кровать, панибратски обняло Шакала и махнуло Сфинксу рукой с зажатой в ней тряпичной сумкой (никаких пакетов). — Сон плохой приснился, — объяснил Рыжий, протягивая Слепому принесённый презент. — О дорогуша, ты же знаешь главное правило, — снисходительно сказал Табаки, похлопывая Рыжего по плечу. — А что ты нам принёс? О, кроссовочки. Красные. Правда, я не уверен, что кому-то из нас они подойдут. Я бы сам с удовольствием, но сам понимаешь, обувь для меня далеко не самый главный элемент одежды. Слепой благодарно кивнул, ощупывая нежданный подарок. В воздухе разлился слабый, едва уловимый запах сигарет, раздражения и Наружности. Кроссовки под руками начали теплеть, разгораться огнём. Слепой понял, кому их надо отнести. Когда Курильщик принял сторону Чёрного, дверь чердака стала открываться.