Вояж

На этой неделе парни пробуют Париж, город влюбленных, в котором каждый человек, чьё сердце занято тем, с кем тот хочет здесь побывать. Гуляя по аллеям, останавливаясь на пикник, нелепо смеясь, бросать в друг-друга пищу, а потом наблюдать за недоумевающими прохожими. С умным видом ходить по галереям, даже если оба ничего в них не понимают, но ведь главное, что они вместе. Вместе ничего не понимают. Номер отеля разукрасило утреннее солнце, что своими лучами озаряло каждый уголок, не давая ни капли тоски попасть в комнату. Вася — жаворонок, он один из тех типов людей, что просыпаются раньше всех, начиная шуметь на кухне, не давая никому более спать только потому, что тому скучно. Парню пришлось делить номер со своим другом Калинкиным, так как в поездку отправилось четверо, помимо них ещё — Ваш и Гришечкина, голубки решили, что один из номеров будет их, а парням просто не дали выбора. Время немного перевалило за восемь, раздирая глаза от солнечного света, Шакулин любовался чудным видом из окна, сквозь колыхающиеся от лёгкого ветерка штор. Комната была расположена чуть ли не на самом верхнем этаже престижного отеля, номера были оснащены комнатой для гигиенических процедур, широкоугольным телевизором и самым модным ремонтом. Из-за тюли открывался панорамный вид почти на весь город. Люди, словно маленькие муравьи — каждый спешил по своим делам, и ты никогда не узнаешь что случится с каждым из них в этот день, — подметил Вася. Тот уже был полон сил и энергии, потягиваясь, он уже стало быть хотел будить Женю, но в противоположном углу номера кровать оказалась пуста. Женя не любил топтаться на месте, оправдываться перед кем-то и если куда-то уходил, не считал долгом оповестить об этом кому-либо, тем более в свой заслуженный выходной, так как перед съёмкой ещё три дня. Шакулин особо не переживал из-за того, что коллега снова куда-то ускакал, но всё равно осмотрелся на наличие включенного света в сан. узле, признаков, которого не было и в помине. Кнопки выключателя, были опущены, что обозначало, что в ванной никого нет. На самом деле его больше волновал запах изо рта обоснованный вчерашней попойкой. Вася маневренно скинул с себя простыню, садясь на кровать, немного потянулся, после чего отправился к ванной комнате. Зевая по пути, парень открывает дверь, хлопая ладонью по выключателям, обнаруживает сидящего полуголого Калинкина в белоснежной ванне, быстро отворачивается: — Ты совсем придурок что ли? Зачем так пугать то, — чуть ли не заикаясь спрашивает Василий, костлявое белоснежное тело, сливающееся с плиткой, довольно сильно произвело на него впечатление. К счастью или к сожалению Шакулин не понял сидел ли тот полностью обнаженный, но на всякий случай извинился. — Пожалуйста, останься, — Женя опешил, но на его лице не было никаких эмоций, — и закрой за собой дверь… Пожалуйста, — он никогда так часто не употреблял в своей речи чего-то «вежливого» (?) Ужасно, Жень, что с тобой не так? Дверь с щёлком замочной скважины закрывается, а блондин даёт заднюю, спускаясь спиной о экран ванны в положение сидя, подгибая колени к груди, попутно охватывая их руками. Звонкая тишина давила на уши, брюнет не купался, воды было не слышно, потревожившему уединение Калинкина лишь оставалось оглядывать кафельную комнату, потому что иначе он поступить не мог. Его взгляд зацепили несколько пустых бутылок крепкого алкоголя в раковине, а рядом с корзиной для белья, лежат ещё полные склянки вина. Молчание прервали несколько кратких тяжёлых вздохов, сопровождающихся шмыганьем, доносящихся эхом, по глухой комнате. — Жень, ты чего, плачешь там что ли? — Да, вопрос мог показаться бестактным, но он хоть как-то разбавил напряженную обстановку. Всё таки тот до сих пор не понимал, почему друг попросил его остаться, если они оба блять молчат! Ответа не последовало. Вместо этого глотки воздуха стали порывистее и быстрее. Парень впал в пассивную истерику. Он не плакал так много, сколько просто пытался хвататься за частички кислорода, которые он так же успешно быстро выдыхал. — Жень, рассказывай, — Вася не понимал почему тот так часто повторял его имя, скорее всего, просто хотел дать себе отчёт в том, что он ещё здесь, с ним, не поехал с катушек. — Подай вино из раковины пожалуйста, оно открыто, — сквозь жадные вздохи, произнёс парень.       Шакулин сорвался с пола, закрывая глаза, что бы не смотреть на обнажённую тушу друга, так как шторка была собрана в самом углу, не закрывая ничего. Судорожно копаясь среди бутылок, Вася нащупал самую тяжелую среди пустых, что обозначало, что тот нашёл нужную. Вручив Жене, случайно касаясь пальцев друг-друга, он снова сел на пол, уже ничего не спрашивая, дав тому шанс рассказать всё самому. Спустя несколько глотков Калинкин смачно отольнул от горлышка, набирая в лёгкие воздуха и сил. — Мне плохо, — голос немного хрипел из-за долгого молчания, — я так устал. Мы вроде на отдыхе, а я не могу отпустить свои проблемы, какие должен был оставить дома. В Питере. Вася слушал не перебивая. — Почему люди чувствуют всё это? Почему я просто не могу отключить это в себе? Я не понимаю, — Женя срывался. Голос казался повышенным, а горло драло ещё сильнее. Собеседник тихо поинтересовался, что друг имеет ввиду под этим. Калинкин долго мялся, было слышно, как тот ёрзает в ванной, что бы принять наиболее удобное положение. — Любовь, Вась. Я имею ввиду Любовь. — Не дожидаясь реакции, тот продолжил, — все говорят об этом чудесном чувстве, распирающим тебя изнутри, бабочки порхают в животе, заставляя его немного тянуть внизу, ближе к паху. Я не чувствую из этого ничего. Я только страдаю.       Сердце парня кольнуло. Почему эти слова заставили его тело отреагировать на это? Это из-за того, что он переживает за друга? Тянуло неприятно, отдавая в рёбра. В голове куча мыслей, и ни одна не даёт покоя. Почему? — Ты говоришь о неразделённой любви?.. — Боже, Вась, какой ты тупица, конечно он говорит об этом! — тот мысленно дал себе оплеуху, — Извини. Женя соглашающееся мычит, подтверждая что слова оппонента верны, продолжая пить спиртной напиток. Видимо теперь Шакулину придётся сыграть в психолога, что бы утешить своё любопытство. — Почему ты считаешь, что твоя любовь безответна? Ты уже признался? — Херовый из тебя психолог, Вась. Ответ коллеги был краток и отрицателен. Тот не говорил своему «объекту воздыхания» о чувствах, о чём жалеет. И хочется и колется, — Слушай, я не могу с тобой говорить об этом, пока ты трезвый, я не хочу что бы у тебя потом сложилось хреновое мнение обо мне, так что откопай в раковине открывашку, бери алкашку и пей. Подобный жаргон от Калинкина не удивление. Он зол. Так что друг смиренно послушался, заранее проклиная себя за завтрашнее утро, но похмелиться же надо, правильно? До осушения бутылок, парни обменивались отрывками смутных фраз, не ведущих обоих ни к какому результату. Наконец, когда Вася был достаточно пьян по меркам Калинкина, время уже перевалило за десять, он хотел продолжить, но чудовище его опередило. — Слушай, а знаешь что? — Голос приобрел характерный окрас пьющего человека, с придыханием и желанием тянуть слова, обрывая предложения. — Расскажи мне о ней, почему она тебе нравится? Чем цепляет. Горло брюнета сушит. Он не может рассказать о ней, потому что это… Он. Решение поступило в голову так же стремительно, как стремительно набухался Шакулин, тяня руку к новому бутылю. — Эм, — Калинкин промычал, собравшись с мыслями, тот всё-таки решил рассказывать о человеке, в которого влюблён всю правду, кроме той, что это не девушка. — Ты просто не представляешь, как сильно я хочу быть рядом с ней. Каждый раз видя её, когда мы случайно касаемся друг-друга, смеясь, у меня просто срывает крышу. Иногда я думал о том, что, — запнувшись, — что я ей тоже нравлюсь, ну знаешь, ловлю взгляд на себе и всё такое… Но я знаю, что если эти чувства окажутся невзаимными - рухнет всё, — глаза Жени заслезились, шмыгая носом, потёр их, до звёздочек перед лицом, лишь бы те больше не плакали. — Давай напишем ей? Прямо сейчас, слышишь? Если что я скажу, что ты мне проспорил на… Пять тыщ! Точно!       Калинкин судорожно вздыхает, выдавая краткое «хорошо» и берет с края телефон. Все те мысли, что тревожили его по этому поводу, пришли далеко не сегодня. Они очень давно сидели в его голове, заели как пластинка с назойливой песней. Но страх просто не давал мо́чи решиться на задуманное. Но когда Вася был настолько пьян, что даже и собственной фамилии невмоготу вспомнить, парень понимает, что — пора. Сообщение было заготовлено очень давно. Сколько раз Женя его переписывал, постоянно стирая, правя, перечитывая, снова стирая. Даже отправил один раз, но через секунду удалил. Пальцы дрожали, ища нужный контакт, путались. Наконец он начинает демонстротивно стучать по стеклу, делая вид, что печатая, хотя сообщение уже отправил. Отправил. Васе. Звук уведомления из кармана друга, предательски напоминает о том, что всё это взаправду, что обратной дороги нет. Что сейчас он скорее всего совершает главную ошибку в своей жизни. Теряет друга. — Ой, извини, Жень, мне че-т пришло, скажи как допишешь, ок? — Язык заплетался. Вася быстро достает из джинс смартфон, для того что бы быстро прочитать отправленное кем-то сообщение, а после убрать звук, чтобы не нагнетать и так находящегося в не самом лучшем положении друга. В пуш-строке появляется длинное сообщение от Жени. Вася сначала читает его в панели уведомлений, а после жмёт на него, потому что оно не уместилось до конца. Шакулин знал, что Калинкин не ошибся, потому что в сообщении было упомянуто его имя. Много, много раз. Внизу живота тянет, дыхание учащается. Неужели это?..

Бабочки

      Блондин медленно, в силу своего состояния, встаёт с пола, помогая себе оттолкнуться правой ладонью. После, хватается за край ванны, смотря в глаза Калинкину. Всё таки тот был в шортах. Весь заплаканный, а запястья были усажены кровоточащими порезами. Моментально отрезвев, Вася включает воду в раковине. Из-за бутылок наполненных ею, вода быстро набирается, но ему всё равно. Шакулин формирует из ладоней своеобразную лодочку, стараясь набрать туда как можно больше жидкости. Калинкин не смотрит. Телефон давно отложен, а глаза предательски не могут больше смотреть на Васю. И скорее всего никогда больше не посмотрят. Парень носится из углов сан. узла туда-сюда, лишь бы промыть раны, чтобы тот не занёс себе инфекцию. Молча найдя бинты в верхнем шкафчике-зеркале, Шакулин бинтует руки. Он делает всё молча. Не произнеся ни единого слова. Вася перекидывает одну ногу в ванну, придерживаясь руками, а затем вторую. Сидит на коленях, наплевав, что на джинсах останется несмытая кровь. Женя закрывает глаза перебинтованными руками. Ему стыдно. Зачем он это сделал? Вася перехватывает руки ближе к локтю, что бы не сделать тому больно и медленно их отводит, чтобы те не закрывали лик. — Я тебе нравлюсь? — С днём глупых вопросов. Он тебе эссе настрочил о своих чувствах, а ты такое спрашиваешь. На самом деле парень спросил это для того, чтобы понять, что это всё происходит с ним, что это не сон. — Да. Вась, ты мне нравишься.       Руки Шакулина отпускают Женю и плавно перетекают к его щекам, заходя за ушки, немного цепляя тёмно-каштановые волосы. Вася немного оттягивает большими пальцами кожу щёк, подвигается ближе, и накрывает губы Калинкина своими. Поцелуй был осторожный, мягкий, совсем не грубый, без языка. Инициатор сразу же отстранился, побоявшись спугнуть. Лазурных глаз, которые так любил Вася, не было видно за пеленой слёз, однако эти глаза сейчас не смотрели вниз, пугливо прячась и избегая любой взгляд. Они смотрели в глаза напротив. В самые любимые глаза. В глаза Васи.