Твои шрамы на моем теле

Пэнси и Драко спускались по лестнице на второй этаж. Она искоса взглянула на парня, пытаясь приноровиться к его быстрому шагу, но тот смотрел строго перед собой. За все то время, что они шли, он не сказал ей ни слова, и с каждой минутой Пэнси ощущала все большее беспокойство. Едва получив согласие Флитвика, Драко с каменным выражением на лице вылетел из класса, попутно задев плечом стоявшего у него на пути Долгопупса. Вряд ли профессор видел особую необходимость в посещении лазарета, учитывая, что отек должен был пройти сам собой в течение пары часов, но Малфой умел быть убедительным. Пэнси ничего не оставалось, как пойти следом за ним, чтобы не вызвать лишних вопросов. Она нахмурилась, вспоминая, как выбежала из класса, подстегиваемая желанием прекратить ощущать на себе взгляды всех этих зевак, для которых произошедшее было единственным интересным событием за день. И хотя ее рациональная часть кричала о том, что вряд ли разговор с Драко был тем, к чему ей стоит стремиться, другая, ведомая инстинктами, просто хотела оказаться подальше. Пэнси с недовольством воскресила в памяти то, как Поттер продолжал пялиться на нее, пока Уизли с багровым от злости лицом выговаривал ему что-то, кидая гневные взгляды в сторону оставшихся слизеринцев. Его взгляд был полон неуместного беспокойства, которое парень тщетно пытался скрыть, невпопад отвечая на реплики рыжего идиота. Беспокойство проступало на его лице, как пятно от вишневого сока, случайно пролитого на белую рубашку — слишком контрастное и чужеродное для того, чтобы его можно было игнорировать. Она легко считывала его эмоции и бесилась, думая о том, что его повышенное внимание к ней не заметит только человек, у которого отсутствуют глаза. Она стиснула руки в кулаки и вздохнула, отгоняя от себя мысли об этом. Паркинсон никогда не имела склонности к излишнему драматизму, но сейчас, пока они шли рядом по безлюдному коридору, ей казалось, что она буквально ощущает в воздухе легкий аромат озона, предшествующий буре. Драко резко остановился, когда до Больничного крыла оставалось преодолеть всего один коридор, который был достаточно длинным, чтобы их разговор не долетел до ушей мадам Помфри. А еще отсюда прекрасно просматривалась лестница. Малфой учел все. — Вы связаны, — без каких-либо предисловий произнес он, посмотрев, наконец, ей в лицо. — Ты и Поттер. Пэнси ожидала, но все равно вздрогнула от его слов, и вряд ли это движение укрылось от проницательных серых глаз. Ее сознание с рекордной скоростью проходило через все пять стадий принятия, но какая-то его часть по инерции продолжала прокручивать варианты выхода из ситуации. Что-то вроде двигателя, который работает вхолостую, с нулевым коэффициентом полезного действия. Это было совершенно неразумно, потому что если реакцию Поттера еще можно было вполне правдоподобно объяснить, то вариант оправдать свое собственное поведение даже не рассматривался: Драко не казался человеком, который верит в сказки. Она только кивнула, потому что горло сдавил спазм, мешая произнести хоть слово, и тут же вскинула подбородок в защитном жесте. В этом не было необходимости, потому что Драко был последним человеком, который стал бы нападать на нее, это было неосознанно. Привычка. Малфой только резким движением провел рукой по лицу и вздохнул, как будто на самом деле рассчитывал на другой ответ. — Я надеялся, что глаза меня обманули. Он произнес это размеренным тоном, приправляя свои слова яростью, которая тлела внутри, не находя выхода. Потому что в ней не было смысла. Ни на грамм. Пустая эмоция, полая, как старый чугунный котел в кабинете Зельеварения. Не Пэнси придумала Предназначение. Не Пэнси распределяла чертовы метки. Не Пэнси выбрала Поттера. — О, я бы хотела этого не меньше, — ощетинилась девушка, реагируя на его тон. Между ними повисла тишина, тяжелая и вязкая, как кисель. Драко перевел на нее взгляд, в котором легко читалось все, что он думает обо всем происходящем. И все-таки, даже несмотря на его враждебное отношение, — могла ли она надеяться на что-то иное? — с ее груди как будто убрали огромный камень, который Пэнси уже стала воспринимать, как отдельный орган в своем организме. Ей действительно стало.. легче. Это не было освобождением, но ощущалось, как глоток свежего воздуха в душном помещении. Вряд ли он мог оказать какое-то влияние на ситуацию, но почувствовать его было приятно. — Наше затянувшееся драматическое молчание угнетает меня, — сказала она, сощурив глаза. — Драко, скажи уже что-нибудь. — Это пиздец, — медленно проговорил он, как всегда выхватив самую суть. Пэнси саркастически скривила губы. Какое ценное замечание, она-то не знала. — Твоя метка.. — он сощурился, прикидывая в уме даты, и продолжил другим, более злым тоном, — должна была появиться в день твоего рождения. Четыре месяца. Прошло четыре месяца, Пэнс! Какого черта ты не сказала? Ей будто влепили пощечину, и девушка даже отступила на шаг, ощущая, как по телу прокатывается раздражение. — Это то, что тебя волнует? Серьезно? — вспыхнула она. — Тихо, успокойся, я не.. — Наверное, я должна была прислать сову, чтобы ты собственными глазами увидел, как чертова молния со слезами и кровью появляется на моей коже, — едко сказала Пэнси, вскинув на него гневный взгляд. — Этого ты хотел? — Не кричи, — перебил ее Драко, пытаясь урезонить, и нервно провел рукой по волосам, — я просто.. я растерялся, окей? Пэнси ничего не ответила и выдохнула, всеми силами пытаясь подавить в себе агрессию. Она с содроганием вспоминала августовские дни, которые были похожи друг на друга, как близнецы, и одинаково сильно вызывали в ней отвращение. Хотя они были довольно размыты из-за того, что большую часть времени девушка находилась под действием успокаивающих и обезболивающих зелий, Паркинсон помнила свой почти первобытный ужас, отчаяние, затягивающее в свои пучины не хуже болотной топи, а еще острое чувство незащищенности. Как будто ее смертельно ранили, и все происходящее после было агонией. Ядовитая, злая ирония, учитывая, на что был похож ее новый шрам. — Вы говорили об этом? — спросил Драко. — А нужно? Они и правда ни разу не обсуждали происходящее. Их связь была чем-то на уровне молекул, нервных окончаний и электромагнитных волн — вещей, неподвластных человеку и его воле. Просто в какой-то момент Поттер стал появляться в ее жизни, чужеродный, непривычный, ненормальный, и пытаться перевернуть все вверх дном. А она сопротивлялась, потому что и без того внутри были сплошные руины. Пэнси не даст раздробить себя в мелкую крошку. Не позволит. — Ты не ответила, — его голос прозвучал отрывисто, как будто Драко стоило больших усилий держать себя в руках. — Конечно нет, — фыркнула девушка, ощущая, как злость снова затягивает ее органы в тугую пружину. — Поверить не могу, что ты подумал, будто я просто смирюсь и позволю этому управлять мной. Он покачал головой, будто не мог поверить в то, что она говорит. — Пэнс, — с нажимом произнес парень, словно пытаясь придать дополнительный вес своим словам. — Это не та ситуация, когда у тебя есть возможность выбора. — Ты себя слышишь, Драко? — взвилась она. — Это Поттер! Я ощущаю отвращение, просто произнося его имя вслух, а ты говоришь мне.. — Ты хочешь сдохнуть из-за факультетской войны? Ты в адеквате находишься вообще? — рявкнул он, выходя из себя. — Ты заговорил иначе только потому, что он спас Нарциссу! — возмутилась Пэнси, машинально делая шаг вперед и где-то на краю сознания понимая, что перешла черту. — Напоминаю, что ты годами находился в первых рядах армии ненавистников святого Поттера, а сейчас что, резко изменил свое мнение? — ее голос сочился ядом. — Ей-Мерлин, Пэнс, заткнись, пока не поздно, — прорычал он, тем не менее, не поддаваясь на манипуляцию. — Ты забываешься. — Разве я не права? — вскинулась она. — Тебе ведь должно быть очень херово, я прав? Я имею в виду твое физическое и моральное состояние, — быстро проговорил парень, смещая фокус ее внимания. Пэнси сжала губы в тонкую линию, ощущая, что ее загнали в угол. Слишком мягкое слово, чтобы описать ее состояние, и Драко точно выбрал точку, в которую следует бить. — Сопротивление связи разрушает тебя, ты будешь буквально разлагаться, пока просто не примешь ее, — в голосе Драко слышалось раздражение, явно вызванное ее упрямством, и еще кое-что, что девушка не смогла разобрать, потому что у нее просто не было возможности анализировать тональности его голоса. — Ты думаешь, что можешь просто перехитрить всех? Нихера. Ты связана по рукам и ногам до того момента, пока не исполнится Предназначение. Его слова доносились до Пэнси, как сквозь вату. Она пыталась, правда пыталась взять себя в руки, но слова Малфоя только распаляли ее. Ей хотелось зажмуриться и замотать головой в отрицании, только чтобы его речь не улеглась в голове, не дошла до ее сознания. — Не смей вести себя так, будто хотя бы понятие имеешь, о чем говоришь, — взорвалась она, прерывая его. — Ты не знаешь, что я испытываю, ты просто.. Она оборвала себя, когда ее посетила внезапная догадка. Мысли в голове наталкивались друг на друга, мешая сосредоточиться и ухватить главное, и Пэнси снова нахмурилась, анализируя. Мерлин, ведь ему тоже исполнилось восемнадцать, но парень вел себя так обыденно. Такой же язвительный, черствый, смотрящий на всех свысока. Паркинсон, занятая собственными проблемами, даже не задумывалась, что он может просто умело маскировать свои эмоции. — Ты ведь тоже связан с кем-то? — медленно проговорила она, отмечая, как Драко бледнеет с каждым ее словом. С его лица буквально сошли все краски. — Мы говорим о тебе, — прищурился он, мгновенно вернув себе самообладание, — это совершенно не важно. — Кто она? — оборвала его девушка. Малфой замолчал, прожигая в ней дыру злым взглядом. Он подействовал бы на любого другого человека, но Паркинсон была так заведена, что смогла бы выхватить уголек из горящего камина голыми руками и даже ничего не почувствовать при этом. Именно поэтому ненавистный взгляд Драко не произвел на нее должного впечатления. — Я в состоянии справиться с этим сам, — процедил он, едва размыкая губы. Пэнси рассмеялась, и ее смех, — холодный, злой, — прозвучал слишком громко в тишине коридора. — Тебе не кажется это лицемерным? — Не тебе судить меня, — скривил губы парень. Они тяжело дышали, стоя напротив, и пытались уколоть друг друга побольнее. Хотя внешне Драко был спокоен, она слишком хорошо знала его, чтобы понимать, что тот балансирует на грани. Пэнси взяла за правило не надеяться сверх меры и не наделять людей теми качествами, которыми они не обладали. Тогда привкус разочарования становился не таким уж горьким, по крайней мере, с ним можно было жить. Малфой повел себя, как.. Малфой. В этом не было ничего удивительного, но она впервые столкнулась с этим по отношению к себе. Он был, как капризный ребенок, который забыл, что мир не крутится вокруг его желаний, но это у них было общим. — Кто здесь? — раздался высокий голос Помфри, показавшейся из лазарета. Она сделала несколько шагов вперед, оставив за спиной открытую дверь. — Вам нужна помощь? Малфой еще раз окинул ее взглядом с головы до ног и, положив руку между ее лопаток, подтолкнул вперед, как бы поставив точку в их разговоре. Как бы не так. Пэнси сделала мысленную пометку вернуться к этой теме, но позже. — Мисс Паркинсон получила травму на уроке, — проговорил Драко, когда они приблизились. — В нее угодило Жалящее заклинание Долгопупса, — на этом момент его тон наполнился неприязнью, которую парень даже не пытался замаскировать перед целительницей. Мадам Помфри серьезно кивнула, сразу же настраиваясь на рабочий лад, и отступила, пропуская их в Больничное крыло. — Мерлин, эти дуэли на Чарах сведут меня с ума, — проворчала она, резким движением отдернув ширму, огораживающую одну из кроватей. — Сюда, мисс Паркинсон, садитесь. У вас что-то болит? — она рыскала по телу Пэнси цепким взглядом, пока кончик ее палочки чертил в воздухе руны диагностических заклинаний. — Не дергайтесь! — Только отек, меня ничего не беспокоит, — покачала головой девушка, которую напрягала эта суета вокруг. Жалящее заклинание и боевым-то назвать сложно, его эффект был болезненным только первую минуту, пока формировался отек. Это было скорее обидно. — Я в порядке, правда. Малфой, стоящий у изголовья кровати с другой стороны, многозначительно хмыкнул, и Пэнси бросила на него недовольный взгляд. — Это буду решать я, вы не против? Отлично, — сказала женщина и опустила палочку. Разноцветные всполохи энергии, значение которых было непонятно Паркинсон, но явно многое сказали Помфри, рассыпались в воздухе мелкими искрами. — У вас повышен уровень стресса, а еще недостаток витаминов, — продолжала она, направляясь к шкафу со стеклянными дверцами в другой части помещения. Его полки были уставлены скляночками и сосудами с разноцветными жидкостями, о назначении которых можно было только догадываться. — Но это поправимо, мы быстро вернем вас в норму, — она обернулась через плечо и ободряюще улыбнулась, пытаясь сгладить свои слова. — С отеком мы ничего не поделаем, нужно просто ждать, пока он спадет. Могу предложить вам мазь с охлаждающим эффектом, — сказала Помфри, вернувшись с баночкой и парой сосудов. — Разве ей не нужен покой? — услышала Пэнси голос Драко. — Во сне силы восстанавливаются лучше, разве нет? Женщина приподняла брови, откручивая крышечку и подхватывая немного мази, остро пахнущей ментолом. Судя по искоркам в ее глазах, вопрос парня ее повеселил. Паркинсон не знала, что за игру вел ее друг, но, черт побери, была не против. — Еще немного, и я решу, будто вы сделали это, чтобы прогулять какую-нибудь проверочную работу, — покачала головой мадам Помфри, массажными движениями втирая маслянистую кашицу в ее предплечье. Пэнси облегченно выдохнула, ощутив приятный холодок на коже. — Но, думаю, немного зелья сна не будет лишним. Ваш кортизол просто.. Она посмотрела Паркинсон в лицо и покачала головой, прежде чем отойти к тумбочке у ее кровати, выставляя баночки на ней в правильном порядке, для удобства девушки. — К вам это не относится, мистер Малфой. Возвращайтесь на урок, — добавила она. Когда Драко ушел, окинув ее на прощание предостерегающим взглядом, Пэнси выпила предложенное Помфри зелье, думая о том, что сейчас ее ожидают лучшие часы с начала учебного года. Оно было немного горьковатым и сильно отдавало чем-то цветочным, но это не имело никакого значения, потому что это было зелье сна без сновидений.

***

Пэнси зевнула, прикрыв рот ладонью. Она проспала несколько часов, но все равно была ужасно сонной, а ужин только разморил ее еще больше. Мадам Помфри явно что-то с ней сделала, потому что Пэнси впервые за долгое время с аппетитом поела и даже взяла себе двойную порцию шоколадного пудинга на десерт, что было большой редкостью для нее. Она находилась в благодушном настроении. Возможно, это было остаточное действие какого-нибудь седативного зелья, но разве это важно? О произошедшем на Заклинаниях гудела вся школа. Не то чтобы это должно было стать событием номер один среди прочих новостей, вроде похода в Хогсмид на этих выходных или предстоящего матча по квиддичу на следующих, но, когда они ушли, Тео сцепился с Уизли. Дафна рассказала, что Флитвику пришлось применить к ним оглушающее, и только тогда Блейз и Поттер смогли растащить их. Подумав о Поттере, она даже не ощутила никаких негативных эмоций. Пэнси чувствовала на себе его взгляд все то время, пока находилась в Большом зале, но Слава Мерлину, этот идиот не стал подходить к ней. Сложно придумать что-то более абсурдное, чем Избранный, который идет к слизеринскому столу и интересуется ее самочувствием. Он ведь вполне мог выкинуть подобное. Но не стал. Серьезно, Пэнси даже подумала о том, что в их компании недостатком мозгов страдает один Уизли, потому что Поттер ее приятно удивил. Девушка налила себе немного сока и, как только подняла голову, наткнулась на Дафну, недовольно смотрящую на кого-то. Проследив за ее взглядом, Паркинсон поняла, что та прожигает взглядом Тео. Его скула была темно-красного цвета, обещая завтра же налиться насыщенным фиолетовым синяком, но парня это будто вообще не беспокоило. Он эмоционально пытался донести Блейзу и Драко, почему им не следует делать ставку на «Холихедских гарпий» в новом сезоне, и вообще не замечал ничего вокруг. Обычно Паркинсон просто пропускала разговоры о квиддиче мимо ушей, потому что он не входил в сферу ее интересов, и сегодняшний вечер не был исключением. — Ты чего? — приподняла брови Пэнси, сделав глоток. Гринграсс предостерегающе качнула головой, показывая, что они обсудят это позже, и девушка пожала плечами. Отношения Дафны и Тео, вернее, их отсутствие, были одной из тех вещей, которые Паркинсон просто не дано было понять. Между ними буквально летали искры, и этого не заметил бы разве что слепой, но каждый из них боялся сделать первый шаг. Возможно, оба боялись отказа? Салазар, какая чушь, учитывая, какими взглядами эти двое смотрят друг на друга украдкой. Ситуация осложнялась тем, что день, когда у Теодора могла проявиться метка, стремительно приближался. Вот уже несколько недель от подруги исходили волны нервозности, и Пэнси могла ее понять. Если Нотт связан с кем-то, это будет означать, что у них нет ни единого шанса. Уже на подходе к спальне девочек Дафна не выдержала. Они остались вдвоем, сославшись на усталость и оставив мальчиков в гостиной, но правда была в том, что Гринграсс не терпелось поделиться эмоциями с подругой. — Он не дал мне даже вылечить себя, — пожаловалась она, с силой дернув на себя ручку двери. — Нет, ты понимаешь? Дурак! Даже от мази отказался, — бушевала она, принимаясь нервно ходить по комнате. — Тео большой мальчик, который сам в состоянии позаботиться о себе, — закатила глаза Пэнси и села на свою кровать, вытянув ноги и наблюдая за метаниями подруги. — Что?.. — Дафна, слишком занятая своими мыслями, не сразу поняла, о чем она говорит. — Салазар, не в этом дело! — А что такое? — Он не позволил мне помочь, — воскликнула она, резко останавливаясь и поворачиваясь в ее сторону. — Сказал, что у него в чемодане есть аптечка, но потом пришел на ужин с расквашенным лицом. Я просто в шоке! Пэнси едва смогла сдержать улыбку, и то только потому, что это могло обидеть Дафну. — С чего ты взяла, что дело в тебе? — спросила она, глядя на то, как Дафна нервно кусает губы, прислушиваясь к ее словам. — Это же Тео, он вообще не от мира сего. Он мог забыть и все, не ищи здесь двойной смысл. — Он избегает меня, разве ты не видишь? — она раздраженно дернула плечом. — Это все из-за меток, — добавила она, заставляя Пэнси закатить глаза во второй раз за короткое время. — Везде эти метки, у вас других тем для разговоров нет? — проворчала Паркинсон, падая спиной на матрас. — Ей-Мерлин, что ты, что Драко, что Тео.. — Вот видишь! — Она может не проявиться в его День Рождения, — Пэнси приподнялась на локтях, чтобы видеть лицо подруги, — ты же младше, — закончила она с ухмылкой, отмечая, как щеки той покрываются румянцем. — Я не.. не важно! Не хочу, чтобы наша дружба разрушилась из-за этого всего, — сказала она, стараясь казаться невозмутимой. — Хватит заливать, Даф, — произнесла Пэнси. — В эту чушь поверил бы разве что сам Тео, который для себя использует примерно те же оправдания. Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут же захлопнула его, надувшись, и отвернулась к окну, сквозь которое было видно ясное звездное небо. — Эй, ну ты чего? Обиделась? — Ты думаешь, он.. тоже так думает? — она вскинула взгляд, тщетно пытаясь выглядеть незаинтересованно, но суета в каждом ее движении говорила об обратном. — Естественно, — фыркнула Пэнси. — Кажется, сомнения на этот счет только у вас двоих. Все уже давно поняли, что между вами что-то происходит. Гринграсс быстро подошла к ней и села рядом, заговорила быстро и сбивчиво. — Я не могу прекратить думать про эти чертовы метки, я просто схожу с ума! Что если у него появится метка? Или, еще хуже, не появится? Я сойду с ума до своего Дня Рождения, чтобы узнать.. — она запнулась, — а если это буду не я? — в ее голосе слышались нотки ужаса. Пэнси тяжело вздохнула, подумав о том, что хотела бы тоже относиться к этому так, как Дафна. С каким-то благоговением и надеждой, как к чему-то, чего стоит ожидать с замиранием сердца. — Ты все равно не узнаешь этого раньше февраля, смысл изводить себя? — спросила она, но, увидев, что это совсем не подействовало успокаивающе, добавила: — В любом случае, ты ведь знаешь, что у вас будет возможность быть вместе уже после того, как Предназначение исполнится? Это не обязательно.. любовные узы. — Я знаю, но ведь это будет не то! — воскликнула Дафна, повернувшись к ней. — Это.. что-то неполноценное. Как прерванный поцелуй. Что с твоим лицом? — возмутилась она, заметив ее гримасу. — Мерлин, какие глупости, — рассмеялась Пэнси, принимая вертикальное положение. — Вам нужно поговорить об этом. Гринграсс поджала губы и некоторое время молчала, не зная, чем возразить на это. В словах подруги был смысл, логика, но Паркинсон знала ее слишком хорошо, чтобы не ожидать продолжения. — Знаешь, в чем твоя проблема? — заговорила она, и Паркинсон едва не застонала, предчувствуя очередное приторное сравнение. — Ты считаешь, что ты «не такая». Носишься с этим и тычешь всем в лицо, как будто это самое ценное, что в тебе есть. — О чем ты вообще говоришь? — сощурилась Пэнси, почувствовав раздражение. — О Предназначении, конечно, — отрезала она, внося ясность. — Ты думаешь, я слепая? Ты слишком болезненно реагируешь на любые разговоры об этом. Я не знаю, что конкретно происходит, и не хочу лезть тебе в душу, думая о твоих чувствах, но тебя, — она выделила последнее слово интонационно, — такие мелочи не заботят. — Я просто пытаюсь предостеречь тебя от ошибки, которую вы оба совершаете, — сухо произнесла она. Дафна фыркнула, поднимаясь на ноги. — Спасибо, но свои ошибки я совершу сама. И тебе тоже стоило бы для разнообразия послушать, что говорит тебе сердце, а не разум, — сказала она, явно уязвленная тем, как подруга обесценивает ее переживания. Вряд ли она желала задеть ее, но почему-то получилось именно так, судя по тому, как болезненно отозвалось что-то в душе у Пэнси.