Фейерверк в День Середины зимы

Их восемь, нас – двое. Расклад перед боем Не наш. Но мы будем играть - «Торнадо», «Торнадо», вас вызывает 10-й отдельный авиаотряд! Просим помощи! Просим помощи! Зеленый индикатор ответа остается неподвижным. И снова безнадежные позывные – «Торнадо», «Торнадо»… Черноволосый зеленоглазый человек встает из-за большого пульта. Тяжело опирается о край, закрывает глаза… - «Торнадо», «Торнадо», просим помощи! Черноволосый зеленоглазый человек входит в телестудию, и все в ней почтительно замирают. Человек неспеша оправляет голубую мантию – сегодня он готовится выступить перед всей Рамерией. Ему верят, все всегда ему верили – даже враги. И, уж конечно, ему верили друзья… *** Зеленовато-белая вспышка в правом обзорном окне фонаря кабины, отчаянный вопль в динамиках шлемофона – и тишина. Мертвая. И уже почти нестрашная. Привычная. - Второй! Второй! Кау, ты слышишь меня?! Так медленно движутся руки – переключить шлемофон на прием. - Да, Мон! - Духи пустыни бы тебя побрали, Кау! Я думал… - Дис накрылся. Мы остались вдвоем. Голос подводит. Дис-Лоо, средний сын бывшего правителя Рамерии Гван-Лоо. Самый молодой в их отряде и самый талантливый пилот. Был самым талантливым. Но зато на радаре нет ни одного вражеского ракетоплана. Неужели они снова уцелели? - Мон, я запросил помощь! Что-то со связью, они не ответили, но позывной прошел. Мы должны двигаться ко внутреннему сектору, под прикрытие излучателей. У тебя как с зарядами? - На нуле, - почти оскорбленно. Естественно, командир всегда выпускает все до железки. - У меня тоже. Два ионоплана, выстроившись правильной парой «ведущий-ведомый», легли на курс. Два - из двадцати, отдельный авиаотряд, который был сформирован после Всеобщего примирения из лучших менвитских летчиков. Именно этому отряду поручено было прикрывать строительство линии оборонных излучателей, когда восстала колония на планете-спутнике. Колонисты с Р2 рвались к столице Рамерии, к запасам усыпительной воды, к резиденции Верховного Правителя Рамерии Ильсора Отважного. Хуже всего было то, что основные ракетодромы были сосредоточены именно на Р2, там же жили лучшие пилоты-арзаки, издавна относившиеся к своим собратьям из метрополии свысока. А на планете оказались только наземные войска. И еще – горстка менвитов-летчиков из тех, кто прошел процедуру Примирения, то есть выпил Усыпительной воды и был перевоспитан арзакскими специалистами. *** - Мон! Сзади! - Я вижу! Их восемь! Кау, вызывай помощь! - Мон, послушай меня. Они не пришлют помощи. Посмотри на радар – нас идентифицируют как корабли с Р2,- как хочется быть сейчас с ним рядом! Как хочется провести рукой по его всегда идеально зачесанным набок темным волосам... - Демоны пустыни, что за…? - Мон! Мон! Капитан Мон-Со! …- Курсант Мон-Со! Расскажите нам про гравитационные радиусы и особенности вычисления курса вблизи сверхтяжелых объектов. Космонавигация и астромеханика всегда трудно шли у Мон-Со. Первый во всех практических упражнениях по управлению кораблем, он безнадежно плавал в теории. И тут преподавателей посетила счастливая мысль прикрепить к нему в пару курсанта Кау-Рука, которому, наоборот, тяжело давалась практика, но зато он шел первым в теории. Сначала оба парня старались извести друг друга – Мон-Со заставлял напарника часами потеть за пультом тренажера, а Кау-Рук не отставал от однокурсника со своими зубодробительными задачками по квантовой механике. Так продолжалось около месяца, пока не начались ежегодные соревнования между летными школами. И вот тут лучшие курсанты школы Кау-Рук и Мон-Со оказались на высоте: благодаря слаженной работе над заданиями их авиашкола заняла первое место. С тех пор и началась их дружба. Все дивились этому, потому что более непохожих людей трудно было найти. Мон-Со – темноволосый , спортивный, весь как тугой натянутый лук, как пружина, готовая разогнуться. Стремительный и порывистый в движениях, и такой же до безрассудства порывистый в решениях. Кау-Рук – светловолосый, белокожий, тонкий и стройный, чуть медлительный, чуть рассеянный, мечтатель и фантазер, вполне способный задуматься и вместо яблока съесть горький перец, даже не заметив этого. Но под влиянием друг друга приятели стали меняться. Мон-Со уже не отбрасывал книги по звездоплаванию, когда со спортплощадки доносились хлопанья футбольного мяча, он стал более рассудительным, пытался тщательно продумывать свои действия. А Кау-Рук почувствовал вкус к физзанятиям, его движения перестали быть томными и плавными, обрели точность и четкость, он стал намного собраннее. Да, так оно и было. Приятели на последнем курсе были почти неразлучны; авиашколу они окончили одними из лучших. Однажды Кау-Рук вернулся от начальника авиашколы поздно, озабоченным и несколько смущенным. На расспросы Мона он не отвечал, только безнадежно махнул рукой и полез под одеяло. - Меня попрут из школы, - мрачно донеслось с койки Кау, когда Мон уже стал засыпать. - Это еще почему? - А вот потому. Начальник… в общем, он предложил мне стать его возлюбленным, а когда я отказался, сказал, что я веду себя как девчонка. Обычай заводить любовные связи между старшим и младшим мужчинами был позаимствован у арзаков, это считалось чем-то утонченным и изысканным, хотя многие менвиты ностальгировали по суровости и простоте старых времен. Начальник авиашколы был большим поклонником арзакской культуры, считал ее более высокой, чем культура его народа. Что, однако, не мешало ему иметь раба-арзака. - Плюнь! – фыркнул Мон-Со, выныривая из-под одеяла и одним прыжком оказываясь на койке приятеля, - Мне тоже предлагал, и я отказался. - Ты… отказался? – взъерошенная пшеничная голова Кау-Рука показалась над краем одеяла, он сел на своей койке.- А мне он говорил… - И мне про тебя говорил, а я не поверил – на кой тебе мог сдаться этот старый вонючий козел? – темные глаза Мона загорелись и он щелкнул Кау-Рука по носу. И прежде чем приятель успел ответить, Мон-Со повалил его на койку и улегся сверху, тяжело дыша и прижимая плечи Кау-Рука к тощей подушке. - Мон!.. – какие жесткие у него волосы, особенно на затылке, как грива дикого коня. Взъерошить их, прижаться к горячему тренированному телу и слушать дыхание… - Мон! - Кау… - наконец-то снова голос Мона в шлемофоне, голос дрожит, - За что они нас так ненавидят? - Мы – менвиты… Менвиты, Мон… Зачем кидать в мясорубку авиагвардию арзаков, если можно кинуть нас? Добровольцев… *** …Неделю назад их вызвал Ильсор. Он долго и пространно говорил об опасности, нависшей над Рамерией, и о важности того, чтобы линия излучателей была достроена. Ильсор говорил прочувствованно, его ярко-изумрудные, как волшебные беллиорские камни, глаза проникали в душу каждого из молодых пилотов. - Вы же понимаете, что мы не можем сейчас сеять панику среди населения и объявлять войну колонии на Р2. Сначала мы должны быть готовы. Вся Рамерия смотрит на вас, мои дорогие! Ильсор подошел к каждому, переговорил с каждым. Особенно пристально он смотрел на бывшего штурмана дальнего звездоплавания, а ныне – заместителя командира 10-го отряда Кау-Рука - тот был единственным, кто не проходил Примирение. Все знали, что Кау-Рук считался личным другом Правителя. После речи Ильсор оставил пилотов одних, сказав: - Задание сложное и крайне опасное, хотя мы, конечно, поддержим вас силами арзакской авиагвардии. Но все же я не хочу отдавать вам приказ. Пусть каждый из вас сам решит, пойдет ли он на это задание добровольно. Флот с Р2 велик и силен. Подумайте, я даю вам время. Если бы Ильсор не сказал этих слов, возможно, командир Мон-Со и возразил бы Правителю. Привел бы аргументы против того, чтобы бросать отлично обученный, но очень небольшой авиаотряд на затычку бреши в обороне. Сказал бы, что проволочка со строительством линии излучателей была связана с очередными Играми Примирения, на время которых все работы останавливались. Наконец, несколько бывших высших чинов менвитской армии, и в их числе Мон-Со и Кау-Рук, совсем недавно говорили Правителю об опасности концентрации войск в одном месте, об опасности того, что некая часть общности начинает осознавать себя «солью земли». Правитель тогда только поглядел на менвитов долгим взглядом (и Мон-Со заметил, что зеленые глаза Ильсора были холоднее вод горных ручьев) - Колонисты с Р2 – мои братья, - ответил, наконец, Правитель и встал, показывая, что разговор окончен. Колонисты – арзаки, а арзаки не могут быть врагами – вот что поняли пришедшие. И после визита ни Мон-Со, ни Кау-Рук не видели более остальных членов этой своеобразной менвитской делегации… Да, Мон-Со мог сказать все это Правителю. Если бы не вот это «добровольно». И если бы не безграничное доверие к Правителю, которое, несмотря ни на что, питал Кау… *** - Сколько осталось до линии излучателей? - Три минуты расчетного времени. - Нас поджарят! Проклятье! Нас либо поджарят свои, либо собьют чужие. - Может, повернем на... - Р2?! Мон… - Знаю, – голос Мона сейчас спокоен, - мы и там будем всего лишь менвитами. Кау!!! – вопль, неожиданно радостный, едва не оглушил бывшего штурмана, - Сегодня Середина зимы, Кау! Ты не забыл, что такое Середина зимы? - Середина зимы! – струя холодного воздуха врывается в теплую комнатку общежития авиашколы, и вместе с ней врывается Мон-Со, курсант старшего курса. Кау, который лежит сегодня с ангиной, приподнимается с подушки, когда Мон достает из рюкзачка огромную упаковку шоколадного мороженого в форме сердечка. - Ты рехнулся? Зачем ты мне эту коричневую жопу притащил? – притворяется возмущенным Кау, но Мон не слушает, сбрасывает куртку, сдирает ботинки нога об ногу, зажимает зубами палочку упаковки мороженого и лезет к Кау на койку. Руки у Мона ледяные и Кау шипит, когда эти ледяные руки вползают под его теплую пижаму. Но мороженое под самым его носом пахнет соблазнительно – шоколадом, ванилью и орехами. А Мон пахнет морозом, свежестью и еще чем-то, чему Кау не знает названия... - Прости меня, Мон… - Кау! Дух пустыни ты мой! Какого демона ты несешь?! – это тот, прежний, сумасшедший, безбашенный Мон-Со! – Да мы им сейчас такой фейерверк устроим! Второй, держать курс по следующим расчетным параметрам… Мон все же отлично научился астронавигации, думает Кау, видя, как на экране радара неумолимо сближаются две светлые линии. Готовясь сойтись в одной точке, которая угрожающе мигает красным крестиком. - Кау… - помехи в шлемофоне, но Кау-Рук успевает различить обрывки слов, - …лю те… , - и ответить. И улыбнуться, представив, как Мон с улыбкой закрывает глаза и таким мучительно знакомым движением запрокидывает голову, словно отдаваясь… ...Но по облакам скользя, Взлетят наши души, Как два самолета - Ведь им друг без друга нельзя *** Верховный Правитель Рамерии Ильсор Отважный уже привык держаться перед объективами камер. Голос его звучен, спокоен, жесты располагающи. - Дорогие братья и сестры! Сегодня радостный день – День Любви, день Середины зимы, день, когда суровая стужа побеждена и власть переходит к весне. И именно сегодня я хочу сообщить вам, что отныне рубежи нашей планеты, нашего общего родного дома, нашей Рамерии защищены надежно. Опасность для планеты устранена без каких-либо человеческих жертв. С праздником, братья и сестры! Выключили камеры операторы, Ильсор встал из-за стола, улыбаясь, поздравил хорошеньких ассистенток и ведущих, пожелал им прекрасного праздника. А сам подошел к темному вечернему окну. Сегодня должен быть фейерверк в честь Середины зимы, всерамерийского Дня Любви. Правитель смотрит на часы. Он знает, что сегодня небо над Рамерийской пустыней вспыхнуло огромной огненной медузой. - Ради Рамерии… - шепчет он, уставясь в большое окно телестудии, - ради мира на Рамерии.