Близкие люди

Доктор долгое время боролся с желанием провалиться в сон, не мог позволить себе отпустить руки юноши. У Джима был единственный ангел-хранитель, способный вытащить из его тела потрескавшиеся льдинки, и Ливси больше всего в жизни не хотел пасть в его глазах. Невозможно было отказать Джиму в нескольких часах спокойного сна, покой был единственной его мечтой. После всего пережитого Хокинсу был необходим отдых, позитивные эмоции, добрые люди вокруг и поменьше стресса. К тому же юноша был небезразличен доктору; вырывая из своей памяти картины с острова сокровищ, Ливси всегда возвращался к беззащитному мальчику с золотыми волосами и светлыми глазами. Поразительно, как быстро вышло вытравить из своего сознания тревожные мысли; они испарились в одночасье, стоило Джиму лечь к доктору лицом и уснуть. Юноша держал его руку так крепко, словно это была свеча в тёмной комнате. Возможно, в этом сравнении и была доля правды, Джиму до боли не хватало наставника, его будто бросили в темном подземелье без средств к существованию, погасив перед входом последнюю свечу; когда доктор уехал. Ливси не мог оторвать глаз от спокойно спящего мальчика. Наверное, так чувствуют себя близкие люди после долгой разлуки, всё смотрят друг на друга, не моргая, из-под полуопущенных век и не могут остановиться, глупо улыбаются и надеются ухватиться за этот момент, продлив действие дурманящего чувства–любви. Прекрасное мгновение перерастает в час, а там и до дня недалеко, и оба не в силах его прервать. Подумав об этом, доктор улыбнулся уголками губ, в порыве теплых чувств невесомо поцеловал юношу в лоб и опустился на подушку, закрыв уставшие за день глаза. До рассвета оставалось так мало времени, и так не хотелось терять этот прекрасный момент умиротворения. Однако скоро усталость взяла над ним верх, и доктор задремал, так и не отпустив руки Джима. Джим проснулся с первыми лучами солнца, чувствуя, что впервые за последние три года нормально выспался, так спокойно было в комнате доктора: никто не кричал по утрам, за дверью было тихо, только солнце напоминало о себе, просачиваясь сквозь белоснежные занавески. Доктор спал рядом, не выпуская руки Джима из своих, слегка улыбаясь. Когда солнце коснулось лица спящего, юноша покраснел, вспомнив, что ему снилось в те спокойные часы. Джимми немного смущался, хоть и знал, что доктор никогда не узнает его небольшую тайну, если он сам, конечно, не проговорится. Юноша не мог перестать улыбаться, и, не помня себя, придвинулся ближе к доктору и слегка, неумело поцеловал в губы. Только в моменте Джим осознал, что делает, и отстранился, опустив взгляд, от волнения прихватило живот, а сердце колотилось так, что Хокинс не заметил, как доктор спокойно открыл глаза: –Доброе утро, Джим, –в напряжённой тишине даже спокойный голос доктора казался оглушающим, –ты не хочешь мне что-нибудь сказать? Джим застыл, всё ещё улыбаясь, повторяя в голове, что доктор примет любой его ответ. Только вот напуганное сердце он успокоить никак не мог. –Мне…мне очень стыдно это говорить. Я не знаю, зачем это сделал. –Хм, странно, вчера перед сном тебе было не стыдно, –голос доктора не звучал саркастично или насмешливо, а как обычно спокойно и даже успокаивающе, –не говори, если не хочешь, и мы можем всё забыть. А можем обсудить. Я тебя не тороплю. –Хорошо, доктор. Я могу рассказать вам всё за завтраком. Если вы меня отпустите, –повторил Джим вчерашнюю фразу Ливси. Тот улыбнулся и кивнул, отпуская его руки и привставая в кровати. Два маленьких моря светились сегодня под лучами теплого весеннего солнца, словно не было той одинокой тесной лодки, утомляющей жары, морской соли, доктор и капитан никогда не считали его предателем, а Джим никогда не оставался один, и всегда за ним присматривал кто-то всесильный, только не сверху, а прямо здесь, на земле. Через полчаса стол внизу был накрыт, и Джима с доктором оставили наедине. Во время завтрака Хокинс не мог усидеть на месте, раз в минуту поглядывая в сторону Ливси, словно пытаясь распознать его эмоции, прочитать по лицу его реакцию, однако мимика доктора была как обычно не слишком эмоциональной. Намерения Джима было разгадать легче, чем прочесть утренние новости. Поняв, что юноша волнуется, доктор добродушно улыбнулся и, допив свой чай, произнёс: –Джим, тебя что-то беспокоит? Спешу тебя заверить, что при любых обстоятельствах останусь на твоей стороне и поддержу. Если ты, конечно, не убил никого, –Доктор лукавил, он прекрасно знал, что Джим собирается сказать, но не мог оставить его в тревожном молчании, нужно было его подбодрить. –Я…не должен был вас целовать, извините меня, –Джим поднял глаза и встретился лицом к лицу с человеком, которого ждал и желал увидеть столько дней, что сейчас, сидя напротив него и смотря ему в глаза, до боли боялся потерять с ним связь, –Мне показалось, что мы сблизились во время путешествия, и я забылся. Я очень скучал по вам, каждый день я приходил к берегу, неважно, на улице мороз или оттепель… Я всегда был там, смотрел, не появится ли на горизонте корабль. Как…в сказке. Мама читала мне их в детстве. Может вы помните, в одной из них девушка всю жизнь ждала и работала, приходила, как я, к берегу, и корабль приплыл. Джим остановился, его голос дрожал, он готов был заплакать, но, спустя несколько мгновений, собрался и продолжил. –Я долго думал, почему мне так плохо, когда вас нет в городе. Я ужасно спал по ночам, постоянно просыпаясь, но так было и раньше. Помните, когда Билли Бонс только поселился в «адмирале Бенбоу»? Он тогда часто опрокидывал в себя кружку-другую и подзывал меня к себе, рассказывал истории о своих бывших приятелях. Уже тогда мне снились кошмары, но я никогда не путал их с реальностью, ведь…моя жизнь чего-то стоила. Я помню каждый день, когда вы появлялись в трактире, в моей памяти теперь и все дни в ожидании вашего прихода. Уже несколько лет назад я только и ждал, что встречи с вами. Не понимая, почему, я всегда боялся вас расстроить, поэтому на вопрос, боюсь ли я крови, ответил отрицательно. Я до сих пор не могу смотреть на кровь, мне становится дурно. Простите меня за этот поцелуй. Кажется, я так долго путал сон с реальностью, что всё смешалось. На яву я не имею права прикасаться к вам, хоть и безмерно влюблён. На этих словах Джим закрыл глаза руками и затих, сердце колотилось так, что болела голова.