Принцесса и медведь

— Ну все, голубки, отлипайте друг от друга. Виола подняла голову и увидела Рагнара. Тот всучил Бьорну полоску светлой ткани. — Перевяжи ей руку. Бьорн последовал его совету и, забинтовав искалеченную кисть, снова протянул Виоле фляжку. — Будешь? Она кивнула. Еще пара глотков, и по телу разлилась отупляющая слабость. Виола уставилась в догорающий костер. В голове беспорядочно метались хмельные мысли. Потеря мизинца — небольшая трагедия… для мужчины, но не для юной девушки. Виолу скоро должны были представить к княжескому двору, где даже крохотный изъян служил предметом осуждения и насмешек. Придворные сплетники неделями шушукались о том, как у госпожи А между зубов застряла веточка укропа, а госпожа Б появилась на балу в том же платье, что и в прошлый сезон. Теперь можно забыть о блестящей партии. Придется довольствоваться претендентами, которых прельстит высокое положение отца. Сизые клубы дыма взметнули к небу горящую искорку. Виола тяжело вздохнула. Что толку сокрушаться, если палец все равно не пришить? Пока она предавалась горестным размышлениям, Бьорн и Рагнар отошли к своим спутникам — всего в живых осталось шестеро хейдов. До нее долетали обрывки их разговора. — Надо сваливать, — сказал один из мужчин. — Думаю, граф пришлет сюда новых солдат, чтобы узнать, куда подевались старые. — А с этой что делать? — спросил второй. Виола поняла, что речь идет о ней, и целиком обратилась в слух. — Давайте все-таки попробуем получить за нее выкуп, — предложил Бьорн. — Забудь об этом, — буркнул Ингвар. — Почему я должен об этом забыть? — Потому, мой недалекий друг, что даже если граф и отсыплет за нее монет, ничто не помешает ему потом перебить нас как собак. — Мы заберем серебро и сбежим. — Ага, так он тебя и отпустит. Думаешь, он не захочет отомстить за гибель своих людей? — Ингвар прав, — подал голос еще один хейд. — Надо убираться отсюда, пока граф еще ничего не знает. — А чтобы он не напал на нас по дороге, — добавил Ингвар, — возьмем с собой девку, как гарантию безопасности. «Что? — Виолу прошибло холодным потом. — Нет, что за бред! Никуда я с ними не поеду! Пускай забирают свой выкуп и катятся к чертовой бабушке!» — Это ты во всем виноват, дерьмо собачье! — снова начал заводиться Бьорн. — За каким хреном ты напал на его солдат? — Нет, дубина, — парировал Ингвар, — это все твоя вина. Нас пригласили на мирные переговоры, которые ты, кстати, с треском провалил. И что ты сделал, тупица? Похитил графскую дочь. Считай, что ты объявил ему войну. — Я не хотел возвращаться к ярлу с пустыми руками. — Да-да, все знают, как ты лижешь ему задницу. Все еще надеешься, что он назначит тебя своим преемником? — Нет, баранья ты мошонка! — вызверился Бьорн. — Если бы мы получили серебро, то могли бы купить зерна, и нашим людям не пришлось бы голодать. А теперь многие не переживут эту зиму, и все благодаря тебе. — Забудь о серебре. — Ингвар махнул рукой. — Надо уходить. — Только сперва мы отдадим почести павшим товарищам, — раздался голос Рагнара. — У нас нет на это времени, — заметил хейд со светлыми патлами и клочковатой бородой. — Время есть, Олаф, — возразил Бьорн. — Уходить будем ночью. Вряд ли граф успеет что-то предпринять раньше завтрашнего утра. — У нас даже найдется время для чего-то приятного, — вкрадчиво произнес Ингвар. — Что ты имеешь в виду? — насторожился Бьорн. — Давненько я не был с женщиной… — А нам какое дело? Если приспичило, то пойди в кусты и поиграйся со своей колбаской. — Зачем, если у нас есть баба? Пустим ее по кругу. Виола вздрогнула. Она ошарашено повернулась к хейдам и застыла, пригвожденная к месту их похотливыми взглядами. — Э-э, какого хрена! — взвился Бьорн. — Ты же сам сказал, она — наш пропуск. — И что? Если мы разок-другой насадим этот пропуск на кукан, он от этого хуже не станет. — Слова Ингвара потонули в дружном гоготе. Виола похолодела. Она хотела подняться, но ее парализовало от страха. Губы задрожали, во рту пересохло. Между тем, Ингвар, Олаф и двое бородачей встали с бревен и начали вразвалочку приближаться к ней. Рагнар тоже сделал пару шагов, но остановился поодаль. Бьорн выступил вперед, преграждая им путь. Его рука легла на топорище. — Я сказал нет, — ледяным тоном бросил он. — Никто и пальцем ее не тронет. — А мы не пальцами ее трогать будем, да, мужики? — гнусно ухмыльнулся Ингвар. — Или кто-то собирался пальцем? Остальные заржали. Бьорн вытащил из-за пояса топор. — Стойте! Это приказ! — Приказ? — осклабился Ингвар. — Мы сейчас не в бою, а значит, в дружине все равны. — Не будь таким жадным, Бьорн. — Ухмылка белобрысого Олафа стала еще шире. — Сам-то небось ее уже трахнул, так дай и другим получить удовольствие. Добыча делится поровну — забыл? Виола съежилась на бревне, втиснув голову в плечи. Она боялась шевельнуться: казалось — малейшее движение, и они набросятся на нее как дикие звери. Бьорн медленно поднял топор — Я ее не трахал. И никто из вас не трахнет, — сквозь зубы процедил он. — Чего ты так взбеленился? — спросил один из бородачей. — Ты же не собираешься с нами драться из-за ангалонской шлюхи? Хочешь — возьми ее первым. — Ни шагу дальше! — низко прорычал Бьорн, и Виола увидела, как напряглись его плечи. — Эй, Бьорн, остынь. — Рагнар протянул к нему ладонь. — Опусти топор, мужики правы. — Катись к Брокку! — рявкнул тот. — Я не дам ее насиловать! Рагнар развел руками. — Ты ведь знаешь закон: добыча делится поровну. — Знаю, — ответил Бьорн, не опуская оружия. Виолу трясло так сильно, что зубы стучали друг о дружку. Она по уши закуталась в плед, не в силах сдвинуться с места, а хейды, ободренные словами Рагнара, начали сжимать кольцо, словно стая волков вокруг загнанной добычи. Только Бьорн закрывал ее собой. Один против четверых. Ингвар и Олаф потянулись к топорам, на их измазанных кровью лицах заиграли зловещие улыбки. Виола зажмурилась. — Доля ярла! — вдруг услышала она и с удивлением открыла глаза. — Что? — недоуменно буркнул Ингвар. — Именем Ньоруна объявляю эту женщину добычей ярла Сигизмунда! — провозгласил Бьорн. — Умно! — с облегчением выдохнул Рагнар. — Лапы прочь! — добавил Бьорн. — Теперь никто из нас не имеет на нее права. Ингвар раздосадовано сплюнул, Олаф выругался себе под нос, а бородачи заметно поскучнели и отвернулись. Виола так и сидела на бревне, стараясь унять учащенное сердцебиение. «Добыча ярла?» Что это значит, и почему эти слова произвели на хейдов такое впечатление? Но, как бы то ни было, они, кажется, передумали ее насиловать. Вздох облегчения невольно вырвался из груди. Между тем, хейды разбрелись по лагерю. Бородачи принялись сворачивать палатки, а Рагнар — стаскивать в кучу мертвые тела: своих в одну сторону, ангалонцев — в другую. Ингвар с Олафом направились в лес. Их путь пролегал мимо кострища, у которого сидела Виола, и поравнявшись с ней, Ингвар злобно оскалился. — А с тобой, сучка, мы еще не закончили, — прошипел он. По коже пробежал мороз. «Господи! Да что ты ко мне прицепился, проклятый ублюдок!» Виола судорожно сглотнула. К ней подошел Бьорн и, присев на бревно, уронил голову на руки. Пару минут длилось молчание, затем он взглянул ей в лицо и сказал: — Ты поедешь с нами. — Что?! Нет! — Да. Это не обсуждается. Виола быстро оглянулась по сторонам. — Отпусти меня, — прошептала она, убедившись, что их не подслушивают. — Не могу, — он тоже понизил голос. — Теперь ты — собственность ярла, и я обязан доставить тебя к нему. — Но ведь его даже здесь нет! — яростно прошипела она. Бьорн нахмурился. — Это ничего не меняет. Я прилюдно назвал тебя его добычей. Это слышали все. Теперь только ярл может решить твою судьбу. — Пожалуйста! — Виола умоляюще сложила ладони. — Отец заплатит столько, сколько ты скажешь. Я уговорю его не преследовать вас, клянусь тебе! — Прости, Виола. — Он тяжело вздохнул. — Я должен привезти тебя к ярлу. Может, он и захочет поторговаться с твоим отцом, но это уже не мне решать. Что за твердолобый упрямец! Виола до боли стиснула кулаки. — Давай я сбегу, — зашептала она. — Ночью в лес. Скажешь своим, что мне удалось перерезать веревки. Бьорн с сожалением посмотрел на нее. — Виола, пойми, я связан клятвой верности. Я не могу позволить тебе бежать. Это будет предательством по отношению к моему ярлу. — Да что за бред! — в отчаянии выпалила она. — Он ведь даже об этом не узнает! Никто не узнает! — Достаточно того, что я буду знать, — отрезал Бьорн. — Упертый баран! Ненавижу! — Виола в бешенстве вскочила на ноги. Бьорн тут же поднялся и схватил ее за плечи. Она отчаянно замолотила кулаками по его груди, не обращая внимания на вспышку боли в покалеченной руке. — Отпусти меня, проклятый хейд! — верещала Виола. — Проваливай в свой вонючий Хейдерон! Никуда я не поеду! Катись со своим ярлом к чертям собачьим! Однако Бьорн даже не шелохнулся от ее ударов. Он еще крепче стиснул ее за плечи и резко встряхнул, на миг оторвав от земли. — Тихо! — гаркнул он. — Не дергайся! Смирись, ты уже ничего не изменишь! А будешь сопротивляться — я тебя свяжу и запихну в мешок. — Только попробуй, я выцарапаю тебе глаза! — разъяренной кошкой прошипела она. К ним подошел Рагнар. — Лучше свяжи, а то и вправду сбежит. — Он протянул Бьорну обрывок веревки. — Давай руки! — велел тот. — Пошел к черту! — Бегом, я сказал! — С этими словами он схватил ее за предплечья, а Рагнар набросил на запястья петлю и крепко затянул. Виола дернулась, но с таким же успехом можно было бы попытаться вырваться из медвежьих лап. Тогда она со всего размаху пнула Бьорна коленом в пах. Тот с резким выдохом отшатнулся. — Эй, девица, веди себя как подобает! — рявкнул Рагнар. — А то за такие выкрутасы можно и по морде схлопотать! — Уф! — морщась, пропыхтел Бьорн, прикрывая ладонью ушибленное место. — Пожалуй, я таки засуну тебя в мешок. — Ты не посмеешь! — Виола дерзко вздернула подбородок. — Ну все, хватит! — Рагнару явно надоел весь этот спектакль. Он грубо схватил ее за плечо и швырнул на бревно. — Сиди и не дергайся, некогда нам тут с тобой возиться! С этими словами он присел на корточки и схватил ее за лодыжки. Виола не успела и глазом моргнуть, как ее ноги тоже оказались крепко связаны. — Все. Идем! — Рагнар хлопнул Бьорна по плечу. — Нужно сложить погребальный костер.