beautiful laps and beautiful thighs

хёнджин чувствует, как сильно бьётся его сердце в груди и как дискомфорт смешивается со стимулами удовольствия — он пытается глубоко вздохнуть, чувствуя касания цепких, казалось бы невесомых, пальцев и сильных, жилистых ладоней. его собственные пальцы обхватывают одинаково тонкие запястья чана и феликса, притормаживая. — детка, ты в порядке? — лицо чана оказывается очень близко, и большие, широко мажущие губы водят по его губам, не задерживаясь на месте надолго. не дразня, а лаская собственным ровным дыханием. чан контролирует в этот момент не только свое дыхание — прерывистый выдох хёнджина теряется в новом, непринужденном вдохе, его ноздри раздуваются, а губы смыкаются, закрывая стук зубов. он кивает одновременно и положительно, и отрицательно. я не в порядке, мне будет только хуже, если вы остановитесь. — мы заметили, что ты уже несколько дней подряд не ужинаешь, джинни, — низкий голос феликса щекочет за мочкой уха. — ты стал реже смотреться в зеркало на тренировках, — шепчет чан ему прямо в уголок губ. у хёнджина скручивает в животе от темы разговора, но он чувствует себя таким нуждающимся в ласке, что спускает им это с рук. — я не заслужил ужина. я мало что могу сделать для группы, я набрал вес, я... — феликс тихонечко вздыхает и оглаживает его расставленные ноги. чан, примостившийся сверху, ёрзает, приподнимая подбородок зажмурившегося хвана, утыкаясь носом в ямочку под его подбородком. совсем незначительная щетина на шее щекочет крису нос, но он шумно вдыхает и трётся охотно, невесомо целуя подставленную шею. — можно нам попытаться что-то сделать? как-то тебя переубедить, котёнок? в животе всё снова переворачивается, и хёнджин не знает, плохо это или хорошо. хенджин отрывает голову от стены и смотрит чану в глаза, затем оглядывается на феликса. покрасневшего до кончиков ушей феликса. — знаешь же, как чанни хорош в комплиментах. соглашайся, — мурлыкает и чуть теребит его футболку, приподнимая кверху и укладывая руку старшего хёнджину на живот. — чувствую себя странно, — говорит хёнджин и хмурится. чувствует себя странно, когда его хвалят. когда ему делают комплименты. — в этом вся суть, — хихикает младший. — если будет плохо, ты можешь всегда остановить нас, помнишь? разрешишь чану? хёнджин сдаётся и откидывается снова, утвердительно кивая — не доверяет словам. — детка, — чан снова присасывается к его шее своим широким ртом, влажно оглаживая приличный участок бьющегося пульса. — ты всегда так много работаешь, — чан начинает издалека, и джинни хочет возмутиться, что это неправда, но феликс подползает к нему с поцелуем. слушай. не перечь. юркий язык отвлекает хвана от растущей тревоги в солнечном сплетении. — ты работаешь так много, что я начинаю переживать, что ты вот-вот меня обгонишь, — шепчет чан. — ты так много двигаешься... я сижу над песнями ночами, а ты так много двигаешься, — чан ощупывает его торс, а феликс с громким чмоком отпускает его губы и привычно сжимает его бицепсы. — такие мягкие ручки на пустом месте не образуются, хённи, — на лице у феликса сладкая улыбка, и хёнджин борется с желанием отвернуться. у чанбина руки намного больше. намного лучше. и ему даже стараться не надо. — не удивительно, что ты набрал в весе, все эти акробатические трюки заставляют твои мускулы только расти. — я набрал в весе, потому что заедал стресс, — возражает всё же возмущённым голосом. — и это пошло тебе только на пользу. тебе нужно больше энергии, чтобы со всем этим справляться, — чан чуть тянет футболку хёнджина вверх, порываясь снять, но хван сжимает руки и не поддается. к его горлу подкатывает тошнота, и он слегка всхлипывает, моментально ощущая слезы на глазах. надо сказать. сказать хватит. но так тяжело открыть рот — он ничего этого не заслужил, он не может даже полюбить самого себя, а это все, что нужно его партнёрам. руки чана тут же отпускают футболку и расправляют её, сверху оглаживая сокращающийся пресс. хёнджин старается дышать. в штанах тесно, в солнечном сплетении тяжело, в горле ком, а в глазах слезы. и как справляться с каждой из этих проблем? — хёнджин, посмотри на меня, — голос чана серьёзный, и феликс сидит чуть дальше теперь, чтобы не триггернуть. он взволнованно ёрзает и смотрит на лидера, чтобы убедиться, что тот всё ещё знает, что делает. — это не про секс сейчас и не про наше беспокойство. — мы любим тебя, даже если ты не любишь себя, ромашка, — мягкий поцелуй приземляется на правую щеку. шершавый палец чана вытирает слезу с левой. оба готовы прямо сейчас оставить всё как есть и уйти спать в обнимку точно так же, как продолжить и смутить хвана комплиментами до яркого оргазма. всё в руках хёнджина. — хочу оставить одежду, — всхлипывает и пытается расслабиться. он так хочет получать удовольствие, так хочет быть расслабленным, так хочет не сжиматься как пружина всё время, даже с самыми безопасными людьми в его окружении. — значит футболку не трогаю, понял, — кивает чан. — спасибо, что сказал. я так горжусь тобой, когда ты проговариваешь свои желания, — нос чана снова опускается на его шею, и хёнджин покрывается мурашками. крыть нечем. он действительно преодолел себя и сказал, что боится. признал. не промолчал, хотя очень хотелось. все волоски на теле становятся дыбом, и по спине идёт возбуждающий холодок. — я молодец? — уточняет, распахивая глаза, и чан удивлённо смеётся, кивая ему в ключицу. — ты большая умница. я обожаю, когда ты честен с нами. мы с ликси не можем быть более благодарны за твоё доверие, — феликс согласно кивает и мостится под бок к хёнджину, оглаживая руками бедра обоих любовников. — ты заметил связь, чанни? он так хорошо воспринимает похвалу, когда сразу видит результат своего действия? — феликс целует предплечье расслабившегося хёнджина. он не может увидеть, как чан заинтересованно реагирует на слова младшего, потому что то, как феликс подмечает его действия, заставляет его самого думать в этом направлении. — можно я кое-что попробую, джинни? — хенджин рассеянно поднимает голову, когда с его бедер снимается тяжесть веса чана. — я буду говорить с тобой и просить тебя смотреть, что я делаю. я не стану снимать одежду, но если тебе будет дискомфортно, обязательно скажи, ладно? хёнджин кивает и замечает, что дышит чуть чаще. чан стоит над ним, а феликс терпеливо ждёт указаний или зелёного света. — подними руки за голову, джинни, пожалуйста, — говорит чан и вместе с феликсом помогает ему опустить согнутые в локтях руки на спинку дивана. — боже, твоя стойка на руках сотворила чудо, — хёнджин чувствует, как оба парня ведут по оголившимся напряженным мышцам. — такие рельефные, — мурлычет феликс, и хёнджин вздрагивает, когда нос младшего тыкается с шумным вдохом прямо в подмышечную впадину. щекотно — хван чуть дёргается, но руки феликса и чана держат его запястья за спиной. — посмотри, — чан подталкивает его щеку в сторону, заставляя вспомнить уговор. покрытые венами руки сжимаются ниже локтей, где рельефная тень впадины между мышц прокладывается вдоль всего плечевого пояса, и слегка останавливаются, когда ждущий у подмышки феликс игриво прикусывает пальцы. а затем и саму укрытую тканью футболки кожу. — эти руки — месяцы тренировок. ты заслуживаешь, чтобы на эти руки молились, — чан подчеркивает первое и последнее слово в предложении. хёнджин снова вздрагивает и ощущает, как то, что говорит чан, отзывается жаром в паху. он. это сделал он. он не родился таким. он себя вылепил. он правда много работает. ему не падает всё с неба, как многие говорят, он... заслужил. — я чувствовал себя слабым, как котёнок, после каждой тренировки в течение нескольких недель, — хенджин хмурится и чуть хныкает, позволяя себе повозмущаться. ему было дискомфортно, и он так хотел бросить — в конце концов, его телосложение не было создано быть массивным, но сейчас, когда чанни сказал... он почти верит, что это было не зря. — это так того стоило, солнце. я знаю, как сильно тебе хотелось стать сильнее и больше, — феликс ластится у рёбер, чуть потираясь пахом о расслабленную ляжку хвана. — ты теперь так легко поднимаешь меня... мне так нравится сидеть сверху, когда ты отжимаешься... — тебе в принципе нравится сидеть сверху, ликси, — чан щёлкает его по носу и обращает внимание на то, как феликс прерывисто ёрзает закрытым шортами стояком по натянутой на бедрах ткани штанов хёнджина. — these thighs...— роняет чан, и феликс согласно кивает, капризно хныкая и прижимаясь ближе — господи, он так возбужден. — хёнджин, феликса, судя по всему, с ума сводят твои бёдра. — они стали больше, — сдавленно шепчет хёнджин. движения феликса медленно заводят его — ритмичные, тесные, отчаянные. дыхание младшего обдувает его оголённые руки, иногда сменяясь скользким от облизываний ощущением мажущих губ. — о да, они стали больше. you could choke me with your thighs while I'm sucking you off and I would feel blessed, — чан снова срывается на английский, но хёнджин быстро соединяет знакомые слова, давясь в осознании. — я хочу на это посмотреть, — феликс с мольбой в глазах отрывается от хёнджина и нетерпеливо ёрзает, присаживаясь на собственные пятки. рука накрывает пах, и он чуть шипит, ощущая, насколько возбудился. — хёнджин, как тебе идея? я знаю, что ты знаешь, что это значит. картинка в голове у хёнджина бешеная и совсем не вяжется с самоощущением. его большие ляжки... нравятся чану. — тебе так нравятся мои бедра, что ты готов между ними задохнуться? — неверяще спрашивает хван и прослеживает, как чан опускается на колени перед ним. мозг почти отключается, но он насильно продолжает двигать шестерёнки — что это значит, может ли он так сделать, не причинит ли он боли. — да. можно? — чан кладет оба локтя по бокам от его бёдер и щекой прижимается к животу, притираясь и аккуратно дергая за завязки на резинке штанов. — я хочу почувствовать, как ты будешь сжиматься с ногами на моих плечах... хёнджин судорожно выдыхает, собираясь с силами, чтобы не поплыть от одних только слов. тяжело — кому вообще в голову придёт хотеть эту тяжесть на себе — так тяжело, а вдруг чан просто его жалеет? — разве для этого не придётся снять штаны? — спрашивает аккуратно, давая чану возможность отступить. — мы можем просто приспустить, конечно, детка, если так тебе будет комфортнее, — чан слегка оттягивает резинку вниз и слегка дует на выглядывающую головку вставшего члена. хёнджин задыхается немного, всхлипывая и приподнимая бедра, отчего на его член приземляется короткий поцелуй. резинка вновь опускается, и хван ёрзает от дискомфорта. — но я бы хотел чувствовать твою кожу на себе. — да и у меня слюнки текут, а шорты мешаются, — сверкает ухмылкой нетерпеливый феликс, и хёнджин наконец опускает руки, одну тянет к младшему, переплетая пальцы. — я хочу съесть твои бёдра. вообще мысль на подумать — хочешь как-нибудь сесть мне на лицо, как будешь более уверен? хёнджин теряет все сомнения в этот момент, приподнимая бедра снова и самостоятельно стаскивая шорты до коленей. на дрожащих ногах он снова опускается, и дальше его бёдра уже раздевает чан, довольно улыбаясь. — такой молодец, — поцелуй в след от резинки. — умничка, — снова теплый воздух на чувствительной головке. — я так горжусь. ликси, солнышко, ты умеешь уговаривать, это было очень горячо, иди я тебя поцелую, — веснушчатые щеки ли неравномерно краснеют, и он скулит от похвалы, торопливо подставляя губы. хёнджин знает, что феликса очень заводит похвала, но и он не далеко ушёл — вся его неуверенность куда-то пропала и оставила лишь дикое желание показать, что он может, сделать хёну хорошо, так, как он просит. когда чан отрывается от феликса, он тут же целует его бёдра с обеих сторон и торопливо захватывает в рот его член, заставляя хёнджина прошипеть и выгнуться. руки чана сначала разводят бедра хвана шире — и в следующее мгновение он понимает, зачем. феликс садится возле его расставленных ног на пол и, обхватив расслабленную ногу, широко целует внутреннюю часть бедра. он сталкивается с плечом чана, но невозмутимо продолжает, пока хёнджин затихает, не в силах выдавить из себя звуки. он еле выдыхает, от ощущений теряясь — чан расслабляет горло и осторожно опускается на его член, а остренькие клыки феликса царапают складку из мышц и кожи, которую ли сжал цепкими пальцами. хёнджин приподнимает голову, когда чан выпускает член и напоминает смотреть, и задыхается в очередной раз от того, с каким удовольствием эти два парня вылизывают его блядские бедра. которыми он всегда недоволен. но не будь этой дурацкой складки, за что бы сейчас так цепко хватался феликс? который, между прочим, выглядит довольнее, чем как когда облизывает своё любимое мороженое. — о мой бог, — шепчет и вздрагивает, и феликс отстраняется, довольно улыбаясь и демонстративно поглаживая оставшиеся метки. внизу живота приятно тянет, и хёнджин закатывает глаза, когда чан поглубже заглатывает его член, бесцеремонно закидывая его бедра себе на плечи. хёнджин чувствует скорое приближение оргазма и сопротивляется спазмам мышц, но феликс поддерживающе поглаживает его ляжки, присаживась снова на диван. — сожми ноги. тебе будет так приятно... чанни не арбуз, не треснет, — мурлычет опять, целует его в шею, и хёнджин хныкает, слушаясь. из головы выветрилось всё кроме огромного желания выгнуться навстречу горячему, влажному языку, напрячь все мышцы и дождаться звёздочек в глазах и приятной дрожи. он позволяет своим бёдрам напрячься, ощущая, как феликс скрещивает его лодыжки на спине у чана, дальше поглаживая. как его налитые силой мышцы обнимают лицо и шею чана, как тот стонет — восхитительно, вибрирующе, как работает языком усерднее, обездвиженный, и хёнджин только и может, что сорваться на хрип, ухватившись обеими руками за чановы волосы и последние несколько раз толкаясь в теплый рот. он старается освободить чана, предупредить его, что кончает, но его мышцы уже не контролируются его мозгом, и его крупно потряхивает, когда крис не отстраняется, а только с силой вбирает в себя его длину ещё раз. когда чан выпускает его член изо рта вместе с вытекающей ему же на бедра спермой, чан лишь довольно облизывается и, тяжело дыша, оглаживает дрожащие на его плечах ноги. — черт, ты был таким идеальным, что я кончил в штаны, — чан осторожно опускает его бедра и с удивлением смотрит на расползающееся пятнышко на своём паху. — чанни, встань поскорее, I wanna fuck his thighs, — хнычет феликс, завороженно смотрящий на них всё это время, сильно сжимая себя сквозь штаны. чан тяжело вздыхает, слегка обессиленный, но двигается в сторону, освобождая место феликсу. — ты хочешь... что? — шепчет хёнджин в попытке отдышаться. феликс помогает ему поменять позицию — лечь на чана между его ног. сам же ли взбирается на диван рядом и приподнимает всё ещё подрагивающие колени хвана, запрокидывая обе ноги себе на правое плечо. — хочу трахнуть твои бёдра, — повторяет феликс спешно и смотрит ему в глаза, закусив губу, — если ты сожмешь мой член между твоих прекрасных ляжек, — феликс закрывает глаза в предвкушении, — это будет так чертовски приятно, — он почти умоляет, и хёнджин с энтузиазмом кивает, тут же позволяя чану обнять себя со спины. всё его тело сопротивляется напряжению, но феликс выглядит словно вот-вот получит какой-то религиозный экспириенс, поэтому он просто разрешает младшему крутить собой, как вздумается. его собственная сперма размазывается холодными пальчиками ликса в месте, где бедра плотнее всего прижимаются друг к дружке, и уже от этого ощущения хёнджин вздрагивает, откидываясь чану на плечо. — блять, — стонет, ощущая, как жар снова пульсирует по всему телу. феликс обеими руками сжимает его колени между собой и толкается в расслабленную мягкость его скользких от собственной смазки и спермы бёдер, и чан рычит в его шею, наблюдая за тем, как багровеющая головка показывается с другой стороны. феликс толкается резче и вздрагивает, нежно кусая щиколотку хвана. — смотри, — чан плечом подталкивает его голову, и хёнджин с трудом открывает глаза, чтобы взглянуть на то, что делает феликс. его член прячется между его бёдер и показывается снова, и трение вельветовой кожи такое приятное, а лицо феликса должно красоваться в галерее искусств. хёнджин чувствует новую волну уже болезненного возбуждения и неосознанно сжимается, и феликс сбивается с ритма, замирая и тяжело и судорожно дыша. чан тянется через плечо, чтобы пальцем огладить сочащуюся каплей смазки головку, но феликс дергается и легонько стукает его по пальцам. — я скоро кончу, — и чан вместо этого кладет свою руку на чувствительный член хёнджина. — сожми ноги ещё раз, хённи, — шепчет чан, и хенджин осторожно двигается бедрами навстречу его руке. прикосновения болезненные, но если сосредоточиться достаточно — а поводов сосредоточиться хоть отбавляй — кажется, что вот-вот снова поймаешь волну. — я знаю, ты устал, — руки чана вытирают испарину с его пресса, — но даже немножко напряжения этих чудесных мышц унесут малыша на седьмое небо, — хёнджин очень хочет отправить их малыша на седьмое небо. господи, как он хочет, чтобы он это сделал и чтобы его похвалили. он снова сжимает бедра, выдыхая и неотрывно смотрит за тем, как феликс появляется и исчезает за его ногами, ускоряясь, сбиваясь с ритма, глубоким голосом постанывая и судорожно впиваясь в колени. его руки начинают гулять ниже, прижимая бедра ещё ближе, сжимая самого себя между прекрасными ногами хёнджина, и в этот момент хёнджин ловит ту самую волну, охотнее поддаваясь руке чана, стимулирующей чувствительную головку. он неотрывно смотрит на движения бедер феликса, на то, как мягкость его ляжек расступается перед аккуратным членом, как крохотные, но сильные пальцы мнут его мышцы, и сжимается сильнее, принимая второй оргазм — чуть более болезненный и вымученный, но стойкий и встряхивающий всё его тело. он чувствует дальнейшие движения феликса, удерживающего вместе его сокращающиеся бедра, чувствует поцелуи чана на шее, и чувствует слезы на своих глазах, когда слышит, что чан ему говорит. — господи, ты так прекрасен, хёнджин. я кончил в штаны, как подросток, от минета, а теперь посмотри, что ты сделал с ликси, — феликс срывается на сумасшедший ритм, гонится за удовольствием и наконец догоняет его, экстатично запрокидывая голову и округляя рот. — ты так хорошо сжимался вокруг него, ты такой молодец. хёнджин, ты кончил дважды, детка, представляешь? двойная награда лучшему чувствительному мальчику. хёнджин плачет от удовольствия и принятия, пока феликс расставляет его ноги и укладывается сверху, членом размазывая их сперму по их животам. липко, но пока не до этого. — это было охуенно, хёнджин. я так давно хотел это сделать, твои бедра идеальны, блять, и то, как ты умеешь ими... и какие они... блять, — феликс тыкается в его грудь и пачкает слюной, пытаясь отдышаться ртом. — боже, заткнитесь, я не смогу кончить ещё раз, — говорит он, пытаясь восстановить дыхание. чан стирает ладонью пот с его лба, а феликс снова ластится, как котик. — окей, — чан целует его в щеку и бережно трётся носом в своём любимом месте. — мы, в конце концов, никуда не торопимся.