Последний выстрел

      Густые облака дыма печально вылетают в окно, по совместительству с этим ещё и загрязняя воздух на улице. Но его это не ебёт уж точно. Вся комната пропахла отвратным запахом дешёвых сигарет, которые тот нашёл в Богом забытом старом ящике пыльного шкафа, к которому Эм не притрагивался уж точно больше месяца, а то и больше. Ему уж точно не до никому нахуй не сдавшихся шкафов. Ему в принципе не до кого-то или чего-то. Его даже не беспокоят собственные лёгкие, которые он столь редко, но не менее мерзко портил чрезмерным употреблением никотина. Его не беспокоит печень, которая по-любому скоро откажет, ибо переносить такое огромное количество алкоголя — блядство, красноречивей и не скажешь. Его не беспокоит абсолютно ничего. Он просто хочет сдохнуть. Сдохнуть из-за вечно подавленного состояния, которое он старательно скрывает за маской грубого и задиристого Шейди. Сдохнуть из-за постоянных исков то от родственников, то от каких-то очередных выёбистых рэперов, возомнивших себя ебучими королями мира, то от прилипучих диванных критиков, которых в очередной раз ущемила некая строчка в треке Эминема. Последнего, кажется, уже тошнило от этого. Настолько, что он в очередной раз хотел подсесть на наркоту и уже полностью угробить весь свой организм вместе с жизнью. Ему не так уж и много терять.       Но он не может. Видимо, кто-то возомнил себя тем самым клешированным "крутым и сильным чуваком" из дохуя "мотивирующего" сериала или фильма, которые ничего, кроме отвращения у Маршалла не вызывали. Именно поэтому он и знал, что он не такой. Он слаб. Как и все люди в этом жалком, пропитанном грехами и гнилью мире.       — Как же заебало, — сдавленно, с нотками хрипов произносит парень, в очередной раз выдыхая серые клубы дыма, вслед чему те отчаянно полетели в сторону открытого настижь окна.       Хочется полететь вслед за ними. Только вместо мирного полёта, ты получишь себя, распластавшегося на каменном асфальте с кишками наружу, а твоя голова и вовсе превратится в одно сплошное отвратительное мессиво. Хотя и этот вариант, в каком-то смысле, устраивал Эминема. "Быстро и почти безболезненно", — намекнул голос внутри него, на что тот лишь с отвращением фыркнул, качая и без того ноющей от боли головой, словно стараясь вытрясти из неё подобные мысли. Но неудачно. Они только упорнее застилают собой разум, что хочется безостановочно биться еблом о стену, хоть бы это прекратилось.       Но он продолжает сидеть на этом блядском подоконнике, томительно докуривая уже довольно старую пачку сигарет. Почему он до сих пор жив? Почему он по сей день находит в себе силы писать новые хиты, давать концерты, да и в общем продолжает радовать своих фанатов со всего мира очередными острыми панчлайнами и нещадящим разъёбом каких-то знаменитых шлюх. Может, ради своей дочери, которую он и без того видит крайне редко в последствии частых поездок с одного штата в другой. А может просто потому, что спустя столько прожитого пиздеца слишком стыдно так легко взять и сдохнуть. Поэтому Эминем терпит.

***

      Он смотрит в своё отражение в зеркале. Его тошнит от самого себя. Побелевшие костяшки пальцев судорожно подрагивают, так и желая зарядить по стеклу. Кадык дёргается при каждом вдохе. Покрасневшие от вечного ширяния наркоты в организм глаза неприятно застилались невольно подступающими слёзами. Маршалл устало смахивает их, стискивая зубы от собственного внешнего вида.       — Какой же ты жалкий... — говорит он своему отражению, саркастично цокая языком, — Тебе стоило бы сдохнуть ещё пару лет назад, прямо в одной из похожих пыльных каморок. Тогда ты бы сейчас не убивался из-за своей ничтожности.       Тычет пальцем в мутное стекло, а после вырисовывает на нём череп, перечёркнутый двумя линиями, в каком-то смысле символизирующий смерть.       Ему ничего не поможет, он устал. Выдохся. Выгорел. Сгорел. Нет, сгорает. Сгорает в медленно пожирающем его пламени отчаяния. И Маршалл не может это остановить. Он может лишь спокойно ждать своей скорой кончины, опустошая очередную бутылку какого-нибудь дорогого виски или ещё некой другой хуйни, которая сделает последний выстрел в его печень. А затем Мэтерс сделает последний выстрел и в себя, как иронично.