Имя

Слэш
NC-17
Завершён
976
Пэйринг и персонажи:
Размер:
252 страницы, 35 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
976 Нравится 294 Отзывы 196 В сборник Скачать

Часть 2

Настройки текста
      Сказать честно, в жизни Дазая был не самый лучший период. Не то что бы жизнь вообще его радует, но сейчас совсем невмоготу, а по пути в каждое из мест, которое он хочет посетить, есть мост, высотное здание или, на крайний случай, заброшенный дом. Во всех этих местах можно по-тихому покончить с собой.       Единственная его радость пока не посещала — у Одасаку настолько много работы, что его перехватить сложно, не то, что где-то встретиться!       Как минимум, Одасаку не раздражал его, в отличие от всех остальных. Как максимум, он был человеком, которым Осаму искренне восхищался, хоть и никогда не говорил прямо. Это звучало в каждом предложении поменяться на день обязанностями и каждой шутке о чужой занятости. Да и вообще, его симпатию только дурак мог бы не увидеть — а то, что Дазай не скрывал чувств, дорогого стоило. Он так делал только перед самыми важными или самыми ненавистными.       Но сегодня им с Одасаку не встретиться, а это очень гнетёт. День вообще начался как-то неправильно — Дазай пришёл домой в пять утра и поспал час, прежде чем в штаб вернуться. Там и начались его злоключения.       Мори представил ему человека в белой рубашке и подтяжках. Сразу понятно — не мог быть этот человек его напарником или начальником (тех Дазай хотя бы в лицо знал). Осаму было не до того вовсе, чтобы слушать новые бредни о его «психическом состоянии» и прочем. Понятно, что Мори позабавиться решил, а неприкосновенность Осаму ему нужна совсем ненадолго.       Неприкосновенность такого уровня, что даже самолично нельзя себе вредить. Потерпеть можно, но зачем?       Накаджима Ацуши не вызвал симпатии, но мысль, что ненависти он не вызвал тоже, Осаму старательно от себя отгонял, прикрываясь внешним раздражением. Может, он просто немного устал. Если что-то ко всем подряд испытывать, выдохнешься.       Едва Осаму проснулся, увидел, как Ацуши в той же комнате дремлет в кресле. Фыркнул. По логике, не должно у него быть два надзирателя, чтоб хоть выспаться могли? Нет? Это, в любом случае, только на руку.       — Ты сбежишь через неделю, — пообещал Осаму, задорно улыбаясь едва ли не спящему воспитателю. Возможно, Ацуши был с этим согласен, но возможности сбежать у него не было. Он будет думать о побеге через неделю, но умереть он, в отличие от Дазая, не особо хочет.       Осаму слегка пораздумал над тем, сколько денег Ацуши предложили и как скоро тот потребует прибавку.       Ацуши подумал, что если Дазай ещё раз посмотрит ему в глаза, то прожжёт их насквозь и не заметит.       «Нельзя от него метаться, ведь так?» — Накаджима стал обследовать кухню. Вчера он готовил ужин под скептическим взглядом, сейчас он просто искал чай. Было бы чудом, если бы у Осаму хотя бы кофе оказался — одни подозрительные склянки с чем-то, что на запах очень не нравилось тигру. А тиграм так сильно не нравятся только три категории запахов: цитрусовые, алкоголь и наркотики. Было решено надеяться, что в склянках натёртая цедра. И да, никакого апельсинового запаха в шкафу не присутствовало.       Чудо существовало — Ацуши нашёл нераспечатанную коробку с чаем в пакетиках дорогой марки. Чай должен растопить лёд. Хотя бы частично.       Осаму чем-то шумел в ванной. Накаджима прислушивался-прислушивался, заваривая им по кружке чая, но, вроде, ничего подозрительного не было. Дазай менял бинты. Страшно представить, сколько на это уходит денег, и, в то же время, от зарплаты этого человека вряд ли отнимается слишком уж много.       Ребёнок из мафии. Получает зарплату. Ацуши старался свыкнуться с этими мыслями. Он со страхом думал о моменте, когда Дазаю нужно будет… когда Ацуши нужно будет…       Накаджима не был готов к смертям невинных и надеялся, что не станет такого наблюдать. Надежда ведь умирает последней?       Из ванной веяло кровью, а задумавшийся Ацуши в очередной раз убедился в своей непригодности и сорвался к ванной, собираясь выбить дверь — так этого и не сделал, остановился, сжимая дверную ручку. Может лишь больше навредить.       Тигр хочет есть и чует кровь. Ацуши с волнением сглатывает, запирая способность.       — Осаму-кун, — хотел называть Дазаем, но старое обращение прилипло и вновь сорвалось с языка.       Дазай за дверью методично и расслабленно полосовал карманным ножиком запястья. А что? Разве Мори-доно не знал, что запрещая что-то, лишь больше на это провоцирует? Хотя, Мори-то прекрасно знал. Дазай даже подозревал, что сейчас делает это на чистом упрямстве. И удивился, когда Ацуши не сломал дверь.       — Ты любишь сладости? — услышал Дазай. И это явно не то, что рассчитывает услышать человек, режущий вены, от того, кто его должен останавливать. Осаму даже заинтересованно хмыкнул. — Я могу приготовить что-то вроде молочного желе с корицей. У тебя есть специи, мука и молоко, так что это не составит труда, — голос был взволнован. Дазай задумчиво остановился.       «Если я скажу «нет», он будет в отчаянии, не так ли?», — Осаму вздохнул, доставая ещё один моток бинтов. Поднять руку, забинтовать настолько туго, насколько получится самостоятельно.       — Я не люблю сладости, Ацу-кун. Но тебе повезло, что твоё предложение звучит интересно.       Дазай не мыл нож и раковину. За него это сделал Ацуши — это немного, совсем чуть-чуть сделало отношение к Накаджиме получше. Во-первых, потому, что мог сказать мыть самому. Дазай бы не делал этого, но отношения бы подпортились. И, во-вторых, Ацуши мог оставить всё как есть. Накаджима же продезинфицировал ножик и отдал Дазаю, на что тот всё же сказал «я забинтовал туго и обращусь к медработникам». Своеобразная благодарность, чтобы Ацуши не пришлось задавать вопросы самому (а воспитателю хотелось их задать).       И всё же, Накаджима решительно ему не нравился. Просто тем фактом, что «присматривает» и, на секундочку, будет рядом всё время. Это же головой можно двинуться, а у Осаму уже и двигать что-то страшно. Он потянулся, чувствуя в руке боль, и цыкнул.       — Почему не девушка?       — Что? — Ацуши как раз лепил шарики из молочного желе, когда Дазай вдруг решил задать вопрос. Осаму недовольно скривился, пнул что-то под стулом и расслабился, внезапно улыбаясь. От такого спектра неправдоподобных эмоций Ацуши было неуютно.       — Наверняка было много нянь-девушек. И почему Мори-доно подобрал мне парня?..       Дазай канючил. Накаджима не смог сдержаться и тихо засмеялся, посыпая желе корицей. Он не знал, как ещё унять своё волнение. Шарики были обсыпаны корицей ровно три раза, а если бы Ацуши не заметил, что продолжает сыпать, то пошёл бы на четвёртый заход.       Сложно с ней, с этой корицей. И дело не в том, что Ацуши не знает, как вести диалог с человеком, желающим умереть. Тем более, таким.       — Я должен помогать тебе жить, а не становиться… любовным интересом, — пробормотал Ацуши. Он поставил сладости на стол и подвинул к Дазаю кружку чая.       Дазай всегда утром ел в одиночестве по своему выбору, людей он не любил. Ацуши — оттого, что боялся навредить людям. Ведь если вы завтракаете вместе, то вы ночевали вместе, если вы ночевали вместе, то было двенадцать часов, когда другой человек был беззащитен, и Ацуши (тигр) мог его съесть.       Вынужденное не-одиночество не вызывает такого уж дискомфорта, но это первое утро — всё ещё впереди. Пока просто можно терпеть.       — Попытка помочь мне жить — это дискриминация моей мечты, — заметил Осаму. Он съел четыре молочных желе и взял пятый шарик. Кажется, Накаджима был этому очень рад, и Дазай тихо усмехнулся. — И такое не было прописано в моём соглашении о партнёрстве с мафией. Даже мелким шрифтом.       На въезде в Йокогаму тоже не написано «здесь экономикой заправляет мафия», но увы.       Дазаю написали от лица Мори, что босс приказал не вредить новой «няне». Ни коим образом. Осаму скучающе перебирал вилкой холмики корицы.       — Ты не станешь моим другом, как не станешь и тем, кем хочешь здесь быть, — решил сказать Дазай. Рано или поздно пришлось бы уточнить (а Накаджима слишком быстро решил, что всё пойдёт на лад). Ацуши не выронил вилку, не вздрогнул: он посмотрел с печалью и отвёл взгляд. Дазай улыбнулся. — Но если так хочешь помогать, то должен познакомиться с одним человеком. С моим другом. Это может быть полезно, верно?       Хуже уж явно не будет. Непонятно, конечно, зачем Дазай помогает, раз так не хочет, чтобы вмешивались в его жизнь. Хочется надеяться, что даже у мальчишки, который пытался убить себя утром, есть причины не доводить начатое до конца. Ацуши улыбнулся.       — Я был бы рад познакомиться с ним. Какой он?       Не поймите неправильно, Ацуши не сомневался, что этот человек — из рядов мафии, серийный убийца и, скорее всего, кровожаден. Но в чём состоит работа Ацуши? Чтобы помочь конкретно Осаму, отбросив всё остальное. Это, можно сказать, его первая работа после увольнения из школы. И отличный шанс доказать себе — старался не зря, могу быть хорошим наставником, наверстаю упущенное. Дазая не требовалось учить читать, да и он вообще не был учеником младших классов. Да, Ацуши учился работе с другими детьми.       Но что, в конце концов, может быть важнее, чем научить любить жизнь? И Ацуши решил попробовать.       — Одасаку потрясающий, — просто бросил Дазай, словно это всё объясняло. Небрежно, словно общеизвестный факт.       — Одасаку?       — Нет-нет, для тебя он — Ода. А на этом я прекращаю подсказывать, — Дазай улыбнулся с хитрецой, и Ацуши мысленно записал фамилию его друга. Значит, разбираться придётся самому. Но и тут он не угадал. — Я приглашу его сегодня вечером. Встретитесь, поболтаете. В конце концов, я тоже давно его не видел… Но он занятой человек, может и не прийти, — если Осаму и как-то странно паясничал, то Ацуши не заметил. Может, Дазай всегда такой.       Вообще сложно понять, когда человек начинает вести себя не так, как обычно. То есть, может, у него просто плохой день? Может, он не уверен в чём-то, или наоборот, случилось то, чего он давно ждал. Даже если близкие люди ведут себя непривычно, разве легко заметить этот тревожный звонок? И является ли он тревожным?       В любом случае, Осаму и Ацуши близкими не были, и Накаджима не смог бы сказать, странно ли себя ведёт Дазай.       — Может, найдёшь информацию о нём, пока я на задании. Идём, Ацу-кун, опаздываем.       Ацуши, как обычно, пропустил прозвище мимо ушей.       — Разве я не должен быть на задании с тобой? — вот именно, что должен. Хоть и не готов. Дазай улыбнулся, слегка злорадствуя. Должно быть, картина мира воспитателя слишком отличалась от того, что происходило здесь.       — Но тогда ты не сможешь найти информацию! О чём ты тогда будешь говорить с моим другом, не зная, кто он? К тому же, на задании меня сопровождают с десяток людей. Что-то вроде подкрепления. Или охранников… — Осаму задумался, якобы вспоминая слово, и радостно улыбнулся. — Подчинённые! Меня сопровождают мои подчинённые.       Для Ацуши это надёжно не звучало.       — А ты не сбежишь от них? — «как от меня вчера». Дазай поправил висящее на его плечах пальто не по размеру.       — Придётся поверить мне на слово. Вечером я встречусь с другом, а это уже достаточная причина, чтобы прожить хотя бы этот день. Так что не сбегу. Тебя это устроит, Ацу-кун? — Осаму вдруг хихикнул. — Одасаку счёл бы неуважением тот факт, что я пригласил его и умер в тот же день.       «Это бы его разочаровало», — слышит Ацуши. Так что кивает и решает поверить — если Дазаю кто-то дорог, вряд ли он будет врать. Ну или просто обманет доверие «няни», и тогда пиши пропало.       С Осаму Ацуши разминулся как-то быстро — его не пустили в лазарет. Он был не частью мафии, а, скорее, наёмным работником для одного из других работников. В общем, тот человек, который не все места может посещать.       Накаджиму тут же перехватили, передавая указания от Мори-доно. Тот просил обращаться только к людям, которых назначил начальством Накаджимы, и что-то важное тоже передавать через них. Ещё ему всё-таки дали парочку привилегий, среди которых было и посещение архива (правда, ни о ком вроде исполнителей и других важных людей там информации не было).       — Могу я найти одного из… работников? Если он вообще тут ещё работает, — поинтересовался Ацуши, взглянув на документы. Девушка, похожая на секретаршу, наклонила голову вбок. Слушала. — Ода… Одасаку.       Она моргнула, явно перебирая в памяти имена. Хорошо, что не отвернулась и не ушла.       — Не помню такого, извините, — пожала плечами она. Ацуши сник. — Но, раз я его не помню, это не значит, что его здесь не было. Может, он просто на низкой должности, а там я почти никого не знаю. Поищите в архиве, такой доступ у вас есть.       Чем выше ты в иерархии, тем больше ты защищён. Ацуши поблагодарил, хотел было уйти, но…       — Сейчас у Дазая задание, а там у него десять-пятнадцать телохранителей, — да, что-то такое Ацуши и от Осаму утром слышал. Неожиданно удачно. — Мори-доно просил, чтобы вы остались в штабе на время его задания. И обучались. В одиннадцать утра — вводный инструктаж. Пока можете как раз сходить в архив.       Архив ему поведал о Сакуноске Оде (так то «имя», названное Дазаем, было прозвищем…). Был старше Дазая на пять лет, но должность была, действительно, куда ниже. «Единственный мафиози, который не убивает?» — увидел Ацуши пометку и тут же озадачился. Значит, и таким человеком тут можно быть? Хотя, тогда понятно, почему должность не менялась несколько лет. Гораздо страннее для Ацуши даже не то, что есть мафиози, которые не убивают, даже не то, что один из них работает здесь, а… почему Дазай подружился именно с этим человеком.       Всё же, Ацуши знает о мальчишке слишком мало. Убивал много, по карьерной лестнице взлетел быстро — вот и вся информация с его досье. А может, для Осаму и не имеет значения, убивает коллега или нет. Может, о работе (Накаджиму передёрнуло) они не разговаривают.       Сакуноске скорее занимался расследованиями, чем криминалом. И участвовал в паре вооружённых конфликтов организаций (Ацуши сделал себе пометку уехать из этого города как можно скорее).       Только вот последний конфликт с европейскими солдатами не был описан до конца, и Ацуши, осмотрев папку, увидел только обрывок бумаги на месте следующей страницы. Кто-то вырвал. Но ладно, в эти склоки Ацуши влезать не будет — должно быть, была секретная информация. Ему и так знаний об Оде хватало, чтобы понять, как вести разговор.       Время пугаться происходящего прошло, и наступило время втягиваться в процесс. Запоминать правила поведения — с кем здороваться, с кем не здороваться, где присутствовать, что делать. Специфическая должность Ацуши должна была не приносить проблем остальным, и влиять он мог лишь на Дазая — вот, почему ему этот инструктаж провели. В интересах босса было, чтобы Ацуши не вызвал проблем.       Иногда проскальзывала мысль о Дазае. Можно лишь надеяться, что тот выполнит обещание, а надеяться, когда ничего не знаешь и связаться не можешь, довольно трудно. Накаджиме сообщили, что на задания он с Осаму будет ходить, просто не в первые дни. Не везде Осаму сопровождали подчинённые, так что…       Обязанности. Полномочия. Их больше, чем Ацуши предполагал. Накаджима, оказывается, нужен не столько, чтобы лишь спасать Дазаю жизнь, сколько для того, чтобы тот не «сломался», если процитировать начальство.       Преданности к работе Осаму не испытывает. И никому не нужно, чтобы в голове Осаму что-то перевернулось и он восстал бы против мафии или забросил работу, скатившись в депрессию. Так что Ацуши должен препятствовать ещё и чужому саморазрушению. Было бы нежелательно облажаться.       — Привет, Дазай-кун, — Ацуши помахал ему, едва увидел. Дазай показал язык и улыбнулся, подходя. Как бы тот не улыбался, над его головой разве что тучи не висели. Ацуши ведь не идиот. Он видит, когда что-то не так, даже если не знает, в чём дело.       Осаму хотел много чего сказать. Он хотел сказать, что Ацуши не поймёт сегодняшнего происшествия, что хочет верить в Накаджиму и его добрые намерения, но не говорит этого. Он почёсывает бинт на запястье и говорит, что Ацуши сможет вызвать его симпатию, только если станет похож на Одасаку. Имелось под этим «не запрещай, не ругай, не жалей, но будь рядом, если правда хочешь сделать что-то». Но откуда Накаджиме это знать? Он ведь не читает мысли.       Единственное, что Ацуши из разговора выяснил — с Сакуноске нужно познакомиться обязательно и понять, почему тот Дазаю так важен.       — Мы пару раз допоздна засиживались в штабе, — рассказывал Осаму. Они с Ацуши сидели на кухне и ждали прихода Оды: Дазай говорил, что с минуты на минуту тот придёт. И вдруг разоткровенничался, помешивая чай, который Ацуши снова заварил.       Может, это новая нервная привычка: заваривать чай, даже когда не знаешь, будет ли кто-то его пить.       — Я одолжил ему сигареты и мы остались, притворившись, что работаем сверхурочно. Прошлись по всем этажам. Он хотел показать мне свой отдел, и в тот вечер мы стреляли в комнате для тренировок из самого разного оружия, что было у него в отделе. В некоторых ситуациях у него было просто ужасное чувство юмора, потому что он шутил с абсолютно серьёзным лицом…       Ацуши кивал, хихикал, наливал себе чай. Глянул на часы — прошло уже пятнадцать минут, но Дазай уверил опять: «с минуты на минуту Одасаку придёт».       Не давала покоя вырванная страница, невидимые тучи над головой Дазая, отражающиеся в его пустых глазах, и ненормальное количество выпитого чая. Хотя, тут они оба виноваты.       Прошёл час, а Одасаку не было. Почему-почему-почему?       Ацуши узнал, что Одасаку любил карри, а Дазай — терпеть не может, что любил музыку пятидесятых годов, что во всех книгах, прочитанных Одасаку за последние полгода, главной была тема надежды. И Накаджима радовался, что Дазай, всё же, был в хороших руках.       Но зачем тогда наняли Ацуши?       — Мы хотели как-нибудь встретить вместе Новый Год, если выпадет не на рабочий день. Только он заставил меня пообещать принести нормальные подарки и не вешаться на его гирлянде. Почему-то сразу решил, что праздник будет у него, — скорее всего, из-за детей, но Осаму не стал этого добавлять. Про сирот Ацуши знать необязательно. Дазай вертел в руке кружку и усмехался, потому что сегодня у него не получится долго врать. Время лжи почти подошло к концу.       Ацуши смотрел на часы. Дазай молчал.       — Осаму-кун, Одасаку ведь не придёт.       Дазай кивнул, не отвечая. Он поднял голову, опёрся подбородком на руку и смотрел на Ацуши, что тоже думал о чём-то неприятном. Лишь неприятном.       А у Осаму в груди была дыра. Ацуши не был бы нужен, если бы Одасаку правда мог прийти.       — Тогда, наверное, пора идти спать. Завтра много работы, — Дазай оставил кружку в раковине, улыбнулся, извиняясь, и пошёл в спальню.       Иногда нужно кому-то рассказать, как хорошо было с другом. Чтобы в каждом слове звучало «я скучаю», чтобы воспитателю стало гадко и тот не знал, как действовать.       Ацуши занял пост у кровати, отрешённо думая, что опять уснёт в кресле.       Во вторую ночь Дазай не произносил ничьих имён — ненадолго, на эту ночь откровений Осаму всё же смирился с тем, что Одасаку умер.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.