***
Мария вернулась в кабинет и, изо всех сил стараясь не заплакать, села в кресло, обхватывая себя руками. Скоро должны были приехать опера, но девушка от обиды едва ли видела смысл разговаривать с ними о делах. Хотелось забиться в уголок как маленькой девочке и вдоволь выплакаться. Последние годы после Машиного возвращения в комитет Ковин очень редко ставил под сомнения её версии, всегда не глядя подписывал планы расследования и едва ли критиковал работу. Он знал, что Швецова работает на качество и просто доверял своей лучшей сотруднице и старому другу. Но с этим проклятым делом всё было не так. Марию это и обижало, и злило одновременно, она не понимала, почему ни один человек на свете не может согласиться с её версией и понять, что она имеет своё право на существование больше всех остальных, которые следователь даже не хотела отрабатывать для очистки совести. Она была убеждена в своей правоте, что-то необъяснимое подсказывало ей, что не стоит отступать от своей версии. — Маш? — В кабинет зашли Платонов с Кораблёвым и тут же увидели девушку, которая все еще сидела в совсем непривычной позе. — Всё нормально? — Привет, — грустно поздоровалась она с операми. — Проходите. Вы тоже пришли убеждать, что у меня мания и что я вижу связь там, где её нет? Мужчины удивленно переглянулись, не ожидая встретить Машу в таком упадническом настроении. Она сидела, насупившись словно маленький воробушек, и смотрела неотрывно в одну точку. Казалось, что у Швецовой в голове крутится какая-то одна мысль, которая не даёт ей покоя, но озвучивать её девушка пока не торопилась. Леонид присел напротив Олега, и они оба выжидающе уставились на Машу. — Что? — Огрызнулась она. — Мне вам нечего сказать, у меня завтра дело забирают. — Как? — В один голос удивленно спросили мужчины. — Так, — продолжала язвить Швецова, — Ковин сказал, что если я новый план не предоставлю, то он передаст дело другому следователю. А так как я уверена, что другие версии здесь явно не нужны, то нового плана не будет. Вывод сделать или сами додумаетесь? — Марья Сергеевна, — осторожничая начал Кораблёв. — Может всё-таки пойдёте на уступки? Мы вообще связи между убитыми не видим, так почему бы не попробовать поработать с каждым из дел по отдельности… — Лёнь, — улыбнулась ему Мария, — иди, работай. Я не знаю, кому дело отдадут, у шефа спроси, но вот с ним ты можешь любые версии отрабатывать! Только я всё равно знаю, что моя правильная. — Маш, откуда ты это знаешь? Надо работать по полной программе, всё проверять, а не как следователь-новичок только по тому, что на поверхности лежит! — Возмутился Олег. — Что за апатия вдруг? Маша только махнула рукой, и отвернулась от мужчин. Она не понимала, в какую сторону двигаться, чтобы доказать, что все её мысли — это не бред сумасшедшей девушки, которая просто устала и нуждается в отпуске. Ей, ответственной до мозга костей, было трудно поверить в то, что она когда-то будет пренебрегать правилами в работе. Несмотря на то, что с такими кадрами Швецова сталкивалась уже много раз, испытать все это на своей шкуре было вовсе не приятно. Ещё более неприятно было не иметь за собой ни одного человека, который подхватил бы её в случае, если она оступится и упадёт, разрабатывая эту свою версию с маньяком-фанатиком. Тут-то она и пожалела, что когда-то предложила Олегу чётко делить личное и рабочее и не смешивать эти две части. Когда они возвращались домой, Платонов всегда был с ней заодно, поддерживал, оберегал и буквально носил на руках. На работе же (по её, Машиной, инициативе) они без конца спорили, пытались доказать друг другу, кто прав на самом деле и едва ли желали уступать. Сейчас бы она так хотела, чтобы он встал не напротив неё, а рядом, взял за руку и попробовал поработать над разрабатываемой ею версией. Не как это происходило сейчас, спустя рукава, а по-настоящему, словом, как он умеет. — Маш, ты говорила, что он каждый день будет убивать, — недоверчиво начал Платонов, вальяжнее обычного развалившись на стуле, — но уже третий день у нас ничего похожего. Швецова промолчала, и тогда Олег, осознав, что у него есть шанс преподнести свою версию как приоритетную, продолжил. — Может, забудем про связь? Давай сначала одно дело раскрутим, потом другое. — Нет! — Твёрдо и грубо бросила следователь. — Надо искать общий мотив, тогда мы сразу всё раскроем. Вы со мной? Маша подняла полный надежды взгляд на оперов, опасаясь и где-то в глубине души понимая, что они скажут ей нет. Но Леонид и Олег молчали, буравя взглядом стол. По-человечески они были готовы за Швецову броситься и в огонь, и в воду, но с высоты профессионального опыта, конечно, понимали, что она не права. Но Мария ждала ответа, и продолжать молчать было просто нельзя. — Понятно, — грустно улыбнулась Маша, — мальчики, тогда я вас больше не держу. — Дела не жалко? — Спросил Платонов, будто бы это было самое важное. — Дело, Олег. Это одно дело. Мужчина хмыкнул, в которой раз отмечая, что с такой упертостью Маша с лёгкостью свернёт горы. Она последний раз окинула их взглядом и принялась заниматься своими делами, притворившись, что всё в порядке и никакие проблемы её ничуть не волнуют. — Марья Сергеевна, — в кабинет заглянул запыхавшийся Ковин в кителе, расстегнутом на все пуговицы. Он явно был чем-то обеспокоен. — Оперативники тут, замечательно, — продолжил он, немного отдышавшись, — поезжайте на Смольную, там труп мужчины нашли. — У суда что ли? — Напряглась Швецова. — Надеюсь, что… — Нет, нет, — успокоил её шеф, — дел сегодня никаких не рассматривали, судя по переданной мне информации, труп туда вообще просто привезли. Место людное, поторопитесь! Нечего народ полошить. Маша коротко кивнула и быстро начала собираться. Леонид не то из чувства вдруг возникшего такта, не то на самом деле решил отправиться туда сам, не дожидаясь Швецову. Маша с Олегом остались наедине. — Я устала, — вдруг хныкнула Мария, опускаясь на краешек стола, — я спать по ночам не могу из-за мыслей об этом маньяке, есть не могу, ничего не могу! — Потому что надо слушать кого-нибудь, кроме себя, — Платонов осторожно обнял её одной рукой, плавными движениями поглаживая ровную спинку, — тогда и спать будешь и есть, и всё остальное. Швецова улыбнулась, прижимаясь к мужчине сильнее. Да, этого определённо не хватало в последние дни. Как бы они не старались не допускать этого, но проблемы на работе так или иначе перетекали к ним домой, разливались по столу во время уже не таких, как прежде, непринужденных ужинов, наглухо запечатывали связки, когда кто-то хотел заговорить и даже не оставлял ни единой надежды на то, что завтра все забудется. Маша подняла голову и потянулась к мужчине за поцелуем. Осторожно, будто впервые тогда в сентябре в этом самом кабинете, Олег коснулся её губ, пытаясь всеми силами спасти эту хрупкую девушку от навалившихся проблем. Да, она придумала их себе сама, но это не отменяло того, что ей требуется помощь. Она сама никогда не попросит, нет. Гордая, сильная, отважная… Но Платонов понимал: оставь он её сейчас один на один с этой манией расследования, об отношениях можно будет забыть. Не потому, что Мария больше не подпустит, нет. Она просто не выдержит, сломается, и не будет больше Маши, а следовательно отношения строить будет не с кем. — У нас есть двадцать четыре часа, чтобы найти мотив, — шёпотом сказал он ей, будто бы боясь, что кто-то может подслушать, стоя за дверью, — если ничего не получится, то тебе придётся отступить. — Но отступать не придётся, потому что у нас всё получится, — Мария переняла его манеру разговора и ответила так же шёпотом. Девушка почувствовала, как его пальцы по привычке пытаются нащупать заколку или резинку в её волосах, чтобы зарыться в них пальцами, и мягко отстранилась. — Олеж, не расхолаживай меня, нам ещё работать. — Поехали, — улыбнулся ей Платонов, — тебя там труп ждёт.***
— Ну, и что ты думаешь по поводу этого Плаксина? Точно не самоубийство? — Обжигаясь чашкой с Машиным горяченным чаем, Олег завёл разговор о работе. Мария жестом попросила его подождать, разглядывая что-то в компьютере, но уже буквально спустя несколько секунд она отвлеклась, посмотрела на Платонова и к счастью для него забрала свою чашку. — Шансов было немного, — пожала плечами Швецова, — Лёня же сразу сказал, что очень нетипично для самоубийцы, даже несмотря на то, что его недавняя выписка из психиатрической больницы напрямую указывает нам на то, что предпосылки были. — Да-а, — согласно протянул Олег, — человек явно жил всю жизнь в унынии и депрессии. Но, кстати, его же ещё и привезли на это место! Значит, точно убили. Вот только кому понадобилось убивать обычного офисного планктона, да ещё и к тому же психически нездорового… Мария пожала плечами, не зная, что ответить. Она закрыла крышку ноутбука и, поставив ноги на стул, обняла коленки. — Что, опять загрустила? Не время сейчас, Маш, — осторожно коснулся её щеки Олег. — Если ты хочешь, чтобы я тебе как-то помог в твоём призрачном расследовании, то надо начинать сейчас. Иначе Ковин правда может психануть, будто ты сама этого не понимаешь. Давай поработаем? — Я тебя люблю, — ни к селу, ни к городу вдруг сказала Швецова, опуская подбородок на ноги. Олег, не ожидая такого именно сейчас, растерянно улыбнулся, но немедленно ответил. — И я тебя очень люблю. — А если… А если я правда не то думаю? Вдруг моя версия на самом деле окажется плодом моей разыгравшейся фантазии? — Спросила Мария, хватая Платонова за руку. — Тогда что? Ты на меня не обидишься? — За что? — Искренне удивился Олег. — За потраченное время, за то, что… — Прекрати говорить глупости, — перебил он Марию, — давай просто сначала отработаем твою версию, а там может и не придётся время потраченное жалеть. — Если бы мы не были вместе, ты бы стал мне помогать? — Спросила Маша, поднимая на Платонова вдруг посерьезневшие глаза. — А если бы ты не была следователем, ты бы стала искать мотив в эти делах сейчас? — Слукавил Олег, чтобы даже не пытаться что-либо отвечать. Он и сам не знал, что было бы. В любом случае, история не знает сослагательного наклонения, и в сухом остатке у них есть отношения, которые нельзя позволить разрушить ничему, включая работу, дело, над которым придётся работать чуть ли не в тайне и время, сокращённое до минимума. Но несмотря на это все, а в особенности на последний пункт, Олег уже самозабвенно целовал Машу в губы, поддавшись внезапному порыву. — Вечер сегодня хороший, — прервавшись, чтобы глотнуть воздуха, заметил Платонов. — Даже внимания не обратила. Не то настроение, — пожаловалась Мария, возвращая руки ему на шею. Мужчина потянул её на себя, потому что стоять согнувшись в три погибели было уже неудобно. Она словно расплавленный воск плавно перетекла в его объятия, но уже стоя, всё так же ластясь и не отрывая от Олега взгляд. — Надеюсь, белки, водящиеся тут на каждой сосне, на нас смотреть не будут? — Спросил Платонов, открыто намекая на распахнутые окна веранды. — Смешно, — едва улыбнулась Швецова. — Я серьезно тебе говорю, неловко будет, зачем же смущать бедных животных, — мужчина прижался губами к её шее, и Маша поспешила отойти. — Нет, ну не-ет, ты это даже не думай! Двадцать четыре часа, помнишь? — Производственная гимнастика, — Олег быстро чмокнул Машу в губы, — слышала о такой, а? — О такой как-то не доводилось, — хихикнула девушка. — Значит я буду первым! — Гордо ответил Платонов, сдерживая смех. Мария же уже вовсю хохотала в голос, смущаясь от двусмысленности его фраз. Руки Олега скользнули ниже, и Швецова подняла на него взгляд, переставая смеяться. — Раз так, то я согласна. — Ещё бы, — прижимая Машу к себе крепче прежнего сказал мужчина. Путь до постели снова был выбран наиболее короткий, но только дверь на балкон все ещё оставалась открытой. «Белки простят», — резюмировал Олег прежде, чем Швецова коснулась обнаженным телом постели.***
— Олеж, ну пожалуйста, — канючила Маша, водя ноготками по шее мужчины. — Вот прямо сейчас? — Негодовал он, то и дело сдувая со своего лица её то и дело спадающие волосы. — Да-а, — улыбалась Швецова, не переставая заигрывать. — Маш, я не хочу, — продолжал настаивать на своём Олег и переместил ладонь к ней на бедро, надеясь переключить девушку на что-то другое, однако она была непреклонна. — Ты? Не хочешь? Мне это послышалось? — Засмеялась Швецова и тут же получила изумленный взгляд в ответ. — А что? — Раньше ты никогда не отказывался, — Маша сникла и расстроенно принялась отползать на соседнюю часть кровати, однако Платонов не дал ей закончить начатое. — Ты предлагаешь в эту чудесную лунную ночь пойти и поработать вместо того, чтобы насладиться сном? — Засмеялся мужчина. — Да! — Внезапно вскрикнула Маша. — Да, я предлагаю пойти и поработать, потому что завтра может быть уже поздно! — А как же утро вечера мудренее? — Не отступал Олег. Расслабленному не без помощи Швецовой телу не хотелось ни вставать, ни работать, ни даже шевелить мозгами. — Ты мне обещал, — Маша тыкнула в мужчину пальцем, — не так уж давно обещал, между прочим! Платонов вдруг понял, что переспорить Марию, которая уже ни за что не сдвинется со своего места, у него не получится. Несмотря на то, что делать что-то было объективно лень, он спустил ноги на пол, на ощупь нашёл внизу тапочки и, наспех надев их, обошёл кровать. Маша, довольная собой, улыбалась, но как только Олег оторвал её от тёпленькой кровати и закинул себе на плечо, вдруг взвизгнула. — Ты что-о! — Взял всё необходимое для работы, иду к компьютеру, а что? — Невозмутимо сказал Олег. Швецова попыталась одернуть слишком сильно задравшуюся ночнушку, но из-за того, что та была прижата между ней и Платоновым, у неё ничего не вышло. По приходе на веранду там обнаружилась Буся, которая сладко растянувшись спала под стулом. Мужчина быстренько поставил Марию перпендикулярно планете и она, немного покачнувшись, потянулась и отправилась на кухню, чтобы заварить свежего чая. Работы предстояло немало, а горячий напиток поможет не уснуть раньше времени. — Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город… — Услышала Маша, едва войдя на веранду с горячим чайником в руках. Она непонимающе глянула на книгу в руках к Платонова и он поспешил ответить на её молчаливый вопрос. — Ты тут на стуле под пледом оставила. Почему у тебя именно эта строчка подчёркнута? — Чтобы не забыть, где я остановилась, — пожала плечами Мария, понимая, что такой ответ явно разочарует Олега. Однако это была сущая правда. — М-да, — покачал головой он, — после такой литературы только грехи замаливать и остаётся… Дьявол, пятое измерение. — Что ты сказал? — Ошеломлённо посмотрела на Платонова Маша. — Что какая-то книжка… мистическая. — Нет, про грехи. Ведь точно же, это было так очевидно! Эх, Маша-Маша, — Швецова вдруг переменилась в лице, забрала у Олега ноутбук и срочно стала что-то искать. — Какая Маша? — Осторожно поинтересовался мужчина. — Я!