Про море

Вечер выдался достаточно теплым. Шри-Ланка, маленькая улица со съемным жильем. Одноэтажные коттеджи, рынки, мелочные магазины, Индийский океан, и ее маленькое море рядом; полнейший relax. Девушка смотрит в окно, и понимает, что домой она не вернулась бы никогда. Дом. Нет, не родной, и не станет им. Все, что связано с Бекон Хиллс – совсем не лучше, чем Сайлент Хилл. «Точнейшее сравнение» - подумала Элисон, и закрыла шторами маленькое, кухонное окно. Девушка подошла к выходной белой дверце, сняла с крючка джинсовую куртку и вышла со съемного дома, в котором она жила чуть меньше недели. Девушка закрыла дом на ключ, и вышла с дворика, закрыв калитку. Вдоль улицы располагались пара сувенирных магазинов и кафетериев. Девушка приветливо улыбнулась арендодательнице, - старой бабушке, торгующей леденцами. Около набережной танцевал коллектив индийских девушек. Атмосфера была наилучшая, Элисон улыбнулась своим мыслям, когда ступила на песок. Шум волн дополняли песни вечерних птиц. Прибрежный городок О-Майкхе был пределом ее мечты уже долгие годы. Население составляло чуть более пяти тысяч, 9034 мили от чертового Бекон Хиллс, о котором уже можно забыть. Вечера набирали шума, а днем этот город спит. Ночью же – народные танцы, музыка, фейерверки, и кажется, что весь город и есть маленьким миром, своеобразным и неистовым. Город, приласканный волнами, навсегда останется в памяти Арджент цветными повторами, что являются едва ли не единственными светлыми моментами ее продрогшей жизни. Здесь морская соль не даст утонуть, часами на волнах качаться позволит. Как приятно полной грудью дышать, не открывая глаз. Голос перестает быть простуженный. Паруса и Южный ветер развивают темные волосы, и такой морской привкус этого тепла. А берег так кружит тебе голову, качая мысли, как волны. Море писано, словно чистой палитрой из голубой акварели. Пена, шелковый бриз, песок щекочет щиколотки, и лишь смех, и глаза в глаза могут быть здесь. Арджент встает под песни чаек, забывая про семью, и каких-то прошлых друзей. А можно ли верить тому, кто врет себе, стоит ли не жить, вспоминая как было во сне? И снова, всегда впрочем, и будет сниться ей море, а не черканные лица близких. И Элисон уже совсем перестает вспоминать, как просыпалась от холода, как терпела головные боли, обманы и вечные мороки, возвращала, и возвращалась сама. Она забывала, совсем забывала, и насовсем. Дорога ее усталости привела к ярким закатам и дну всем проблем, которое существует, и ниже действительно нельзя. И, наверно, нет веселых песен о море, оно ничто иное, как предел, предел всего. Иногда она вспоминает сказки мамы о том, что в море умирают те, что будущее чайки. Иногда Арджент думает, какого это, видеть крушение кораблей, какого то, что на береге нет людей. Иногда она переслушивает диалог из фильма «Достучаться до небес». Что бы сказали о том, что она никогда не была на море? То, что закаты становятся алые только за морем. Что, покинув жизнь, она только и будет говорить о море, как в фильме. Только о море и закате, только о том, что видела всего раз, и тот раз она проживает, пробивает и прочитывает, провдыхает его полной грудью, пуская выдох в чистый воздух, и она, черт, такая же, выдохнувшая лишь в соленый ветер, который унесет далеко, далеко. И что она слишком много врет, что сейчас ее ложь унесет ее море. Элисон иногда думает, что в ее жизни было берегом, а что – морем.