Псионикум

С момента получения письма по зашифрованному каналу командир Кантера-6 не находил себе места. Это чувствовалось с первого взгляда. Полагаю, ему прямым текстом заявили не вмешиваться в дела спецагентов, то есть нам, какими бы они ни были. Опять же, ради нашей проверки? Но ладно, уже не суть. И он, как профессионал, твёрдо и беспрекословно придерживался приказа от командования. Но это не означало, что он одобрял все наши действия. Каждое, даже самое безобидное наше действие вызывало у него странное неприятное ощущение, будто я специально и неустанно присматривалась к ним в поисках потенциальной угрозы. Что было абсолютным фактом. Ну, не абсолютным, но фактом. Когда я покидала палату в гробовой тишине, на лицах у пострадавших людей четко читалось полное непонимание, дополненное тревогой, нарастающее в настоящий кошмар перед надвигающимися переменами. Как известно, страх перед неизвестностью порой опаснее чем кажется. И видя их состояние, его уверенность в своем решении о «невмешательстве» начинала давать слабину. Уж ему прекрасно известно каково это, когда ничего не зная, столкнуться с чем-то невероятным, но опасным. Исходя из его дела. Он невольно повторил про себя самый главный постулат Псикорпуса: защитить мир от внешней угрозы. Разве не в этом их предназначение? Сохранять покой мирных граждан от всего неведомого и разве эти люди не достойны получить хоть каплю сострадания и информации? Метался в пустых размышлениях военный, не придя ни к чему определенному. Как и несколько часов назад, врожденное чутье не подвело его: агент астрала недоговаривала слишком многого. И явно не собиралась делиться с ними дальнейшими планами. От недосказанности и непонимания у Лукаса постепенно начиналась разыграться паранойя. Однако всё же ничего критичного пока не произошло, в конце концов, приказ — есть приказ. В конце утешил себя Спраттон, очистив голову от посторонних переживаний, почему-то внезапно нахлынувших после посещения кратера. Нужно отметить, что он не был одинок в своих сомнениях и раздумьях. Сара Раймсон слушала мой холодный голос и внимательно вглядывалась к пострадавшим, которых она считала пациентами, своими пациентами. Она видела, как каждое слово, произнесенное металлом из моих уст, вдребезги разбивало надежды этих людей. Врач не только по образованию, Сара еле сдерживала себя, чтобы не вмешаться прямо там же, наплевав на субординацию, надеясь, что сейчас-то я успокою пострадавших и объясню все процедуры, но ничего близкого к этому не произошло. Резко оборвав свою речь, я быстро покинула их, забрав медицинские карточки всех пострадавших в свой рюкзак. Тогда-то и Сара похоже решилась поговорить со мной с глазу на глаз, переубедить или же просто высказать своё недовольство от внезапно нахлынувших чувств. Она стремительными шагами выскользнула за палату вслед за мной. Вроде бы они тоже не самые матерые. Только Лукас Спраттон и Карвер Джонс служат в Псикорпусе дольше чем пять лет. Потому и нужно было проверить, насколько их психика справится с чужеродным воздействием, пусть и такой слабой, пока слабой. И тогда уже думать, разрешать ли им дальше участвовать. А то, мало ли как Астрал воздействует на них. Гм… А команда изоляции успела расчистить целый этаж. Редких местных пациентов переместили в другие палаты, а все контакты с больницей допускались только с разрешения Кантера-6, а теперь от нас. И сейчас в коридоре здания в большинстве помещений стоял мрак, из-за чего весь этаж выглядел пустынным и заброшенным с пугающими оттенками. В этой тишине раздался щелчок на моих руках и показание счетчика упало до двух. Когда я разглядывала другие комнаты, позади раздались стуки каблуков. И вскоре в нос ударил запах парфюма. Не трудно было догадаться хозяйку духов. — Спецагент, постойте… Постойте же, — догнала меня около поворота в сторону лифта агент Раймсон. — Что-то не так? — не сбавляя ходу, строго бросила я через плечо, не оборачиваясь к ней. — Вы не рассказали им детали… Может, им стоит объяснить, что их ждет, что будет? Пусть позвонят родным, успокоят их, дадим им ответы? — Им нужна другая помощь, Сара Раймсон. А лишнее им знать незачем. Для их же блага. Поверьте. — Я... Знаю. Но вы понимаете, что нельзя их так оставлять! Они наши пострадавшие! Они не виноваты, что оказались там! — к собственному удивлению её голос почти перешел на крик. Мы остановились. Я медленно повернулась к ней и увидела её в тусклом свете коридора, где тени скрывали половину её лица. Опомнившись от своей спонтанной эмоциональной выходки, доктору стало немного стыдно и, думаю, она хотела извиниться, но добившись от меня какой-либо реакции, передумала. С вызовом подняв голову, она ждала долгожданных ответов, какими бы они ни были. Но готовы ли они к ним? Это уже другой вопрос. Я пристально вглядывалась к ней, видя её ауру, и ждала показание счётчика. Невозможно было сказать, чего она ждёт. Но её сердце билось как бешеное. А в её очках я мельком увидела собственное отражение: кроваво-красное свечение от моих светодиодных очков и свой застывший взгляд со слегка наклоненной в бок головой. Похоже, мой облик в тени между лампами заставил сердце доброго доктора невольно пуститься в ускорение от волнения. Неужели даже без псионики я навожу такое неизгладимое ощущение? Гм… Это… Как-то странно или нет? И чем дольше я присматривалась к ней, её волнение всё нарастало. И как она вообще стала оперативником? Сара ощущала, как само собой участилось её дыхание. Её карие глаза забегали по пространству, стараясь не смотреть на меня слишком долго. — Интересно… — от моего неожиданного голоса она резко дернулась от испуга. — Гм… Может вы и правы. Что же вы хотите сделать? — в пустом коридоре мои слова прозвучали с некоторым дребезжащим эхом, что и мне стало не по себе. Ненавижу больницы. Особенно ночью и особенно такие — неосвещённые. Для пущей картины не хватало только искрящейся и мигающей лампы где-то рядом и давящей музыки, исходящей со стонами и мычаниями где-то вдали. — Я… Я-я… — начинала запинаться Сара, позабыв всё, что она хотела высказать. — Я, конечно, мало знаю об Астральном мире и их проявлениях, но, уверена, у нас есть всё, чтобы помочь им без радикальных мер. Полная изоляция… Разве для этого не нужны веские основания? Вы будто бы уже бросили их со счётов. — Вы не знаете, но предлагаете другое решение? Сара не смогла внятно ответить. Борясь с дрожью в руках, она стояла в ожидании и не понимала, откуда у неё вдруг появилось такое рвение. — И какое же? — повторила я. Женщина все ещё собиралась с ответом. — Я не знаю, сколько вы работаете в Псионикуме, Сара Раймсон, но у вас неверные представления о её предназначении. Всё, что представляет опасность — будь то аномалии или их контактные — не стоит относиться к ним с таким трепетом. Спасти всех — невозможно. Нужно минимизировать урон и смягчить последствия. — Это значит, что нужно и не пытаться?! Что нужно относиться к этим бедным людям как к каким-то списанным объектам?! Или к угрозе, которую нужно устранить?! Они даже не знают, что с ними происходит! — Я прекрасно знаю, что с ними произойдет. А если начистоту, то я лишь предполагаю. Но не показывать же этого всем. — Знаете?! Тогда расскажите им, уж они-то должны знать! Вы в курсе, что каждый пациент обязан получить всевозможную информацию о собственной болезни! Её аура вспыхнула. И тут я вновь услышала щелчок счетчика. А вот и первые симптомы. — Сара, это дело передано им, мы лишь помогаем, — подошли Лукас с Кэс, ставшие свидетелями лишь концовки весьма эмоционального диалога со стороны как обычно всегда спокойного медика. — Они здесь командуют. — Но… — Доктор Раймсон, — слегка повысил голос Лукас, пресекая новый поток вопросов Сары. А у неё, судя по глазам, этих вопросов было предостаточно. Женщина некоторое время металась взглядом между Лукасом и нами с Кэс, будто была уверена, что мы вот-вот передумаем и согласимся с ней. И знаете, со временем аура у женщины слегка померкла, стабилизировалась. Тогда и успокоилась сама женщина. Любопытно. Похоже, сработала защитная реакция разума, подобно лихорадке при инфекциях. Как иммунитет, но только в психическом понимании. Эффект первичного контакта с астральным миром. Я знаю, что оно вызывает неприятные ощущения и усиливает все эмоции, в особенности страх. Ведь страх — это самый базовый и естественный инстинкт, заложенный природой. Он помогал человеку выжить испокон веков. Но между тем, при чужом вмешательстве никто не может понять точно, что с ним не так. У страха должна быть причина, а когда он вызван астральным миром, то человеческой психике трудно это понять и интерпретировать, потому и сознание цепляется за самый вероятный источник и усиливает его до абсурда. Оттого и не так редки сведения в местах разрыва о призраках умерших и о всяких монстрах. Видимо, доброму доктору и впрямь верилось, что мне были безразличны жизни пострадавших, лишь поскорее изолировать аномальный участок и объекты, и закрыть очередное дело. Её страхи усилились от аномального воздействия и частицы астрального мира сработали как триггер. — Лукас Спраттон, нужно поторопить местные службы и связаться с правительством города. Возможно, скоро понадобятся новые помещения, — обратилась я к мужчине и посмотрела на Сару в ожидании дальнейших вопросов, с пониманием отреагировав на её последние слова, словно не расслышав их. — Сара, иди к Карверу и проследи за тем, чтобы у пострадавших не было проблем с переездом и бумагами. — Что нам сообщить их родным? — вопрос доктора был задан Лукасу, но явно предназначался не ему. Сара, не в силах терпеть подобное бесчеловечное отношение к невинным, не могла так просто отступиться. Между тем, она не могла так открыто ослушаться прямого приказа. Такая забота о других достойно уважения, если она искренняя, конечно. Но в случае с ней, я ей верила. И, думаю, она выдержит. — И-ди, — по слогам повторил своё последнее слово Лукас, смотря на женщину в упор. Круто развернувшись на цыпочках, Сара направилась к остальным в палату. «Что это с ней? Надо же было именно сегодня забыть о профессионализме… Раньше за ней не наблюдалось подобной повышенной эмоциональности…», — удивился в уме Лукас, отметив внезапную странность в поведении доктора, но списал всё на усталость и на непонятную ситуацию с агентом Астрала, также он вспомнил среди пострадавших маленькую девочку с матерью. Тяжело вздохнув, мужчина помотал головой. Спраттон знал, из-за чего она оказалась в их рядах. Что ей пришлось потерять… Вернее, из-за чего ей пришлось пережить потерю дочери. — Я… Я хочу извиниться за неё. Обычно она всегда сдержанна, и не задаёт вопросов, — начал было Лукас, но его поспешила остановить Кэс. — Не нужно, мистер Спраттон, — несмотря на то, что тон голоса у Кэс был твердым, в нем послышались нотки понимания. — Да уж. Наше положение, пожалуй, хуже, чем я предполагала. — О чём вы? — напрягся командир. — Думаю, я знаю, из-за чего доктор восприняла случившееся слишком близко к сердцу. Это из-за воздействия астральных частиц из того разрыва в канализации. — Это опасно? — не на шутку взволновался Лукас, вспомнив, что и он там стоял. И две пары донельзя серьезных глаз уставились на меня. — Столь кратковременный контакт, конечно, не опасен. По крайней мере, не до такой степени, чтобы всерьез обеспокоиться. Просто будут наблюдаться некоторые изменения в поведении: чрезмерная тревога, беспокойство, повышенная эмоциональность. Гм… Кстати, нужно будет изъять у них оружие. А лучше у всех, кто работал вблизи разрыва. — Вы не думаете, что этой информацией нужно было поделиться с нами заранее? — голос Спраттона выдал его недовольство. — Да нам никто не сообщал, — ответила Кэс. — Просто приказали: «идите и разберитесь, иначе на нары». — На нары? — переспросил удивленный Лукас. — Это я преувеличила. Боже, Анна, я переняла твою привычку. — Чего? Да, я могу так выражаться, и может это правда, но я такого точно не говорила. — Ну-ну. — Это правда не опасно?! — Не волнуйтесь, мистер Спраттон, с вами и с ней всё будет хорошо после хорошего отдыха и сна. Только не удивляйтесь, когда приснятся более красочные и реалистичные сны. Или кошмары. — А то… — протянула Кэс. — Помнишь наш первый урок? — Лучше бы не помнила. — Точно. Башка начинает болеть от одного только воспоминания. Как ты тогда прошла, я до сих пор понять не могу? — Ну… Думаю, это всё благодаря тому, что я — бесчувственная скотина. — Кхм-кхм, — откашлялся мужчина и вернулся к нашему делу. — Вы сейчас в морг? — Да, нужно осмотреть останки. — Тебе, — дополнила меня Кэс. — Мм? — Ну, всё астральное и ментальное в твоей спецификации. Так что, дерзай, мать. А мы будем просто кивать и соглашаться, да, мистер Спраттон? — Гм... Ловко ты придумала. Но позволь спросить, а зачем вы тогда тут? Давай, расскажи мне, телекинетик? Может тебе стоит помочь убрать завалы. Ну, вместо техники, чтобы дизель попусту не тратилось. Этож казенные ресурсы... — Нее. Я буду давать мудрые советы. — Оу… Которых я пока что-то не получаю. — Они в процессе. — Кхм-кхм, — ещё раз откашлялся военный, привлекая внимание. — Пройдемте, я вас провожу. — Морг… Ненавижу морг. — Ты так говоришь, Кэс, как будто их кто-то прям обожает. — Кхм-кхм, думаю, здесь точно найдется такой человек. — Оу, мистер Спраттон, в вас не умерли зачатки чувства юмора. А с виду вы прям гранит. — Значит, вы с нами поладите, я права, мать? — Ну… Я бы не была столь уверенной. — Ха-ха. Она шутит. — По-моему, нет, — ответил мужчина. — Да точно шутит. Погнали в морг, — весело хлопнув меня по спине, бодро прошагала вперёд Кэс. Краем зрения я заметила, как наш военный заметно расслабился, а то с момента нашей первой встречи в штабе он был весь как на иголках. Наверняка, он тогда оценивал нас как, я не знаю, врагов народа. — А где сейчас можно перекусить? Есть тут поблизости круглосутки? — Тебе лишь бы покушать, да, Анна? — Ой, заткнись. Я проголодалась за время полёта. О, у меня идея, вы идите осмотрите трупы, а я пойду перекушу. — Нее, без тебя не пойдем. — Почему это? — Что мы там почувствуем? К тому же, ты ведущий агент этого дела. — Гм... Когда это меня сделали ведущим? Я что-то пропустила, когда задремала в машине? Кэс с мистером Спраттоном обменялись взглядами и активно закивали. — Ладно. Гм… Какой тут медленный лифт. И по-моему он скоро развалится. — Да. Он из восьмидесятых или из девяностых. — Оу, тогда понятно, сделано во времена героинового шика. Как это мило. — Заткнись и заходи давай, — буквально протолкнула подругу в лифт и, наконец, мы спустились. Морг располагался в противоположном конце больницы, в подземной его части — в обители холода и тишины. И спуск туда был только через старый технический лифт. По очевидным причинам, морг не был народообильным местом в больнице. Спустившись на «-3» уровень здания, мы попали в мрачные тоннели под землей. Снова. По длинному узкому коридору, который показался бы всем бесконечным, мы шли до самого видимого конца, где издали манящим светом стояли стальные двери с именно табличкой главного патологоанатома рядом: «Доктор Герберт Уэлш». За открывшимися со скрипом стальными дверями тут же обдало тяжелым прохладным воздухом. Стерильный воздух в помещении неприятно ощущался с примесью запаха дезинфектора и прочего. Морозильное помещение было разделено на несколько секций, где холодный свет неоновых ламп светил только в самом конце. А вдоль мертвенно серых стен стояли металлические морозильные камеры для хранения тел. За светлыми стеклянными перегородками открывался вид на одно рабочее место: на манипуляционных столах покрытые белым одеялом лежали собранные останки погибших. — А, наконец-то, пришли, я уже давно собирался домой. Хотя, здесь у меня практически второй дом, — раздался слегка гнусавый мужской голос с небольшого помещения за стеклянной ширмой. Выключив телевизор, оттуда вышел низкий мужичок в белом халате поверх вязаного свитера с оленями. Мужичок вообще не вписывался в атмосферу помещения со своим разношерстным галстуком поверх свитера. Увидев знакомого военного в компании неизвестных, он нервно сверкнул круглыми очками, поправив их ушки своими короткими как сардельки пальцами. — Вечер добрый, мистер Уэлш. — Сейчас глубокая ночь, — ответил патологоанатом. — Откуда вы это знаете? Здесь же нет окон, — спросила Кэс. — Что? А вы кто? — уставился на Кэс мужчина. — Вы провели вскрытие? — спросила я. И его взгляд маленьких круглых глаз повернулся ко мне. Хотя все ещё смотрели на Кэс. — Вскрытие? — искренне удивился патологоанатом и, кажется, немного растерялся от внезапного вопроса-проверки. — Нет. Мне велели ничего не трогать. Вот я и не трогал. Угум… Вот бы мне платили каждый раз, когда я ничего не делаю, а просто охраняю тела. Право дело, как будто они могут исчезнуть отсюда сами по себе. К тому же, вскрыть ошметки весьма проблематично. На беззаботный и скучающий голос мужичка Лукас окинул его изучающим взглядом. — Говорите, вы их не трогали? — сорвала я покрывало с первого стола. На столе аккуратно располагалась куча частей тела некоего мужчины, исходя из бирки «Джон Доу», висящей на краешке манипуляционного стола. — Ну, провёл только первичный осмотр, чтобы установить личность и чистку. Погибший №1. Мужчина лет пятидесяти-шестидесяти лет. Смуглая кожа. Есть наколки. Рост примерно метр семьдесят… — стал зачитывать свои показания патологоанатом. — Отпечатки и проверка зубов ничего не дали. О пропаже человека с подобным описанием и параметрами пока никто не обращался. Полиция не смогла нам помочь. — Что ещё? — спросила я, внимательно разглядывая человеческие останки. — Ничего, я же говорю, я лишь провёл первичную обработку, — выпалил Уэлш. — После того взрыва, мне принесли всю эту кровавую кашу одной кучей. Я их чистил, обрабатывал и собирал целый день. Я же не знал. Просто нужно было установить личность... Попытаться — так будет вернее. — Значит, это вы работали в день взрыва? — Ну, а кто же ещё? — фыркнул мужичок. — Брайан в отпуске, а Линда в декрете. Повезло же ей. Почему у женщин есть лишний повод откосить от работы, а у нас, мужчин, нет? — Встретившись со мной взглядом, мужичок выдал нервный смешок. Я вновь сверилась со счетчиком на своих руках. «Два с половиной», — цифры не изменились. Странно… Почему остаточный след Астрального Мира не рассеивается? Ведь с момента взрыва прошло два дня. Астра-частицы должны были рассеяться, да хоть немного. Черт! Неужели я оказалась права… И то видение в разрыве, тот силуэт, тот голос... Нет, это мне не привиделось под эффектом от новых таблеток. Чертыхнувшись в уме ещё раз, я пулей выскочила из морга. — Эй! Я могу идти домой? Эй… — бросил вслед за мной врач, но его слова затерялись на пути. Мои спутники догнали меня уже возле лифта. — Что случилось?! — Боюсь, ситуация может выйти из-под контроля. — Что-то узнала? — поняла Кэс. — По всей видимости, в наш мир ворвался тот, кто здесь быть не должен. Вот почему разрыв не рассеивается ни на одну частицу с момента взрыва. Кто-то их связывает. Крепко и сильно. Но почему я не вижу эту связь? Затаился? Возможно-возможно. Значит, его нужно спровоцировать. Но как? Как выманить непонятное и неизвестное существо? Чего оно хочет? Таблетки заставляли нестись мои мысли с бешеной скоростью. — Значит, что? Перекроем входы и выходы города? — предложила Кэс. — Я сообщу нашим и группе поддержке о военной готовности, пусть патрулируют улицы, — посерьезнев, бросил Лукас и потянулся к рации. — Стойте! Нет-нет! Пусть усилят лишь границы, — не успел Лукас нажать на кнопку в рации. — Оно пока здесь, скрывается, адаптируется. Иначе их связь бы рассеялась из-за расстояния, либо я бы увидела её. Да… Да! Мы можем распугнуть «гостя». Как там было… Вспомни-вспомни: Астральному существу, чем бы оно ни было, нужна материальная оболочка, чтобы оставаться в нашем мире без риска быть рассеянной. Материальная оболочка! — Материальная оболочка? — переспросил Лукас. — Человек, — объяснила ему Кэс. — Боже… Вы думаете, что оно — это кто-то из пострадавших? — Да. И сейчас, эта сущность всеми силами будет пытаться выжить, услышав, что его ждёт. Оно должно понимать. — Например, совершит побег из города, из больницы? Так вот, что вы задумали. — Это всего лишь предположение, Лукас Спраттон. Скажите своим собраться утром в штабе а всем остальным наблюдать за больницей и усилить все КПП. Если никто из пострадавших не совершит побег, будем искать дальше. Возможно, придется изолировать весь городок и присмотреться ко всем. В особенности за теми, кто ведёт себя слишком странно. — Понятно, — немного успокоился Лукас. — Спасибо, что поделились. Значит ли это, что вы доверяете мне? — решил он немного полюбопытствовать, воспользовавшись моментом. — У меня есть выбор? — ушла я от ответа. — Доверие в нашей работе — это риск, Лукас Спраттон. Вы должны это понимать. — А если ты не права? — спросила Кэс. — Тогда, нужно будет установить наблюдение за теми, кто первыми прибыли на место происшествия. И за разломом. — Наблюдать за местом взрыва — не проблема. Но вот люди... По большей части, в первые часы работали все местные службы спасения и больницы, а потом прибыли из антитеррора и ЦКЗ. — Оу, ясно, их будет много… — вздохнула Кэс. — Там такой переполох был, вы не представляете. Но, думаю, что все они пока в городе. — Анна, а ты не думаешь, что наш гость мог уже покинуть город? — Такое возможно, но нет. Ведь разрыв… Этот разрыв, он такой огромный, и он не должен быть стабильным. Не знаю, будто кто-то оставил себе дверь приоткрытым в случае чего. Впрочем, сейчас нам остается лишь понаблюдать и собирать сведения обо всех причастных. Мне нужно посмотреть на них всех. Сейчас... — Стой-стой, Анна... Займемся этим завтра. На свежую голову. Мистер Спраттон, где здесь нормальный мотель? — Не надо ничего искать, агент Уильям. В штабе для вас подготовили комнаты. — Но я не хочу спать. — Это из-за твоих таблеток. Идем. — Но... — И-дем! — Ладно.