Псионикум

Мощный импульс энергии, вырвавшийся при пробуждении гостя с потустороннего мира, моментально вырубило почти всех, кто был рядом в тот момент. А всю палату разнесло изнутри буквально на щепки. Двум солдатам и медсестре не повезло оказаться возле окон. Остальных же припечатало к стенам или вышибло в коридор вместе со стеклянной перегородкой, разбив её вдребезги их телами, и со всей остальной мебелью и оборудованием. Внутри, в кромешной тьме, на ногах оставались только двое менталистов из спецгруппы и Кэссиди. Но они могли только защищаться, накрывшись защитным куполом. «Какая невероятная мощь…», — из последних сил удерживала свою защиту агент Уильям, глядя на вихрь алой псионики в палате. Она уже не обращала внимание на звуки счётчика Линеаса, который непрерывно щёлкал. Между тем мистер Гарсия, или же уже некто другой или нечто другое, полностью пробудился. Секунду назад бездыханное тело встало с кушетки и осмотрелось. В глаза сразу бросалось алое свечение кровеносных сосудов шее, лице, руках и неестественные, слишком дёрганые движения. Катетерами ему разорвало вены, отчего кровью заляпало всю его одежду, но это нисколько не заботило мужчину. — Жить! — истошно завопило существо, и взмахом руки подняло первого попавшегося псионика в воздух. Изо рта, глаз и носа от псионика вырвались прозрачные клубы энергии и неуклонно протекали в сторону гостя из той стороны мира. Оно словно питалось им, и его пища в полностью белом защитном костюме не мог ничего ему сделать. Ему не помогла ни его защитная вуаль, ни попытки достать оружие, ни ментальное воздействие. Вдруг в него прилетело автоматной очередью с коридора. Но проверить, кто это был, не удалось. Второй ударной волной, потусторонний снёс стены между помещениями и оттуда больше не прозвучало ни единого выстрела, слышался только быстрый топот и крики где-то вдали. Вернувшись к бедолаге, существо схватило того за горло и медленно поднёс его почти обмякшее тело к себе. Оно пристально всматривался к нему своими багровыми глазами. В них уже не оставалось ничего человеческого. Менталист в его руках до последнего пытался освободиться, а спустя миг начал корчиться от боли и истошно завопил. — Жииить! Воспользовавшись случаем и выигранным временем, Кэссиди ударила по нему всей накопленной псионикой в руках. Пси-заряд такой силы должен был снести всмятку любого, но ничего подобного не произошло. Как снаряд, пробив своим телом угол палаты со стеной, а дальше всю часть здания и обшивку за углом, существо вылетело из больницы наружу. Благо он не унёс с собой вниз работника Псионикума. — Вы как? — Ж-ж-жить буду, — корчась на полу, кое-как смог вымолвить ответ мужчина. — Хорошо, — тяжело дыша, осторожно подкралась к краю образовавшейся дыры Кэссиди. Из зияющего разлома в конструкции здания виднелась вся парковка, где рухнуло существо, разбив под собой пару машин. Минуты через два внизу началась суматоха, слышались короткие выкрики, команды, которые едва доносились в какофонии сигнализации. Караульные солдаты в спешке окружали место падения и осторожно двигались в сторону машин. В помощь к ним оперативно подтягивались дополнительные силы из-за КПП. — Вот же… Сука! — выругнулась Кэссиди, заметив алый отблеск среди машин. — Он ещё жив! И вскоре выстрелы не заставили себя долго ждать, когда по солдатам прилетела машина и выскочил к ним в стремительном прыжке, оставляя за собой багровый шлейф, мистер Гарсия, уже не похожий на человека, только силуэтом. Вся его кожа стала темно-багровой, раны от травм затянулись, сломанные кости срослись и покрылись черным слоем кожи. Глаза, пылавшие алым светом, прошлись по всем солдатам. Для принятия решения об атаке у командиров не потребовалось больше причин, когда пролилась первая кровь. Тварь двигалась молниеносно и кромсала солдат одного за другим. Без особых усилий поднимая их телекинезом и под вопли несчастного разрывая того на куски прямо перед его сослуживцами. Быстро стало очевидно, что одних выстрелов мало — в ход пошло всё, в первую очередь гранаты, подствольные и ручные. Вслед за выстрелами каскадом раздалась череда взрывов, но тишина не наступила. Кэссиди с трудом уняла дрожь в руках из-за чрезмерного использования псионики, и подавила кровавый ком, застрявший в горле и лениво протёрла кровь, выступившую из носа и с разбитой губы. В висках начало бешено колотить, как и в ушах. А этому существу хоть бы хны. Казалось, даже прямое попадание псизаряда, который по мощности был чуть ли не сопоставим со столкновением с многотонным грузовиком на полной скорости, падение с пятиэтажной высоты, и выстрелы никак не навредили ему. — Ты, проверь остальных, и выведи отсюда, — бросив другому менталисту, побежала вслед за существом Кэссиди. Как учили на интете, с помощью псионики можно пережить падение с огромной высоты — главное вовремя перенаправить всю энергию в сторону при приземлении. Но не с такой же высоты, хотя бы со второго этажа. Быстро преодолев по лестнице три этажа, Кэссиди на бегу выскочила из окна прямо на поле боя. «Ты не можешь вечно пользоваться псионикой… У всего есть предел», — наблюдала она за движениями «мистера Гарсии», держась на расстоянии. Между тем окровавленными телами было усыпано вся задняя часть левого крыла больницы. Однако выстрелы не смолкали, и кажется солдаты смогли нанести ему урон, заставив существо перейти в защиту. Укрываясь кусками асфальта и обломками машин и стен, существо двигалось вдоль периметра больницы, пока по нему непрерывно «работали» плотным огнём. Догнав их, Кэссиди заметила, как алый вихрь вокруг него слегка потух и мерцал. Запасы псионики тоже не вечные, пусть даже ты и сам состоишь из него, но тело человека — нет. Оно не выдержит и требует «топлива». Существо уже не могло с лёгкостью поднимать предметы телекинезом и регенерировать. Плотным огнём двух десятка бойцов удалось отогнать его подальше от здания к заграждению. «Что ты делаешь? Почему не убегаешь?», — размышляла в уме Кэссиди. Её состояние все ещё было далеко от нормы и она пока не спешила с применением своей ударной способности. Хотя уже предполагала, что без этого скорее всего не обойтись. Кэссиди понимала, что передышка всего лишь временная. Впрочем, в одном она была права. При желании потусторонний давно мог убежать прочь, но почему-то этого не делал, постоянно пытаясь прорваться внутрь больницы. А вскоре и вовсе «притих». Окопавшись, накрылся всеми возможными плитами асфальта, словно панцирем, и полностью закрылся в земле. — Всем назад! — скомандовала Кэссиди, готовясь поджарить его внутри его «скорлупы». — Не приближаться! «Надеюсь, этого будет достаточно!». От кончика пальцев на ногах до виска по её телу прошёл неистовый жар. Её естество противилось подобной авантюре, но Кэссиди лишь сильнее сконцентрировала всю свою псионику на руках. Ладони девушки сверкнули изумрудным цветом, уже наяву обжигая её изнутри. Оставалось дать всего лишь искру и огненный поток чудовищной мощи вырвется из её рук. «Гори!», — раскинула она обе руки в сторону врага и щёлкнула, вызвав искру. Безлунной ночью вся территория позади больницы горела подобно второму солнцу. Огненный шторм, устроенный Кэссиди, за долю секунд охватил десятки квадратных метров. Пылало всё. Огненные языки пламени достигали шести метров над землёй и кружились в урагане вокруг места, где закопался потусторонний. Лязгали обшивку здания, фонарные столбы, плавилась даже железная изгородь, шлагбаум, лопнули стекла на всех окнах и казалось, даже кирпичи с бетоном скоро превратятся в прах. В конце, от давления в сердце огненного урагана, раздался мощный хлопок, выбив весь воздух на многие метры от места, тем самым потушив большую часть пожара, при этом выбив все окна и чуть не вырвав всю обшивку. Кэссиди не могла долго поддерживать огонь. От перенапряжения и резкого использования стольких сил у неё закружилась голова, а об общем самочувствии и говорить не стоило. Каждая клетка руки будто горело изнутри, в глазах то и дело темнело, ноги против воли подкосились, и она чуть не рухнула на землю. Она пока держалась, сцепив до скрежета зубы, ей нужно было убедиться, что с существом всё покончено. Тяжело дыша и едва сохраняя ясность сознания, она исподлобья смотрела на остатки огня и чёрные клубы дыма. И как не к месту волосы спадали на взмокшее от жара лицо. В начале в клубах черного дыма было трудно что-либо разглядеть. А остатки огня грозились распространиться на лесные участки за изгородью, предрекая очередные проблемы и в скором времени ко всему хаосу вокруг неё присоединился звук сирен пожарных машин, донёсшиеся откуда-то за горизонтом тревожным воем. Вся уставшая и чуть ли не на последнем издыхании она против своей воли поддалась гравитации. Лёжа на асфальте, она смотрела, как вереницей мелькали обрывки кадров, сменяющие друг друга при каждом моргании и тяжелом вдохе: туда-сюда сновали люди в форме, кто-то искал раненых, осматривали разрушенные части больницы, машины. В ушах стоял неразборчивый шум, дополненный постоянными выкриками и болезненным эхом сирен. — Оно погибло? — повторяющимся звоном услышала голоса солдат впереди. — Что это, мать вашу, было?! — Никому не приближаться! Ждать приказа! Оцепить территорию! К месту прибыли машины и ещё солдаты из батальона. И кажется прибыли те пожарные. — Как вы? Можете встать? — подошли к ней военные медики. — В порядке… — вяло отмахнулась от кого-то Кэссиди, по крайней мере, попыталась. Не вышло. И при его поддержке кое-как встала с земли. Некто в противогазе сразу нацепил ей маску от кислородного баллона. Он ещё что-то говорил, спрашивал, но Кэссиди не слушала, бездумно следила за его фонариком и просто кивала. Не успела она сделать и пару вдохов, как услышала счётчик на руках. Устройство Линеаса вновь начало издавать характерный звук. «Да вы издеваетесь…», — не поверила глазам Кэссиди и обернулась в сторону огня. — Господи, что это? Все в недоумении наблюдали, как над обугленным холмом, под которым прятался враг, появилось багровое свечение подобное полярному сиянию. Оно достигало десяти метров в высоту над крышей здания, и красочно играло алой россыпью. Несмотря на красоту явления, Кэссиди встревожилась, а когда пошёл такого же цвета «снег», не на шутку испугалась. Шкала Линеаса взмыла вверх до четырёх. «Да вы издеваетесь…» — Это опасно? — спрашивали среди людей. — Всем отойти! — Расчистите путь! К нам едут автобусы! Раздавались команды. Спустя пару минут внутри больницы во всех кабинетах и коридорах наблюдалось движение. Там, где горел свет, было видно, что проснулись люди. Но никому пока не взбрело в голову, как именно они проснулись. — Что происходит?! — не успели задаться вопросом солдаты, как из больницы толпой выбежал весь персонал с криками. — Там… Там… — лепетал невпопад молодой врач. — Они проснулись! Они проснулись! Но это не они. — Что? — Всем перегруппироваться! — Но, сэр! Что делать с этим? — Группа «Альфа», наблюдайте за противником. Группа «Бета», проверьте больницу. Солдаты заняли позиции и контролировали всё левое крыло, пока остальные готовились войти в здание. Кэссиди увидела врачей и не могла не вспомнить о подруге. «Нет… Анна…». Медик, державший её, подозвал ещё кого-то и вместе с ним они оттащили и усадили её внутрь бронемашины. — Мне… Надо… Вернуться… — вырвав маску, хрипло вымолвила Кэссиди. — Вам нельзя двигаться. — Отпусти… Те… Ме… Ня… Вопреки её желаниям, тело предательски не слушалось.

***

Раскаты грома… Надо мной разгоралась буря. Открыв глаза, я наблюдала, как в чёрном холсте клубятся вихри всех красок, сверкая молниями. Странно. Нет никакого осознания. Ни страха. Ни боли. Ничего. Я будто сама ночь просто была и наблюдала за бушующей стихией вокруг. Вдруг, на краю горизонта вспыхнул алый рассвет. И тогда я «проснулась». Я осознала, что лежу в бескрайнем поле трав, где гулял лёгкий ветер, мягко колыхающий вершины колосинок. Ни одной души вокруг. Место выглядело заброшенным. Однако в то же время до боли родным. Где-то я видела это. Видела до потери моего «света»… Глаза… Я вижу? — Жить, — завывал некий голос уходящим ветром. — Жить… — Невыносимо… — Больно… Без единой мысли, я подняла глаза к луне, которая на деле был огромным глазом, внутри которого наблюдались такие же глаза, сотни глаз. Все они вдруг устремились ко мне. Кто-то присматривался ко мне. — Кто ты? — мысленно спросила я. — Ты знаешь… — ответил мне голос в моей голове. — Это сон? — Кто знает… Кто знает… Анна. — Ты знаешь меня? — Я видел твоё рождение из темноты. — Не понимаю… — Вспомни. Ты должна вспомнить. — Вспомнить что? — Открой глаза. Меня резко вытолкнуло из пелены ночи слепящий свет и шум. Я открыла глаза. Ещё раз, но уже в явь. Свет? Где тот свет? Вокруг было темно, что ни зги не видно. И первое, что ощутила при пробуждении — это конечно же боль. Голова трещала по швам, и каждый вдох отдавался ноющей болью где-то по бокам, словно в лёгких вода. Что ещё странно, во рту ощущала вкус ила или водорослей. Очень странный привкус. Через несколько минут вроде бы стало лучше. А секундой позже осознала, что лежу на кушетке и время от времени меня одолевал холод, продувало где-то спереди. И знаете, вокруг было темно не потому, что кто-то выключил свет, а потому, что я ничего не видела… Да уж, давненько не чувствовала себя слепой. От псионики остались жалкие крохи. Провернула трюк с глазами и вспышка озарения подсказала мне моё местопребывание — собственно как и предполагала, больничная палата, при том лампы горели в коридоре и со светильника рядом. Ну, неудивительно, сказала бы я, если бы помнила, как сюда попала. Попыталась ещё раз покопаться в памяти… Гм… В памяти обрывками смешались Астральный мир и тот странный сон. Я помнила, как мы спасались от Астрального мира. Помню поле с глазом в небе. Попыталась вспомнить, где я это видела… Глаза… Множество глаз… Наблюдатель! Образ наблюдателя! Стоп. Это был он? Что-то запуталась я. Но голос явно принадлежал не ему. От малейшего мозгового штурма голова ещё сильней разболелась. И я оставила это дело. Видимо, не моё это — думать. Расслабившись, просто лежала и вслушивалась к окружению. Вроде бы даже потеплело. Постепенно в монотонный капающий звук и низкий гул стали доноситься другие: шепчущиеся людские голоса, что-то требовавшие или спрашивающие, потом несуразное бормотание, топот множество ног, скрип колес, и в завершении звуки разбитого стекла. Взрыв?! Решила я проверить и встала с кушетки. Холод пола мгновенно достиг до волос через босые ноги. Только сейчас ощутила, что я была в каком-то халате на абсолютно голое тело. Посему каждое дуновение пробирало до костей. Где моя одежда?! И самое главное — где мой пистолет?! Поблизости их не оказалось. Но взгляд невольно остановился на окне. Странно, почему-то оно было приоткрыто и… Да, слегка покосившимся. Зато стало понятно, почему так холодно. Так, это ведь точно больница? А почему тогда совсем рядом снаружи, казалось, шла мировая война. Воистину, то ещё зрелище, наверное. Постоянно слышался грохот взрывов и стрельба. Стоп, а вдруг мы оказались совсем не в том месте! Я ведь открывала проход… Нет… Этого… Не может быть... Все ещё не до конца очнувшись, я встала и осторожно зашаркала до окна, чтобы осмотреться, хотя бы одним глазком. Яснее не стало. Моё окно явно смотрело не в незнакомую мне сторону. Зато чётко услышала звуки сирен пожарных машин. А ведь правда, в воздухе отчётливо витал запах гари и дыма. Так, пожалуй, надо выбираться отсюда. В коридоре меня встретила целая толпа врачей с остальным персоналом больницы. И знаете, они были смутно знакомые, да и коридор этот тоже. Они о чем-то спорили насчёт пациентов и переговаривались. Вроде бы обсуждали, что делать с пациентами. И я их прекрасно понимала. — Простите, что происходит? Где я? Почему-то на мой вопрос все разом притихли. И посмотрели на меня как на призрака в полном недоумении. — Вы меня понимаете? Я, агент Рейн, из Псионикума. — В-вы проснулись?! — Ну, вроде бы… — пожала я плечами, не совсем понимая вопрос. — Это… Как вы себя чувствуете?! — внезапно окружили меня со всех сторон люди в белых халатах. — Да… Нормально. Пойдёт. Хотя бывало и лучше. Скажите, что там происходит? — Мы все услышали только выстрелы и взрывы. Похоже военные с кем-то сражаются. — Я… Ясно, — тупо промямлила я в ответ. Ситуация не прояснилась, но да ладно. — Какие военные? — Из Псионикума. Фух… У меня аж отлегло, услышав эти слова. Оставив меня в покое, они вернулись к своему обсуждению. — Что нам делать с пациентами? Нам нельзя их здесь оставлять. — Ждём приказов. Когда военные скажут, что безопасно, тогда и выведем. — Но с кем они там сражаются? — Не знаю… — Мало нам было одной напасти. — Как дела на другом крыле? Пациенты? Я на минуту позабыла о докторах и о всей этой шумихе. Доковыляв до кулера, с жадностью утолила жажду. Никогда бы не подумала, что вода может быть такой вкусной и освежающей. А затем почувствовала мощное псионическое возмущение. Даже без своего особого зрения я увидела просто невероятную картину — красные нити, сотни красных нитей, вспыхнувшие разом в черноте вокруг. Что за?! Присмотрелась к линиям и увидела силуэты, человеческие силуэты. Их образы буквально тлели словно они медленно умирали или спали?! Что… — Эм… Народ! Народ! Кого вы там держите?! — указала я на палаты, внутри которых стояли люди. — Боже… Они все… Проснулись?! — Нужно проверить все палаты! — Стойте, вы меня слышите?! Стойте! — обращалась к первому пациенту медсестра. Но этот «пациент» вёл себя крайне странно. Глаза закрыты, но сам куда-то шёл. Лунатизм? — Вам нужно вернуться в постель! — Постойте, смотрите на их глаза… Они закрыты… — Что это значит, доктор? — в недоумении спросила медсестра, держа пациента. — Похоже, они по-прежнему спят. Как вдруг, спящий оттолкнул женщину. Его глаза распахнулись и вспыхнули алым свечением. Это… Это что-то новенькое. Этому нас не учили. Образ человек багровел прямо на моих «глазах» и становился дёрганым. Дёрганым… Гм, как знакомо. — Так, вам всем нужно бежать, — бросила я медикам. — Мы не можем их так оставить! — Думаю, сейчас вам лучше позаботиться о живых. Зомби-лунатики повылезали со всех палат. Тцк! А масштабы-то оказались куда серьезнее, чем я предполагала. Думаю, я знаю, куда они идут и в чем весь кошмар — к хозяину этих нитей. Он их зовёт. Видимо, война за окном велась против него. И теперь, судя по наступившей тишине, он изранен или при смерти. А значит, ему нужно подлечиться, подкрепиться остатками жизненных сил от этих людей. Гм… Это ли не шанс подобраться к нему? Не будет же он против подкрепиться и мной. И тогда… Эм… Я выпровожу его обратно по ту сторону. Господи, я никогда не молилась, хотя и выросла в католическом приюте, но надеюсь, сил у меня хватит на ещё один разрыв.