Главное качество гейши

Отсечь слова. Ненужное отбросить. Радостно вздохнуть. Мацуо Басё Маленькая майко, аккуратно переступала по дощечкам пола, стараясь никого не разбудить. Изящная девичья стопа бесшумно передвигалась к выходу. Мэй покинула комнату майко и таким же шагом, как лисица подкрадывается к добыче, направилась в подсобное помещение. Школа Кинуё была погружена в крепкий утренний сон, солнце только начало подниматься, даруя первые блики нового дня. Красные и желтые полосы рассвета расстелились по древесному полу, по которому ступала маленькая лисичка. Подсобное помещение встретило Мэй смесью запахов чайных листьев и специй. И пусть в помещении было слегка душновато, девочка ничуть не смутилась. Она надела кимоно, в котором училась танцевать, выудила веер из рукава. Минуту она разглядывала узоры на голубом веере, которые как будто сливались в один. Но время было ограничено, а потому медлить она попросту не могла. Предмет пусть и был интересным, но в тоже время таким чужим, непривычным. Держать его в руке во время танца было просто невозможной задачей, и Мэй постоянно косо поглядывала, чтобы тот не выпал из рук при поворотах. Самое сложное — подбросить и поймать веер. Вот она заводит руку, невысоко бросает предмет и… задев плечо майко, веер падает на пол. Брови будущей гейши спускаются к переносице, но госпожа Кинуё учила: «Гейша должна уметь справляться со своими эмоциями, как бы тяжело не приходилось, гейша — эталон спокойствия и целомудрия». Сдаваться девочка не собиралась. Вторая попытка, третья, четвертая, веер все так же не хотел опускаться в руки девочки. Мэй почти отчаялась. По лицу девочки скатилась одинокая соленая слеза. Она думала о вчерашнем уроке, когда этот непослушный веер ударил её по голове, и все вокруг смеялись… Неужели она хуже остальных? Юная майко испугалась, что теперь её отправят обратно или выгонят на улицу, как неспособную ученицу. Рукавом кимоно Мэй вытерла слезу и снова встала в позу. Но веер продолжал предательски падать. Девочка уже сбилась со счету, как будто эта попытка была тысячной, но сдаваться она не собиралась. Страх быть изгнанной достиг своего апогея, когда дверь подсобного помещения открылась, пропуская яркие лучи света в темную комнату. Госпожа Сумико строго смотрела на майко. На ее лице проступило недовольство. Мэй хотела стать невидимой, чтобы не ловить на себе взгляд наставницы. — Мэй, как это понимать? Сердце девочки сжалось, а потом ускорило свой ход, и как на лету, она проговорила: — Госпожа Сумико… Не злитесь, пожалуйста. Я…я просто хотела отточить движение… Лицо наставницы смягчилось и уже спокойным тоном она произнесла: — Оттачивать движения ты будешь на уроках, так ты только закрепишь ошибки и потеряешь интерес к танцу. Иди в комнату, до занятий еще есть время. — Да, госпожа Сумико, — Мэй поклонилась и вернулась обратно в комнату майко. Но на следующий день девочка снова поднялась раньше всех и направилась в темную комнату. Снова неудачные попытки… Снова госпожа Сумико застала её за занятиями. Мэй не сдавалась. Она снова вставала с первыми лучами Солнца. Смесь запахов перестала её смущать. Попытка… Веер попал в руку! Конечно, до идеала грации и изящества было далеко, но уже хоть что-то. Маленькая победа вдохновила лисичку и она продолжала тренироваться. Госпожа Сумико больше не выражала недовольство поведением ученицы, но пыталась преподнести Мэй урок послушания. Когда она вновь застала неугомонную майко за «занятиями» холодный нрав гейши растаял. — Идем… — сказала она Мэй. Девочка не спрашивала куда ведет её наставница, это было бы неуважительно: не доверять своему учителю, который никому не рассказал о твоих тренировках. Мэй доверяла госпоже Сумико больше, чем кому-либо на свете, но также боялась её разочаровать. Наставница открыла дверь орехового цвета и провела ученицу в комнату. Зала выглядела уютно: столик для чаепития, несколько фонариков и перегородка отделяющая основное помещение от спальни. По общему виду Мэй поняла, что они в комнате наставницы. Майко сжалась всем нутром, она поняла, что сейчас предстоит сложный разговор, что госпожа Сумико скажет ей покинуть школу или позовет старую Кинуё, потому что Мэй ослушалась. Слезы начали стекать по белому личику девочки. Она глубоко, насколько это возможно, поклонилась наставнице. — Госпожа Сумико, прошу, простите меня… Я больше так не буду, извините, что ослушалась вас. Не выгоняйте, пожалуйста. Наставница спокойным грациозным шагом, которому учат всех гейш, подошла к ящичку и достала светло-лиловый веер. Она встала в изящную позу, веер выглядел как продолжение её руки и не чувствовался лишним. Она ловко подбросила предмет и также ловко словила его второй рукой, заведенной за спину. — Это движение, ты тренировала? Пораженная майко только легонько кивнула. Наставница поставила её на место, где только что демонстрировала правильное выполнение. — Запомни, танец — это свобода, свобода тела и души. Для простого человека это просто набор движений, но помни, ты будущая гейша, и для тебя танец, не просто искусство, это жизнь. А в жизни не будет никаких четких правил, ты будешь идти своей дорогой, делать выбор, поэтому чувствуй свободу. Концентрируйся на чувствах, а не на движениях, со временем их порядок станет просто условностью. Сумико поправила стойку Мэй. Вручила ей веер. — Но это ваш веер… Я не могу, а если я его сломаю? — Этот веер мне подарила моя наставница, когда я стала гейшей, — на лице госпожи промелькнула легкая улыбка, — я думаю, она была бы не против. Не думай о его ценности, если ты умеешь им пользоваться, то даже самый дешевый веер склонит к твоим ногам горы. Ты должна чувствовать, что вы с ним едины. — она аккуратно поправила предмет в руках девочки. Мэй вновь старалась повторить это движение. Веер попал в другую руку, но наставница все равно осталась неудовлетворена результатом. Снова попытки, каждый раз госпожа Сумико делал замечания, поправляла стойку или веер. Мэй начала нервничать. Занятия повторились на следующий день. Теперь девочка пробиралась не в кладовую, а в комнату наставницы, где та ждала её. Движение давалось плохо, наставница раскладывала его на составляющие. Сначала Мэй просто училась ловить веер, потом тренировала комбинацию движений из рук и ног, без веера. Майко засыпала и просыпалась с предвкушением новых занятий, неудачи теперь не останавливали её, а наоборот, заставляли двигаться дальше, исправляя ошибки. Бросок, левая нога впереди рука, заведенная за спину, ловит веер наставницы. Мэй ждет замечаний, но госпожа Сумико улыбается, глядя на девочку. — Хорошо. Девочка не могла поверить в услышанное, движение, что давалось с таким трудом, наконец получилось… Она поклонилась своей наставнице и снова чуть не расплакалась. — Благодарю, госпожа Сумико. — Не стоит, Мэй. Ты все сделала сама, я лишь направила. Мэй улыбнулась, она почувствовала себя по-настоящему счастливой. Но вместе с этим нашла тревога: неужели их занятиям пришел конец? — Сейчас можешь идти, завтра жду на рассвете, будем изучать движение чуть сложнее. И снова Мэй, чуть свет касался земли, шла изучать новые движения. Иногда они повторяли старые, майко понимала принцип их работы. Веер уже сдал родным, и был неотъемлемой частью её тела и души. На занятиях по танцам она стала обходить всех остальных майко, которые немного завидовали той, над которой недавно смеялись. Но несмотря на успехи, Мэй не позволяла себе расслабиться. С таким же упорством она постигала тонкости танца. Неудачные движения раскладывались на составляющие, и усердная ученица уделяла каждой детали особое внимание. Однажды, после отточенного танца, госпожа Сумико заварила чай. Сладкий и терпкий вкус немного дурманил голову. Мэй словила себя на мысли, что никогда не сможет заварить такой же вкусный чай. Но майко запрещала себе так думать, танец тоже казался ей непостижимой вершиной, а теперь она не могла представить и дня без тренировки. Пусть Мэй была скромна и терпелива, порой её любознательность побеждала кротость. — Госпожа Сумико, почему вы решили помочь мне с танцем? — Любопытна, ты, Мэй. — Прошу прощения… — Гейши должны быть скромными, но это не значит, что мы ледяные статуи, которых ничего не интересует, не бойся своей тяги к знаниям, она тебе не навредит, но знай меру. Девочка сделала короткий поклон головой и продолжила пить чай. — Знаешь, почему не все майко становятся гейшами? Ученица отрицательно покачала головой. — Быть гейшей — значит не только уметь танцевать или правильно наливать чай, жизнь гейши может быть весьма непроста, как бы беззаботна она не казалась со стороны, не всем хватает усердия и упорства быть гейшей и достойно нести это звание, быть стойкой и непоколебимой в своих действиях и решениях — главное качество гейши. Внутри тебя может происходить самая настоящая буря, но для выражения эмоций есть танец, многие считают гейш фарфоровыми статуями, но это не так. Свои эмоции мы прячем, открываем только когда необходимо. Только контролируя себя, ты покоришь вершины. И Мэй помнила эти слова. Они звучал у нее в голове во время выступления в «Золотом лесу», когда проходила ритуал, когда видела наставницу мертвой, бежала из города, освобождала Кадзу, училась магии и бою… И кицунэ никогда не забудет о главном качестве гейши.