Гештальт

И без устали, до полного изнеможения, когда вроде бы кончались силы даже на поцелуи. Но она вновь и вновь откуда-то их брала. Непостижимая. Любимая. Моя. — Покой нам только снится? — улыбнулась, смотря невидящими в потолок. — А ты что-то имеешь против? Мне, казалось, ты больше года голодала по мне, или… Мгновенно уткнулась носом в её шею, там, где пульсировала голубая жилка. Прошлась по ней нежным поцелуем. — Без или, слышишь? Больше, чем голодала. Подыхала без тебя. Она меня чуть поспешно к себе, укрыла руками, сжимая в своих сильных. — Не говори так, малышка. Я тут, рядом. — И по-прежнему нас не помнишь… Нотки грусти в моем голосе горьким осадком на её губах. Облизнула. — Разве так важно? — В смысле? — Может, тебе удалось невозможное… Я по-прежнему ничего не понимала. Сердце билось так сильно, что кроме шума крови в ушах, казалось не было больше ничего. Шум и запах. Её. Родной. — Маш. Позвала меня тихонько, понимая, что я где-то между этим миром и космосом. — Да. Что? — Ты меня услышала? — Мне удалось невозможное, — словно на автомате за ней, не понимая смысла слов. — Влюбиться в тебя заново. Будто в первый раз, — продолжила она, легонько касаясь губами виска. Признание, которое и так жило внутри меня, закололо миллионами иголочек. То неописуемое состояние, когда мир застывает в одном человеке. — Маш… Ты хоть услышала меня, малыш? Губами с виска к щеке, в носик, опустилась к губам. Так нежно, осторожно, любяще. Меня обожали — ощущала каждой своей молекулой. — Неужели так бывает? — прошептала в ответ, щурясь от набегающих слез. — Бывает. Нам суждено быть вместе, чтобы не было против нас. Её фраза в каком-то грохоте. Назойливый писк, который поглощал звуки её голоса. Глаза слезились от яркого света. Не открыть. Будто кто-то заклеил веки снаружи. Не разлепить… И я куда-то то ли вниз, то ли вверх. Всё вокруг меня менялось, крутилось, вертелось. Все вокруг, и лишь…её рука, крепко держащая мою ладонь. — Маш, любимая, — отчётливо справа. Поворот головы на голос и я приоткрыла глаза. Яркий свет делал больно. Закрыла обратно. — Любимая, родная, открой, ну пожалуйста… Многочисленные поцелуи по лицу, рукам. Осторожные прикосновения. Я к ним несмотря на боль. Открыла вновь, пытаясь разлепить слипшиеся губы. Это оказалось невозможным. Слабое движение губ, которое она тотчас же накрыла пальцем. — Тщщ, не двигайся. Родная. Ты пришла в сознание, это главное. Сейчас придёт врач. И вновь меня будто кто-то опрокинул с ног на спину. Отключилась. *** — Я тебя больше ни на шаг от себя, слышишь? — горячие буквы прижигали губы. — Прости, - слабо улыбнулась я. — Прощу всё, что угодно, кроме одного — ты не имеешь право оставлять меня одну, поняла? Не знаю, чего в её голосе больше: страха или боли. Одно грело другое. — Не оставлю. Никогда. Значит, мне всё это снилось…забавно. — Что именно? И я ей неспеша всю историю. Про себя, про неё, про нас… — Значит в каждой жизни, вопреки всему, я всегда выберу тебя, малыш. — Ничто и никто не встанет между нами, мась. Я слишком твоя. Слишком. — Моя.