Давай займемся клише

То, что по ним пишут фанфики, стало известно — увы — еще в конце 2016 года, когда кто-то из них — Антон уже точно не помнит — по приколу вбил свое имя в гугл и наткнулся на ссылку на сайте «Книги Фанфиков». Примерно тогда и начались стадии принятия неизбежного: сначала пытались понять, не может ли это быть ошибкой или каким-то недопониманием, и старались найти логическое объяснение тому, что какие-то люди в сети решили перетрахать вполне себе натуралов — по крайней мере на тот момент. Потом массово злились из-за того, что кому-то настолько нечем заняться, что они решили, пусть и фигурально, доебаться не до персонажей фильмов и сериалов, а до вполне себе реальных людей. Затем предпринимали попытки как-то это понять — может, там реально таланты будущие тренируются и впоследствии они напишут шедевры на столетия. После был короткий период не то чтобы депрессии, но какого-то упадка сил, потому что было странно приходить на съемки, смотреть на своих коллег и вспоминать о том, что в чьей-то фантазии ты поебываешь их в перерывы. Или они поебывают тебя — кому как нравится. Последняя стадия не приходила очень долго: Серега почему-то бесновался сильнее всех на пару с Арсом, который, кажется, был готов плюнуть ядовитой змеей в каждую фанатку, написавшую подобное про него. Диме было алмазно посрать, а в какой-то момент он и вовсе решил, что на этой теме можно неплохо хайпануть и даже стал вкидывать неоднозначные шутки и намеки в народ. Антон же старался не загоняться и клятвенно уверял Нину, что ебаться в жопу — это не про него, и вообще он не гомофоб, но «пидорасы — фу». Им всем потребовался не один год, чтобы все-таки забить на эту тему и просто принять ее как должное: если они ебутся в чьих-то мечтах, то и слава богу, лишь бы по обоюдному и предохранялись. Хотя в их случае это не то чтобы обязательно. Но все равно не помешает. Правда, даже спустя пять лет Матвиенко, который, к слову, меньше всего фигурировал в подобных работах, не перестал плеваться со всего этого. Как говорится, не буди во мне зверя, особенно мышь. Дима научился ловить на «пидорских» шутках дополнительное внимание, Арсений смирился, пусть и не перестал банить, а Антон… А Антон как-то даже притащился на другое шоу с фанфиком про своих друзей, решив, что это хорошая идея. Из изменений — не все натуралы оказались таковыми. Точнее как — принять свою бисексуальность оказалось проще, чем казалось изначально. Ну, и еще Антон где-то раза после третьего понял, что ебаться в жопу все-таки его. Пусть и проблем больше, и подготовка дольше, и ходить первое время приходилось криво, по итогу оказалось, что ощущения от гомосекса ничуть не хуже, чем от гетеросекса. Хотя, может, вопрос в партнере. А партнер у Антона заботливый и внимательный, пусть и с ебанцой. В целом, эта поповская ебанца проявляется практически ежедневно в тех или иных формах, но, когда тот как-то скидывает ему список ссылок на фикбук, Антон нетихонечко охуевает и поднимает глаза на дверь ванной, где этот граф ошивается уже полчаса. Не любил бы — свалил бы давно от греха подальше, а то мало ли что в башку придет, но так уж вышло, что любит, так что приходится терпеть. Но терпелка лопается на моменте… — А ты знаешь, что в большинстве слэшных фанфиков очень много клише? — заявляет Арсений вместо «добрый вечер, родной, ужин на плите». Антон застывает с поднятой ногой в прихожей, не успев снять кроссовок. — Я тут составил список того, что повторяется чаще всего, и… — Ты сделал что? Кроссовок все-таки падает, шлепнувшись о деревянный пол. Арсений поднимает на него по-детски чистые и полные искреннего непонимания глаза и облизывает губы. — Список клише в описании гейского секса. Тут порой такой абсурд описывается, ну правда, как можно языком достать до простаты? Человек, что, Веном? Или ящерица? — Или ему двенадцать лет и он думает, что анатомия — это книга про Анну, — тяжело вздыхает Антон, скидывает-таки куртку и направляется в ванную, чтобы помыть руки. В принципе, за столько лет знакомства можно было бы привыкнуть к тому, что у Арсения в голове реально другая планета, забитая, порой, таким отборным дерьмом, что даже не воняет. В целом, все и привыкли, так что селфи в туалете, фото на дереве, прогулка по крышам гаражей и танцы с ангельскими крыльями под полтора метра — это почти норма для их компании. Антон идет в комнату, переодевается в домашнее и плетется на кухню, потому что жрать охота пиздец. Макароны, мясо, огурец, банка пива — считай, он в раю. Правда, минутой спустя к нему подкрадывается лукавый — иначе как объяснить этот бесовской взгляд Попова — и садится напротив с выражением лица до пизды заинтересованного студента, который готов буквально заглядывать в рот преподавателю. — В первый же раз всегда больно? — Антон смеряет его усталым взглядом. — Я просто не пробовал, — сконфуженно поясняет Арсений, — вот и спрашиваю. — Разумеется, в первый раз не фонтан. И тебе достаточно лет, чтобы быть в курсе, что вопрос далеко не в анале. — Просто тут периодически пишут, что с первого раза и наездник, и по три захода, и вообще можно Камасутру новую написать. А я вспоминаю, как мы в твой первый раз час только с твоей задницей возились, и у меня даже мысли не было торопиться или сразу идти на эксперименты. — Потому что ты адекватный, — хотя порой (читать как «всегда») он в этом сомневается, — а там сидят пиздючки, которые свято верят, что в очко можно засунуть лампу и ничего не будет. — Во-первых, фанфики пишут далеко не пиздючки, — зачем-то вступается Арсений, — там есть и взрослые люди, которые пишут самые настоящие шедевры. Нет, правда, там порой такие сюжетные повороты и хитросплетения судеб, что хочется распечатать и на полку поставить. А, во-вторых, анальное отверстие и правда неплохо растягивается, я не помню только, на сколько сантиметров, но… — Попов, я ем! — гаркает Антон, сделав страшные глаза, и тянется за чашкой чая, чтобы смочить горло. — Давай не сейчас. Арсений открывает было рот, но потом лишь кивает и уходит в гостиную вместе со своим списком. Реально списком, самое страшное — Антон там случайно увидел цифру двадцать три, и вряд ли это конец. С горем пополам он все-таки проглатывает ужин, который не вызывает уже никакого удовлетворения и вообще встает поперек горла, моет посуду и, тяжело вздохнув, идет на поиски своего совершенно нормального парня. Антон абсолютно уверен, что лучше разобраться с этим психом Попова сразу, чем дать ему возможность углубиться в эту тему и выслушивать истории про нефритовые жезлы и прочие прелести жизни в перерывах между моторами: во-первых, импотентом быть не хочется, во-вторых, Серега слишком громко ржет, не дай бог люди в зале услышат, в-третьих, не хочется давать Диме поводы для его постоянной рубрики «а у вас бывает, что ваши друзья-геи…». Арсений сидит на диване, поджав под себя ноги и сосредоточенно изучая все тот же листочек, так что Антон садится рядом, укладывает его ноги себе на колени и с видом Христа, идущего на смерть, кивает ему. — Давай, что ты там еще нарыл. Арсений вздрагивает и поднимает на него глаза. Сначала не верит — правда готов обсудить? — а потом начинает светиться так, что Антон понимает — даже на водную, мать ее, фотосессию пойдет, если Попов и дальше будет так сиять. — Скажи, что смазка в тумбочке — это нормально. — А где ей еще быть? — Вот я тоже не знаю. Логично же, что все необходимое для секса находится рядом с местом, где сам процесс происходит чаще всего. — Разумеется, — Антон сдвигает брови, — а к чему вообще вопрос? — А там просто в комментарии человек взъелся, что смазка опять в тумбочке. — Ну, может, он ее клеит под дно кровати или спит в обнимку, у всех свои фетиши, — Арсений хмыкает, соглашаясь, и Антон тянется, чтобы забрать у него бумажку. Пробегается взглядом по списку и качает головой. — А что не так с тем, чтобы вскрывать презерватив зубами? Там упаковка порой убийственная, хоть за ножницами беги, хер порвешь пальцами, а зубами все удобнее. — Это некачественная упаковка просто, — влезает Арсений. — Обычно там есть специальный уголок, который удобно отрывается, чтобы саму резинку не зацепить, а если не получается, то… — Не душни. — Ладно. Антон читает дальше и в какой-то момент морщится так, что съеденный ужин чуть не просится обратно, переводит взгляд на Арсения, пародируя влетевшего в стену мопса, и произносит: — Если ты хоть раз назовешь мою задницу «дырочкой», я тебе язык завяжу бантиком, ты понял меня? — Я вообще не понимаю это обозначение, — зеркаля его, кривится Арсений и пододвигается ближе, чтобы тоже смотреть в листок. — Дыра — это что-то сквозное чаще всего, а анус — это все-таки немного другое. Кстати, «кольцо мышц» звучит тоже так себе, но хотя бы поэтично. — Арс, в очке нет ничего поэтичного. — В твоем есть. — Господи прости, — совершенно искренне открещивается Антон, успев сто раз пожалеть о том, что вообще на это подписался. — Или ты так завуалированно про себя пошутил? Арсений улыбается настолько загадочно, что хочется то ли блевануть, то ли пойти покурить. Антон пока не понял и не уверен, что хочет разбираться. Антон скользит взглядом по листку дальше, стараясь отвлечься — идея просто во, десять из десяти, — фыркает от зализанных засосов, траханья рта языком, узоров на коже пальцами и тем же несчастным языком, а потом переводит на Арсения взгляд, копируя физиономию камня из стикеров. — Надеюсь, что ты не ждешь, что я буду, — смотрит в листок, — «собирать твои родинки в созвездия»? — Вот это как раз романтично, — дует губы Арсений. — У меня их много, и, кстати, ты правда мог бы как-то взять фломастер и… — Не мог бы. — Ну, Антон. — Пошел в жопу, я сказал. — Это после. Я все равно некоторые клише хочу проверить в действии, так что непосредственно к эксперименту мы перейдем, разумеется, но это после анализа матчасти, сам понимаешь. Антону не было бы так страшно, если бы Арсений не говорил все это максимально серьезно. Арсений читает дальше и в какой-то момент хмыкает. — Вот горловой минет с первого раза — это вообще абсурд. Даже я в первый раз со своим отсутствующим рвотным рефлексом чуть не подавился, а ты… — А я даже не рисковал, — вспоминает Антон. — Обслюнявил тебе всю головку, потому что боялся заблевать тебя, — Арсений кривится — глядите какой граф, — но Антон лишь пожимает плечами — что правда, то правда. — И вообще я не понимаю, как я в итоге взял-таки до конца — у тебя все-таки немаленький. — Практика, — Арсений пожимает плечами. — Ты думаешь, все эти люди из порно сразу в себя дилдо по тридцать сантиметров засовывают? — М-м-м, знаешь, я не смотрю порно, где люди в себя засовывают дилдо в тридцать сантиметров. Это как-то… не знаю, никакого возбуждения, наоборот падает. — Я тоже не фанат таких видео. Не доставляет совершенно никакого удовольствия наблюдать за тем, как человек засовывает в себя то, что там технически не должно находиться. — Зато, кстати, в данном случае определение «дыра» очень даже подходит. Черная, так сказать. Они смотрят друг на друга и начинают ржать: Арсений утыкается носом ему в плечо, Антон воет от смеха ему в макушку, а листок ходит ходуном в привычно потных пальцах. Он все еще порой удивляется тому, как легко они обсуждают подобные темы, хотя, с другой стороны, им обоим за тридцать и секс — это нормально, чего тут стесняться. Арсений продолжает липнуть к нему, стараясь успокоиться, а Антон поправляет челку и снова смотрит в листок. — А что не так с тесными джинсами? Может, чувак поправился. Или у него хер размером с третью ногу. Да и вообще реально бывает, что давит пиздец больно и приходится бежать в туалет дрочить или хотя бы умываться холодной водой. — И часто у тебя такое? — заинтересованно приподнимает бровь Арсений. — Ну, знаешь, после той игры с Серым, когда ты был в костюме священника, я реально хотел то ли сам закрыться в туалете, то ли тебя туда затащить и отсосать прямо в этом костюме. — Буду иметь в виду, что нужно будет прикупить для нашего дня ролевых игр. Антон легко шлепает его по бедру, но не возникает. Он уже не помнит, когда у них появились особенные дни календаря, вроде того же самого дня ролевых игр или дня экспериментов, но разнообразие сексуальной жизни никогда не помешает, так что, в целом, он соглашается на большую часть предложений Арсения, потому что у того идей даже слишком много, а ему самому и в миссионерке неплохо. — Вот с первого раза попасть по простате — это как вообще? — Арсений кладет голову ему на плечо. — Ладно пальцами, там можно пощупать, а членом-то еще тяжелее. Пока найдешь угол, пока пристроишься, пока вообще поймешь, что и как… Какой тут с первого раза? — Может, в их понимании у простаты отрастают ручки и она сама наводит член на нужное место, — Арсений поднимает на Антона совершенно потерянный взгляд, и Шастун вздыхает. — Забудь, что я вообще выдал что-то такое, и даже не вздумай когда-либо это упоминать и тем более размышлять об этом. — Просто простата — это… — Я тебе месяц не буду давать! — угрожающе заявляет Антон, и Арсений тушуется — звучит реально страшно, у них и так не всегда есть время даже фильм вместе посмотреть из-за работы Антона, разъездов Арсения и их общих съемок, а тут такие заявочки. — Кстати, — Арсений указывает пальцем на следующую строчку, меняя тему, — те, кто пишет подобные вещи, вообще знают, сколько стоит нормальная смазка? Потому что, если судить по тому, что у некоторых там чуть ли не потоп из нее и герои могут буквально в ней купаться, они вообще не догадываются о стоимости. — Может, там речь о студентах, для которых и слюна как смазка заебись? — Антон пожимает плечами. — Дешево, сердито и всегда при себе, так сказать. — Ага, а еще сохнет мгновенно, нормально не растягивает и… — Арс. — Молчу. На самом деле, Антон восхищается тем, насколько Арсений каждый раз внимательно подходит к их сексу. И даже не важно, что они трахаются уже пару лет и такой тщательной подготовки, как первое время, не требуется — тот все равно относится к нему бережно и деликатно, даже если потряхивает от нетерпения, следит за реакцией, спрашивает по сто раз, удобно ли, не больно, не стоит ли притормозить или добавить еще смазки. Деньги деньгами, но, кажется, Арсений бы на каждый раз тратил по тюбику, если бы это было необходимо для комфорта и удобства Антона. — У нас разве был одновременный оргазм? — Антон поднимает на него глаза. — Кажется, чаще ты первый срываешься. Ну, если только до этого не дрочил мне. А так, знаешь, молодой организм более выносливый, все дела, — довольно склабится, прекрасно зная, что ему потом за шутку про возраст вставят — причем в обоих случаях, — и ни о чем не жалеет. — В теории, это можно подгадать, — и ухом не ведет Арсений, выбрав тактику игнорирования, — но чтобы само по себе… Вероятно, конечно, но в чем прикол? Лично мне нравится твое лицо во время оргазма, и я хотел бы видеть его, а не лежать в этот момент с закрытыми глазами, кончая. Антону нужен справочник «Как не краснеть из-за своего парня». Он комкает листок бумажки, падает на диван на спину и тянет Арсения, который начинает бурчать, что он, вообще-то, несколько дней составлял этот список, а Антон так с ним обращается, на себя. Ерзает головой на подлокотнике, поправляет отросшую челку своего парня и сжимает его бедра коленями. — Ну, что, покажешь мне этот как его там танец языков, а после оставишь влажную дорожку поцелуев или так и будем обсуждать все в теории? Арсений смеется, целует его в нос и улыбается как-то слишком счастливо. — Теория хорошо усваивается только на практике, так что я готов закрепить полученные знания чем-то более существенным, так что… — Арс. — Молчу. И вот как такого не любить?