По уши в тебя влюблён

      Джено невероятный — так думает Джемин, не в силах отвести взгляд от его улыбки. Так умеет улыбаться только он. Его лицо всегда спокойное, умиротворённое. Джено уверен в себе, точно знает о своей привлекательности. Знает, что любая девчонка, проходящая мимо, не может не обернуться. Джемин такой же, как эти девчонки, только ему повезло больше. Он рядом с Джено, потому что они лучшие друзья.       Или как раз совсем не повезло?       «Друзья» — всегда так бьёт по сердцу, что хочется согнуться пополам, закрывшись от мира, что только и ждёт, когда атаковать да побольнее.       Если бы Джемину сказали, что его чувства — не более, чем игра воображения, он бы вмазал. От души вмазал тому глупцу, потому что его душа уже дала корни в образ Джено.       «Ведь я по уши в тебя влюблён», — готов кричать он всему миру, но по-партизански молчать при нём.       К Джено всегда хочется прикоснуться, ощутить подушечками пальцев бархатистую загорелую кожу, зацепиться за его локоть, повиснув в порыве смеха, рассматривать развевающиеся пряди выбеленных волос на ветру. Джено абсолютно точно нереальный. Добрый. Мягкий. Его хочется окружить собой, облепить конечностями и не отпускать. Потому что те девчонки, что провожают его заинтересованными взглядами, ни на грамм не достойны его внимания. Они им только воспользуются, потом верёвки вить начнут, а Джемин тут как тут, по рукам надаёт. Не даст в обиду. Он будет любить его. Будет, но молча, ведь только так можно продолжать оставаться рядом. Всегда. Как лучший друг. Как один из лучших друзей. Джемин знает, что Жэньцзюнь уж точно не метит в бойфренды к Джено, даже если бы тот вдруг стал геем.       А Джемину много не надо. Только бы иметь возможность чувствовать тёплые дружеские объятья, только бы ловить на себе его взгляд, когда они втроём решают, куда сегодня пойти гулять, или какой рамён в одиннадцать вечера они будут есть в ближайшем ларьке. Только бы не спать всю ночь на совместной ночёвке, рассматривая, как во сне у Джено подрагивают реснички, а подушка оставляет мятый след на щеке следующим утром. Только бы вдыхать его такой родной запах.       И пусть Джено не замечает, пусть хохочет так заразительно, что ответная улыбка не заставляет себя долго ждать. Пусть он будет счастлив, только бы никогда не уходил, не променял на кого-то нового. Только бы не терял интерес общаться.       И пусть он говорит о красоте луны, хотя астрономией никогда не увлекался, в отличие от Джемина. Он готов слушать и бесконечно долго смотреть ему в глубокие блестящие глаза, ведь это в них заключена целая вселенная, отражая звёзды — яркие светила, разжигающие в груди настоящую бурю, образовывая чёрные дыры.       — Джемин? — зовёт Джено, когда между ними повисает минутное молчание.       — А? — приходит в себя он, смаргивая наваждение.       Жэньцзюнь цокает языком, обречённо качая головой, а Джено повторяет, но уже про себя:       «Луна сегодня особенно красива, не так ли?»