Шипик

      Темно. Тесно — он стал слишком большим, чтобы помещаться здесь. Он хотел на волю, туда, где мог бы развернуть кольца, размять уже затëкшие в этом клубке мышцы. Слепо и беспомощно змеëныш ткнулся в стенки места, где находился. Но те не спешили поддаваться. Ещё раз стукнул. Явно разбил нос. Больно…       Вместе с болью пришла злость. Он хотел выбраться отсюда. Прочь! На волю! И начал бить — в одно и то же место, несмотря на боль в носу. Оттолкнулся, насколько позволяла теснота — ударил. Оттолкнулся — ударил. Вперёд, прочь из кокона! Прочь! И — чудо — поначалу казавшиеся крепкими, стенки потихоньку начали ломаться с едва слышным треском, как будто кто-то помогал снаружи, открывал клетку с той стороны. Сначала откололся один маленький кусочек, потом второй, пропуская льющийся снаружи свет. Ещё удар — и дырка стала достаточно большой, чтобы маленький змеëныш мог просунуть в неё сначала кончик носа, а затем и голову, сипя и потихоньку вылезая из яйца. С довольным шипением, свежевылупившийся василиск подставил молодую чешую свету. Но это не было солнцем: на змеëныша падали отблески зеленоватого колдовского пламени, горевшего в пастях тварей больше, вырезанных из камня.       — Ты ж мой хорошший, — довольно прошипели откуда-то сверху. Змеëныш поднял голову, скорее инстинктивно, чем со знанием дела, оскалив крохотные клычки и стараясь выглядеть как можно более грозно. Напугать врага! Даже если сам пока съесть его не можешь.       Но странный двуногий с чёрной шерстью и зелёными глазами, шипевший при этом на змеином, и не думал нападать. Только наблюдал.       — Я тебя не укушшу. Я помог тебе вылезти отсссюда, — шипевший указал на скорлупу, в которой ещё совсем недавно сидел змеëныш. Странный он был. Вроде двуногий, а пахло от него, как от змея. Словно змеиная кровь была. И от взгляда не каменел! Малышу он явно нравился.       — Кто ты?       — Твой друг, малышш. Твой хозяин. Это значит — старшший. Я вырасстил твоё яйцо в сссвоëм гнезде, — зелëноглазый осторожно взял василиска в лапы. — Будешшь меня слушшаться и вырастешшь в самого большшого змея на ссвете.       — Хозяяин, — змеëныш уютно устроился, свернувшись клубочком. Тепло. Хорошо. Странный, хороший двуногий. Старший. — А как хозяина зовут?       — Сссалассар. А тебя, — двуногий провёл пальцами лапы по мягким чешуйкам малыша. — Тебя будут звать Шшипик.

***

      — Салли. Говорю тебе как есть и повторю ещё сотню раз — ты спятил! — рыжеволосый и рыжебородый мужчина огромного роста в трофейной гоблинской кольчуге, не стесняясь в выражениях и жестикуляции, возмущённо ткнул рукой в сторону весьма идиллической картины. Два маленьких ребёнка, мальчик лет пяти и девочка чуть постарше, с радостным писком носились вокруг огромных размеров змея с чëрно-зелëной чешуей и огромными умными жёлтыми глазами. Периодически — пытаясь на него забраться. Иногда им это даже удавалось, и в этот момент василиск с удивительно ласковым (для такой твари-то!) именем Шипик начинал ползать, катая явно довольных детëнышей своего хозяина — пока им это в очередной раз не надоедало.       Жуткая картина для любого, по мнению Гриффиндора, нормального человека, пусть и волшебника. Но ни мать детишек, худосочную (по мнению опять-таки Годрика) брюнетку с сапфирового цвета глазами, сейчас что-то лениво чëркавшую в пергаментной тетради, ни самого Слизерина — это не слишком сильно волновало, судя по всему. Как будто они доверяли… этому.       — Годрик, — брюнет скептически посмотрел на друга и товарища по магии — и былому викингскому промыслу, пусть морской разбой и остался у них давно в прошлом. — Мне кажется, я уже говорил тебе не раз. Я полностью доверяю Шипику.       — Салли, ты его зубы видел? Про глаза я и не заикаюсь, — рыжий раздражённо поправил на глазах стëкла с отражающим эффектом, которые должны были предохранить от случайного взгляда василиска. Это Слизерину с Еленой и Певереллом хорошо. Уж не знал Гриффиндор, что изумрудный маг сделал с собственной кровью, но смертоносный взгляд Короля Змей на него и его потомков упорно действовать не желал. — Он — опасная. Боевая. Зверюга. Настоящий Ужас Слизерина! Чудище Змеиной Комнаты! Я не спорю, в последних сражениях его помощь нам ой как пригождалась. Но это не повод подпускать его к детям.       Слизерин мысленно закатил глаза. На эту тему они с Годриком ругались уже не в первый раз. Хотелось, конечно, ответить… весьма скабрезно. В стиле «ты тоже опасный, но тебя-то я к детям подпускаю!» И наверняка Салазар и ответил бы — как любому другому, кто усомнился бы в его любимце — если бы он не понимал, что в данном случае бывшим викингом двигало простое беспокойство за почти что племянников, к которым рыжий был привязан до глубины души.       Однако возразить маг не успел — на лесной опушке, в лучах клонившегося к закату солнца, появился новый гость. И весьма неприятный, следует признать. Огромный, в холке в рост человека, медведь с длинной бурой шерстью, свалявшейся по бокам. Зверь явно хромал — одна из передних лап была ранена и, судя по обилию мух, гноилась.       Салазар внутренне похолодел, резко срываясь с места, на бегу раскручивая колдовской клинок и плетя заклинание — увидел, как животное, явно не могшее охотиться само, учуяв аромат добычи, с рёвом бросилось к детям — явно рассчитывая на лёгкий ужин. Людоед, чтоб его! Годрик не отставал, подхватив стоявшую у дерева секиру. Кандида, заметив опасность, резко вскинула волшебный жезл, готовясь угостить косолапого чем-то смертоубийственным.       Однако прежде, чем любой из людей успел пустить в дело волшебство, между деревьями молнией взметнулась исполинская чëрно-зелëная тень, ударив незваного любителя человечины головой. Да так, что того попросту снесло, отбросив в сторону, подальше от малышей. Шипик буквально погрëб ревущего от боли медведя под собой, сдавил в кольцах и, прежде чем тот попытался вырваться, вонзил в представлявшего опасность для детёнышей хозяина ядовитые клыки.       — Ты видел это? Видел? — Слизерин широко улыбнулся уже после того, как обнял детей и успокоил жену. — А ты говоришь опасен… Разве что для тех, кто попытается причинить его семье вред.       Изумрудный маг с благодарностью провёл по носу змея пальцами.

***

      — Вот и всссë. — голос Хозяина был совсем тих. Старший с нежностью погладил поверхность белой каменной гробницы, стоявшей в глубине Змеиной Комнаты. Шипик ласково ткнулся ему в руку, стараясь утешить, подбодрить, но пальцы Салассара лишь рассеянно потрепали по морде змея.       Раньше хозяин любил проводить здесь время. Здесь он работал, много и часто. Что-то изучал. Учил детёнышей. Здесь на свет появился Шипик, вылупившись из яйца. Совсем рядом, в тёмной и просторной норе жил он сам. Здесь они с рыжим другом иногда закатывали пиры, втайне от Хозяйки и детёнышей.       А теперь… вначале умер детёныш. Старшшая из двух. Когда она была маленькой, любила кататься на Шипике. Когда подросла, кормила его пауками. А теперь и хозяйка лежит. Совсем холодная. Маленькая Хозяйка с тонкими руками, которой он приносил сброшенную кожу, а она шила из неё плащи и куртки.       — Хозяяин?       — Я ухожу, Шшипик.       — Шшшш, — василиск приподнялся над человеком, пристально на него смотря. Раньше они часто путешествовали вместе, и в этот раз он был готов. Хозяину надо развеяться. Это поможет, Шипик был уверен. — Детëнышш с нами?       — Нет. И ты тоже. Я ухожу один… — Старший поднял полный усталости и боли взгляд на своего любимца. — Я не вернусь, змеëнышш.       — Шшшто?! — услышав это, змей в изумлении посмотрел на друга. Однако тот всё так же продолжал стоять. Неподвижный… почти холодный. Как будто и не живой уже.       Осознание, что собирается делать Салассар, пришло не сразу. Хозяин уходил насовсем. И не собирался возвращаться. А ещё — он уходил без него. Без Шипика.       — Не пушщу, — василиск решительно перегородил выход из Комнаты своим телом. При этом с одной стороны упрямо, а с другой — жалобно смотря на двуногого. — Ссс тобой. Хозяин.       — Тшшш, — маг шагнул вперёд и ласково провел рукой по морде змея. После чего слегка прижался к ней лбом. — Тишше, змеëнышш. Не дершии меня. Я хочу уйти. К хозяйке. Послушшай. Слушшай внимательно, — зелёные глаза пристально посмотрели в золотые, призывая слушать. — Я осставляю всё на тебя, малышш. Шшколу. Друзей. Обоих. И детëнышша. Помогай Годрику. Защищщай Шшколу, если кто-то опять нападёт. Ессли маглы опять полезут и попробуют напасть на замок — ешшь, ссколько хочешшь, разрешшаю. И слушшайся Певерелла и вссех его детëнышшей. Теперь он хозяин.       — Салассар, — Шипик ткнулся мордой, лизнув языком лицо мага. Из глаз змея выкатились две большие слезы. — Хозяин. Друг. Старшший.       — Прощщай, малышш. Помни о том, что я ссказал, — крепко обняв морду своего любимца на прощание, Слизерин перемахнул через массивный хвост змея, прежде чем покинуть Комнату навсегда.       Лишь спустя несколько дней молодой Певерелл Слизерин нашёл друга детских игр и лучшее отцовское творение — на том же самом месте, свернувшегося вокруг материнской гробницы. Так и не сдвинувшегося с места.

***

      Эту историю пора было заканчивать. И он её закончит. Но так, как хотел этого сам, а не так, как ему приказывал глупый, нерадивый хозяин.              Ослепший, с кровоточащими после клюва невкусной птицы глазницами, Шипик ударил головой в каменную стену, вызывая раздражённый крик одного глупого детëныша и заставляя второго, с когтëм, который раньше носил Рыжий Друг Старшего, заставляя того взобраться ещё выше. Несмотря на то, что глаз у него уже не было, чутьё и слух подсказывали старому змею, куда нужно бить. Так, чтобы понукать карабкаться дальше, но чтобы не убить ненароком.       За прошедшие годы всё смешалось. Хозяева приходили и уходили. Одни нравились ему меньше. Другие больше, хоть и не так сильно, как Салассар. Но все они, так или иначе, заботились о Школе. О том, что оставил после себя главный Хозяин — с большой буквы. Старшший. О том, что попросил Шипика беречь — и он берëг, во все времена.       Но этот, последний, — был очень. Очень глупым. Совершенно непонимавшим, для чего именно змея оставили. Он не хотел защищать Школу от тех, кто мог попытаться на неё напасть. Он хотел её зачем-то очистить от детëнышей, чьи родители были не волшебниками, утверждая, что Салассар Шипика затем и оставил.       Дурень.       Ослепший василиск в ярости зашипел на очередной призыв глупого детëныша убить другого, ударив головой в камень ещё раз и уже основательно разбив себе нос. Осталось немного. Малышш тем временем уже почти забрался на самый верх, на статую Старшего — такого, каким он был. Молодого, ехидного, с длинной чёрной шерстью на голове.       Этот попытался приказать Шипику убивать. И не врагов. Других детëнышей, что жили в Школе! Нарушить приказ Салассара! Не выполнить просьбу Хозяина! Глупый. Глупый. Бревно с глазами. Тогда, пять сброшенных шкур назад — тоже хотел. Хоть потом и передумал. Убил по-другому — и змей не мог защитить мелкую. Не мог ослушаться прямого приказа.       А сейчас, в последнее время — попытался заставить уже Шипика. Приказал ему убивать.       Съесть бы его. Да нельзя. Всё же из гнезда Певерелла, Маленького Хозяина. Хоть и бревно с глазами.       Второй детëныш, между тем взобрался наверх, размахивая серебряным когтëм. Шипик встал на дыбы, готовясь.       Он не стал убивать. Никого. Ни кошку, ни других — хоть и было сложно ослушаться приказа. Но не выполнить приказ охранять Школу было хуже.       Но старый змей обманул глупого детёныша. Шипел, что хочет убить — так, чтобы бревно с глазами слышал злые слова про кровь и смерть. Смотрел на всех, на кого приказали… Но ни на одного так и не посмотрел прямым взглядом. Все четыре раза. Все выжили. Всеее…       Широко открыв пасть, василиск медленно начал опускаться, как будто хотел съесть малыша.       Глупые детëныши. Оба. Глупые. Хотят убить друг друга, хотя оба из одного гнезда. Один приказывает убить. А второй так и не додумался поговорить с Шипиком. Одно слово. Одно. Просьба остановиться. И Шипик бы мог ослушаться. Детёныш против Детёныша. Всё честно, он мог бы ничего не делать. Но малыш молчал, не оставляя Шипику выбора.        Но сейчас он закончит это.       Меч Гриффиндора вонзился в нëбо змея, пронзив голову насквозь.       Если детёныши Старшего стали такими глупыми, что пытаются с его помощью убить друг друга — он не даст им это сделать. Он не даст им убивать других детёнышей в Школе. Шипик защищал её всё это время. Но если сам стал угрозой, значит, пора уходить.       Нет, он закончит всё так, как сам хочет. Как надо было сделать уже давно. Слишком много шкур успело смениться. И уже давно нет тех, кому можно было принести их в подарок, чтобы сшили плащ. Как нет и тех, кто мог бы взобраться на его спину и попросил бы прокатить.       Пора…       Поднявшись на дыбы в последний раз, уже мёртвый змей рухнул навзничь, истекая кровью.

***

      — Пора домой, малышш, — за тысячу лет уже позабытое прикосновение к носу заставило Шипика неверяще заурчать и открыть глаза. А увидев — в изумлении зашипеть. Неужели?! Он??? — Ты всё ссделал правильно. Пойдём домой.       — Хозяяяяин, — змей ткнулся в Слизерина мордой, счастливо шипя и прижимаясь к ладони мага.       Уже совсем скоро бывший Ужас Слизерина был там, где его давно ждали. На спину торопились взобраться детёныши. Чëрноволосая и синеглазая Хозяйка надела плащ из сброшенной шкуры. Хозяин ласково потрепал по носу. Всеобщий любимец Слизеринов, а затем и Певереллов, вернулся домой.